Девять месяцев до Пробуждения. Серега организовывал двухдневный семинар в Подмосковье под названием «Жесткие практики»

Серега организовывал двухдневный семинар в Подмосковье под названием «Жесткие практики». Мы, закаленные тантрой, любители помучать себя и ближнего своего, конечно же, поехали туда в первых рядах, еще будучи на овсянке. Народу было человек 15. Предполагалось, что на семинаре будет сыро-моно-едение – это когда ешь за раз только один вид продуктов в сыром виде. То есть, если морковь, то ешь морковь и ничего кроме, пока не наешься, если яблоко – то яблоко. Мне было все равно моно там или сыро, главное не овсянка... Также предполагалось молчание на весь срок семинара и жесткий режим. Из практик – тарабарщина и йога Пичугина. В первый день Серега поднял нас в 3 утра и, выгнав на улицу, сказал делать шаги, совмещенные с пранаямой. Это когда на определенное количество шагов нужно делать вдох и выдох. Мы какое-то время так походили, затем зашли в дом и стали делать йогу. Стояли в асанах и делали сидячие пранаямы. Затем было два часа тарабарщины. Серега подходил к каждому, слушал и корректировал. Я старался тарабарить очень громко, но оказалось, что делаю неправильно. Серега сказал, что мы зря выделили мантру, у него она не выделялась до самадхи, и в самадхи он влетел без мантры, на одной тарабарщине. Он сказал, что нужно разбивать устоявшиеся шаблоны говорения и всячески мантру ломать. Только тогда она выделится по-настоящему, когда сломать ты ее уже не сможешь. Меня это заявление опечалило, потому что я считал, что у меня мантра выделилась уже на Алтае и именно мантру я и тарабарил. Значит, наш с Настей тридцатикилометровый поход и вообще вся каждодневная практика шла коту под хвост. Ну, делать нечего, и я стал ломать мантру, стараясь не предаваться печали.

Потом был долгожданный завтрак из сыро-моно фруктов. Мне после треклятой овсянки мой первый банан за шесть дней показался просто фееричным. Будь я даже Набоковым, я не смог бы описать вам его вкус. Я просто тонул в нем. Все сосочки моего языка тянулись к нему и требовали продолжения торжества. Я и не думал им отказывать. Ребята же, напротив, выглядели удрученными. Им после их обычной диеты сыро-моно-фрукты казались едой странной. После завтрака мы пошли тарабарить на улицу. Ходили по поляне неподалеку и бубнили или орали, кто как мог на все лады. После двух часов наших хождений Серега остановил нас и спросил, как эффект, я сказал, что в помещении лучше. Действительно, на открытом воздухе вся энергия тарабарщины, казалось, куда-то улетучивается и не скапливается, а Серега говорил, что ее нужно накопить, и тогда тебя как бы засосет в корень ума. Он тоже видел корень ума и их описания совпадали с описаниями Миши и Рубцова. Меня это завораживало. Есть какая-то мистическая штука во мне, из которой текут мысли, и ее можно увидеть. Я хотел добраться до нее.

На обед были опять фрукты, и я долго выбирал между апельсином и персиком. В итоге выбрал персик и не пожалел, глядя на кислое лицо Насти, которая выбрала апельсин.

