Глава 13. Music For The Masses

 

 

Глава о том, почему Гор не хотел надолго задерживаться в Лондоне, о том, что связывало его с Марком Кнопфлером, и как с его помощью на американском стадионе появилось пшеничное поле.

 

 

Мартина Гора с трудом можно представить себе в качестве гостеприимного хозяина какой-нибудь вечеринки. Ведь в самом начале действа он скромен, потому что трезв, а потом — моментально пьян и обнажен. Тем не менее, руководству группы показалась интересной идея организовать вечеринку для журналистов Smash Hits весной 1987 года. Им хотелось доказать британской прессе, что Depeche Mode

не маются от скуки и не участвуют по ночам в черных мессах, как об этом писали в некоторых изданиях после выхода Black Celebration.

 

 

Разумеется, журналисты Smash Hits не смогли удержаться, чтобы не написать в подробностях о вечеринке, проходившей в одном из лондонских отелей. Впечатления от общения с Мартином Гором,

надо сказать, были незабываемые: сначала он стоял за диджейским пультом, включая для публики неизвестные и очень странные вещи: берлинский авангард и сочинения Боуи, которые, конечно, никто не признал. Он много смеялся, причем его смех напоминал собравшимся «оглушительный, пронзительный грохот». Потом, несмотря на поздний час, Гор потребовал салат, и долго ковырялся в серпантине, попавшем ему в тарелку. Насильно завладев одним из журналистов и отведя его к обеденному столу, Гор попытался уговорить того снять штаны. Около полуночи, поняв, что журналист на уговоры не поддается, Мартин избавился от собственных брюк. Резюме Smash Hits: ну и невоздержанный же типчик этот Гор!

 

 

В конце 1986 года Гор опять уехал из Берлина, так еще ни разу не побывав в восточной части города. «Пограничники приняли меня за футбольного хулигана», - рассказывал он журналу No. 1 Magazine. Он снял апартаменты в Лондоне и пригласил к себе Кристину Фридрих. Гор: «Моя подруга еще ни разу не жила нигде, кроме Берлина и давно мечтала попасть в Англию». Их отношения завершились в тот же

год. Переезд Гора на родину не принес ему ничего хорошего. Еще со времен первых длительных концертных туров Depeche Mode, когда он поездил по миру и познакомился с иными культурами, Гор стал придерживаться весьма критического взгляда на соотечественников. Несмотря на то, что он продолжал поддерживать тесные контакты со своей семьей и старинными приятелями, менталитет британцев шел в разрез со всем тем, чему Мартин уже успел научиться. Он охарактеризовал британский характер всего лишь несколькими словами для журнала Record Mirror: «Мы, британцы, всегда были жестокими. Такими и останемся».

 

 

Решение переехать в Лондон имело под собой основы, скорее, прагматические. Энди Флетчер со своей подругой жил неподалеку, в той же части города — Maida Vale. И Алан Уайлдер организовал здесь студию, в которой группа быстро и без особенных сложностей могла записывать рабочие варианты новых песен. Тем не менее, сразу же после возвращения Гор понял, что его пребывание в Лондоне вряд ли затянется надолго. Потому что еще раньше он запланировал, что в ближайшее время попытает счастья где-нибудь еще. Он рассказывал в интервью французскому журналу Best в 1987 году: «Я скоро намерен пойти дальше и найти местечко в Европе, где можно пожить». Об Англии он выразился недвусмысленно: «Я терпеть не могу эту страну. Она слишком консервативна. Все эти законы, все эти убеждения — я слишком хорошо их знаю. Мне нравятся французы и немцы, потому что эти люди получают удовольствие от собственной культуры и от жизни».

 

 

Британские газетчики тоже получили по полной: «Большинство англичан читают либо Sun, либо Daily Mirror. Я прекрасно знаю эти бульварные газеты. В Европе существует масса подобных изданий. Но теперь, когда я вернулся домой, эти таблоиды показались мне мусором. Они настолько неправдоподобны, что кажутся мне смешными. Иногда я даже представляю себе, что люди покупают их только для того, чтобы немного повеселиться, как это делаю я сам».

