Сравнительная степень
Вариантные формы с суффиксами -ее и - ей (глупее – глупей)различаются в употреблении. Форма с суффиксом -ей употребляется преимущественно в разговорной речи, а также в поэзии: "Стала забывчивей всех забывчивых. Тихо плывут года" (А.Ахм.).
Синонимичные формы типа полнее и более полный, глубже и более глубокий различаются стилистически. Синтетические формы являются стилистически нейтральными, их употребление возможно в любом стиле речи. Аналитические формы придают речи оттенок книжности, поэтому чаще они употребляются в книжно-письменных текстах: "... Было весьма полезно подвергнуть как можно более тщательному анализу наши представления о добре, образно говоря, перебрать гардероб и посмотреть, что из одежд приходится незнакомцу впору" (И.Бр.). Синтетические формы с приставкой по- имеют разговорный характер: "Вариант попроще, подемократичней – "Трагедия в стиле рок" Савы Кулиша, фильм, в котором, по остроумному определению критика Виктора Матизена, нет ни трагедии, ни стиля, ни рока" (Лит. газ. 1989. 24 мая). Встречающееся иногда не только в устно-разговорной речи, но даже на страницах газет объединение синтетической и аналитической форм сравнительной степени (более лучше, более слабее) является грубым нарушением нормы литературного языка: "Уже сейчас надо подумать о более лучшей [следует: более хорошей или просто лучшей, без слова более ] пастьбе животных" ('Авангард').
И синтетическая и аналитическая формы сравнительной степени выступают в предложении и в роли определения, и в роли именной части сказуемого (как вообще прилагательные). Однако, как отмечается в современной справочной литературе*, в функции определения чаще встречается аналитическая форма. Например: "Я прекрасно знаю, что в Москву приезжают за продуктами миллионы людей, но не меньше приезжают в поисках правды, справедливости. Я твердо убежден, что гораздо более глубокие раны в душе человека оставляют унижение и беззаконие, чем отсутствие колбасы" (Сов. культ. 1989. 15 июня); "Можно спорить о том, что у Фаворского "лучше": "Книга Руфь" 20-х годов... или "Гамлет" 1940-го – быть может, более традиционный по форме, но пронизанный таким трагизмом, такой болью за человека, каких достигали лишь самые значительные создания искусства XX века" (Сов. культ. 1989. 5 авг.). Необходимо иметь в виду, что если определяемое существительное стоит в косвенном падеже, то единственно употребимой является аналитическая форма. Например: "Внимательно рассматривая разбираемую рукопись, можно заметить на ней новые поправки... Эти поправки... указывают на желание Пушкина извлечь из четырех строф совсем иную редакцию стихотворения, более интимную, пожалуй, чем печатная..." (С. Бонди). Очевидно, что здесь замена аналитической формы на синтетическую невозможна.
См.: Граудина Л.К., Ицкович В.А., Катлинская Л.П. Грамматическая правильность русской речи: Опыт частотно-стилистического словаря вариантов. М., 1976. С.233,235.
Синтетическую форму чаще можно встретить в роли сказуемого, особенно в тех случаях, когда этих сказуемых несколько: "На подкладку выбрали коленкору, но такого добротного и плотного, который, по словам Петровича, был еще лучше шелку и даже на вид казистей и глянцевитой " (Гог.); "Общество сделалось еще многолюднее и занимательнее, когда переведена была сюда квартира бригадного генерала" (Гог.).
Превосходная степень
Формы превосходной степени также по-разному стилистически окрашены. Стилистически нейтральными являются аналитическая форма со словом самый и сложная форма со словами всех, всего. Например: "При наличии 6 миллионов безработных – кстати, самый низкий за многие годы уровень – страна (США) уже сейчас испытывает нужду в квалифицированной рабочей силе" (Лит. газ. 1989. 9 авг.); "Но мне – люди, и те, что обидели, – вы мне всего дороже и ближе " (Маяк.).
Формы с наиболее являются книжными и употребляются преимущественно в публицистических и научных текстах. Причем образуются эти формы, как правило, от прилагательных, тяготеющих к книжно-письменному стилю речи: наиболее актуальный, наиболее злободневный, наиболее комфортабельный и т.п.* Например: "На протяжении ряда лет наиболее неблагополучное положение с преступностью и правонарушениями складывается именно в летнее время" (Моск. комс. 1989. 12 апр.); "И рисунки на полях, и вид рукописи, и характер почерка... – все это дает прекрасный материал для изучения наиболее глубоких, интимных сторон "творческой истории" [Пушкина]» (С. Бонди).
Особо следует остановиться на употреблении синтетических форм превосходной степени, т.е. форм с суффиксами -ейш-, -айш-.
В этой форме используется относительно небольшое (примерно 50–60) число прилагательных: высокий, глубокий, красивый, краткий, легкий, мелкий, редкий, сложный, строгий и т.д. Синтетические формы от них имеют книжную окраску и обладают очень большой экспрессивностью.
Основное значение превосходной степени, как уже говорилось, – указание на максимальную степень проявления признака. В знаменитом сонете "Мадонна", посвященном Н.Н. Гончаровой, Пушкин так обращается к любимой женщине:
Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец.
