Глава 11. Black Celebration

 

 

Глава о том, чем отличался Мартин Гор от Морисси, почему Шлезвиг-Гольштейн был для него единственным выходом и о том, почему он не видел особой разницы между любовью, сексом и выпивкой.

 

 

В 1985 году в Великобритании помимо Depeche Mode существовало еще две команды, которые работали с независимыми лейблами. Их альбомы и синглы регулярно взбирались на верхушки популярных чартов. Одной из этих групп была New Order — последователи Joy Division, работавшие с лейблом Factory Records. Второй — The Smiths, работавшие с Rough Trade Records. Обе команды были родом из Манчестера, Северная Англия. Если сравнить The Smiths с Depeche Mode, и в первую очередь не сами команды, а авторов текстов — Морисси и Мартина Гора — то можно сразу же обнаружить несколько параллелей: оба они были вегетарианцами, причем Морисси относился к воинствующим, а

 

Гор — к толерантным. Он и его коллега по группе Алан Уайлдер, также придерживавшийся вегетарианства, вполне спокойно смотрели на то, что остальная часть группы поглощала на фуршетах

огромное количество мясного. Помимо этого Морисси и Гора объединяло высочайшее чувство стиля, а

также любовь к литературе. Однако в том, что касалось искусства написания текстов, различия между тем и другим оказались совершенно непреодолимыми.

 

Морисси стремился к уникальности и неповторимости, предпочитал витиеватые предложения, длинные названия и то и дело отсылал слушателей к литературным произведениям. Гор, напротив, был сторонником простоты и доступным языком описывал то, что его волновало — в 1985 году он понял,

что в жизни человека обычно очень мало что происходит и пытался втолковать это слушателям. «Я

хочу показать всю скуку этой жизни», - рассказывал он NME. «Тот, кто стремится жить экстремально,

теряет способность к осмыслению жизни. Потому что настоящая жизнь не экстремальна, и мы тоже, не говоря уж о нашей музыке». После короткого размышления он нашел собственную формулировку,

характеризующую его музыку: «Наши песни можно было бы выпускать под девизом «Любовь, секс и выпивка против великой обыденной скуки». Когда я пишу песни о любви, люди думают, что они чрезвычайно сентиментальны. Я бы назвал любовь утешением, спасающим от скуки точно так же, как секс и алкоголь».

 

А если следовать логике, то в периоды жестокой скуки требовалось как можно больше лекарства,

спасающего от нее. «Турне обычно очень скучны», - говорил Гор. «Поэтому мы — ну, по-крайней мере некоторые из нас — каждый вечер ходим куда-нибудь развлекаться, выпиваем и весело проводим время. Лекарство, понимаешь? Я точно знаю — именно этого народ и ждет от любой рок-группы.

Впрочем, выходить куда-то и напиваться — это еще и удовольствие».

В отличие от Морисси Гор не стремился показаться интеллектуалом — и он вполне осознавал, что именно означает такое его поведение для целевой аудитории его группы. «Разница между нами и The Smiths состоит в том, что наши пластинки покупают из-за музыки, а их — в основном, из-за текстов Морисси», - говорил он в одном из интервью журналу Zig Zag. «Могу предположить, что примерно 0,1

процента наших пластинок кто-то купил, потому что ему нравятся тексты, и уж точно ни один из наших поклонников не купил ни одной пластинки только потому, что ему нравятся наши персоны».

 

Разумеется, высказывание Гора можно рассматривать, как преувеличение, однако, и СМИ подтверждали эту точку зрения. А один из авторов даже написал, что «участники группы Depeche Mode

– это юноши, которые на вечеринках обычно сидят в уголке».

