Глава 5. Культура, как средство анестезии

Если выражаться иносказательно, – а может быть, даже и буквально, – то скажем так: цель каждого из нас – обрести утраченный Рай. И, думаем мы, для этого нужно очень много трудиться, нужно право на сие выстрадать, нужно милость эту вымолить. И кажется нам это весьма разумным и даже изящно-логичным. Хотя не знакомы мы ни с одним из тех, кто дожил бы до глубокой старости и даже до полнейшего маразма и прогрессивного паралича, и обрел бы нечто смахивающее на нечто желанное и вожделенное – на некий неясный намек о благодати и полной амнистии. С другой же стороны, и для нас в том числе, было сказано: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». (Мф 5:8).

Не трудись, таким образом, человече! Будь яко птицы?..

И как ни противится душа моя подобному, вижу я – не приносит счастья работа умственная, не увенчана покоем и любовь сердечная.

Уж на что титан-мыслитель был – Толстой Лев Николаевич, но ведь и тот лишь с ума спятил на старости-то лет от своих умствований да Богоискательства! И таких, – что не чета нам, – легион!..

Не зря, быть может, сказано было: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им, и не служи им». (Ис 20:4-5).

Изображать – словом ли художественным, кистью ли художника, резцом ли скульптора – означает создавать искусственную действительность, действительность параллельную той, что создана Божьим промыслом. Изображать то, что уже есть, означает создавать пародию на уже созданное. Изображать – означает сравнивать. А любое сравнение есть поиск истины, поиск знания, поедание плодов с древа познания добра и зла, что обернулось для Евы, Адама и потомков их стяжанием бесчисленных страданий и тягот...

«Горе от ума»?..

Счастье – в безумии?..

Но как, ума не имеющему, постичь столь великую Истину, объять столь великую Мудрость Вселенского размера, которая осветит путь из смердящей действительности в Царство гармонии, тихой радости и вечного покоя?

Как от ума своего собственного избавиться желающему, дабы стать нищим, блаженным и Богоугодным?

И как не достигшему состояния великоумия, обрести рецепт избавления от своих ничтожных, но умственных способностей?..

Быть может, как старец бессилен войти в свое собственное детство, так и человечеству никогда уже не вернуться в однажды утраченные Райские кущи? И наш удел, подобно Сизифу, пребывать в тщете трудов своих? И нет у нас выбора: бездействие невозможно, ибо страдаем, но, действуя, утоляя страдания, тем самым заготавливаем мы дрова для того будущего костра, на котором нас в очередной раз поджарит Жизнь?

Наше действие тождественно нашему бездействию и, в конечном счете, и тем, и другим мы роем свою собственную могилу.

Впрочем, есть масса охотников почитать за счастье слыть в числе мартышек, копирующих созданное Творцом, как есть и масса стремящихся быть в числе потребителей подобных «творений», ибо и первые, и вторые – люди страдающие, люди ненормальные, не имеющие ни покоя, ни пристанища и подобно Вечному Жиду, блуждающие по миру – по миру люциферианской, тлетворной культуры в тщетных поисках дороги к Храму, к утешению, к миру в собственной душе... Но Культура, не приближая несчастных к Цели, действует подобно анестезии, подобно наркотику, снимающему боль и у того, кто пишет книгу и у того, кто ее читает, у того, кто поет и у того, кто слушает, у того, кто рисует и у того, кто рассматривает...

И при этом все заблуждаются, полагая, что даже само бытие в сфере Культуры уже есть служение чему-то значительному, освященному неким таинственным, высшим смыслом, служение чему-то, что придает некую безусловную ценность ничтожной человеческой жизни.

На самом же деле, «творящий» «творит» только для того, чтобы помочь самому себе и не имеет принципиального значения, что творить, как не имеет принципиального значения для наркомана каким образом ввести в свою вену наркотик – выпить, выкурить, вколоть... Лишь бы помогло!

«Много лет назад в библиотеку Сан Исидо захаживал один бедный горбун, такой маленький, что не доставал до стола. Он неизменно подходил к дежурному библиотекарю и просил у него словарь. «Вам какой? – вежливо спрашивал служащий. – Латинский, французский, английский?». На что маленький горбун отвечал: «Да знаете, любой, мне под себя положить».

Ту же ошибку, что и библиотекарь, совершили бы и мы, если бы попытались определить искусство Клода Моне, сказав, что он написал Богоматерь или вокзал Сэн Лазар, или искусство Дега, отметив, что он изображал гладильщиц, балерин и жокеев. А ведь для обоих художников эти объекты, кажущиеся темами их картин, не более чем предлог, – они действительно их писали, но могли писать что угодно другое». (Хосе Ортега-и-Гассет. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991, с.177).

Что угодно... Лишь бы помогло.

Человек, ради того, чтобы помогло, может писать книги или читать их, быть фюрером или его солдатом, служить министром МВД или кантоваться в «ворах в законе»... Лишь бы помогло. Вот, почему С.Есенин писал так:

Если не был бы я поэтом,