Шесть месяцев до Пробуждения

В определенный момент начали ходить слухи о том, что Рубцов сказал, будто бы Пичугин не Пробужденный. Непонятно, откуда они поползли, но это заставило меня перетряхнуть мои представления об отношениях с Серегой. Я стал обдумывать эту ситуацию и на полном серьезе представил, что он, действительно, мог не быть Пробужденным, а значит – я отдал свою душу какому-то сумасшедшему. Вспомнил Мороза и другие Серегины странности, которых было не мало. Что если так? Куда он нас еще заведет? А что если вообще никто из них не Пробужден? Может, они все это придумали и сами не знают, куда нас ведут? Но потом я вспомнил Мишины слова. Его неоднократно спрашивали, как он понял, что Рубцов Пробужденный, когда пришел к нему? Миша сказал: «Я не знал, Пробужденный он или нет. Это невозможно проверить, но мне было абсолютно все равно. Я (с акцентом на Я) хотел Пробуждения. И если этот человек заявляет, что он Пробужденный, я разобьюсь об него (Первоначальный смысл слова Гуру – «твёрдое, неподвижное, камень, скала»), а если он не Пробужденный, то это не изменит ничего. Главное – Я верю. И Мне надо. И это было правдой. Невозможно знать наверняка: Пробужден человек или нет. Не существует детектора, который бы определил это. Единственное, что может об этом знать – твое сердце. Учитель, каким бы он ни был, может тебя довести только до того уровня, на котором находится он сам. Если ты честен и знаешь, чего ты хочешь, то фальшь ты почувствуешь сразу. Я не знал, Пробужден Серега или нет, но я точно видел, что он находится где-то там, куда я еще не залезал. И ни один из учителей, которые попадались мне на пути, там не находились. Что бы это ни было: Пробуждение или еще что-то – я хочу туда. Решив так, я успокоился. Позже выяснилось, что Рубцов ничего такого не говорил. Он сказал лишь, что Серега пока еще не Мастер, имея в виду, что, Пробудившись, еще нужно стать Мастером, чтобы вести людей за собой. И в этом он был прав. Серегу эти слухи тоже очень сильно расстроили, хоть он и не подавал виду, и нам пришлось напиться. Подтянулся какой-то народ из ищущих, мы перебрались в «16 тонн» и продолжили пить. Серега был очень возбужден и продолжал заводиться, срываясь на всех вокруг. Наехал на Падрика, который был тамадой на нашей свадьбе (он как раз приехал из Екатеринбурга в Москву, проводить тренинги). Кончилось все отвратительной ситуацией, которая привела нас с Настей к самому серьезному кризису, который когда-либо случался между нами. Эта ситуация дала первую трещину в наших с Пичугиным отношениях. Подробностей не будет, но в какой-то момент я снял кольцо и сказал Насте, чтобы она ехала жить к маме.

Декабря

Антон в последние дни вспышками мне являлся очень сильным и мудрым, божественным. Утром поползли сплетни о том, что Рубцов сказал, что Пичугин не Пробужденный. Хотя на самом деле он сказал, что «Пробужденные так себя не ведут». С этого начался какой-то принципиально новый этап в переплетениях наших путей.

Мы встретились с Серегой в «Шоколаднице». Ему уже успел позвонить Серега П.. Нам – написать Люба К. и Оля Родионова. Накрыло всех сильно, хотя все сводили на шутку. Серегу зацепило очень глубоко, как будто отец отказался от ребенка. Все начало стремительно разворачиваться. Приехал Падрик, мы давно хотели разделить с ним тему Просветления, потом мы перекочевали в «16 тонн». Подъехали Димка с Соней [старые знакомые с симорона], а Атман продолжал разворачиваться. Падрик к тому моменту понуро замолчал, получив пару комментариев в стиле «ну что, лохматый». Подъехал Леха П. Серега говорил, что много молился, в том числе за связь с Рубцовым, и теперь начинается новый рубеж.

Мы видели это так, что он понял, что теперь, когд а опоры на его Гуру нет, ответственность за нас полностью на нем, и ему нужно для этого побыть самому с собой, чтобы это осознать. Но внешне это проявлялось так: «езжайте все к Рубцову, он все знает», и «да я хочу ему в глаза посмотреть после такого заявления», и «как он мог?И дите все отсюда, я не Пробужденный». Мы говорили о том, что что бы он ни говорил, мы поедем туда, только когда сами захотим. А сейчас мы хотим быть с ним. Он улыбался.

Дальше была жесть. Антона накрыло, что ему надоело быть марионеткой и он хочет помнить и о себе, и о своем пути, о своей цели. <...> Антон целый час молился за то, чтобы избавиться от всего, что мешает. <...> Я не чувствую ни боли, ни страха. Меня опустили до самого невообразимого дна. Мне пришлось на своей шкуре прожить в полном объеме такую картину: «Я – медуза, которая присосалась к чистому, светлому и честному Антону. Если я хоть как-то хочу себя познать и не быть тряпкой, я должна уйти о т него. Все разрулится, если захочет Бог. Я его использую, обманываю, вру, и нет меня хуже на земле». Я это все ушла переваривать. По-прежнему в сердце пусто. Я приняла расставание кратковременное, долговременное, даже, наверное, окончательное, даже то, что я приеду к маме на чемодане. Я перебрала все пути отхода, потом их отбросила и ощутила удовольствие от возможности довериться Богу.

Все ушли и все кончилось. Мы легли с Антоном спать одни, и тут произошла невероятная финальная точка. Мы лежали в обнимку. Я много плакала, это плакали отпадающие зажимы и забитые части, я почти физически это ощущала, плакали от счастья те грани, которые, наконец, увидели свет. В теле и психике что-то кардинально менялось, варилось.

На следующее утро мы спонтанно уехали от всего в Златоуст. Позвонил Серега, мы ему сказали, что уезжаем, он сказал «понятно» и перестал выходить на связь.

Златоуст