После обеда мы делали повторение мысли. Нужно было просто сидеть и повторять мысли, которые у тебя возникают в голове: «Сказали повторять мысли. Сказали повторять мысли. Хрень какая-то. Хрень какая-то. И зачем это? И зачем это? Все. Все. Хватит повторять! Хватит повторять!» – и так далее. После часа практики стало видно само поле, в котором находятся мысли. Было видно какое-то белое пространство, в котором эти мысли плавали. Состояние было интересным. Опять мы поделали йогу, и потом было свободное время, которое можно было потратить на прогулку. Я пошел тарабарить один на поле возле нашего дома. Тарабарил до темноты, ходил по кругу. Когда пришло время возвращаться домой, я пошел в сторону огней. Вышел на тропу, направился к строениям и, когда подошел, вдруг понял, что это какие-то другие строения, совершенно не наши. Я посмотрел на поляну, на дома, потряс головой, ничего не понимая. Мне казалось, на поляну ведет одна тропа, именно по ней я и возвращался. Но почему здесь стоят совершенно незнакомые мне дома? Может я что-то перепутал? Я вернулся на поляну. Прошел метров триста вперед и триста назад, но никакой другой тропы не обнаружил. К тому же огни были именно в стороне этих незнакомых строений. Других огней вокруг не было, или их загораживали леса. Я вернулся назад в надежде, что наваждение исчезнет, но оно не исчезло. Передо мной стояли незнакомые мне строения. Ум срочно начал латать дыры, образовавшиеся в результате сложившегося конфуза: «Я ведь все правильно делал... Шел на огни... По единственной тропинке. Так как это может быть? Вероятно, я все же не там вышел. Но как же огни? Куда идти, если огней больше нигде нет?» Я решил пройти немного вдоль строений, может быть, я проглядел где-то развилку и вышел не с того края. Судя по домам, я попал в какую-то элитную часть поселка. Все было из дорогого кирпича и выглядело пафосно. Собаки за заборами, шлагбаумы, литые ворота, фонари. Я прошел всю улицу, но не увидел и намека на наш дом. Улица шла дальше, вглубь деревни, но как отыскать наш дом с этого края – я совершенно не представлял. У меня не было ни телефона, ни названия улицы, ничего. Я понял, что вышел не там, что могу и за всю ночь не найти дом, и стал думать, что делать дальше. Я давно приучил себя в экстремальных ситуациях представлять самый печальный исход. Обычно после того, как обрисуешь себе самую страшную картину в красках и примешь ее – становится легче. В этом случае самой страшной картиной было то, что я не смогу в темноте отыскать дорогу к дому и мне придется ждать утра. Ничего, в общем, страшного, но и ничего хорошего. В доме меня ждала Настя, и я уже чувствовал, как она начала беспокоиться. Ночь была не теплой, но и не такой холодной, чтобы замерзнуть. Я решил, что в крайнем случае спать, скорее всего, не буду. Буду всю ночь ходить, а утром, как-нибудь разберусь.

Мне всегда было страшно представить себе, как это – остаться одному без денег и жилья, и вот Бог предоставил мне шанс испытать это на своей шкуре. Я решил его использовать и найти, откуда идет этот страх. Вот я на улице, один и без денег. Помощи ждать не откуда. Боюсь ли я чего-то? Нет. Я ничего не боялся. Наоборот, меня захлестнула волна какой-то радости и веселья. Ура, приключения! Пробежав немного вглубь поселка и так и не поняв, как отсюда найти наш дом, я вернулся бегом на поляну и решил выйти на противоположный ее конец. Шел быстрым шагом. Было полнолуние, и я вспомнил все фильмы про оборотней. Я вообще боялся леса. А здесь весь набор: один, в лесу, ночь и полная луна. Но страха, как ни странно, не было вообще. Напротив. Было ощущение, что Бог играет со мной в какую-то веселую игру и показывает, что он будет со мной всегда. Я буквально чувствовал его присутствие, знал, что он со мной и не бросит меня. Он специально загнал меня сюда, чтобы показать, что все мои страхи совершенно беспочвенны, не нужно бояться, нужно просто идти, что я и делал.

Символичным было еще и то, что также, как и в реальной жизни, перед встречей с Пробужденными, я заблудился и вышел к элитному поселку, который символизировал мою жизнь в Москве, а теперь возвращался назад, в наш дом для практик, который символизировал Себя настоящего. Я поплутал еще какое-то время и нашел другую тропу, которая находилась на противоположной стороне от поляны. Пошел по ней. Вдалеке стали виднеться строения и, подойдя поближе, я увидел в конце тропы человека – это была Настя. Как я был рад ее видеть! Все кончилось, я нашелся. Мы обнялись и пошли в наш Дом вместе. Она говорила, что волновалась, но была уверена, что со мной ничего не случилось. Вышла поискать меня, звала, а я не отзывался. Придя домой, мы легли спать, а я лежал и думал о том, что когда-нибудь я найду настоящую, а не символическую дорогу к Себе, так же, как нашел ее в этой показательной, созданной для меня Богом ситуации. И не будет ни страха, ни сомнения, ни боли.

На следующий день встали мы уже в пять. Поделали йогу, пранаямы. На завтрак была рисовая каша с маслом, чему я был несказанно рад. Похоже, только мы с Настей ели ее с удовольствием. Остальные ребята наших восторгов не разделяли. И после завтрака весь семинар внезапно сдулся. Серега почему-то сделался каким-то печальным и сказал нам делать то, что мы сами хотим. Все, конечно, сразу же стали разговаривать, пить чай и всячески разбазаривать все то, что они успели накопить за первый день. Мы с Настей уселись делать повторение мысли, но атмосфера была такой, что практика совершенно не шла. Потом Серега предложил поставить Мороза. Все обрадовались, что можно потупить у телевизора, ничего не делая, и Серега свое намерение осуществил. В этот день Мороз меня «вставил» по-настоящему. Я начал понимать, о чем он говорит, и мне стало стыдно за то, что я в первую нашу с ним встречу не смог разглядеть истину за его нелепой внешней подачей. Мы посмотрели пару встреч Мороза, и все стали собираться. Через час или два нужно было уже выезжать в город, и мы с ребятами окончательно расслабились. Назад ехали в электричке, и Серега с ребятами купили пива, что для меня выглядело совершенно дико.

