Тощий, слабенький Майки проявлял небывалую стойкость, приняв на себя всю работу Джерарда, связанную с налогами, гастролями, лицензиями и прочими формальностями. Он был измучен. Измотан, но не сломлен.
Майк приветливо улыбался и даже шутил…
Тогда, в студии на репетиции, когда Рэй наорал на Майки, Фрэнк заметил, как вмиг переменилось его лицо. Тогда-то он и понял, что этот человек, стянувший с себя маску улыбчивого очкарика, и есть настоящий Майкл Уэй. Он был так жалок с этими слезящимися глазами под толстыми стекляшками очков: «Мне совсем не до ваших журналов и фоток! Мой брат погибает, а всем плевать! Он не слушается меня! Но это не значит, что он – чудовище! Да, он наркоман, но не чудовище! Почему вы его бросили? Почему вы бросили нас?..»
Таковы и были его мысли. Мысли, которые Фрэнк смог прочитать по бледным пальцам, сжимавшимся в кулаки…
Он был их последней надеждой. Фрэнки безупречно играл на гитаре и, к тому же, обладал привлекательной внешностью, что уже делало его потенциальным любимчиком множества фанатов. Ведь если есть фанаты, есть и слава. Есть слава – есть интерес, спрос, в конце-концов.
Наступил как раз тот момент, когда нужно было обратить на себя внимание общественности, дабы она имела ввиду, что My Chemical Romance ещё живы. Для этого Майки и придумал позвать в группу ещё одного гитариста. Как это ни печально, Фрэнки оказался лишь пешкой в этой игре…
Что там говорить, после заветного поцелуя общественность действительно взорвалась! Рэй рассыпался в извинениях, но, на самом деле, в глубине души, он был несказанно рад. Никто действительно не предвидел такого поворота событий, но, раз уж на то пошло, слэш – действительно неплохая приманка для зрителей. Не известно, что по этому поводу думал Джерард, но его согрупники просто молились, чтобы Фрэнк остался.
- Судите сами. Фрэнки – молодой симпатичный мальчик – как раз то, что нужно девчонкам. Ну и Джерард… Как ни странно, он тоже им нужен. Только представьте! Если после вчерашнего выступления о нас заговорил весь город, что будет, когда они повторят это?
Рэй был прав. Всё, чего сейчас хотела толпа, так это знать: была ли это случайность или же осознанное действие?
Им важно было оставить Фрэнки в группе.
Но как это было важно для Фрэнки! Ещё никогда в жизни обстоятельства так не способствовали осуществлению его планов! Сейчас он смотрел на вещи совершенно с другой стороны. Теперь он признался себе в том, что его цель – Джерард. Во что бы то ни стало Фрэнки добьётся его! Пусть ему придётся унижаться, корчить из себя посмешище да хоть и просто работать по 20 часов в сутки! Поведение Джерарда, пусть и неблаговидное, всё-таки повлияло на Фрэнка. Ему теперь тоже стало плевать на всех и вся.
Он твёрдо решил добиться взаимности. Для начала он собирался, как минимум, понравиться ребятам и зацепиться за группу.
"Главное, влиться в его жизнь, дать о себе знать, а уж всё остальное – дело времени."
Он наконец-то повзрослел и перестал вести себя, как заурядный фанатик. Сейчас Фрэнки понимал, что любит, и не пытался этого оспорить. Он принимал это как должное. В конце-концов, почему нельзя любить человека, которого любят тысячи? Почему нельзя преклоняться перед его талантом? Фрэнк мыслил совсем не так, как ещё пару месяцев назад.
"Я его не оставлю. Просто множество лишних элементов. Какая-то Элайза, наркотики… Всё это лечится. Главное, быть рядом с ним."
Нет, это не прежний Фрэнк Айеро! Теперь он рассуждал, как самый настоящий хищник, подстерегающий свою жертву. В нём умерла наивность, зато эгоизм остался. Фрэнки слишком любил этого человека, чтобы причинить себе боль – постесняться чувств и оставить его.
~~~
Он каждое утро перечитывал эту статью…
Для чего? Наверно, для стимула…
Правда.
Она кипящим воском капала ему прямо в зрачки, закаляя терпение. Мечты сбываются? Да. Но теперь Фрэнк знал, что исполнение желаний стоит боли.
