Иммануил Кант. Мысли об истинной оценке живых сил

Настало время теперь, после введения понятий об актуальной поверхности и о принципе Ламарка, с их помощью попытаться более точно и полно описать сам феномен биологического времени-пространства. Такое название ему дал Вернадский. Вместе с тем мы можем с некоторым основанием заявить, что если его для целей исследования разделить, то оно же является синонимом абсолютного времени и абсолютного пространства Ньютона. Время-пространство образуется в живом веществе автономно и, вероятно, в пределе идет в нем с невозмутимой точностью и достаточной математической правильностью, так что два соседних промежутка времени всегда равны между собой. Оно и в самом деле есть единственный вид длительности, который совершенно не зависит “ни от чего внешнего”, и “иначе называется”, только не длительность, как определил Ньютон, а более точно – дление. Что бы ни происходило в материальном мире, какие движения бы в нем не совершались, или, наоборот, какой покой бы в нем не воцарялся, пока есть живые организмы и человек, время длится. Источником дления служит движение жизни.

Учение о биосфере требует отрешиться от наивных и обыденных представлений о жизни вообще, как о неустойчивой, колеблющейся, слабой и зависимой от внешней среды, которая поставляет для нее пищу. Аналогом этих обыденных мнений является разрабатываемое в биологии и экологии учений о приспособлении живых организмов к внешним условиям. Часто к тому же экологическим представлениям придают расширительный по сравнению с биологической дисциплиной под таким названием смысл. Однако экология верна лишь в пределах своих посылок. Представление о приспособлении и пластичности биоты есть только одна из возможных научных концепций, которая помогает описывать некоторый класс явлений количественно и качественно. Однако другие концепции дадут другие углы зрения и возможности для описания других свойств того же. Жизнь или биота на более глубоком уровне – на уровне биосферики или биосферологии, может быть описана на основе совсем иной концепции – как явление, создающее среду своего обитания, перестраивающее и трансформирующее ее.

Вообще противопоставление организма и среды, свойственное экологическому образу мышления, чрезвычайно недостаточно. Более информативно и методически правильно Вернадский призывал считать организм единым со своей средой, существенные черты которой и создаются биотой. Если потребляемое живыми организмами из внешней среды вещество считать (очень традиционно) пищей и энергией, то мы получаем экологию со всеми ее закономерностями: трофическими связями, равновесием, балансами соотношений “хищник – жертва”, оппозицией “популяция – окружающая среда”, самим очень неопределенным понятием “окружающая среда” и т.п. В центре ее стоит проблема получения продукции извне для осуществления жизнедеятельности. То есть получим одну из биологических дисциплин. Если же входящее (не только посредством питания, но и с дыханием, например) в живой организм вещество считать атомами, мы получим представление о биогеохимических циклах вещества, о живом веществе как организаторе потоков вещества и энергии, о биогеоценозах и в конце концов (или - лучше - в основе) о биосфере в целом. В центре ее стоит проблема обмена атомами между ЖВ и внешней средой как основы жизнедеятельности, причем этот обмен инициируется биотой и направляется ею для создания все более устойчивых к внешним воздействиям биогеоценозов и биосфер.

Не может не бросаться в глаза, что это науки разного уровня обобщений. Из экологии, как и из любой другой частной старой биологической дисциплины, нельзя получить никаких представлений об абсолютном времени и пространстве, в ней употребляется обыденное представление о времени, измеряемом часами или астрономическим циклами, и она упирается в то же непроходимое противоречие между физической парадигмой ненаправленного времени и явным направлением и необратимостью времени в экосистемах.

Понятие о биосфере более тесно, чем экология, связана с атомным, электронным, изотопным уровнем строения вещества, и тем самым с химией и физикой, с кристаллографией, с геологией. Она более фундаментальна по сегодняшним представлениям о фундаментальности. Ее оценка жизни не связана с формами организмов, здесь этот уровень лишний, она оперирует биотой в целом как особым состоянием вещества (или состоянием пространства-времени) – оживленном состоянием. Недаром раньше возникал уже образ “черного ящика”. Живое вещество есть в некотором смысле просто участок пути в вечном коловращении атомов вещества на Земле в определенной химической ли форме соединений или в атомной форме – самый важный участок этого пути, где вещество приобретает основные свойства, качества и закономерности.

Связь биосферологии с фундаментальными дисциплинами физико-математического цикла была обоснована не только Вернадским, который на том, собственно говоря, и стоял, но и с другой стороны, так сказать, со стороны чистых физико-математиков. Некоторые из них, широко мыслящих ученых, не могли не обратить внимания на вторую форму нахождения атомов вещества по сравнению с обычным состоянием – на нахождение их в живом организме. Уже упоминавшийся ранее Нильс Бор, мне думается, внес наибольший вклад в понимание этих двух состояний своим принципом дополнительности. В некотором смысле такого же рода понятие сконструировано путем усиления одних моментов и затушевывания других, в принципе Ламарка, который тоже построен на пограничном, рубежном пространстве науки, на том участке научных понятий, откуда одновременно рассматривается как закономерности живого вещества, так и закономерности неживого. С этой кафедры, установленной на границе раздела, очень хорошо видно, что живое и неживое являются необходимыми, закономерными состояниями вещества, не существующими друг без друга, дополняющими универсум до целого. Нильс Бор недвусмысленно и выразил эту дополнительность. “Мы вынуждены принять, что собственно биологические закономерности представляют законы природы, дополнительные к тем, которые пригодны для объяснения свойств неодушевленных тел”. (Бор, 1971, с. 257). Однако дополнительность обычно понимается, да Бор сам дает для того все основания, как дополнительность на вещественно-энергетическом уровне и это вполне правомерно. Он высказывается в том духе, что свойства неживых объектов лучше объяснять свойствами входящих в них частей, а свойства живого объекта – законами существования целого. Поэтому физика и химия сосредоточивает свои усилия на анализе, на познании все более массового и глубокого уровня строения вещества, а биология вынуждена обращаться к свойствам сложных и целостных объектов, иначе говоря, должна исповедовать холизм.

Однако сам Бор трактовал свой принцип и более широко – он вторгался в область пространственно-временных представлений. Один из аспектов этих размышлений имеет самое непосредственное отношение к нашей теме – к времяобразующему фактору в биосфере. Они дают возможность отрешиться от представлений о жизни как колеблющейся, слабой, зависимой и приспособляющейся плесени на материнском теле планеты. Имеется ввиду обобщение Бора о “кванте жизни”. Вот что он писал в статье о соотношении неопределенностей: “ В этом смысле существование самой жизни следует рассматривать в отношении ее определения и наблюдения как основной постулат биологии, не поддающийся дальнейшему анализу, подобно тому, как существование кванта действия вместе с конечной делимостью материи образует элементарную основу атомной физики”. (Бор, 1971, с. 257).