 

Журналистов раздражало, что Гор наплевательски относился к традиционным правилам игры. Ему нечего было им предложить: он не пытался строить из себя ни enfant terrible, ни рассеянного чудака-

мечтателя. Если и существовала когда-то поп-звезда, далекая от актерства, — то это Гор в восьмидесятые. Ему нравилось причудливо одеваться, но его поведение при этом оставалось совершенно непринужденным. Показательным примером стало интервью MTV, которое Гор дал в июле

1985 года вместе с Дейвом Гэаном. В то время, как вокалист моментально (и довольно красноречиво)

отвечал на вопросы ведущего и даже затрагивал такую тему, как интерпретация текстов песен Depeche

Mode, Гор не проявлял никакого интереса к происходящему, и уже через несколько минут после начала выглядел, как школьник, умирающий от скуки на уроке алгебры. Предпочтения участников группы окончательно определились после этого интервью: Гэану очень нравилось представлять группу и постоянно находить новые слова для пересказа старых историй. Гор же предпочитал молчать. «Постоянно ждешь, что он вот-вот скажет что-то интересное, но этого никогда не происходит», -

говорил один из авторов, писавших о группе.

 

Тотальное отсутствие чувства юмора — вот что разочаровывало Гора при общении со СМИ больше всего. Ему казалось, что юмора в его произведениях достаточно. «В нашей музыке постоянно присутствует доля шутки, но люди этого не видят. Нас никогда об этом не спрашивают», - рассказывал он в одном из интервью после выхода альбома Some Great Reward.

 

Многочисленные интервью и фотосессии, а также длительный тур в поддержку альбома Some Great

Reward в начале 1985 года впервые привели к тому, что участники группы стали уставать друг от друга.

Поначалу их карьера шла в гору легко, непринужденно и практически без передышек. В работе не было длительных перерывов, соответственно, Гор не мог долго отдыхать. Ему было сложнее, чем остальным участникам группы, потому что после напряженной работы они могли немного расслабиться, а ему нужно было писать новые песни. В начале года Уайлдер вернулся в Лондон, Флетчер со своей подругой уехал в Бэзилдон, Гэан улетел на каникулы на несколько месяцев, а Гор переехал в Берлин, чтобы поработать над новым синглом.

 

Сонграйтер считал Depeche Mode поп-группой, а в середине восьмидесятых любой уважающей себя поп-группе постоянно нужны были свеженькие синглы, участвующие в чартах, звучащие по радио и на музыкальных каналах. Многолетние паузы в работе, которые на сегодняшний момент позволяют себе все известные музыкальные коллективы, в том числе и Depeche Mode, в то время были совершенно немыслимым делом. Постоянно должно было появляться что-то новенькое и интересное; в карьере музыкальной команды не могло быть длительных пробелов. И вот — Гор написал Shake The Disease —

вещь, выдержанную в лучших традициях Some Great Reward: элегантно-мелодичную, рассказывающую о взаимной зависимости двух любящих сердец.

 

Песня затронула сердца более взрослой аудитории — людей, которые уже успели и полюбить, и

пострадать от любви. Во время своего сольного тура в 2003 году Гор исполнял эту песню под аккомпанемент фортепиано, а когда у него спрашивали о его любимых песнях Depeche Mode, обычно,

среди них называлась и Shake The Disease.

 

Менее глубокой, но в то же время интересной вещью был и бисайд Flexible. В этой композиции присутствовал и ритм в стиле Бо Диддли, и подпевка в стиле Rolling Stones и прочие «фишки» тогдашней поп-индустрии. Спонтанно написанная и не менее спонтанно записанная вещь зацепила тогдашних участников волны новой романтики, которые, казалось, давно распрощались с

изначальными идеалами. Гор рассказывал Record Mirror: «После начала движения новых романтиков и футуристов многие команды решили, что с такой музыкой они далеко не уедут. Поэтому они сменили направление, стали играть сальсу или еще что-то столь же многообещающее. А мы в своей песне решили объединить все эти простенькие стили».

 

Говоря такое, Гор сильно рисковал, но его ничуть не волновало, что о нем подумают коллеги по цеху.