 

 

Впрочем, он быстро отказался от этой идеи. Дело в том, что на третьей полосе Sun в каждом выпуске печаталась фотография обнаженной красивой девушки. Во время предвыборной гонки в начале лета

1987 вместо очередной соблазнительной картинки на третьей полосе оставили пустое место, снабдив его комментарием: «Если к власти придут левые, так будет всегда». Гор: «Готов побиться об заклад, что лейбористы только поэтому проиграли». Победа на выборах в третий раз досталась Маргарет Тэтчер,

несмотря на все волнения и протесты, которые провоцировала «холодная» социальная политика Железной Леди.

 

 

Не успел еще Гор как следует обжиться в своей лондонской квартире после длительного Black Celebration Tour, как приступил к написанию новых песен. В те времена у него не было с этим проблем:

когда было свободное время, он просто брал гитару и начинал сочинять. Процесс был пусть и длительным, но весьма эффективным. А когда песня была готова, Гор особенно не заморачивался на отшлифовывании и совершенствовании аранжировок. Уайлдер сказал как-то, что если бы все зависело

только от Гора, тот выпускал бы по альбому в неделю. Однако принципы работы над новым материалом, принятые в группе, существенно тормозили процесс (годы спустя это наложило свой отпечаток на Гора, превратив его в весьма медлительного сонграйтера, для которого каждая песня означала жестокую борьбу с самим собой).

 

 

К тому времени Depeche Mode превратились в средней тяжести танкер, если позволить себе аналогию с морскими судами: в этакий корабль с точным курсом и конкретной целью, однако тяжело управляемый и далеко не быстроходный. После выматывающих сессий Black Celebration всей группе было ясно, что запись следующей пластинки должна проходить в других условиях. Все были довольны работой Гарета Джонса, но одновременно хотели новизны. Кроме того, выяснилось, что длительное пребывание Дэниела Миллера в студии в качестве сопродюсера стало невозможным: его компания выросла, потому что успеха удалось добиться еще нескольким группам помимо Depeche Mode. Одним из таких успешных коллективов был, например, дуэт Erasure, новый проект Винса Кларка, который в 1986 году выпустил ряд замечательных синглов.

 

 

«Вместе с Гаретом и Дэниелом мы записали три альбома и пришли к выводу, что нам необходимо вливание «новой крови», — говорил Гор. «Кроме того, мне кажется, что Дэниел не сможет больше работать с нами, ведь его лейбл занял серьезную позицию на инди-сцене. У него и без нас есть чем заняться, так что вряд ли он сможет безвылазно месяцами сидеть в студии».

 

 

Группа пригласила нового продюсера Дэвида Баскомте, отлично зарекомендовавшего себя сотрудничеством с командой Tears For Fears, и совместно они начали записывать новую пластинку в студии Уайлдера в Лондоне. Гор сыграл свои новые «демки», а затем Уайлдер и Баскомте принялись за их аранжировку и переаранжировку. Во время этой работы Гор был очень сдержан. Промежуточный этап доработки демо-версий перед окончательной записью казался ему нецелесообразным — во время работы над последующими альбомами группа отказалась от такой практики.

 

 

Желание Гора вдохнуть воздух других стран осуществилось. Он поехал в Париж, где был положен старт шестому студийному альбому Depeche Mode. Студия Giullaume Tell представляла собой старый кинотеатр с огромными помещениями, оснащенными диковинными, непривычными для поп-музыкантов инструментами, например, литаврами. После до клаустрофобии тесного Берлина в Париже было слишком много свободного пространства. Кроме того, на сей раз группа отказалась от принципа

«живи альбомом» и записывала пластинку в режиме свободного графика. Первым результатом такой работы стала композиция Strangelove, замечательный образец композиторского искусства Гора,

записанная в чистом гитарном поп-стиле: французская съемочная группа посетила студию и сняла Гора,

поющего эту песню под акустическую гитару. И в таком исполнении Strangelove прозвучала, как ранний брит-поп.