Выраженный здесь холизм говорит о свойствах целого как о квантовом состояние жизни, ее неделимости. Нельзя к ней относится так же, как к инертной материи, которая состоит, слагается, составляется из элементов, которые несут в себе свойства вещества, а при более дробном расчленении – из еще более “элементарных элементов”, объясняющих эти свойства. В живом его отдельный элемент, например, часть клетки, не в состоянии нас информировать о ее свойствах, в ней всегда будет нечто, указывающее, что свойства этой части объяснятся на более высоком уровне иерархии. Живое будет целостно, то есть будет накладывать печать этой целостности на состояние любого уровня или среза вещества – на молекулу, а может быть и глубже, и на весь организм, популяцию, биоценоз, биосферу. Это состояние целостности и можно назвать квантованностью. Оно относится ко всему сразу, в живом не может быть неживых частей, а те, которые есть, воздух, например, используется целенаправленно для обмена веществом и энергией. Живое не слагается, не образуется путем соединения или прибавления, а может быть только разложено на части, которые сразу же теряют все основные свойства живого.

Однако, судя по всему дальнейшему развитию биологии в двадцатом веке, предложение Бора оказалось в ней невостребованным. Во всяком случае, мне не попадались какие бы то ни было интерпретации данной темы. Да и сама теоретическая биология как дисциплина не существует и какого-то простого представления о жизни в ней не выработано. Биология находится внутри “кванта жизни” и ей нет необходимости вводить какой-то постулат, определяющий ее отличие от окружающей неживой среды в целом. Такого целостного представления не выработано и в экологии, не работающей на таком уровне обобщений.

Зато для биосферологии, которой необходимо точное понятие о границах и критериях правильного и точного различения живого и неживого, разделения вещества, представление Бора необходимо. Учение о биосфере и началось с представления о живом как о не анализируемом целом, “черном ящике”, и на взаимоотношении этого целого с остальной природой. И сам Бор, конечно, если бы познакомился с новой тогда возникшей наукой, легко согласился бы, что его термин больше пригоден в учении о биосфере, чем в биофизике, физиологии или в общей биологии. Оно удобно именно в связи с термином живое вещество, которое с точки зрения биологии является подозрительным, ненужным и даже опасным. Биологам кажется, что он ведет к нивелировкам в такой области, где никаких нивелировок нет, где царствуют нестандартные реакции, где господствует индивидуальность, непредсказуемость, где развитие движется от более вероятного состояния к менее вероятному, короче, там, где происходит творческая эволюция.

И все же “живое вещество”, как и “квант жизни” по зрелому размышлению не посягают на цветущую сложность жизни с всем ее разнообразием. Эти термины работают и создают новую информацию, если к жизни относиться как к нерасчлененному целостному кванту. Они – пограничные понятия, требующиеся на актуальной поверхности. Их место на мембране, на перегородке, где разделяются среды земного шара и космоса, например, когда нужно понять и охватить новую реальность сразу, целиком, выявить главное отличие, на фоне которого все остальные отличия будут нести этот некоторый основной признак, изменяемый, но не исчезающий.

Вот здесь понятие Бора работает даже лучше, чем понятие Вернадского. Оно особенно нам внятно сейчас, после создания и столетнего развития квантовых представлений вообще. Основной признак кванта – целостность. Он или есть целиком, полностью и без всяких степеней приращения, или его нет тоже целиком. Свойство конечной делимости полностью относится к живому организму, как его пытались описать Ламарк и через сто лет Вернадский. Живое или есть целиком и полностью, или его нет нигде, никогда, ни в чем. Следы жизни, хотя бы и повсеместные, – не в счет в данном случае, они не оживут. Фотография не превратится в то, что на ней изображено.

Нам эти проблемы заметны и интуитивно понимаются как различие между живым и мертвым телом, которое в общем не представляет проблемы на житейском уровне, на уровне здравого смысла. Здесь не требуется особого определения живого состояния. Все прекрасно без него обходятся и видят, что нет состояния полуживого или четверть живого. Если есть слабеющий и умирающий организм, мы четко различаем границу: вот только что организм был жив, а теперь он мертв и это окончательно и бесповоротно. На этой границе расположены все сказки, художественные и религиозные мифы, глубокие и трагические размышления людей о личной бренности. Всем без исключения из собственного опыта понятно, насколько граница эта абсолютна. Она отделяет мир жизни от смерти таким образом, что без всяких исключений происходит переход только в одну сторону, от жизни к смерти, но не обратно. Рождение нового организма происходит только внутри кванта жизни, от живого же организма, но не переходит из среды неживого в живую.

В отличие от здравого смысла, с точки зрения медицины, например, начинается проблема различения живого и неживого. Она смыкается с юридическими и нравственными аспектами общественного поведения. (53). Но как бы то ни было, на уровне самого сложного организма – человека, как и в отношении больших многоклеточных млекопитающих, несмотря на всю нравственную сложность и мучительность, процесс перехода от жизни к смерти есть все же естественный. Обратный будет неестественный (или, точнее, сверхъестественный). А пока различие полностью и без всяких исключений укладывается в Таблицу противоположностей живого и косного Вернадского.

Что же касается другого живого вещества, по мере снижения морфологической организации (упрощение морфологической организации не означает снижения экологической организации, которая может даже повышаться, как мы выяснили в главе “Фундаментальная биосфера”) различие между живым и неживым становится все более отчетливым. Если медленно умирающий слон еще может показаться кому-то “полуживым”, хотя это совершенно не научное заявление, то на уровне микроорганизмов жить и не жить – явления абсолютно различимые. Здесь понятие “квант жизни” полностью соответствует кванту действия Планка: или он есть целиком, или его нет совсем. Жить для микробов, для хемотрофов, для вирусов означает делиться. Микроорганизмы или делятся с различными скоростями, что выяснил Вернадский, найдя этот процесс “астрономически точным”, или не делятся вовсе, находятся в латентном, споровом состоянии. Точно также и вирусы, использующие для воспроизводства чужую клеточную организацию, недвусмысленно живут, то есть размножаются, только внутри клетки. Вне ее они являют собой кристаллик РНК, который включается только в момент впрыскивания его сквозь мембрану чужой клетки. Поэтому и у самого Вернадского можно найти вопрос и сомнения относительно природы вирусов – кристаллы они или живые организмы, – что, как оказалось, вне клетки они не обнаруживают никаких признаков жизни. Открытый Левенгуком анабиоз, который Вернадский считал одним из важнейших эмпирических обобщений, есть неопределенно долгое неактивное состояние бактерий и вирусов.