Его восхищала нарочито мужественная подача Боя Джорджа и пафос Марка Алмонда. Ни разу он не сказал ни одного плохого слова о проектах Винса Кларка. Но такие команды, как Duran Duran или

Spandau Ballet, которые в погоне за новыми хитами выбрасывали за борт любые другие музыкальные концепции, вызывали у него лишь усталую усмешку. Или едкую ремарку. Такую как Flexible.

 

Depeche Mode были аутсайдерами на поп-сцене. И то, что летом 1985 года их не пригласили принять участие в концерте Live Aid, упрочило положение группы. Боб Гельдоф позвал почти все команды,

участвовавшие в чартах; Depeche Mode приглашения не удостоились — лишнее свидетельство того, как мало доверия оказывалось группам, работающим с независимыми лейблами. Благотворительное мероприятие Гельдофа Гор прокомментировал так: «Если группы так беспокоятся о благотворительности, то почему бы просто не дать денег и все на этом? Почему нельзя сделать это без всяких рисовок?»

 

В октябре 1985 года Depeche Mode выпустили свою первую компиляцию: в сборник Singles 81>85

вошло 13 композиций из 14 официально выпущенных к тому времени а-сайдов; отсутствовала только песня The Meaning Of Love. Мотивы, побудившие группу на создание компиляции, Гор прокомментировал как всегда прагматично: они записали уже достаточно сиглов, чтобы оправдать такой сборник. «А почему бы и нет?» Впервые за всю историю группы на обложке пластинки появились фото участников группы — Гор по обыкновению сверкал обнаженным торсом.

 

Решение сделать такую обложку было принято под влиянием Дэниела Миллера, который побеседовал с несколькими рыночными аналитиками, порекомендовавшими ему срочно продемонстрировать публике фотографию группы. В результате впервые в жизни на обложке официальной пластинки появились их лица. В буклете были напечатаны различные статьи из музыкальных журналов — и хвалебные, и

разгромные: с одной стороны, это должно было наглядно показать непостоянство и ветреность СМИ, а

с другой, — продемонстрировать полное безразличие группы к злобным нападкам прессы.

 

Наряду со старыми и уже давно известными композициями в компиляцию была включена новая песня

 

It’s Called A Heart, которая параллельно была выпущена и как новый сингл группы. Группа хотела показать, что первый сборник хитов вовсе не означал, что их карьера близится к закату. Он стал всего лишь своеобразной выставкой достижений за прошедшие четыре года. Впрочем, ничего хорошего из

этой затеи не вышло, потому что результатом сингл-сессии стала до крайности неуклюжая, наспех сочиненная композиция, которую Уайлдер позже назвал «опасным шагом назад».

 

Намного позже Гор рассказывал о том вынужденном решении: «У нас в тот момент не было подходящей хорошей песни, и мы записали It’s Called A Heart. Из всех песен, которые мы вообще когда-либо записывали, эту я люблю, пожалуй, меньше всего». От Shake The Disease к It’s Called A Heart: невероятное, немыслимое падение в течение всего лишь нескольких недель. Сингл с треском провалился, и этот музыкальный промах стал еще печальнее от того, что би-сайдом к синглу была выбрана песня несравнимо более высокого уровня — Fly On The Windscreen (в новом альбоме эта композиция станет одной из самых значимых). Постоянно возникающие споры о качестве, а также безрадостные итоги выпуска It’s Called A Heart оказали на группу почти разрушительное влияние.

 

Позже безразличие Гора к компиляции и качеству нового сингла оправдают тем, что он уже тогда работал над новым альбомом. И только два участника группы Depeche Mode были категорически недовольны слабой работой: Дэниел Миллер, которому нужно было продавать пластинки, чтобы держаться на плаву; и Алан Уайлдер, перфекционист, стыдившийся нового сингла. Внезапно возник вопрос, ответить на который мог только Мартин Гор, как сонграйтер: куда дальше должна двигаться группа? По какому пути она должна пойти?