Но на этом мои игры в аскезу не кончились. По возвращении мы загоняли себя тарабарщиной, не позволяли себе ни телевизор, ни компьютер, ни даже книги. Жестко следовали диете и ни с кем не общались. Серега, глядя на нашу жизнь, только посмеивался. Через какое-то время он пришел в гости и мягко стал говорить нам о том, чтобы мы впустили жизнь в наш дом, что, загоняя себя в практиках, мы ничего не добьемся, а только подорвем психику. До меня это доходило с трудом, мне казалось, что себя нужно сломать, перебороть и высушить, как Хакуин и компания, чтобы Бог, в конце концов, заметил меня. Но после разговора с Серегой я начал понимать, что заблуждался. К тому же, по факту, самоистязания ни к чему не привели. И мы решили припустить поводок. Режим мы не сбили, но стали позволять себе читать, гулять. Это был глоток свежего воздуха. Стало значительно легче, и жизнь забурлила.

Почувствовав этот глоток, я решил не останавливаться, и через какое-то время мы уже сидели за столом с Пичугиным и Родионовой Олей и перед нами стояли рюмки с водкой. Я не пил до этого год и два года не курил. И кто-то во мне почему-то решил, что именно этот барьер отгораживает меня от Пробуждения. Что больше всего на свете я боюсь спиться и умереть в канаве. И я решил преодолеть свой страх, так меня учила тантра: страхи нужно преодолеть и сделаться сильнее. Страх спиться я «преодолевал» с 25 октября по 25 февраля. С помощью волшебного зелья, мы залезли в самую глубокую яму своих личностей, в которых встретились с тем, о чем вспоминать не хочется совершенно.

Сентября

Перед отъездом был жуткий день овcяного обоcтрения. Мы были вымотанные и злые оба. Антон на прогулке злитcя, на нас чуть не наехала машина. Потом делаем практику в изнеможении, а потом cкандал по поводу организации вcтречи Миши. Орали друг на друга, вcе понимая, но без воможноcти оcтановитьcя. Овcянка, аcкеза – ужаc, мы стали злые, жеcтокие, без cердца.

Поехали к Пичугину на семинар, в дом Веры и Сергея Н. Там вcе наc выбеcили болтовней. Приехали – Серега позвонил, назначил молчание. Краcота! Но хотелоcь убежать оттуда домой, пока он не приехал и нас не отпустило.

Сентября

Вcтали в 3:15 гуляли, медитировали, мыcли cразу cтали уходить. На завтрак – один фрукт или овощ. Потом практика. Я cтала чувcтвовать ее как мелодию, я чувcтвую идет ли она, как и откуда. Я плакала, cама не знаю отчего. На обед выбрала помидоры. Потом – Серега дал молитву о гордыне: «Господи, прости мне гордыню мою». Я начала, не оcобо веря и вообще не сильно ощущая никакой гордыни в себе, но доверяя Гуру в его странном задании. И вдруг как пошло. Сначала – полились cлова – как будто кто-то вкладывал мне их в голову. А потом – приcутcтвие Бога, это присутствие помогло ясно увидеть, где у меня лежит все тайное и запрятанное, в том числе и гордыня. Я заcмеялаcь от радости, потом наслаждалась этим присутствием, заплакала от любви, которая шла ко мне. Она такая огромная, а у меня такая маленькая пропуcкная cпоcобноcть. Я разговаривала c ним, он невероятно был близко и я почувcтвовала, что вcя дорога, которую я прошла, – она не cлучайна, и не зря и что Пробуждение это то, что он от меня хочет и ждет. Я вcе cделаю для этого.

Потом был диcк Мороза, где он говорил о молитве, о благодарноcти, о прощении, о невозможноcти cердитьcя на человека, еcли он еcть Бог, еcть ты. О мыcлях-волнах, частотах, на которые мы настраиваемся – гениально. Огромная благодарноcть Сереге за эти открытия.

На ужин прогулка, риc, мантра, йога cуперcки идет. Вcе очень хорошо. Я очень cкучаю по Антону и наблюдаю за этим [весь семинар пары спали по условиям отдельно и не общались].

Сентября

Дома мы поняли, что не знали, не видели друг друга, что надо идти к высшему Я друг друга, что нам двоих даже достаточно, для того, чтобы убирать все перегородки. Зачем для этого другие люди?! Это было невероятное открытие. Я чувствовала, как через меня Бог смотрит на Антона и говорит: ну где же ты был все это время?!

Стена