В своих текстах Гор вновь погрузился в излюбленную тематику любовных отношений. К основной канве добавилась еще и проблема отсутствия взаимопонимания, вероятно, Гора вдохновили на это медленно, но верно приближающиеся к финалу отношения с Кристиной Фридрих. Протагонист песни

 

Strangelove в момент близости просит прощения за то, что наступит время, когда он уже не сможет быть рядом:

 

 

There’ll be days

 

When I stray

 

I may appear to be

 

Constantly out of reach

 

 

Гора интересовали все аспекты двойственности любви: то она требует максимальной близости, то ей нужна полная свобода. Иногда она все, а иногда — ровным счетом ничего. Он задавал самому себе вопрос: как, черт возьми, обычный человек может справиться со всеми этим? «В моих песнях я часто поднимаю одни и те же темы», - рассказывал он журналу Sounds. «Две вещи, которые постоянно возникают в моем творчестве, это лишение всех иллюзий и отсутствие удовлетворенности собой и жизнью. В некоторых песнях я пишу о поисках невинности и чистоты». Его также мучила ностальгия по тем временам, когда он был подростком. «Я пришел к выводу, что с возрастом наше разочарование только растет. Самое лучшее время в жизни — юношеские годы. Возраст и опыт, который мы приобретаем, стирают остроту и сглаживают углы».

 

 

Жизненной философией Гора в тот период времени стало желание вновь вернуть утраченную остроту переживаний. Его до неприличия громкий хохот и глупые шутки; сценки стриптиза и неумеренное потребление алкоголя; поиск новых мест, где он мог бы избавиться от давления и ощутить себя свободным — все это были попытки ни в коем случае не влиться в общий поток взрослеющих, где на каждом шагу поджидает разочарование и чувство вины. Именно поэтому он не мог долго находиться в Лондоне. «Для меня поиск невинности — единственный способ выжить. Я знаю, что мои песни кажутся депрессивными. По-моему мнению — как раз наоборот. Они полны надежды», - рассказывал Гор журналу Best. И он от всей души надеялся, что остальные — пусть и не журналисты — тоже почувствуют это, потому что: «Даже в хорошей песне ты не скажешь людям ничего нового. Ты всего лишь попытаешься описать чувства, давно известные твоим слушателям. С которыми, как ты надеешься, они согласны». Тот факт, что большинство его песен окрашены в приглушенные тона и звучат пессимистично, он объяснил в телевизионном интервью в 1987 году: «Мне интереснее писать о том, что не радует. Безрадостные вещи вдохновляют – а в чартах и без меня полно всяких миленьких оптимистичных вещиц».

 

 

Во время съемок клипа на песню Strangelove группа второй раз работала с нидерландским фотографом Антоном Корбайном. Первый клип, снятый с его участием, был на песню A Question Of Time с

пластинки Black Celebration. Для Гора работа с Корбайном стала настоящим событием, потому что, как правило, на съемках он очень страдал. Все время перед камерой он чувствовал себя ужасно, потому что большинство режиссеров, приглашенных необдуманно и случайно, не находили нужного подхода к участникам группы и считали, что с коммерческой точки зрения клипы синтипоп-команд должны быть по возможности бесхитростными, соответствующими уровню развития целевой аудитории, то есть подростков. Во время съемок Гор чувствовал мучительный стыд, который усиливался после выхода клипа в свет. После Some Great Reward видео стали на порядок лучше, тем не менее, неловкость не уходила. Ситуация в корне изменилась, когда за дело взялся Корбайн, который серьезно занялся имиджем группы и стал искать подходящую визуальную концепцию. «Любое видео, которое мы снимали с Антоном, доставляло нам удовольствие. Как и фотосессии. Без него эта сфера нашей жизни рисковала превратиться в кошмарный сон».

 

Видеоэстетика работ Антона Корбайна была диаметрально противоположна имиджу новых романтиков.