Он получил самый открытый доступ к любимому человеку. Учитывая положение Фрэнки, разве это не сказка? Ещё чуть-чуть, и он должен был потерять голову. Всё же, следует отдать должное этому парню, который смог в нужный момент взять себя в руки. Теперь Фрэнк не терял времени на лишние размышления, как делал это раньше. Он всего себя посвятил музыке, пытался произвести самое приятное впечатление. Вы можете назвать его поведение подхалимством. Можете сказать, что он унижался.
Только вот самому Фрэнку абсолютно всё равно, что там у вас в голове.
Гитара, Джерард – Джерард, гитара. Это всё, чем он дорожил. Главное, чтобы инструмент не подвёл и Уэй не отвернулся прочь.
Неделя пролетела, как один длинный и очень насыщенный день. Репетиции, репетиции и ещё раз репетиции. Фрэнки приносился в студию раньше всех, боясь пропустить что-либо. Ребята вели себя непринуждённо, улыбались, шутили… Но всё-таки в интонациях и взглядах скользило чувство вины, которую каждый из них ощущал перед Фрэнки.
Почему-то они думали, что Айеро побоится выходить с Джерардом на одну сцену, опасаясь новых «покушений» на своё достоинство. В общем-то, парни размышляли верно, но всё-таки им было чуждо такое чувство, как любовь к мужчине. Так что они, с удивлением отмечая, что Фрэнки совсем непротив выходок Уэя, искренне уважали Айеро, принимая его спокойствие как жертву любимой группе.
Им предстояло много работы. Нужно было вписать гитару Фрэнка в уже существующие мелодии. Джерард не появился ни на одной репетиции. К слову сказать, Фрэнки и не ожидал его увидеть. Пожалуй, эта неделя была единственной в его жизни, когда музыка стала важнее чувств.
Он лишь раз поинтересовался тем, как они планируют переигрывать минуса без участия солиста. Всё-таки, с ритм-гитарой MCR должны были зазвучать иначе, и мнение фронтмена должно было иметь своё место в этой работе.
- Если он будет против? Концерт через четыре дня! Он что, придёт и запоёт, вот так, сразу?! Чёрт возьми, а если ему не понравится?
- Четыре дня – это не полчаса. Во вторник вечером соберёмся и спокойно отыграем. – ответил Мэтт.
- Ну почему не вызвать его сейчас? У нас практически всё готово! – настаивал Фрэнки.
- Слушай… - вмешался до этого молчавший Рэй. – Ему точно всё понравится. Если он вообще заметит изменения… Джерарду здесь пока лучше не появляться. По крайней мере, во избежание лишних ссор. Сейчас ввалится со своей бутылкой… - Майки, до этого внимательно наблюдавший за ходом разговора, шумно поднялся с места и вышел вон, заставив Рэя осечься на полуслове. Торро проводил младшего тяжёлым взглядом: - Побережём лучше нервы. Поверь, нам ещё придётся потрепать их на более существенные вещи.
Фрэнк теперь знал: Джерард в студии редкий и, к тому же, нежеланный гость.
Больно…
Когда любимых тебе людей обливают грязью, притом совершенно заслуженно, бывает больно…
Он ничего не ответил. И больше не задавал вопросов.
«Всё ещё наладится! Всё будет хорошо… Это надо пережить. Мы всё переживём! Пройдёт время, я вольюсь в группу… И тогда, я тебе обещаю, мы отыграем все сорванные концерты! Я заработаю тебе миллионы новых фанатов! Тебя снова полюбят! Я обещаю… Мы вылечим тебя… Купим тебе квартиру подальше от этой стервы…»
Фрэнки провёл рукой по лбу: что за бред? Если произнести мысли вслух – он, наверно лопнет со смеху!
«Куплю квартиру - ну, Фрэ, ты идиооот! Но это правда – всё наладится… я знаю… Хоть бы он это почувствовал…»
Глава 13.2
- Ну что, я вижу, мы в сборе? – улыбнулся Рэй, проходя в студию.
- Почти… - вставил Майки, сосредоточенно рассматривавший в этот момент свои ногти.
Почему-то, когда он сильно волновался и, в то же время, хотел казаться серьёзным, он начинал внимательно изучать свой «маникюр». Рэй, знающий эту его привычку, мигом сообразил, что никто здесь особенным позитивом не блещет.
- Так… - он глянул на болтавшего с подоконника ногой Фрэнки – кажется, он тоже нервничал. Мэтт, как всегда умеющий приспособиться к любой ситуации, с полнейшим безразличием громыхал барабанами в углу.