Что же означает жить – в таком случае, когда один и тот же организм может находиться в двух различных состояниях: в состоянии живом и в состоянии отсроченной жизни, сохраняя свою организацию, но не используя ее? Различие можно выразить и по линии биологического времени-пространства. Если время идет, значит живое функционирует, если остановилось – оно находится в анабиозе. И наоборот, если живет – время идет для данного организма, оно длится и обладает всеми остальными качествами. Это различие указывает на неполную идентичность простых понятий “жизнь” и “время” и это различие сулит большие исследовательские перспективы.

Как факт чрезвычайной важности можно расценить практическое бессмертие одноклеточной жизни. Уже говорилось о всегда молодой биосфере, о вечном настоящем, длящемся миллиарды лет на актуальной поверхности нашей планеты. Его длят главным образом микроорганизмы. Все остальное живое население Земли им современно, но только они одни в подлинном смысле “живут настоящим”. Как мы помним, Вернадский совершенно точно определил, что время длится посредством смены поколений одноклеточных, но не старением организмов и не их эволюцией тем более, то есть не сменой форм жизни. Эволюция запутывает, скрывает от нас явление длительности. В своем чистом виде подлинной элементарной формой дления является деление клеток. Чистое биологическое время создается в биосфере делением мириадов клеток, происходящих сию минуту, сейчас, в гигантских, в никому не известных точно, не выявленных ни эмпирически, ни теоретической мыслью масштабах. Есть, вероятно, какая-то “мощность времени”, которая соответствует только до некоторой степени “мощности жизни”, потому что живое вещество разнообразно, состоит не только из делящихся клеток. Мощность жизни, вероятно, соответствует настоящему или “толщине”, мощности актуальной поверхности.

Но и такие организмы, как человеческий, например, то есть наиболее сложные, имеют фундаментальный, базовый уровень деления клеток, каким бы они ни были, и какими бы скоростями деления ни обладали. Деление клеток всей биоты вместе – базовый процесс биосферы, абсолютное ее движение. Больше она ничем не занимается, кроме как продуцированием абсолютного движения, иначе говоря, размножения. Все остальные процессы сопряжены и связаны с основным. Он и представляет собой процесс астрономической точности, дающий возможность существовать всем остальным процессам в биосфере от движения волн и ветра или геологических превращений масс вещества в недрах до мыслительных процессов. Все движения в биосфере нанизаны на этот осевой процесс.

***********************

Таким образом, мы можем теперь более определенно сказать, что причиной времени и пространства является деление клеток живых организмов в биосфере. Время возникает в результате дления -деления клеток. Последнее обладает всеми признаками как времени, которыми мы интуитивно время наделяли, и всеми признаками пространства неразделимо с временем. И которые теперь, после такого определения, удобно описать заново как некоторые эмпирические обобщения.

1. Дление. Развитие клеток длит время. Внутри клетки происходят некоторые процессы, которые не могут происходить ни с бесконечной скоростью, ни с разнообразными скоростями, а только с вполне определенными запрограммированными скоростями. Все процессы в ней сопряжены по срокам, наступают упорядоченно один относительно другого и тем самым происходит то, что мы называем становлением, или созреванием. Определенные структурные элементы должны собраться, выстроиться, должно накопиться определенное, не больше и не меньше, количество ферментов и катализаторов и затем по некоему внутреннему таймеру включается процесс деления, проходящий с предельной точностью и последовательностью.

2. Деление, дискретность времени. Дискретностью времени можно считать отграниченность длительности от одного митоза до другого. Отрезок жизни от появления клетки до разделения ее на две для каждой отдельно взятой клетки можно представить как некоторую единицу времени. Ясно также, что деление клеток, смена поколения есть самый рискованный момент во всей жизни клетки. Она прыгает через небытие. (54). Она в самом деле прыгает через смерть, через небытие в момент разделения на две. И это небытие может быть любым по длительности.

В самом деле. Вообразим себе, что для данной клетки закончилась жизнь. Что это значит? Прекратилось поступление питательного раствора, изменились условия, произошло отравление, например, водоема. Митоз прекратится. Но это означает, по крайне мере часто, что он прекратится не на половине дистанции, а должен завершиться полностью, деление должно закончиться, а следующее – закономерно не включаться. Клетка замирает над пропастью. Сколько времени пройдет, прежде чем она попадет в хорошие условия и продолжит жизненный цикл? Для нее все равно, длительность отсрочена, время теперь для нее не имеет ровно никакого значения. Она в этот момент не живет и эмпирически действительно известна полная неопределенность пребывания одноклеточных в состоянии анабиоза. Минута в нем равна по длительности какому угодно периоду, хотя бы и миллиону лет, потому что это в полном смысле слова дырка в длении. Ее разрыв, размеры дырки можно определить только в сравнении с абсолютным временем соседних функционирующих клеток, измерить другими часами. Для самой же данной неделящейся клетки время не идет, а способ консервировании ее в таком состоянии, вероятно, обеспечивает неопределенную сохранность ее в самых неблагоприятных условиях космоса. При попадании в благоприятные условия, без всякой памяти о прошлом, которого у клетки нет, она начинает новые циклы деления.

Нет сомнения, что митоз – очень большая единица времени, это полный жизненный цикл от рождения до рождения, поскольку клетки одноклеточных организмов бессмертны. Очевидно, что он состоит из некоторых стадий, ступеней, из определенной последовательности действий, никогда не сдвигающихся со своих мест и в этом смысле могущей быть названных автоматическим действиями, хотя сравнение клетки с автоматом не очень корректное. Клетка лучше автомата, у нее есть все же собственное поведение и некоторая степень свободы, обеспечиваемая ей особенно экологическим ансамблем (матами, биофильмами), а иначе она и не живет. Отдельная клетка – это идеализация.

Вероятно, среди этих стадий есть некоторые базовые, более элементарные этапы, которые можно назвать и базовыми единицами времени-пространства. Ниже мы обсудим возможность их обнаружения.

3. Становление. Его можно определить при известной степени обобщения и идеализации как прогрессивный процесс оформления, созревания, взросления, накопления или синтеза нужных веществ и структур внутри клетки. Ясно, что он может идти только в одну сторону. Вероятно, можно в нем выделить и основные процессы, например, синтез нитей ДНК.

4. Однонаправленность. Клетки только делятся и этот простой факт есть аналог и материально-энергетическая и биологическая основа однонаправленности времени, связи прошлого и будущего. Деление клеток есть базовый процесс в одноклеточных организмах. Обратного процесса – слияния клеток никто и никогда не наблюдал. Происходит только разделение на две, а не слияние в одну из двух.