 

Он не делал ставку на сдержанность или компьютерные эффекты — его интересовали сумеречные пейзажи, прекрасные женщины и элегантные машины; он избегал неона, демонстрируя зрителю черно-белые крупнозернистые картинки. Клип на A Question Of Time позволил Depeche Mode ощутить нечто новое, неизведанное, этакий рок-н-ролльный флер. Дорога постепенно уводила их от синти-стилистики к до сих пор не свойственной их группе мужественности. К новому имиджу подходило и новое звучание с отчетливой линией ударных — заслуга продюсера Дейва Баскомте. Ударные стали звучать неожиданно мощно. Для вышедшего позже сингла Never Let Me Down Again группа даже использовала сэмплы песни Led Zeppelin When The Levee Breaks. Depeche Mode уже в 1987 году стали прощаться с восьмидесятыми. Для Гора символом этого прощания стала гитара, с которой он стал выходить на сцену во время выступлений на телевидении.

 

Много лет Мартин отказывался от этого инструмента. Разумеется, в студии он то и дело записывал гитарные сэмплы, использовал гитарное звучание в аранжировках, но на сцене неизменно колдовал над синтезатором. При всем при этом благородная полуакустическая гитара была постоянной его спутницей во время туров. В 1986 году один журналист так описал свою встречу с Гором: «Он сидел с гитарой,

полностью погрузившись в свой мир, наигрывал что-то из Эдди Кокрэйна или просто перебирал блюзовые аккорды». Новая визуализация группы, придуманная Корбайном, для Гора означала одно:

пришло время для появления на сцене гитары.

 

Одной из самых ранних видеозаписей, запечатлевших Гора с гитарой, стала запись немецкой передачи

Extratour в апреле 1987 года. Группа представляла свой только что вышедший сингл Strangelove, при этом поведение Гора с гитарой выглядело пока еще несколько неорганичным. Но при этом нельзя было не отметить, что эти перемены словно выдвинули Гора на передний план. Прежде он терялся за синтезатором, который делал его незаметным. С гитарой он перестал быть невидимкой: на него падал свет прожекторов, и камеры держали в фокусе его фигуру, когда он исполнял партии бэк-вокала.

В Париже после своего расставания с Кристиной Фридрих Гор познакомился с Сюзанной Бойсверт,

которая изучала во Франции модный дизайн — позже он увековечит свою подругу, поместив ее фото на обложку сингла Policy Of Truth. Из Парижа Depeche Mode отправились в Данию, чтобы закончить работу над альбомом в самой большой студии Скандинавии. Назвать пластинку Music For The Masses

было идеей Гора. «Однажды я был в музыкальном магазине и просматривал диски. На одном из них было написано «музыка для миллионов». Мне показалось, что это отличная шутка».

 

Гор часто размышлял о статусе группы, ведь складывающаяся вокруг них ситуация была очень необычной. Во многих странах Европы Depeche Mode были звездами, прежде всего, в Германии и Франции, где тысячи фанатов хранили верность любимому коллективу с самых первых «попсовых» синглов вплоть до выхода тяжелого и мрачного Black Celebration. В этих странах все было просто: люди скупали их пластинки, ездили на их концерты, ждали с нетерпением каждой новости. Континентальная Европа принимала Depeche Mode «на ура».

 

Сложнее обстояли дела с Великобританией, где СМИ до сих пор высказывались о группе в категорично-критическом ключе. Разумеется, и на острове хватало верных поклонников их творчества,

но небольшая неловкость и неопределенность все же оставалась.

 

 

Довольно хорошо шли дела и в США. Несмотря на то, что количество проданных в Америке дисков никак нельзя было назвать огромным, группа завоевала статус «массового феномена». Словно по мановению волшебной палочки Depeche Mode заполняли огромные концертные площадки — и все это без обязательного в таких случаях раскрученного на местных каналах видеоклипа и танцевального ремикса. Такая головокружительная карьера без особенного вовлечения компаний, выпускающих пластинки, благотворно подействовала на самооценку Гора. Группе удалось стать успешной без попытки вогнать себя в тесные рамки мейнстрима. Гор узнал, что он теперь не просто автор большинства раскрученных хитов, он — сонграйтер культовой команды. И это ему понравилось. «Лучше быть культовой командой, чем просто очень успешной группой», - говорил он Record Mirror. «В определенном смысле это прекрасное чувство — знать, что люди вокруг не считают, что ты неудачник».