Рэй снова улыбнулся и, сложив руки на груди, бодро отчеканил:
- Чего сидим, будто все дела переделали? Вы солиста вызвали?
Майки поднял на него глаза: сейчас он был похож на ребёнка, которого сначала наказали, а теперь угощали конфетами…
- Я оставил ему сообщение!
Рэй прыснул со смеху:
- Где?
Майки потихоньку начал расползаться в жизнерадостной улыбке:
- На автоответчике!
- Ну ты даёшь! Гениально, Майки! Это всё равно, что написать письмо Санте и спрятать его не под ёлкой, а в микроволновке! Есть вероятность, что он туда заглянет? – Рэй давился со смеху, заражая им остальных.
- А что ещё я могу?! – обиженно промычал Майк.
- Ну, хотя бы позвони ты ему!
- Ты ещё говоришь, что я болван! Звонить Джерарду – только мозоли на ушах набивать телефонной трубкой! Не отвечает он на мой номер…
Он произнёс последние слова с таким удручённым видом, что Рэй мигом перестал веселиться и всерьёз призадумался.
- Позвони с моего номера...
Майки горько усмехнулся:
- Хочешь сказать, он твоего не знает?
Рэй выглядел озадаченным. Казалось, он действительно не знал, как добраться до Джерарда. Майки тем временем снова устремил сосредоточенный взгляд на ногти и закончил:
- И твой, и мой, и Мэтта… По-моему, мы у него давно в черном списке…
Фрэнки, до этого момента молча сидевший на подоконнике, решил всё-таки вмешаться в разговор.
- Ну, какие проблемы? Я точно знаю, чей номер он никогда в жизни не видел!
Шесть отягощённых думой глаз поднялись на него.
Он непринуждённо улыбнулся:
- Мой. Позвоним с моего номера!
Майк засветился от радости:
- Блин, Фрэнки! Я и не подумал как-то! Всё никак не привыкну, что нас пятеро...
«Отлично, теперь у меня будет ещё и его номер…»
Рука спешно тянется в карман.
Телефон.
Самодовольная улыбка…
«Чёрт, я гениален…»
Майки, тараторящий ему цифры в ухо.
Дрожащие пальцы по кнопкам…
Гудок.
Гудок…
Кажется, вот-вот раздастся щелчок, Фрэнки услышит знакомый голос…
Он уже чувствует дыхание…
~~~
- СУКА!!!
Входная дверь распахнулась, громыхнувшись о наружную стену и, впустив Джерарда, закрылась громким злостным хлопком.
Уэй влетел в комнату, сбив с ног стоявшего у двери Рэя.
Джерард был похож на метеорит, огромный горящий, сжигающий всё, что только попадается на его пути: он пролетел в соседнюю комнату, сбив с ног не только Рэя, но и журнальный столик, и половину барабанной установки.
- ШЛЮХА!!!– доносилось из подсобки.
Фрэнки подобрал с пола упавший телефон…
Майк дрожащими пальцами поправлял очки.
- Это что? – шёпотом поинтересовался остолбеневший Мэтт, чуть было не пришибленный собственным барабаном.
Никто не ответил: парни не спускали глаз с той самой двери, за которой скрылся Джер. Он отчаянно матерился и громыхал чем-то за стеной.
Теперь Фрэнки узнал ещё одну особенность его характера: если Джерард зол – он крушит всё, что только попадается емуна глаза.
Спустя несколько секунд дверь открылась.
Громко стуча каблуками Джерард прошёл к опрокинутому столику, поднял его и, усевшись в кресло, уложил ноги на его крышку.
Однако он был слишком возбужден, чтобы сохранять спокойствие: не прошло и сотой доли секунды, как Уэй снова оказался на ногах.
Джерард был невероятно зол! Куртка на распашку, засученные до локтя рукава, лохматая видно, только что намоченная чёлка и глаза, практически вылезшие из орбит от ярости – таким Джерарда не то, что Фрэнки, родной брат никогда не видел!
Они боялись пошевелиться.
Задыхаясь, он принялся растирать руки, будто бы намыливал их…
Мгновение – и нечто, блеснув, звякнуло в корзину для мусора.