Противоречит этом процессу слияние половых клеток в момент рождения у больших многоклеточных организмов, овладевших половым размножением. То есть для многоклеточных организмов тоже есть рискованный этап “дырки в длении”. И он ни в коей мере не отменяет основного направления деления, потому что после слияния начинается снова деление.

Таким образом, основной процесс можно назвать абсолютно асимметричным. Время идет в соответствии с делением клеток только в одну сторону. Клетка имеет крохотное настоящее, в пределах которого, наверное, найдется место, можно выделять еще более дробное нечто подобное прошлому и будущему, хотя бы программу и ее осуществление в соответствии с элементарными стадиями своей внутренней однообразно протекающей жизни. Обратные процессы – из будущего в прошлое – не имеют места.

Поэтому если и есть абсолютный детерминизм, чаемая Лапласом полная обусловленность последующих стадий предыдущими без всяких отклонений и флуктуаций, однозначная определенность событий, никогда не меняющихся, то она относится только к микроорганизмам – к носителям биологического времени-пространства. Никаких вариантов развития у них не существует. Прошлое абсолютно однозначно определяет будущее состояние. Будущее совершенно однозначно зависит от прошлого. Если в данной экологической нише изменились условия и требуется другой вид организма – он появляется, а прежний – исчезает, но не приспосабливается.

5. Необратимость. Клетка никогда не возвращается в прежнее состояние, поскольку процесс идет только в одну сторону. Бесконечное повторение не отменяет однонаправленности по определению. Эта необратимость связана с внутренним пространством клетки, его структурой, имеющей только одну конфигурацию своих структур из двух возможных.

6. Трехмерность пространства. Это свойство кажется наиболее банальным, чрезвычайно привычным. Но нет сомнения, что трехмерность – не данность на уровне элементарных отрезков пространства-времени, где возможны всякие размерности. Из всех возможных вариантов клетка выбирает только трехмерное, объемное пространство для дальнейшего функционирования своих структур. Трехмерность – не случайна. Возможно, что имеются некоторые подходы к решению проблемы трехмерности. По здравому смыслу должен быть некий механизм ее образования, но это происходит в таких глубинах вещества и энергии, которые пока недоступны нашему анализу.

7. Диссимметрия пространства. Об этом качестве уже много говорилось выше. Здесь же достаточно сказать, что генетический материал клеток, который наиболее важен и который обеспечивает стопроцентную безвариантность репликации генетического материала, производит только гомохиральные или диссимметрические молекулы. Они обеспечивают на некотором участке внутреннего отграниченного мембранами пространства термодинамическое поле, характеризующееся неравновесностью в бауэровском смысле, создают высоту, с которой начинается движение вниз, к равновесию. Отсюда, по степени важности и жизненной необходимости материалов внутренних структур в них идет процентное уменьшение диссимметрии. Оно продолжается затем и вне живых организмов в их продукции. Ее высокая энергоемкость и означает, по сути дела, диссимметричность. Но под действием, вероятно, энергичной бомбардировки фоновым излучением происходит разрядка молекул и падение диссимметричности, пока вещество не станет рацемическим.

8. Дискретность пространства. Она соответствует пределу делимости времени на атомном уровне состояния вещества. Субатомный уровень вещества для живой клетки не несет смысла дискретности, поскольку там вступают в действие размерности меньше трех. Для живой клетки важна устойчивость вещества, а не распад. А устойчивость есть характерный признак атома, существующего только в объемной трехмерной упаковке. Здесь можно вспомнить понятие Вернадского о закономерной бренности атома.

9. Связность времени-пространства. Только в пределах живой клетки время связано с пространством и все их качества дополняют друг друга и необходимы друг для друга. Вещество вне живого организма мгновенно распадается на деградирующие структуры, которые можно рассматривать отдельно как проявление длительности, например, или как проявление пространственных геометрических свойств. Следует только учесть, что в ЖВ биологическое время не является четвертым измерением пространства, оно не опространствуется, а сохраняет свою специфику дления.

Итак, когда во введении говорилось, что “должны найтись гены, отвечающие за образование всех качеств и свойств” пространства и времени, то имелось ввиду, что есть их материальные и энергетические носители. Все предыдущие рассуждения и разыскания заключались в поисках фактов в истории науки и некоторых современных тенденций наук, чтобы показать, что нигде кроме, как в живом организме материально-энергетические носители времени не сосредоточены в полном комплекте. Жизнь есть синоним абсолютного времени. Иначе говоря, в живом веществе и только в живом веществе находится, локализована причина времени и пространства или реальные причины формирования всех свойств и сторон времени и пространства как единого явления природы, которое мы измеряем и применяем для количественных и качественных исследований всей природы. Повторю еще раз, что заключение о биологическом характере времени становится достаточным лишь с представлением о жизни как вечном, непроизводном и фундаментальном явлении. Это последний наиболее простой постулат Вернадского является и наиболее трудным для понимания, требует непростой работы мысли.

Не является случайным, что в огромном множестве современных исследований, размышлений ученых над основными проблемами естествознания именно в биологических явлениях время проявляется наиболее ярким образом. Ищут в основном в явлениях жизни. Совпадение времени и биологии в нашем уме – обычная интуиция, незаметно влияющая на квалифицированные исследования, но ее мало осознают, мало вдумываются в свою интуицию, как бы не верят себе. Из всех “темпоральных уровней”, на которые разбивает время (без пространства) Дж. Т. Фрезер в своей концепции, именно биологический уровень является наиболее полным и проявленным в темпоральном смысле, как “физиологическое настоящее” (55). Однако и здесь полнота и завершенность биологического времени не рассматривается как не случайная, поскольку автор придерживается эволюционного направления в естествознании, распространяет представления Дарвина и на всю неживую природу в целом, т.е. создает определенную систему иерархических уровней, в которой биологический уровень служит только участком, он появляется в результате саморазвития природы от простого к сложному. Но как возможно самоусложнение при существовании всеобщего направления движения вещества и энергии, согласованного со вторым началом термодинамики?

Итак, мы обязаны сказать, что в жизни как таковой, на биологическом уровне существования вещества и энергии, уровне, ни от какого другого не происходящем, расположен или локализован времяобразующий фактор. Это понятие введено в философском смысле Валерианом Муравьевым в 1924 г. (56). Более точно следует, вероятно, говорить, что количественные и качественные свойства пространства-времени вызываются количественными и качественными характеристиками живого организма не вообще, а на клеточном уровне. Возможно, дальнейшее изучение и анализ покажет, что некоторые из этих характеристик или свойств следует объединить, другие, напротив, дифференцируются еще более, но пока они могут нас удовлетворить при таком довольно общем описании времени-пространства. Нигде кроме, как на клеточном уровне функционирования живого вещества или кванта жизни время-пространство не предстает во всей полноте и связности. Можно даже сказать, что это эталонное время-пространство. И от него возможны, как мы знаем, два направления в другие пласты реальности и другие состояния пространства и времени.