 

 

Название шестого альбома объединило в себе веру Гора в воздействие собственного творчества на людей и небольшую шутку: Music For The Masses. «По-моему, это звучало очень иронично, к тому же мы тогда даже и не думали, что когда-то будем соответствовать стандартам мейнстрима. Для нас название пластинки полно иронии, хотя некоторые этого так и не заметили».

 

Альбом увидел свет в сентябре 1987 года. Поклонники были очарованы. Гору удалось, с одной стороны,

расширить музыкальный и тематический спектр песен, а с другой стороны, настолько довериться своей публике, что постоянные слушатели без труда смогли принять новый альбом. За всю историю рок- и

поп-музыки случилось немало эпизодов, когда группам не удавалось сочетать старые, проверенные тенденции и новые веяния. Эти группы либо развивались, чем раздражали своих поклонников, либо теряли свою привлекательность, потому что на лицо был застой или постоянное повторение пройденного. Гору удалось избежать обеих ловушек.

 

По традиции две песни в альбоме Music For The Masses были исполнены сонграйтером: The Things You Said и I Want You Now. Предполагалось, что и Little 15 будет исполнена самим Гором — песня об одном юноше, которого Гор увидел где-то, но предпочел сохранить в секрете тайну его личности. Герой этой песни стал олицетворением постоянного поиска невинности, о котором так часто говорил Гор.

 

 

Little 15

 

You help her forget

 

The world outside

 

You’re not part of it yet

 

 

Одному британскому журналу удалось завладеть уникальной запиской — Мартин Гор написал для Дейва Гэана текст этой песни, снабдив его специальными числовыми пометками. Эти числа означали подробные инструкции вокалисту относительно того, как исполнять эту песню. Что именно они означали, Мартин Гор рассказать так и не пожелал. Наверняка, Шерлоку Холмсу пришлось бы поломать голову над этой загадкой.

 

 

Всем было понятно, каким станет следующий шаг группы. Был запланирован самый длительный и серьезный тур за всю историю их существования. Тур начался 22 октября 1987 года в Мадриде; до июня следующего года короткие перерывы в гастрольной гонке пришлись только на Рождественские праздники и межконтинентальные перелеты. В Европе Depeche Mode собирали огромные площадки, а в Париже дали три концерта подряд. В конце 1987 года группа отправилась в Северную Америку.

 

Ажиотаж вокруг тура был невероятный. В чарте Billboard песни из нового альбома ненадолго появились лишь на самых последних позициях, однако билеты на самые большие концертные площадки Лос Анджелеса, Далласа, Чикаго и Нью-Йорка раскупались в считанные минуты. Все пребывали в приподнятом настроении. Начиная с этого тура, концерты Depeche Mode превратились в нечто особенное — в то, что Гор подразумевал под Black Celebration: празднество для посвященных без малейшего проблеска солнечного света.

 

 

Гэан на сцене постепенно превратился в священнодействующего дервиша. Он держал внимание публики, как истинный рок-н-ролльщик. Однако сольные номера Гора среди фанатов считались высшими моментами откровения. Во время исполнения на бис A Question Of Lust зрительный зал превратился в море дрожащих огоньков зажатых в руках зажигалок, и когда один из английских журналов задал вопрос, а можно ли считать Depeche Mode своего рода Dire Straits поколения «синти»,

все склонились к тому, чтобы осторожно ответить «да». Потому что у обеих команд было нечто общее:

их не заботило мнение прессы, зато заботили достаточно спорные модные нюансы (головная повязка Марка Кнопфлера против кожаной «амуниции» Мартина Гора), что не мешало им заполнять огромные стадионы и концертные залы.

 

После повторного проезда по Европе, когда 7 марта 1988 года Depeche Mode впервые сыграли легендарный концерт в зале имени Вернера Зееленбиндера в Восточном Берлине, а также после заезда в Японию, в конце апреля Depeche Mode вновь вернулись в Америку.

 

На этот раз им предстояло сыграть еще 31 концерт; группу сопровождал некто Д. А. Пеннебакер,

знаменитость в сфере создания документальных фильмов. Его задачей было снимать видео в ходе тура.