- Дешовка... Идиот... – прошипел Джерард, выбрасывая туда же содержимое карманов, включая деньги, визитки и телефон…
Развернувшись, он прохрипел, указывая на ведро:
- И ТОЛЬКО ПОПРОБУЙТЕ ЕЩЁ РАЗ ЗВОНИТЬ!!!
Испепелённые горящим ненавистью взглядом, «зрители» только испуганно промычали что-то в четыре голоса.
Джерард провёл рукой по волосам, уложив мокрую чёлку назад.
Парни многозначительно переглянулись: трудно поверить, но Джерард был абсолютно трезв!
Трезв и зол – гремучая смесь…
Ещё раз отчаянно выругавшись, Джерард опрокинул стойку с гитарами.
Перекошенные лица гитаристов осветились ужасом…
«скажите ему пусть остановится! не то я... фак, я его хочу»
Джерард энергично прошагал к своему креслу и, бросив на присутствующих убийственно-презрительный взгляд, плюхнулся в него.
Секунды две он нервно стучал пальцами о кожаные ручки, разрывая нависающую тишину громким свирепым дыханием…
- Какого х*я вы тут молчите?! Быстро взяли свои балалайки! У меня нету желания с вами возиться!
Парни просто физически были не в силах ответить ему.
Джерард неистово впился пальцами в ручки кресла – признак очередного взрыва ярости.
Майки, вовремя подметивший жест брата, рванулся за гитарой. Рэй и Фрэнки последовали его примеру.
- Что делать? – срывающимся голоском прошептал басист.
Джерард казался спокойней. Он встал и, подойдя к окну, отчеканил не поворачиваясь:
- Играть.
- Что именно?
- То самое… - Джер развернулся: его лицо было обезображено таким злобно-кровожадным оскалом, что Фрэнку на мгновенье показалось, будто он попал на съёмку фильма ужасов. – Моё отсутствие не давало вам права бездельничать тут! Вот я и пришёл! Добавить новенького в музыку? Что ж. надеюсь, вы добавили. А я теперь хочу оценить!
- Микрофон включи…- промычал Мэтт.
Фрэнку было страшно подумать, что сотворил бы с ними Уэй, не подготовься они к этой репетиции!
Джер нехотя взялся за микрофон:
- если вы, блядь, дерьма там намесили, бездельники…
Фрэнк почувствовал, как сердце отстёгивает ремни безопасности и летит ко всем чертям в пропасть сознания…
Он провёл пальцами по струнам… И забылся.
~~~
- Вроде неплохо звучит! – умоляюще пропищал Майки.
Джерард, казалось, был абсолютно безразличен и к брату, и к музыкантам, и к только что прошедшей репетиции.
- Так. Где афиши?
- Какие афиши?.. – запинаясь шептал побелевший Майк.
- Концертные. ИДИОТ. Завтра. Концерт завтра. Покажи афиши.
- Так... расклеили все… я... вот только пара… - лепетал Майк, вороша кипу каких-то бумажек, разбросанных по полу.
- Дерьмо. С такими афишами мы завтра будем играть для бармена и парочки поварих.
- Джер, мы…
- Так. К чёрту афиши. Мне пора. – Уэй швырнул листовку Майки в лицо и, подойдя к двери, обернулся, подкосив парней очередным ненавидяще-усталым взглядом: - Лучше молчите.
Он скрылся за дверью, оставив напрочь разбитых друзей. Они чувствовали себя так, будто только что подверглись сверхмощной атаке инопланетян…
Мэтт и Рэй о чём-то тихо бурчали возле барабанов. Майки всё ещё копошился с гитарой.
«Ведро!..»
Понимая, что до него сейчас никому нет дела и совершенно не страшась показаться ненормальным, Фрэнки кинулся к мусорному ведру.
Что это? Интуиция?
Он не отдавал отчёта своим действиям, просто знал, подсознательно знал, что должен залезть в мусорное ведро и дотронуться до того, что Джерард туда выкинул.
Фрэнки чуть было не завизжал от радости, когда его пальцы, наконец, нащупали в куче бумажек колечко…
«Eliza & Gerard … in love forever…»
Мелкие, почти стёртые буковки – лучшее чтиво, которое Фрэнки когда-либо держал в своих руках!
Мысли, мысли полезли в его шумящую голову.
«ДАА!!! Колечко! Я знал! Мать вашу, я знал! Стопудово, у неё – такое же! А Э Т О… он выбросил!
В Ы Б Р О С И Л!»