Впервые над коллективом нависла угроза распада. Внутренние разногласия подкреплялись еще разными стилями жизни участников: Дейв Гэан, который в августе 1985 года женился на своей юношеской любви Джоан Фокс, почувствовал себя намного взрослее, чем раньше, и выпендривался перед остальными своей рассудительностью и житейской мудростью. Гор же, поклонник «лекарств от скуки», в частности — алкоголя, — по-прежнему жил в Берлине, продолжая все больше тяготеть к декадансу.

«Сегодня Мартин делает то, что я делал, когда мне было шестнадцать», - рассказывал Гэан о Горе, с

солидной долей снисходительности. Сам он теперь ходил в клубы не для того, чтобы шокировать публику или привлекать к себе внимание, а лишь для того, чтобы хорошо провести время. Времена,

когда хотелось кого-то шокировать, остались в прошлом. Впрочем, для Гора ситуация не изменилась. «Мартин говорит, что ненавидит ходить по улицам и чувствовать себя нормальным человеком. В любой самой обычной ситуации на него нападает страх», — говорил Гэан.

 

У Гора не было ни малейшего желания оправдываться за свой образ жизни, который он вел в Берлине.

 

Наоборот: свои впечатления он считал самым важным источником вдохновения. Пошли слухи, что группа вот-вот распадется. «В тот момент нас часто спрашивали, не является ли выпуск сборника синглов финальной точкой в нашей карьере — или это всего лишь точка перед началом новой главы?»,

- вспоминал Гор. Осенью 1985 года никто не мог бы с точностью ответить на этот вопрос, пока Дэниел Миллер не потребовал начать запись новой пластинки.

У Гора уже были готовы песни для следующего альбома. Он был уверен в собранном материале,

записал демо-версии и передал их Миллеру, который с общего согласия давно играл роль «отдела качества». Однако в этот раз отзыв Дэниела был не очень ободряющим. Миллер, который охарактеризовал новые песни как «сдержанные и мрачные», продемонстрировал некоторые из них музыкальным редакторам, а также нескольким журналистам — и материал их не воодушевил: ни одна из новых песен не отвечала требованиям радиоэфиров и не была похожа на традиционные синглы. В

профессиональной сфере для попыток музыкальных групп выпустить пластинку, не содержащую ни одного потенциального хита, есть неутешительное определение: коммерческое самоубийство. Миллер донес до сведения Гора все полученные отзывы, и тот не мог поверить своим ушам. Впервые у него создалось впечатление, что окружающие его люди и представители СМИ пытаются повлиять на его работу. В полнейшем шоке он уехал из города.

 

В конце лета 1985 года Гор одну неделю провел в небольшом местечке Эрфде в Шлезвиг-Гольштейне.

Одна поп-звезда на 2045 человек населения. Это скоропалительное решение было единственным способом «проветрить мозги» и все тщательно обдумать. Остальных участников группы Гор попросту не поставил в известность, куда он уехал и зачем. В Эрфде он посетил свою приятельницу, с которой познакомился еще в школе в середине семидесятых. «Каждый день у нас организовывались стихийные вечеринки. Шнапс лился рекой», - рассказывал он о той своей вылазке на север Германии. Целыми днями он занимался тем, что раздавал автографы ошалевшим от счастья тинейджерам, которые не могли взять в толк, что эта эксцентричная звезда делает в их глубинке. Местные фаны, разумеется,

поставили в известность прессу, и Гор ни шагу не мог ступить без Popcorn и Konsorten. Несмотря на все эти досадные издержки, вылазка себя оправдала: Мартин вернулся назад с твердым намерением сделать следующий шаг.