Что происходит с временем и пространством при переходе от мира № 1 к миру № 2, то есть при выходе вещества из живого организма? Такой переход есть обобщение некоторых черт массового и длящегося миллиарды лет захоронении биологической продукции в море и на суше, в бассейнах седиментации. Что при этом случается с временем в косном веществе?

1. Дление превращается в длительность, в ту самую относительную длительность, которая является предметом рассмотрения в механике классической и в квантовой. Называть длительность временем есть, по сути дела, упрощение и большая неточность языка. На самом деле лучше считать ее относительной устойчивостью, относительным сохранением вещества. Естественно, что слово “относительно” здесь означает – измерение относительно жизни. Какая бы длительность, сохранность нами ни измерялась, мы сопоставляем ее только с биологической длительностью, то есть с длением. В квантовой механике употребляется, например, термин “время жизни” – электрона, нейтрона или иной элементарной частицы. Но когда биолог говорит “время жизни зайца” или “время жизни популяции”, это совсем другие понятия. Прежде всего потому, что слово “жизнь” не имеет отношения к элементарной частице, которая существует без выбора, по однозначной необходимости. Несомненно, должна и будет идти дальнейшая дифференциация терминологии во избежании путаницы. Биологический объект осуществляет дление, живет в собственном времени, атом или частица – в постороннем для него.

Для косного вещества длительность можно понимать как сохранение атомов в основном состоянии. Выше уже применялся образ тающей Вселенной, все вещественные образования которой вплоть до атомов не остаются в основном состоянии вечно, а распадаются до элементарного уровня, на котором длительность прекращается. Но это “таяние” вещества не происходит мгновенно и сразу, а постепенно в любой массе вещества, поэтому и есть такой термин как “период полураспада”.

2. Деление времени. Дискретность свойственна только живой клетке. Каждый вид неживого вещества распадается в своем темпе, который тоже как будто ни от чего не зависит, кроме как от внутриатомных событий, но тем не менее их можно измерять временем абсолютным и только им. Для измерения любых процессов мы используем любые удобные меры времени, но конечной инстанцией их является время абсолютное, биологическое. Поскольку “время-пространство” не есть свойство косного вещества, мы можем по соглашению устанавливать любые удобные нам меры времени для измерения конкретных процессов его движения и превращений для каждого отдельного класса явлений. Поэтому относительное время многие считали, и вполне справедливо, конвенциональным. Поэтому нет и эталонной дискретности, она всегда сводилась и будет сводиться к жизненному времени. Часы и технические устройства “получения” времени не являются генераторами времени, а лишь его измерителями.

3. Становление времени. Отсутствует полностью. Вместо этого, ровно наоборот или совсем напротив, наблюдается действие энтропии – распад. Сейчас во многих работах процесс распада вещества, деградации всех структур, то есть обычное всеми наблюдаемое движение к нивелировке и усреднению, противоположное жизненному становлению, принимается за направление времени. Так родилось понятие “стрела времени”, связанное с термодинамическим рассмотрением процессов. (См.: Пригожин, 1980; 1985). Трудно возразить что-нибудь против употребления термина, но следует четко отделять означенную “стрелу” от биосферного или биологического времени, поскольку она летит только в направлении распада вещества.

4. Однонаправленность. В косном веществе четкое деление на прошлое –настоящее – будущее затушевывается. Что такое прошлое для любого комплекса косного вещества? Полная неопределенность и отсутствие общих правил. В каждом отдельном случае или в группе, типе движения, на каком-то уровне рассмотрения это прошлое может квалифицироваться совсем по-разному. Для планеты в механическом смысле – движение по орбите, где один оборот ничем не отличается от предыдущего. Для куска горной породы, минерала, химического раствора оно может быть уровнем метаморфизма или выветривания на поверхности или вулканическим извержением и т.п. Разнообразие полное. Настоящее инертного вещества, как правило, не определяется прошлым его состоянием. От предыдущего состояния настоящее состояние не зависит, или зависит в очень ограниченной степени, например, в химических реакциях, но эти последние в условиях Земли все связаны с ЖВ. Тем более нет никакого твердого будущего состояния. Здесь вступают в действие стохастические закономерности, законы массовых явлений, больших чисел и т.п..

5. Необратимость. Все механические движения обратимы, когда они рассматриваются индивидуально, как движение точки. (В массовых явлениях появляется пресловутая “стрела времени”). Исчезает знак однонаправленного движения живой клетки, то есть вещество косное может изменяться в любом направлении. Недаром в механике существует знак минус при символе времени. Состояние вещества может обращаться, т. е. по сравнению с живым оно может возвращаться в исходное, что немыслимо для живого. Так, например, химический комплекс горной породы может разрушиться или раствориться и снова соединиться или выпасть в осадок, кристаллизоваться, снова раствориться, и эти превращения многообразны и могут идти в любую сторону, тогда как биосфера катится только в одну. В разные эпохи биосфера образует практически одинаковые и трудно различимые по своим петрографическим характеристикам минералы.

6. Трехмерность. Пожалуй, это единственное свойство вещества косного, сохранившееся от живого без изменений. Вещество косное – трехмерно, но потеряло причину, стимул трехмерности. Ясно, что распался четырехмерный континуум, остался трехмерный, угаданный Декартом при создании метода прямолинейных координат.

7. Диссимметрия. Свойство, которое представлено в инертном веществе только как исчезающее, находящееся на пути к рацемичности, то есть к равновесию левых и правых структур. Основное состояние и главное отличие вещества косного от ЖВ – отсутствие диссимметрии, рацемичность, полное не различение в химических реакциях левых и правых молекул, их смесь.

8. Дискретность пространства, так же как и делимость времени, не имеет границ в косном веществе. Она является признаком каждого отдельного процесса, причем свойства одной молекулы вещества ничем не отличаются от свойств множества тех же молекул. Более того, свойства множества определяются свойствами составляющих его элементов вплоть до последних элементов, несущих эти свойства, например, видов атомов. Поэтому и пределы делимости и выбор мерных единиц, вообще любых мер косного вещества являются предметом договора, что немыслимо для целостного ЖВ.