Пытаясь сдержаться от эмоций, Фрэнки прикусил губу и сжал пальцы так крепко, что, ему показалось, кольцо расплавилось в ладони.
«Не может быть… просто не может…»
Не слишком ли много счастья за последнее время?
Ранка, оставленная Джером на его губе ещё не успела зажить, а Фортуна уже сладко кусала Фрэнки в другое место.
Фрэнки не доверял судьбе, но всё-таки теперь твёрдо верил, что вместе с обручальным кольцом Джерарда нащупал в мусорном ведре настоящее счастье.
Глава 14
Почему в жизни всё так непредсказуемо?
Зачем столько загадок и неожиданностей?
Фрэнки был просто-напросто повержен всем тем, что случилось в его жизни.
Зачем столько удачи в последнее время?
Почему судьба кидает его из крайности в крайность, то доводя до ручки, то окуная с головой в шампанское?..
Ведь всё должно быть более или менее размерено в жизни. Полоса чёрная – полоса белая. Чувствам следует чередоваться… Фрэнк полагал, что у «нормальных людей» всё именно так. Но почему у него в жизни все краски смешиваются?! Почему он никак не может разгадать плутовку-Фортуну, которая то хлещет кнутом по глазам, то осыпает его поцелуями?..
Фрэнки не знал, чего ожидать. Он уже начал опасаться: ведь не может же всё быть так сахарно? Ситуация совсем не соответствовала его действительным планам. Фрэнк поставил перед собой цель – отобрать Джерарда у Элайзы и, наконец, вернуть его к нормальной жизни. И он обязательно добился бы своего! В голове уже ворочались осмысленные планы, готовые в любую минуту действовать по назначению. Но, когда Фрэнки, скрепя сердце, запасся терпением и решил не торопиться, а поступать разумно, обдумывая каждую детальку – бочка с мёдом, которую он, путем хитрых психологических манёвров, приготовился отобрать у судьбы, сама свалилась к его ногам!
Джерард разорвал помолвку с Элайзой. И это оказалось самой реальной реальностью из всех реальных! Только вот Фрэнк никак не мог прийти в себя… Ещё один БУМ взорвался в его сознании. Просто какая-то революция…
Разбить помолвку – самая весомая задача, положительного результата которой Фрэнки готов был добиваться годами. А тут вдруг кто-то, совсем не спросившись его разрешения, подкинул Джерарду запись телефонного разговора Элайзы с её сестрой, где первая жаловалась, что Уэй полный недоумок, тянет со свадьбой, а ей уже хочется поскорее на фотосессию в платье за миллион долларов, и что, кажется, она перестаралась, когда расхваливала его таланты, и теперь он действительно верит в свою гениальность…
Почему случайность оставила Джерарда трезвым в то утро? Почему он понял всё сам, когда именно Фрэнки мечтал пролить свет на эту историю? Но всё вышло именно так, и все обстоятельства сложились в его пользу.
И Фрэнки снова недоумевал: «Почему?». Случись такое лет на 30 позже, всплеск эмоций, должно быть, довёл бы беднягу до сердечного приступа.
Ему становилось страшно. Что ни шаг – ямка, что ни поворот – за ним неприлично огромная куча шоколада…
Ведь есть Зима, есть Лето. Не бывает такого, чтоб посреди жаркого лета вдруг повалил снег! Конечно, такое случается, но крайне редко! А у Фрэнки теперь каждый день был на редкость неповторимым, и существование его принимало совершенно аномальные формы…
Что теперь было ему делать?
Он сидел на каменном мостике, свесив ноги над водой, и думал. Он чувствовал себя не в своей тарелке… Вокруг него развернулась новая планета с резко-континентальным климатом, к которому Фрэнки никак не мог приспособиться…
Холодно. Ветер прямо в лицо нескончаемым потоком…
Ему было трудно ловить воздух, и, время от времени, он опускал голову, будто позволяя ветру пролететь над его макушкой, не задевая лица, и переводил дыхание. Однако холодные струи, пропитанные резковатым запахом речной тины, всё же успокаивали его воспалённое сознание. Фрэнки вдыхал запах воды. Странно, здесь и сейчас ему казалось, что именно так должно пахнуть слово «жизнь» - свежо и, вместе с тем, остро, как забродившее вино…
Пытаясь отвлечься от надоевших размышлений, Фрэнки принялся вспоминать, как он впервые оказался в этом заброшенном безлюдном парке. Ну вот, опять. Только что он ломал голову над извечными вопросами бытия, а теперь с тем же усердием ворошит память в поисках самой что ни на есть глупой и ненужной ему вещицы.