 

Коллеги по группе отнеслись к его поведению снисходительно (Гэан: «Каждому идет на пользу проветриваться время от времени»). После возвращения Гора началась работа над Black Celebration,

пятым студийным альбомом Depeche Mode. И сама группа, и те, кто работал с ней, как говорится, в

одной упряжке, точно знали: если они хотят записать предложенные Мартином песни, делать это необходимо крайне сосредоточенно и серьезно. Выбор у них был невелик: этот альбом либо должен был стать настоящим шедевром, либо с треском провалиться. Дэниел Миллер и Гарет Джонс «жили альбомом»: этот принцип работы был позаимствован ими у Вернера Херцога, режиссера, не терпевшего на съемочной площадке никаких компромиссов. Однажды он даже отважился протащить по горам огромный речной паром, добиваясь достоверности картинки.

 

Для участников Depeche Mode «жить альбомом» означало без остатка посвятить себя записи новых песен и оставаться полностью сконцентрированными. Изо дня в день, сутки напролет. Запись альбома продолжалась 120 дней при 14-тичасовом рабочем дне, сначала в Лондоне, затем — вновь в студии

Hansa в Берлине. Необходимая концентрация и сосредоточенность были достигнуты в рекордно короткие сроки: мрачность и тяжелая атмосфера композиций быстро расставили все на свои места.

 

Одной из немногих песен, записывавшихся в более приятной атмосфере, стала Stripped, первый сингл альбома. Даже в демо-версии этой песни, записанной Гором, вначале слышится звук мотора; в финальную версию включили звук заводящегося «Порше» Дэвида Гэана. Песня, которая стала олицетворением мощи, исходящей от электронной музыки, достигла четвертой позиции в немецких, и

15 – в британских чартах. Правда, продержалась она лишь в течение пяти недель. Гор высказал свои предположения по этому поводу: «Наши фаны сумасшедшие. Они скупают пластинки в первый же день после выхода, а мы потом страдаем от того, что вылетаем из чартов». Эта теория, правда, никоим образом не могла объяснить, почему в Англии Stripped не попал в Top Ten; единственной причиной такого «провала» была, скорее всего, чрезвычайная загруженность чарта на тот момент.

 

 

Но самое плохое случилось в Америке, где, по словам Гора, «народ почему-то решил, что песню публиковать не стоит. Вместо этого они выпустили But Not Tonight в качестве а-сайда, потому что впоследствии планировали использовать этот трек в каком-то идиотском фильме». Впрочем, со стороны звукозаписывающей компании Sire Records такое поведение было не произволом, а, скорее, осторожностью: название и текст песни были расценены, как аморальные, и представители выпускающего лейбла просто побоялись, что чопорная Америка сингл не поймет.

 

А тем самым «идиотским» фильмом, как его назвал Гор, стала не очень интересная картина Modern Girls, предшественник популярного сериала «Секс в большом городе». «Нам понадобилось девять дней,

чтобы смикшировать Stripped, и бог знает сколько времени, чтобы освоить все музыкальные нюансы», -

говорил Мартин. «На But Not Tonight у нас ушло три часа — но американцы, эти мудрые искушенные люди, почему-то выбрали именно ее».

 

Американцы, впрочем, на этом не успокоились и окончательно добили группу тем, что сняли фильм для местного музыкального телевидения. В некоторых ситуациях Гору не хватало решимости, чтобы пресекать творящийся на его глазах «беспредел». И вместо того, чтобы прекратить балаган, он и трое остальных участников группы решили попросту игнорировать в дальнейшем американский музыкальный рынок. Гор не выступил против того, что его музыку неправильно оценивали и использовали. Ему проще было отказаться от самого крупного музыкального рынка в мире, чем позволить этому рынку диктовать себе условия. Это было равнодушное непротивление того, кто не хочет, чтобы ему мешали работать в будущем.