9. Несвязность времени-пространства в отличие от их связности в ЖВ. Можно и должно рассматривать их по отдельности без нарушения и искажения основных черт и характеристик. С этой точки зрения введенное Минковским теоретическое и геометрическое понятие о четырехмерном континууме относится только к времени-пространству жизни, что для теории, можно надеяться, безразлично.

Таким образом, мы здесь продолжили в некоторых отношениях Таблицу противоположностей, составленную Вернадским, раскрыв немного более полно его пункт № 3, посвященный левизне и правизне, № 15 – проявление времени в косном и живом, № 16 – проявление пространства в косном и живом. (Вернадский, 1980, с. 70 – 77). Наш список касается только состояния времени и пространства в живом и неживом веществе.

И возвращаясь к выраженному в главах 14 и 15 сопоставлению абсолютного времени в смысле Ньютона и биологического времени в истолковании Вернадского, мы можем теперь еще более уточнить их сближение и разделение. Ясно по логическому рассуждению, что свойством абсолюта обладают только те стороны времени и пространства, которые есть в мире № 1 и отсутствуют полностью в мире № 2. Наиболее резко отличие реферируется по двум качествам: необратимости времени и диссимметрии пространства. И теперь можно сказать, что абсолютное время Ньютона есть необратимое время биосферы, а абсолютное пространство – диссимметрическое пространство биосферы. Исчезновение этих двух кардинальных свойств – превращение необратимости в обратимость и диссимметрии в рацемическое пространство – при переходе от живого мира к неживому есть превращение абсолютного в относительное. То же самое можно сказать и по отношению к другим свойствам, как это говорилось выше: дление стало длительностью и т.п.

Что касается мира № 3 из схемы состояний пространства-времени или “пластов реальности”, то есть мира электромагнитных полей, элементарных частиц и световых скоростей, то время и пространство здесь приобретает множество невероятных черт, до такой степени невероятных, что можно с полным правом заявить, что никакого времени и пространства здесь нет, оно полностью относительно и вносится как измерительная процедура из первого мира. Время-пространство как явление природы полностью теряет здесь свое значение, оно как характеристика собственных процессов не имеет решающего вещественного смысла. Поэтому теория относительности, описывающая движение объектов в этом мире, опирается на преобразования Лоренца, согласно которым вблизи скорости света время якобы растягивается и прекращает длиться, да и пространство якобы теряет трехмерность; объект сплющивается до двухмерного.. С помощью таких представлений и принимая абсолютной скорость света, этот мир и стало возможно описать. Описать его в привычных категориях нельзя потому, что носителей привычный категорий в нем нет, не содержатся.

***********************

Однако теперь еще обратим внимание на то, что в другую сторону от уровня делящихся клеток расположены неделящиеся клетки и этот факт имеет исключительное значение для изменений времени-пространства. Об этом – в следующей главе. Пока же следует обсудить, есть ли и каким образом можно их отыскать, какие-то более элементарные уровни времени-пространства живых организмов, чем те, на которые уже указано. Мы взяли только целостный уровень деления клеток как основной базовый процесс. Теперь нас должен интересовать количественный аспект этого качества. Иначе говоря, обратимся к введенному Вернадским понятию “эмпирического мига”. Если в самом деле время-пространство существует, должны же быть не только конвенциональные меры его, но и естественные, вплоть до каких-то элементарных. А деление клеток, хотя оно и целостно, вряд ли можно назвать элементарным.

Это количественный аспект возникал в истории постижения биологического времени и на этих страницах неоднократно. Уже в ранних работах по размножению живого вещества Вернадский указывал, что деление микроорганизмов являет собой процесс “астрономической точности”. Он предлагал называть время удвоения организмов “биологическим элементом времени”. Обобщив тогдашние немногочисленные и случайные исследования, он вывел, что он равнялся от 21 мин до 35 мин у простейших. (Вернадский, 1994А, с. 201). Что касается бактерий, то этот элемент Вернадский полагал длящимся около 17 минут (Вернадский, 1994А, с. 603). Эти цифры имеют значение в биогеохимии, но мало пригодны для теории времени. Для того, чтобы найти некоторую единицу времени-пространства, надо представить себе процессы внутри “черного ящика”.

Рассмотрим уровень молекулярный. Возможно, обобщенный образ элементарной клеточки времени-пространства должен возникать из представлений Э. Бауэра о напряженной, деформированной молекуле живой материи? О количественных показателях по времени “распрямления” деформированного электрически напряженного состояния Бауэр думал, когда пытался рассчитать собственную энергетику живой материи. Правда, для него это не была именно собственно единица времени, он просто искал константный показатель продолжительности, какую-то элементарную единицу неравновесной продолжительности, или дления неравновесности, связанной с главными событиями существования клетки или его элементарного объекта –молекулы, находящейся в составе живущей клетки. А главный процесс, в который была включена каждая из них, согласно его принципу устойчивой неравновесности, заключался в периодическом ритме заряда, работы и перехода “деформированных” молекул в недеформированные. Молекула не может оставаться в состоянии заряженном, напряженном, деформированном, по его терминологии. Она разряжается, как он выяснил, спонтанно, сама собой, производя положенную ей по функции своего органа работу. Организм снова ее заряжает. Энергия переходит из потенциальной формы в кинетическую. Это система, заряжающаяся на одном как бы уровне и разряжающаяся на другом, то есть работающая в одну сторону. Но сколько времени, спрашивал себя Бауэр, молекула находится в заряженном состоянии, если спонтанно разряжается. Не происходит же и зарядка, и разрядка мгновенно, у нее есть конечная скорость, и она постоянна, считал Бауэр.

Бауэр стихийно мыслил в пространственно - временных категориях, когда создавал свое понятие неравновесности. С пространственной точки зрения живые молекулы геометрически деформированы, а как обстоит дело с временной, второй стороне медали? Бауэр нашел, точнее сказать, искал и ее. Если молекула непрерывно разряжается, то должен быть какой-то минимальный срок, в течение которого она остается равной сама себе, сохраняет, удерживает эту неравновесность? Оказалось, что в свободном состоянии продолжительность жизни возбужденной молекулы 10 ^–8 -- 10 ^–7 сек. “Если же молекулы ассоциированы или тем более включены в решетку кристалла, так что уже нельзя говорить об отдельных молекулах, то выравнивание возбужденного деформированного состояния будет длиться значительно дольше”. (Бауэр, 1935, с. 191-192). Иначе говоря, существует определенный ритм в работе. И он оказался прав.