Что ещё он помнил, кроме запаха? Джамия почему-то улыбалась, когда он щекотал ей нос…
Ну да, это она когда-то притащила его сюда, чтобы провести здесь очередной вечер в молчании...
Казалось бы, Джамия – маленький, ничего не значащий человечек… Но сколько мыслей полезло Фрэнку в голову вместе с её именем! и колледж, и экзамены, которые он, видимо, завалил, и мать с её извечно горькими укоризненными интонациями, и Боб зачем-то…
Ему показалось, что в мозгу даже что-то щёлкнуло, не выдержав напряжения.
А ведь он просто вспомнил имя…
Ему становилось паршиво от собственной впечатлительности.
«Я слишком эмоционален!.. Так ведь нельзя…»
Действительно. Иногда эмоции, если их слишком много, доводят до крайности.
Что, если сейчас ветер швырнёт ему в лицо холодный брызг, и Фрэнки, почувствовав влагу, возьмёт да и прыгнет ко всем чертям в воду?
Или же разглядит среди камешков какую-нибудь жалкую букашку и решит посвятить всю свою жизнь, скажем, науке, изучающей букашек?
Ведь Фрэнки действительно способен на такое!
И он прекрасно это знал. Так что, во избежание лишних эмоций, он спешно поднялся и, не глядя под ноги, зашагал домой.
«Нужно бы гитару настроить… и выспаться… Да, точно, сначала выспаться!..»
~~~
Концерт.
Что это будет?
Джерард определённо поведёт себя иначе, не так, как в предыдущий раз!
В его жизни тоже многое изменилось. Тем более за последние сутки. Как и Фрэнки, Джи был крайне впечатлителен и, горячась, рубил с плеча. Только, в отличие от Айеро, он никогда не жалел о случившемся и, уж тем более, не обдумывал своё поведение.
Позже Майки признается, что немало времени провёл в «расследованиях» и сборе «улик» против Элайзы. Чего ему только стоило раздобыть кассету с её автоответчика! В прочем, это уже совсем другая история, об исходе которой никто и не думал жалеть. Ну а что касается Джерарда, то он, узнав подробности, повёл себя, как всегда, непредсказуемо, воздержавшись от предполагаемого скандала, ибо Элайзы никакой он не знал и орать из-за какого-то совсем чужого и, тем более, паршивого человека не собирался.
А Фрэнки так и не суждено было узнать правду. Впрочем, он и не особо желал её знать. Кольцо в мусорке – факт. Он принял это как должное и, опасаясь за себя самого, не собирался докапываться до причины возникновения того чувства, которое побудило Уэя оголить безымянный палец. Незадолго до начала концерта, когда ребята, уже настроив гитары, беседовали в гримерке, обсуждая вчерашнюю «репетицию» и ситуацию, в которой оказался солист, Фрэнки лишь посмел предположить:
- Всё это ненадолго…
Майк встретил его умозаключение, удивлённо вскинув брови.
Но Айеро почему-то хотелось говорить. Говорить вещи, совершенно перечащие его действительным мыслям.
- У них ещё всё наладится! Мне кажется, или Джерард действительно её любит…
Майки лишь улыбнулся в ответ:
- Ни в коем случае. Поверь, я знаю своего брата. Уж он точно в одну реку дважды не войдёт! Ему просто гордость не позволит.
Ох уж этот голос и тон, которым Майки произнёс сию фразу! Эмоции – они судьбоносны… Именно в этот момент Фрэнк сделал окончательные выводы и твёрдо решил действовать.
«Сделает ли он это снова?»
Этот вопрос мучил не только новичка MCR, но и ревущую толпу фанатов и журналистов, стеной окруживших стадион. Нечаянный поцелуй пьяного солиста (что ещё можно хоть как-то оправдать) или же что-то большее? Шоу даст ответы на все вопросы.
Первое выступление в новом году. Это был уже не клуб, а стадион, набитый поклонниками.
- Говорят, билеты раскупили за полдня! – косился Мэтт в щёлку через кулисы.
- Не говорят, а правда.