 

Внутри группы уже давно существовала негласная договоренность, что Гор самостоятельно исполняет те песни, которые только выиграют от его вокала. Как правило, его вокал звучал в очень спокойных,

меланхоличных, нежных композициях. До Black Celebration таких песен в альбомах было не больше двух. Во время записи пятой пластинки выяснилось, что набирается целых четыре песни, которые

больше подходят для вокала Мартина. И все они, по мнению команды, были достойны того, чтобы войти в новый альбом. Трек A Question Of Lust вообще стал первым синглом в исполнении Гора. «Это была та еще история», - вспоминал Гор о реакции Гэана. «Впрочем, оно и понятно. Группа, в которой ты – основной вокалист, выпускает сингл, а тебя в этом сингле не слышно. Разумеется, это как минимум повод почувствовать себя странно».

 

В отрывках телепередач можно увидеть Дейва, который мужественно пританцовывает под эту песню, в

то время как Гор исполняет ее в лучших традициях певцов шестидесятых: строгий взгляд устремлен в камеру, минимум движений, лицо до невозможности серьезное, закрытые на высоких нотах глаза.

 

Песня A Question Of Lust не помогла Гору выйти из тени Гэана. Она еще раз показала его всем в новом свете. В его собственном свете. И очень символично смотрятся первые кадры видео к этой песне:

 

Мартин Гор снимает с себя одежду…

 

Классический ритм песни в стиле Фила Спектора позволил Depeche Mode вновь попробовать новые оттенки звучания. До того момента синти-поп баллады звучали холодно и абстрактно. Простая мелодия,

написанная Мартином, сделала из этой песни сингл, и в Германии дела пошли в гору: A Question Of Lust ворвалась в Top Ten и еще раз закрепила за командой репутацию музыкантов, которые могут сочетать в своем творчестве мрачность и теплоту. В Англии сингл добрался только до 28 позиции;

кроме того, по традиции послышались циничные критические отклики и стали появляться негативные статьи в музыкальных журналах. Год спустя Мартин Гор проанализировал для журнала Record Mirror

ситуацию, которая сложилась сразу же после выхода A Question Of Lust, а также сам процесс написания синглов в целом — сказал свою заключительную речь к часто цитируемому закону поп-музыки «Дело в певце — не в песне». «То, чего люди никогда не понимают до конца, — это как сложно написать сингл», - говорил он. «Возьмем, например, Джорджа Майкла. Знаменитое имя. Но стала бы песня

 

Careless Whisper хитом, будь она исполнена каким-нибудь неизвестным итальянским певцом? Люди говорили, что песня скучная. Джордж Майкл спел ее, и она стала хитом. Когда мы выпустили A Question Of Lust, все сказали, что она бесцветная. А ведь это замечательная баллада».

 

Наилучшим образом атмосферу всех песен, собранных в Black Celebration, передает композиция Fly On

The Windscreen — апокалиптическая картинка, описывающая медленное умирание мух, вдавленных ветром в лобовое стекло автомобиля. Песня, которая однажды уже стала би-сайдом плохого а-сайда,

стала одним из основных символов тогдашней лирики Гора:

 

 

Death is everywhere

 

There are flies on the windscreen

 

For a start

 

Reminding us

 

We could be torn apart

 

Tonight

Единственной реакцией на постоянно преследующую человека смерть может стать лишь стремление человека найти утешение, «лекарство». Но в данном случае речь идет не о скуке, а о человеческих страстях. В этой песне присутствует осознание неизбежности смерти. Чаще, чем в песнях Some Great Reward, Гор находил темы для творчества, сталкивая жизнь со всеми ее страстями и со всей ее тоской с обыденной реальностью, рисуя картины в самых мрачных тонах, как и положено любому пессимисту.