Однако в современной речи употребление синтетической формы для выражения этого значения имеет ограничения. Несколько лет назад она встречалась в основном в научном стиле речи ("Прямая – кратчайшее расстояние между двумя точками"), а также в устойчивых конструкциях с предлогами из, в: ("одна из старейших студий грамзаписи", " крупнейшая в мире электростанция" и т.п.). Случаи же употребления этой формы в публицистике имеют единичный характер, например: "Прекрасная актриса и, как считают многие, красивейшая женщина в мире Катрин Денев утверждает, что ей случается забыть ключи, очки, но духи – никогда" (Нед. 1993. № 18). Однако в последние годы, в связи с широким распространением рекламы в нашей стране, синтетическая форма превосходной степени (наряду с аналитической) получила повсеместное распространение в текстах рекламного характера. Например: "Прямые корреспондентские отношения с крупнейшими российскими и зарубежными банками максимально ускорят Ваши расчеты"; "Только у нас – новейшее диагностическое оборудование" и т.п.
В основном же в речи разговорной, художественной и публицистической формы с суффиксами –ейш-,
-айш- используются для выражения значения элятива*, т.е. безотносительно высокой меры проявления признака: умнейший человек, т.е. очень умный человек, " тончайшее наблюдение", т.е. очень тонкое наблюдение. Например: "Такую книгу нельзя просто написать умному, образованному человеку... Такая пишется всей жизнью... Эта книга – судьба. Тем более что пишет ее честнейший и, конечно, образованнейший человек, всем существованием доказавший, кто он" (о книге Ю. Карякина "Достоевский и канун XXI века"– Комс. пр. 1989. 11 нояб.).
* Oт лат. elatus – возвышенный.
Для некоторых авторов употребление форм с элятивным значением бывает своеобразной приметой индивидуальной манеры повествования. Так, весьма характерно использование этих форм для авторской речи, а иногда и речи героев романа М. Булгакова "Мастер и Маргарита" (в той его части, которая посвящена событиям, происходившим в современной автору Москве): "Никанор Иванович, председатель жилищного товарищества дома № 302-бис по Садовой улице в Москве, где проживал покойный Берлиоз, находился в страшнейших хлопотах, начиная с предыдущей ночи со среды на четверг"; "Никанор Иванович открыл рот. Наличность какого-то иностранца, да еще с переводчиком, в этой квартире, явилась для него совершеннейшим сюрпризом, и он потребовал объяснений"; "Небольшая площадка перед домиком была заасфальтирована, и в зимнее время на ней возвышался сугроб с лопатой, а в летнее время она превращалась в великолепнейшее отделение ресторана под парусиновым тентом"; "Молчание нарушил этот неизвестный, произнеся низким тяжелым голосом и с иностранным акцентом следующие слова: – Добрый день, симпатичнейший Степан Богданович".
Формы, осложненные приставкой наи, также являются экспрессивно окрашенными. Чаще всего в письменной речи используются четыре прилагательных: наибольший, наименьший, наивысший, наилучший. Другие формы с наи встречаются преимущественно в устной речи образованных людей, интеллигенции* ("в наиэлегантнейшем виде", " наимоднейшее направление", " наиудобнейшим образом" и т.п.), являясь своеобразной приметой "интеллигентской" манеры говорения.
* См.: Граудина Л.К., Ицкович В.А., Катлинская Л.П. Указ. соч. С. 240.
Ненормативным, неправильным является такое употребление превосходной степени, когда суффиксальная форма сочетается с вспомогательным словом самый или наиболее. Например: "Он [Александр Македонский] – самый храбрый среди храбрых, самый умнейший из всех талантливых полководцев" (И. Ефремов). Однако случаи подобной "контаминации" синтетической и аналитической форм отмечаются иногда в художественной литературе. Такова, например, речь рассказчика "Театрального романа" М. Булгакова: "И одевался, и шел я на вечер в великом возбуждении. Как-никак это был тот новый для меня мир, в который я стремился. Этот мир должен был открыться передо мною, и притом с самой наилучшей стороны – на вечеринке должны были быть первейшие представители литературы, весь ее цвет"; "Однако грусть и размышления мои по поводу моего несовершенства ничего, собственно, не стоили, по сравнению с ужасным сознанием, что я ничего не извлек из книжек самых наилучших писателей, путей, так сказать, не обнаружил, огней впереди не увидал, и все мне опостылело. И, как червь, начала сосать мне сердце прескверная мысль, что никакого, собственно, писателя из меня не выйдет". По-видимому, здесь можно говорить об индивидуальной манере выражения героя романа, характеризующей его как человека застенчивого, робкого, склонного воспринимать преувеличенно как свои несчастья, так и те преграды, что стоят между его теперешним положением и той ступенью в литературном мире, на которую ему хотелось бы подняться, быть на которой он, как он считает, по праву заслужил.
Неоправданны те случаи употребления превосходной степени, когда она образуется от таких прилагательных, само значение которых уже указывает на предельную степень проявления признака: уникальный, гигантский и т.п.: "Альбертина – уникальнейший и неповторимый музей графики. В нем собраны все виды графического искусства. Начало собранию положил герцог Альберт фон Саксен-Тешен в 1773 году. А спустя сто лет музей в честь своего основателя был назвал Альбертиной" (Женский календарь. 1990. 16 июля); "Тур Хейердал пригласил его в экспедицию на остров, где Павел руководил работами по передвижению статуи. Эксперимент показал, что таким способом можно перемещать и самые гигантские – 12-метровой высоты и до 80 тонн весом – каменные скульптуры" (Комс. пр. 1986. 8 апр.).