Пеннебакер имел отношение к нескольким легендарным картинам шестидесятых: Don’t Look Back с

Бобом Диланом, Ziggy Stardust с Дэвидом Боуи, а также к фильму «Взгляд за кулисы», освещающему события поп-фестиваля в Монтерее. Несмотря на то, что в сравнении со своими рок-н-ролльными коллегами Depeche Mode на сцене были все еще достаточно статичны, Пеннебакер сравнил воздействие группы на публику с бродвейскими шоу. Он хвалил стремление группы к постоянному совершенствованию и к независимости. Ведь они начали свою карьеру, как группа для подростков,

работали на основании лишь устных соглашений с независимым лейблом, остались верны ему,

несмотря на массу соблазнительных предложений, и теперь — приводили массы в экстаз своей музыкой.

 

Группа откровенно наслаждалась восторгом поклонников. Они чувствовали себя сильными, потому что знали: эти люди собрались здесь не для того, чтобы услышать парочку раскрученных хитов. Они были любимцами местных радиостанций, и станция KROQ в Южной Калифорнии в итоге предложила парням в следующий раз, когда они окажутся в окрестностях Лос Анджелеса, сыграть не два запланированных и полностью раскупленных концерта в зале на 17 000 зрителей, а дать один — но очень большой — концерт. В качестве площадки для мероприятия был предложен стадион Rose Bowl в

Пасадене, рассчитанный на 70 000 человек. Depeche Mode дали свое согласие. Затея, конечно, была рискованная, но Гор испытывал невероятное удовлетворение от того, что придуманное им год назад название альбома, наконец, станет самой настоящей реальностью.

 

С другой стороны, для него все еще странной казалась мысль, что его песни способны собрать такое количество народа. Да еще и в Америке. Но они оказались способны. Люди приехали. Со всех уголков страны. Вечером 18 июня 1988 года группа была немного напугана собственным бесстрашием и куражом. Пеннебакер снимал фильм. Присутствовал на мероприятии и руководитель Mute Дэниел Миллер — перед концертом (101-м, заключительным в этом мировом турне) у него было множество забот. Потому что Гор, который перед началом гига должен был со всей тщательностью и скрупулезностью провести саундчек, выглядел расстроенным и нервничал. «Мартин возился со своей гитарой, наигрывал какой-то бит», - вспоминал Миллер. «Это нельзя было назвать нормальным

саундчеком, все шло наперекосяк». И только после того, как раздались торжественные аккорды монументальной композиции Pimpf, и Depeche Mode вышли на сцену, настроение заметно улучшилось.

 

Нервозность превратилась в настоящую эйфорию.

 

Навсегда запомнились два момента того исторического концерта: в первой половине сета группа играла

Blasphemous Rumors, любимую песню независимых радиостанций колледжей. Есть замечательная песня Альберта Хаммонда, в которой поется о том, что в Южной Калифорнии никогда не бывает дождей: It

Never Rains In Southern California. И это чистая правда. Но в тот момент, когда на стадионе зазвучали слова о нездоровом чувстве юмора Господа бога, над Пасаденой, как говорится, разверзлись хляби небесные. Нетипичный для этой местности ливень не стал сюрпризом для Гора, которого в течение всей американской части тура преследовали дурные предчувствия по части погоды. «Мы постоянно шутили о темной тучке, которая нас преследовала», - рассказывал он позже. «Сейчас это случается реже, но был такой период, когда дождь шел почти везде, где мы выступали».

Дождь прошел — впечатления от заключительной песни сета канули в прошлое.

 

И вот во время исполнения песни Never Let Me Down Again, очень мужественной композиции среди всех, написанных Гором к тому моменту, Дейв Гэан, повинуясь какому-то неведомому импульсу, стал раскачивать из стороны в сторону поднятыми вверх руками. В документальном фильме Пеннебакера

101 отчетливо видно, как удивленно и ошарашенно Гор и Флетчер отреагировали на тот резонанс,

который вызвало это движения среди публики. Гор вспоминал: «Наблюдать за происходящим со сцены было неимоверным переживанием. Все люди — от первого ряда до самой галерки — моментально подхватили и стали повторять это движение. Стадион превратился в пшеничное поле под порывами ветра. Просто невероятно».

 

 

Пути назад больше не было.

 

Depeche Mode стали величайшей группой в мире.