Явные и неявные определения

Явные определения имеют логическую форму вида «А есть В», где А – это определяемая часть, то есть слово, В – определяющая часть, обычно выраженная словосочетанием или предложением. Предицирующая связка «есть» показывает, что А и В по смыслу и значению эквивалентны. Напомним, что в естественном языке связка «есть» может быть заменена просто знаком тире, словами «это», «являться», «выступать», «представлять собой» и т.п.

В зависимости от особенностей определяющей части, явные определения делятся на несколько видов:

1. Родовидовые определения традиционно называют наиболее распространённым и классическим видом определений. Они строятся через указание на род и видовое отличие. Простой пример родовидового определения: «биология – это наука, изучающая живые организмы». В данном случае наука – это род, свойство «изучать живые организмы» – это видовое отличие. Нужно сказать, что практически все явные определения в том или ином виде содержат указание на род и видовое отличие.

2. Генетические определения. Это определения, в которых определяющая часть В указывает на способ порождения предмета, его происхождение. Например, «чернозем – это богатый гумусом, тёмноокрашенный тип почвы, сформировавшийся на лёссовидных суглинках или глинах в условиях суббореального и умеренно-континентального климата при периодически промывном или непромывном водном режиме под многолетней травянистой растительностью».

3. Целевые определения. Здесь в определяющей части В указывается, как используется предмет, каково его предназначение, какие функции он выполняет. К примеру, «трактор — безрельсовое транспортное средство, используемое в качестве тягача».

4. Квалифицирующие определения в качестве определяющей части В берут какие-либо характерные особенности предмета, отличительные признаки, свойства, атрибуты: «клавесин – клавишный струнный музыкальный инструмент со щипковым способом звукоизвлечения».

5. Перечислительные определения. Определяющая часть В представляет собой просто перечисление предметов, которые подпадают под термин А: «стороны света – это север, юг, запад и восток». Такие определения могут быть удобны, когда словом обозначается небольшое количество элементов, которые можно легко перечислить.

6. Операциональные определения – это определения, содержащие в определяющей части некоторое проверочное условие, выполняя которое можно выяснить, подпадает ли произвольный предмет под данное слово или нет. Например, «вода – это бесцветная, прозрачная, не имеющая запаха жидкость, которая при нормальном атмосферном давлении превращается в лед при температуре 0°С и в пар при температуре 100°С». Охлаждая и нагревая любую жидкость до указанных температур, можно выяснить, является она водой или нет.

7. Определение по частям. В нём определяющая часть представляет собой целый набор условий. Оно имеет форму: А есть В₁, если верно С₁, и А есть В₂, если верно С₂ и т.д. Такие определения распространены в логических исчислениях и математике. В качестве простой иллюстрации можно привести следующее определение: «Волколак – в славянской мифологии оборотень, принимающий образ волка: это или колдун, принимающий звериный образ, или простой человек, чарами колдовства превращённый в волка». Это определение можно представить в виде формы: А (волколак) есть В₁(колдун), если верно С₁ (если верно, что он умеет принимать звериный образ), и А есть В₂ (простой человек), если верно С₂(если верно, что он чарами колдовства превращён в волка).

Неявные определения имеют логическую форму следующего вида: «А есть то, что удовлетворяет некоторым условиям B₁, B₂,… B_n», где А – это определяемый термин, B₁, B₂,… B_n– это предложения, которые могут оцениваться как истинные или ложные. Неявные определения часто используются в науке. Например, неявным является Пеановское аксиоматическое определение натуральных чисел. Мы же в качестве примера возьмём определение воспитанности, данное Антоном Чеховым в одном из писем своему брату Николаю.

Воспитанные люди, по моему мнению, должны удовлетворять следующим условиям:

1) Они уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы… Они не бунтуют из-за молотка или пропавшей резинки; живя с кем-нибудь, они не делают из этого одолжения, а уходя, не говорят: с вами жить нельзя! Они прощают и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних…

2) Они сострадательны не к одним только нищим и кошкам. Они болеют душой и от того, чего не увидишь простым глазом. […]

3) Они уважают чужую собственность, а потому и платят долги.

4) Они чистосердечны и боятся лжи, как огня. Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии… Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают… Из уважения к чужим ушам, они чаще молчат.