Как-то непривычно было видеть Джерарда здесь, за кулисами, за ц е л ы х п о л ч а с а до выхода на сцену. Поэтому парни, кучкой стоявшие возле той самой щёлки, мигом развернулись, заслышав знакомый голос сзади. Фрэнки застыл от восторга: Джерард стоял прямо перед ними, весь в чёрном, наглаженный и причёсанный, совсем не такой, каким его привыкли видеть в последнее время. Он, деловито сложив руки за спиной, смотрел на ребят. Ни смешочка, ни жалкого подобия улыбки в этом лице! Только бледные щёки и красные круги теней вокруг зеленеющих льдом глаз.
Джерард сейчас был жутко похож на вампира, причём жестокого, неумолимого и г о л о д н о г о, который только что наткнулся в лесу на четверых детишек и теперь раздумывал, как лучше пустить им кровь - по одному, или же всем сразу.
- Когда начало? – спросил он тем же холодным тоном.
- Ещё 25 минут – проговорил Майки, скоро глянув на часы.
- Сейчас.
- Что? – изумился Рэй.
- Начинаем сейчас. – Джерард говорил медленно, отчеканивая каждую буковку, кусочком свинца падающую на уши музыкантов. Будто говорил по слогам, как школьный учитель: - Я предлагаю начать сейчас.
Надо же! Он предлагает! Можно подумать, его кто-то посмеет ослушаться!
Фрэнки первым схватился за гитару:
- Действительно, чего ждать! Зал скоро взорвётся!
Пара минут, и он уже стоит на не совсем ещё привычном, но всё же своём месте, справа от Джерарда, почти там же, где и в прошлый раз. Майки уступил ему своё место, отойдя вглубь сцены – неплохой, кстати, ход: подсунуть Фрэнка прямо Джерарду под нос. Интересно, и на что они надеялись? Думаю на то же, на что и Фрэнк.
«Если и можно изменить что-то в судьбе… То только сегодня. И сделать это могу только я.»
Такого ещё никогда не было: зал едва дышал…
В перерыве между песнями, казалось, слышно было биение взволнованных сердец…
Никто не выкрикивал признаний в любви, не кидал на сцену плюшевых зайцев…
Толпа, как зачарованная, молча любовалась им.
Джерард – он, как всегда неповторим. Но этот концерт запомнился навсегда.
Он страдал. Чёрт возьми, нет ничего хуже, чем разочарование! Разочарование в любимом человеке… Джерард обманулся, и ему было больно признавать свои ошибки. Это жуткое чувство – вина. Вина перед самим собою. Майки верно мыслил: Джерард наркоман, но не чудовище. Не подумайте, что он раскаялся.
И не подумал…
Его точила мысль о том, что в течение целых 8 месяцев Элайза играла им, как верёвочной куклой… И он поддавался ей… Выполнял каждый каприз…
Теперь он стоял на сцене…
Ему ничего не оставалось, как петь.
Фрэнки никогда не забудет это бледное лицо в мутном свете прожекторов, пальцы, впившиеся в микрофон, как будто он – единственная зацепка в жизни.
Он пел, убивая зал чувством, рвущимся наружу через горло…
Ему хотелось кричать – он пел…
Никаких прыжков в толпу, рваных коленок и валяний по сцене…
Похоже, единственный концерт в его жизни, когда эмоции выражались далеко не в движениях…
Некоторое время Фрэнки сам пребывал, как в агонии: ничего не чувствуя, кроме струн любимой гитары. В какой-то момент он случайно поднял взгляд на Джерарда и уже смог его отвести: Джи – на краю сцены, молочный дымок окутывает его высокую тёмную фигуру, и сотни рук, бесшумно тянущиеся к нему…
Он поёт…
Поёт самые разные песни о самых разных вещах…
И, кажется, только зритель понимает, почему его голос так трогателен сегодня…
Фрэнки прожигал его горящим взглядом…
Казалось, Джерард уже давно должен был ощутить это жжение на своём теле, но он продолжал стоять спиною и петь, время от времени возводя руками к залу, сейчас же отвечавшему тем же жестом.
И, казалось, никого здесь больше нет – только певец и зритель, которому первый раскрывает самые свои сокровенные секреты… Музыканты – случайные свидетели этого «общения». Им даже становилось стыдно, в какой-то момент они ощущали себя действительно лишними на этой сцене.
Концерт подходил к концу. За последние три песни Джерард ни на шаг не отошёл от микрофонной стойки. Фрэнки ничего не мог поделать: глаза смотрели только в одну точку.
