История Михаила Молдованова

«Когда начался поиск и попытки найти ответы, то, естественно, в конце 80-ых искать было негде. Как и многие, начинал с Кастанеды, с редких проблесков в журнале «Наука и Религия». Потом обучился медитации (это была техника Трансцендентальной Медитации). Но меня не удовлетворяло просто чтение книг – хотелось понять Истину, и как это доступно. Поехал в Ведический Университет Махариши. Там столкнулся с Ведическим знанием из первоисточника, поскольку сам Махариши Махеш Йоги был представителем этой традиции, и то, что узнал, коренным образом отличалось от всего того, что читал до этого. Истина была очень проста и элементарна: Просветление даётся только просветлёнными. А если точнее, то к нему приводят наставления Гуру и служение ему. Причём всё, что необходимо для этого, было абсолютно просто и ясно изложено. (Если кого-то интересует, то могу изложить.) Но я же знал лучше! Я же уже начитался, у меня же было уже своё «понимание» и «знание». И полная уверенность, что есть «другие пути»! Этими «путями» ходил долго. На этом «пути» было и раскрытие определенных сиддхов (то, что называется сверхспособности), и получение «знаний», и самадхи, и много чего ещё. Не было только главного – того, что я искал, – себя, Просветления.

В конце концов, вспомнился закон Мерфи: «Если у вас что-то не получается, прочитайте наконец инструкцию…» А инструкция была проста – иди к просветлённым… И я начал искать их. При этом у меня уже было своё представление о том, «как они должны выглядеть». Сама Ведическая традиция даёт весьма обширный диапазон этих самых просветлённых: от Джанаки, у которого был дворец из золота, жёны, наложницы, власть, до Дататреи, живущего на болотах и измазанного навозом; от Вартика Кара – умнейшего и образованнейшего человека, знатока Ведических писаний, до Тротаки – безграмотного пастуха, не могущего толком выражать свои мысли.

Из просветлённых нашего времени диапазон был тоже весьма разбросанный – от Рамана Махарши, не бравшего денег, до Махариши Махеш Йоги, оставившего после себя несколько миллиардов долларов… Но в любом случае, в моём представлении от них должно что-то исходить – эдакое нечто, по которому их и надо распознавать. Таким было моё представление о Гуру…

Встреча с Гуру

Когда я первый раз увидел Сергея Рубцова, то для меня это был полный шок. В обшарпанной питерской коммуналке (что это такое, поймёт лишь тот, кто бывал в питерских коммуналках), разрисованные детьми стены, усталая жена, лысый человек в обветшалой одежде, говоривший о Просветлении. Выйдя за дверь, я твёрдо знал, что сюда я больше не вернусь! Пришёл через три дня…

Потом пришло то, что называется «принять Гуру». Это особый момент. Ты не знаешь, просветлён этот человек или нет (в природе не существует тестера на Просветление), это даже не вопрос веры, но ты хочешь Просветления – и это для тебя главное.

А потом это случилось со мной. То, что называется Просветлением. Когда это случается, ты это знаешь на все сто процентов, и это не требует никаких подтверждений ни от кого, потому что ты становишься собой, тем, кем ты был всегда, и тем, кем ты и являешься, – безграничным, бесконечным, абсолютным существованием. (Не буду задерживаться на описании этого состояния, думаю, вы сотни раз о нём читали, разными языками, терминами, но ЭТО всё равно не выразимое словами.) Теперь я знаю, что да – Просветление даётся только просветлёнными. Ведическая Традиция была права».

Когда Миша рассказывал о своем опыте, я не мог поставить себя на его место. Миша был недосягаемо умен и крут. Он знал все термины и видел нас насквозь. Кому же, если не ему, Просветлевать? Конечно, он Пробудился. Вон сколько шел... Поэтому мне ближе был Пичугин Сергей с его схемой «Шапка, майка и трусы».

Еще Миша все время говорил об открытии сердца. Что, мол, только сердцем можно туда попасть. Для меня сердце ассоциировалось с анахата-чакрой. И если сердце открыто – то в груди должно что-то теплеть и греть, а в душе должны цвести цветы. Если человек с открытым сердцем, то он всех вокруг любит и добр со всеми. Так я думал. Поэтому, в моем случае, ни о каком открытии сердца речи идти не могло. У меня розы в груди не цвели, у меня там все только болело, я был зол на всех как собака. Наехал на Диму из-за кондиционера, ворчал на всех вокруг. Мне все не нравилось. Сидеть неудобно, дорога пыльная, наблюдатель не выделяется. Какое, на хрен сердце...

Однажды Миша положил мне руку на грудь, когда я в очередной раз сказал ему о болях в груди в надежде получить какое-то подтверждение, что практика идет хорошо, раз есть какие-то телесные симптомы. Он положил руку, подержал молча, а я весь напрягся в попытке расслабиться, чтобы не дай Бог не упустить божественные лучи открывающие сердце, которые пренепременно должны были исходить из его руки. Но сердце так и не открылось, хотя я был уверен, что ни одного луча я не упустил.

Еще Миша постоянно повторял, что нужно «жить не для себя». Как это осуществить на практике, да при моем «закрытом сердце», я не понимал. Но начал через силу заставлять себя мыть за всеми посуду вне очереди и убирать со стола. Ломало жутко...

Когда семинар заканчивался, Миша стал говорить про строительство центра. Мол, он есть в планах, но не ясно, где строить. Нужно посмотреть землю под Питером, возможно, в Йошкар-Оле, «там воздух очень чистый, потому что войн не было». Я спросил, что он думает насчет Индии. Мы собирались в сентябре с Настей в Индию поехать, могли бы присмотреть какой-нибудь старый ашрам. Миша сказал: «Почему бы и нет. Индия – хорошо, поедете – посмотрите. А в Йошкар-Олу никто не собирается?» Я спросил: «А сколько туда ехать из Москвы?» Миша сказал, что не долго. У нас была машина и свободное время, и я вызвался съездить. Мне казалось странным, что почти никто не проявлял никакой инициативы. Все сидели потупив взгляд и даже когда Миша напрямую обращался к кому-то за помощью, помощь эта оказывалась через «не хочу».

Мы сказали Мише, что собираемся поехать к Рубцову на Алтай. Миша почему-то ухмыльнулся и сказал, что «Серега» (так он его называл) скоро в Москву приедет. Я спросил, точно ли он это знает, на что Миша сказал, что с Серегой вообще ничего не может быть «точно». Тогда я подумал, что это несомненный признак настоящего Гуру – быть спонтанным.

Еще, под конец, Миша стал намекать, что через 2 недели произойдет какое-то событие и чтобы мы «были готовы». Мы, конечно же, подумали, что это он о чьем-то Пробуждении говорит, и наверняка о нашем. В ту ночь мы лежали в палатке, и было ощущение, что мы как ежик в тумане плывем по какой-то неизвестной речке в неведомом направлении, и нам от этого было очень и очень хорошо: Я ежик, я упал в реку...

Домой мы летели на самолете. Обсуждали семинар, Мишу. Нам «все очень понравилось» (Миша часто смеется над этой фразой, которую произносят все новички, побывавшие на Мишиных семинарах), и у нас остался заряд на то, чтобы продолжать практику и в Москве. Миша рассказывал, что перед Пробуждением он «ходил в капюшоне», ничего не видел вокруг себя, был сосредоточен на цели. И мы решили, что мы тоже будем придерживаться этой тактики в Москве. Уже в аэропорту, по прибытии, мы старались не отвлекаться на людей и красивые рекламные картинки. Оказалось, что это намного тяжелее, чем мы думали.

Москва после Крыма