5) Они не уничижают себя с тою целью, чтобы вызвать в другом сочувствие. Они не играют на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними. Они не говорят: «Меня не понимают!» или: «Я разменялся на мелкую монету! Я б<…>!!.», потому что всё это бьет на дешевый эффект, пошло, старо, фальшиво…

6) Они не суетны. Их не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомства с знаменитостями, рукопожатие пьяного Плевако, восторг встречного в Salon’e, известность по портерным… […] Делая на грош, они не носятся со своей папкой на сто рублей и не хвастают тем, что их пустили туда, куда других не пустили… Истинные таланты всегда сидят в потёмках, в толпе, подальше от выставки… Даже Крылов сказал, что пустую бочку слышнее, чем полную…

7) Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином, суетой… Они горды своим талантом. Так, они не пьянствуют с надзирателями мещанского училища и с гостями Скворцова, сознавая, что они призваны не жить с ними, а воспитывающе влиять на них. К тому же они брезгливы…

8) Они воспитывают в себе эстетику. Они не могут уснуть в одежде, видеть на стене щели с клопами, дышать дрянным воздухом, шагать по оплеванному полу, питаться из керосинки. Они стараются возможно укротить и облагородить половой инстинкт… Спать с бабой, дышать ей в рот <…> выносить ее логику, не отходить от нее ни на шаг – и всё это из-за чего! Воспитанные же в этом отношении не так кухонны. Им нужны от женщины не постель, не лошадиный пот, <…> не ум, выражающийся в уменье надуть фальшивой беременностью и лгать без устали… Им, особливо художникам, нужны свежесть, изящество, человечность, способность быть не <…>, а матерью… […].

(Чехов А. П. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Письма в 12 томах. Том 1. Письма, 1875-1886. М.: Наука, 1974, с. 223-224).

Сложно сказать, почему эти определения названы неявными. Возможно, было бы лучше назвать явные определения «прямыми», поскольку они напрямую приравнивают А и В, а неявные – непрямыми или косвенными, поскольку они задают совокупность условий, при удовлетворении которых мы получаем определение А.

К числу неявных определений относятся и так называемые контекстуальные определения. О контекстуальном определении принято говорить тогда, когда смысл термина становится понятен из контекста, в который он входит, то есть определяющая часть B₁, B₂,… B_n представляет собой набор контекстов употребления термина А. Для примера возьмём отрывок из повести Гоголя «Старосветские помещики», где в самом начале как раз даётся контекстуальное определение слова «старосветский»:

Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосветскими, которые, как дряхлые живописные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла зеленая плеснь, и лишенное щекотурки крыльцо не показывает своих красных кирпичей. Я иногда люблю сойти на минуту в сферу этой необыкновенно уединенной жизни, где ни одно желание не перелетает за частокол, окружающий небольшой дворик, за плетень сада, наполненного яблонями и сливами, за деревенские избы, его окружающие, пошатнувшиеся на сторону, осененные вербами, бузиною и грушами. Жизнь их скромных владетелей так тиха, так тиха, что на минуту забываешься и думаешь, что страсти, желания и те неспокойные порождения злого духа, возмущающие мир, вовсе не существуют, и ты их видел только в блестящем, сверкающем сновидении. Я отсюда вижу низенький домик с галлереею из маленьких почернелых деревянных столбиков, идущею вокруг всего дома, чтобы можно было во время грома и града затворить ставни окон, не замочась дождем. За ним душистая черемуха, целые ряды низеньких фруктовых дерев, потопленных багрянцем вишень и яхонтовым морем слив, покрытых свинцовым матом; развесистый клен, в тени которого разостлан для отдыха ковер; перед домом просторный двор с низенькою свежею травкою, с протоптанною дорожкою от амбара до кухни и от кухни до барских покоев; длинношейный гусь, пьющий воду с молодыми и нежными, как пух, гусятами; частокол, обвешанный связками сушеных груш и яблок и проветривающимися коврами, воз с дынями, стоящий возле амбара, отпряженный вол, лениво лежащий возле него, — всё это для меня имеет неизъяснимую прелесть, может быть, оттого, что я уже не вижу их и что нам мило всё то, с чем мы в разлуке. Как бы то ни было, но даже тогда, когда бричка моя подъезжала к крыльцу этого домика, душа принимала удивительно приятное и спокойное состояние; лошади весело подкачивали под крыльцо, кучер преспокойно слезал с козел и набивал трубку, как будто бы он приезжал в собственный дом свой; самый лай, который поднимали флегматические барбосы, бровки и жучки, был приятен моим ушам. Но более всего мне нравились самые владетели этих скромных уголков, старички, старушки, заботливо выходившие навстречу. Их лица мне представляются и теперь иногда в шуме и толпе среди модных фраков, и тогда вдруг на меня находит полусон и мерещится былое. На лицах у них всегда написана такая доброта, такое радушие и чистосердечие, что невольно отказываешься, хотя по крайней мере на короткое время, от всех дерзких мечтаний и незаметно переходишь всеми чувствами в низменную буколическую жизнь.

(Гоголь Н. В. Старосветские помещики // Полное собрание сочинений в 14 тт. Том 2. Миргород. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1937, с. 13-14).

Гоголь нигде не говорит: «Старосветские помещики – это…», но тем не менее из его описания становится понятно, что же именно подразумевается под этим словосочетанием.

8.Логические основы теории аргументации. Взаимоотношения аргументации, обоснования и доказательства в научном познании.