Уже после его трагической смерти (он был арестован и исчез в ГУЛАГе), совсем в другой месте и с другими целями, но стандартная продолжительность жизни возбужденной молекулы живой клетки была найдена. Оказалось, что удобнее всего изучать длительность возбуждения на молекулах хлорофилла, которые облучаются светом. Эти опыты проводил академик А.Н. Теренин в нашей стране и Дж. Н. Льюис в США. Они опубликовали результаты, первый в 1943 году, второй в 1944-м, согласно которым генеральный процесс усвоения энергии света происходит в одном из двух возможных состояний возбужденного фотоном света электрона из молекулы хлорофилла, а именно в долгоживущем, длящемся 10 ^–3 сек, и в кратком состоянии, когда возбуждение длилось 10 ^–8 сек. В первом случае энергия успевала прореагировать в молекуле хлорофилла и давала старт цепочке стремительно развивавшихся биохимических реакций, которые приводили к образованию первичных продуктов фотосинтеза. Во втором случае реакции усвоения фотона не происходило и он излучался обратно в среду. (Красновский, 1974, с. 7). Таким образом, происходит выбор одного из двух состояний и выбор не случайный, а обусловленный биохимической природой молекулы. Выбор, с которого все начинается в живом организме.

Эти данные получены в опытах на растворах хлорофилла, а через несколько лет выяснилось, что в природных средах время возбуждения дольше в 3 - 8 раз. Но порядок цифр сохранялся, то есть разрыв или разница между двумя состояниями способного к реакции электрона в молекуле хлорофилла составляла по времени шесть или пять порядков. (Дмитриевский и др., 1957).

Почему именно процесс усвоения энергии света может быть назван как возможный кандидат на вакантную должность единицы или, пользуясь терминологией Бора, кванта биологического времени-пространства? Потому что если в ЖВ что-то стандартное существует, оно, как правило, универсально. Процесс усвоения энергии в ходе фотосинтеза, который разгадан далеко и далеко не во всех деталях, тем не менее, не уникальное явление. Вся и любая энергия в биофизических реакциях внутри организм и на его мембранах осуществляется унифицировано, передается только квантами энергии. Эти кванты могут быть разными, но все представления о них разработаны в физике. Тогда они должны быть справедливы и для хемосинтеза, где действует подобный же квант энергии, извлекаемый литотрофами из минералов, или для миксо- и гетеротрофов, извлекающих его же из чужой органики. Справедливо и для всех синтезов внутри самой и любой клетки, в которых энергия должна употребляться на уровне некоторых элементарных единиц, а последние не могут быть меньшей порции, чем квант энергии, что не требует доказательств.

Собственно говоря, на примере фотосинтеза выявлены три основных действующих агента в этом первичном акте усвоения энергии. В молекуле хлорофилла происходит процесс соединения внешнего фотона энергии, реакционно-способного электрона и атома водорода. (Комиссаров, 1980; Преобразование, 1989). Пока растение или бактерия освещены, они системой хлоропластов, как зеркалами, улавливают фотоны и направляют их одни за другим внутрь пласта. Затем фотон возбуждает один из электронов, который соединяется с протоном и далее в виде заряженного атома водорода инициирует длинную технологическую цепочку разнообразных горячих реакций за счет стремления возбужденного атома от лишней энергии освободиться. Цепочка заканчивается созданием молекулы АТФ, высокоэнергетического соединения фосфора, в котором энергия уже надежно запакована и не стремится вырваться. Во всех дальнейших процессах внутри организма будет использоваться уже не горячая энергия, а “теплая” и удобная для пользования, в виде АТФ, накапливающейся в специальных банках, расходуемой в нужных местах по мере надобности и в определенных количествах.

Насколько можно понять мне, как неспециалисту, фотон возбуждает одинаково любой электрон, который попадает в поле действия. Все фотоны одинаковые, но электроны – только двух разных видов. Они различаются собственным спином. При одном из них возбуждение электрона длится, как уже сказано, примерно 10 ^--3 сек, при другом возбуждение на шесть порядков короче. Вероятно, упрощенно говоря, первая длительность необходима и достаточна, чтобы цепочка реакций началась, успела произойти, вторая – недостаточна и фотон излучается обратно в среду. Так проходит этот первичный акт усвоения энергии при фотосинтезе, каким он представляется по литературным данным. Все исследователи сообщают, что процесс настолько сложен и запутан, что несмотря на множество работ в разных лабораториях мира, детали его до конца не ясны. В последнее время стало известно, что, по всей видимости, элементарный акт оказался далеко не элементарный, а состоит из четырех тактов. (Говинджи и др., 1990). Но тем не менее при далеко не полной изученности проблемы ясно, что процесс усвоения энергии в первичном акте представляет собой в известной степени целостное событие. Он квантован, то есть он происходит целиком и тогда включается вся дальнейшая цепочка превращений до самого конца процесса, то есть до упаковки в АТФ, или не происходит ничего и тогда энергия излучается обратно. В первом случае “начинается” или продолжается жизнь, во втором ничего не происходит, только местный разогрев растения. Но нельзя не заметить, что момент выбора или разделения энергии на два потока есть антиэнтропийный акт, производимый живым организмом.

Как бы то ни было, отсюда начинается тракт или улица с односторонним движением. Процесс идет только в одну сторону или не идет вовсе. Но по-другому этот первичный и целостный акт усвоения энергии можно рассмотреть как акт образования биологического пространства-времени. Носителем энергии служит возбужденный атом водорода, размеры которого известны: 10 ^--8 см, или один ангстрем, а длительность его пребывания в возбужденном, или по Бауэру, в “деформированном” состоянии тоже выяснена как n • 10 ^--3 сек. Можно ли такой целостный акт назвать времяобразующим фактором в биосфере, или “квантом времени-пространства”? (Аксенов, 1987). Дальнейшее изучение покажет, можно ли продолжить эту логику?

Для понимания его именно как единицы пространства-времени очень важно, что экспериментально доказана невозможность повышения скорости фотосинтеза ни за счет улучшения экологических условий, ни за счет повышения интенсивности освещения. (Даин, 1970; Белл, 1980). Улучшая эти условия и освещенность, мы получаем сначала рост фотосинтетической продукции, потом выход ее показателя на плато, и далее никакие ухищрения не повысят уже скорости фотосинтеза. Существующие разные формы молекул хлорофилла тоже принципиально не меняют процесс усвоения энергии.

Эти факты хорошо сочетаются с представлениями Вернадского о предельных скоростях наращивания массы, или захвата пространства, исходя из геометрической прогрессии размножения, которые он сформулировал в работе 1925 г. “Живое вещество в биосфере” и потом повторил в своей главной работе “Биосфера”. (Вернадский, 1994А с. 315 – 401). Предельные скорости можно назвать константными, они не зависят ни от чего внешнего, а только от внутренних закономерностей однообразно проходящих синтезов, или становления клетки.