 

Он рассказывал о расставаниях и разлуках, страданиях и быстротечности всего земного. Идеей Гора стало рассмотрение неизбежности не с позиции жалости к самому себе — он предложил отпраздновать нашу тленность:

 

 

Let’s have a black celebration tonight

 

To celebrate the fact

 

That we’ve seen the back

 

Of another black day

 

 

Впрочем, Black Celebration вовсе не стал саундтреком для внутреннего торжества мрачности и пессимизма. И Гор вовсе не закрылся от окружающего мира. Напротив: во всем, что касается интимных отношений, он стал намного более внимательным наблюдателем. Он более вдумчиво подошел к рассмотрению взаимосвязей, возникающих между двумя людьми, которые отважились полюбить — и

не где-то в теплом и светлом раю, а здесь, на земле, где любовь никогда не была простым делом.

 

Наилучшим примером, подтверждающим это предположение, стала фортепианная баллада Sometimes— пессимистичное продолжение Somebody: в ней повествуется о человеке, который нашел свою любовь, но сразу же после этого начал медленно, но верно уничтожать ее. «Это песня о тех, кто ищет любви, но в итоге чувствует усталость и разочарование», - рассказывал Гор журналу No. 1 Magazine. В

альбоме также прозвучал социальный мотив: в песне New Dress Гор выступил с резкой критикой журналистов, которые быстрее и охотнее станут обсуждать новое платье принцессы Дианы, чем обратят внимание на реальные трагедии, случающиеся в мире. Слова, звучащие в припеве этой композиции,

критически настроенные школьники и студенты и сегодня могут использовать в качестве собственного лозунга:

 

 

You can’t change the world

 

But you can change the facts

 

And when you change the facts

 

You change points of view

 

If you change points of view

 

You may change a vote

 

And when you change a vote

 

You may change the world

Гор с недоверием относился к СМИ и презирал некоторые механизмы, которые СМИ постоянно использовали. Больше всего его злило, что он не мог справиться с журналистами в собственных интервью. «Мне кажется, что во время интервью я выгляжу фальшиво», - говорил он сразу же после выхода альбома. «И это только моя вина. Я ничего не могу изменить. Я говорю неправду. Проблема состоит в том, что я никогда не смогу открыться и объяснить смысл собственных песен. Когда я их пишу, они кажутся мне логичными. Я сам создаю себе подходящую атмосферу, которая помогает мне отойти от мягкости современной поп-музыки. Но при этом я точно знаю, что мы никогда не сможем стать такими жесткими, какими кажемся в нашем творчестве».

 

 

В этом состояло основное несоответствие. Гор писал песни, которые слишком глубоко затрагивали суть вещей. Погружаясь с головой в работу, он позволял себе думать о таких вещах, которые мог осмыслить,

 

только оставаясь в традиционном творческом уединении. Он знал: как только он окажется в привычном окружении своих коллег по группе — в туре или на интервью — он вновь превратится в обычного юношу, едва вышедшего из школьного возраста, которому посчастливилось принять участие в захватывающем приключении. У него самого с этим проблем не было. А вот у журналистов они возникали во множестве. Им больше импонировал Морисси, который был интеллектуалом не только в песнях, но и в обычной жизни.

 

 

Гор же оставался верен самому себе.

 

 

После выхода Black Celebration для группы изменилось все. Альбом стал филигранным произведением искусства — и был принят публикой как таковой. Миллионам поклонников по всему миру было совершенно безразлично, что новые песни не соответствуют стандартам радиоэфиров. Как паломники,

они съезжались на концерты, которые от раза к разу проводились на все более крупных площадках, и

отдавали должное группе, которой удалось без гитар и ударных создавать совершенно уникальные вещи.

 

 

Даже в Америке дела внезапно пошли на лад: невзирая на маркетинг и все его испробованные стратегии, Depeche Mode стали на этом континенте альтернативной командой, демонстрировавшей именно на концертах свои сильные стороны. Новые песни Гора разрушили стандарты поп-индустрии.

 

Он понял, что его идеи сработали. Вспоминая о прошлом, он говорил, что вместе с выпуском альбома

 

Black Celebration для него начался такой период развития группы, когда ему стало нравиться все, что они делали. И что самое удивительное — этот период продолжается по сей день.