Иначе говоря, в стандартных условиях биосферы данный мельчайший акт жизнедеятельности несет на себе все перечисленные свойства биологического пространства-времени. У него есть определенная, ни больше и не меньше, длительность или дление, которое не зависит ни от чего внешнего, и ни от каких единиц измерения и от таких эфемерных для нее вещей, как механическое движение. Этот акт представляет собой порцию делимости, предел деления времени-пространства в живом веществе. Дело в том, что в случае захвата кванта света в фотосинтезе другой квант не может быть поглощен за определенный период, необходимый для утилизации энергии света. (Белянин, 1984, с. 21). Система на уровне одной молекулы работает строго последовательно или прерывисто.

Точно также и все остальные качества сходятся в этом мельчайшем акте, и необратимость в силу одностороннего движения и отсутствия противоположного движения. Но асимметрия создается не только самим движением. Согласно принципу Кюри, если некоторые явления обладают какой-то диссимметрией, ее причина должна содержаться в явлениях, его составляющих. Если создаются диссимметрические структуры ЖВ в клетке, должны быть условия для нее и на более элементарных уровнях. Можно принять как сугубое предположение, как чисто умозрительную гипотезу, что такая причина может заключаться в использовании в данном акте элементарного пространства-времени только одного из двух возможных электронов и не использование другого, с иными свойствами. (57).

На элементарном уровне заметна принудительность, однозначная детерминация длительности определенными, чисто биологическими причинами. Она не может не быть, не может не осуществиться как порция дления, когда процесс запущен. Вместе с тем эта порция дления имеет точный нижний предел и когда он нарушен, то есть по каким-то электронным причинам эта порция короче одной тысячной доли секунды, биофизического события, а за ним и всех остальных биохимических, а затем биологических событий не происходит, энергия не успевает усвоиться живой молекулой. Время останавливается, причем не фигурально останавливается, а реально. Для каждой молекулы, для пластиды, для органеллы клетки, для всей клетки в целом в любой момент время, следовательно, жизнь может замереть, и реально замирает, останавливается, они впадают в анабиоз или вообще погибают в других условиях, при других нарушениях жизненных циклов. Таким образом, можно предположить, что одна тысячная доля секунды для живой молекулы есть неразложимая далее единица настоящего, лимит дискретности времени и пространства.

Мысленно дробить время можно как угодно, относя его к безжизненным процессам, или к различным теоретическим расчетам. Но тогда время потеряет объективный биологический смысл, оно превратится, как и предупреждал Бергсон, в обычный числовой ряд, или время-число, с которым можно поступать как с числом. Это математическая абстракция от времени. Она может быть отнесена к объектам без собственного временного поведения и с ним, фигурально выражаясь, возможны любые математические преобразования. Любая выбранная тогда единица времени будет иметь произвольный, вернее, конвенциональный, характер, она будет относиться только к измерению времени. С другой стороны от конкретного члененного дления время может превращено в гладкое, слитное, циклическое, но не прерывистое. Как уже говорилось ранее, время привносится нами в изучение безжизненных механических, например, процессов и является артефактом для них. В биологическом же процессе только с определенного уровня дискретности время является временем собственного дления, уже не завися ни от каких измерительных процедур. Оно само длится и само делится. Является и числом, и порядком, который нельзя ни в чем нарушить, некоей строгой последовательностью событий, на данном уровне простых.

Таким образом время можно определить также как единство процесса дления и прерывания дления, единого акта течения дления и дырки в длении. Само дление точно известно с количественной стороны, а не - дление, остановка, прерывание длительности может быть каким угодно долгим, но не каким угодно коротким. Что означает плато в процессе фотосинтеза или константность удвоения клеток в популяции, которую нельзя превзойти даже искусственно и на которую настойчиво призывал обращать внимания Вернадский? На улице с односторонним движением, каковая существует внутри живой клетки как тракт усвоения энергии, один объект не может приблизиться к другому произвольно. Возможно, это связано с кристаллографическими фактами. Известно, что существует предел сближения атомов в молекулах и кристаллах; в условиях обычных температур и давлений, то есть в стандартных условиях биосферы они расположены на закономерных расстояниях. Мне трудно судить, но вероятно, малейшее возможное расстояние между атомами было рассчитано впервые кристаллографом Е.С. Федоровым в начале века и оказалось равно в среднем размеру самого атома. (Федоров, 1915). Между двумя соседними атомами в нормальных условиях биосферы всегда должен оставаться промежуток в один атом. Возможно, и следование их друг за другом, если понимать эту картину механически, не может быть слитным, атомы не могут слипнуться, и таким образом, нижний, самый краткий, конечный предел хода времени для одной молекулы может быть точно выражен, он не может быть меньше, чем 2 n · 10 ^--3 сек, где n принимает целочисленные значения. Эта величина включает в себя двойную порцию дления: биохимического процесса и его отсутствия.

Нет смысла говорить, что все остальные свойства времени-пространства жизни сходятся в этом элементарном времяобразующем факторе. Он является одновременно единицей необратимости, однонаправленности, связности пространства и времени. Открытым остается вопрос о самом простом, как кажется, потому и самом труднодоступном, не решаемом свойстве пространства живого, как трехмерность. Можно только указать на некоторые сугубо предварительные намеки на него, содержащиеся в исследованиях, совсем не касающихся проблем пространства, но изучающей конкретные процессы усвоения энергии клеткой. (58).

Таким образом, весь смысл, характер любого нормального, стандартного биологического события определяется заряженностью молекулы “лишней” энергией, деформацией молекулы. Она “поднята” на некую высоту и оттуда может только “падать”, может только разряжаться, энергия не может в ней идти в обратную сторону, а только по готовому тракту усвоения. Поэтому “порция необратимости” есть мера направления. Вместе с тем, если существует элементарный акт выбора между всего двумя возможностями, то, вероятно, в других отраслях науки это еще и один бит информации.

Повторю, что все это чрезвычайно схематичные и гипотетичные соображения, превышающие мои полномочия. Здесь нужны биофизические исследования или хотя бы более детальные из той же области доказательства, которые мне не по силу. Мне хотелось указать только на область, где возможно обнаружение или описание “эмпирического мига” Вернадского. При этом не может не бросаться в глаза, что при мышлении с точки зрения причины времени поиск элементарной основы почти непроизволен. Миг или элементарная клеточка времени-пространства может быть и совсем иной, более неожиданной, чем нам сейчас представляется, но он не может не придти в голову каждому, кто начнет мыслить в терминах причины времени и пространства.

 

 

Глава 21