Согласно Nabulsi, “Он среди тех, кто утверждает, что Шура предназначается, чтобы советовать правителю, но не обязывает его. [Аль-Карадхави считает, что] правитель не должен быть свергнут, даже если он грешит или угнетает, и что ‘правителю нужно повиноваться, даже если он ударяет Вас или конфискует Вашу собственность.’ Халифат остался неизменным от 632 до 2004 - это держало свою примитивную, простую племенную форму (преданность элиты суверенам) - недемократическая структура, деспотичная, и чертовски за исключением краткого периода 12 лет во время правления Абу Бейкера и Омара Бин Аль-Хаттаба [первые и вторые Калифы]. (...) Со времени [Калиф Umayyad] Mu’awiya Ибн Аби Суфян через последнего Оттоманского Султана, (который является с года 661 до 1924 года), исламский Халифат был пропитан с кровью, и управлялся кулаком и мечом - и даже сегодня ситуация - то же самое в большей части арабского мира.”
Нэбалси цитирует Кардави: “‘Есть те, кто поддерживает ту демократию, правление людей, но мы хотим правление Аллаха.’ Такие идеи] являются призывом к Правлению Аллаха, обсужденного Сеидом Катбом в его книге ‘Вехи.’ [Qutb] заимствовал эту идею от пакистанского интеллектуального Абу-'элы Аль-Мавдуди, который вводил теорию, что власть - Аллах, не люди, и что суверен не никто другой чем секретарь Аллаха и Его представитель на земле.”
Хассан аль-Банна основал Братьев-Мусульман в 1928 с установленной целью восстановления Халифата. Есть знаки, что его ученик Юсуф Кардави, теперь духовный лидер Братства, не бросил эту цель. В интервью с немецким еженедельным журналом Der Spiegel [71], сказал Карадави: “Ислам - единственная страна, есть только одно мусульманское право, и все мы молимся единственному Богу. В конечном счете такая страна также станет политической действительностью. Но ли это будет федерацией уже существующих государств, монархия или исламская республика еще неизвестно.”
В другом эссе [72], Кардави заявляет что: “Атеизм может быть принят в христианском обществе, но он никогда не может обладать полным одобрением в исламском обществе. Христианство лишено shari’ah или всесторонней системы жизни, которой должны быть переданы ее сторонники.”
Напротив, согласно Новому Завету, правило к: “Отдайте к вещам Цезаря, которые принадлежат Цезарю, и отдают к вещам Бога, которые принадлежат Богу” (Мэтью 22:21).
Но, “поскольку Ислам - всесторонняя система вероисповедания (’ibadah) и законодательство (Shari’ah), принятие атеизма означает, что отказ от Shari’ah,” и “призыва к атеизму среди мусульман является атеизмом и отклонением Ислама. Его принятие как основание для правила вместо Shari’ah - прямой riddah [измена].”
Принятие светских законов и равенства для мусульман и немусульман составляет измену. Резкие слова от человека, который высказал поддержку традиционной смертной казни для отступников.
Иранский интеллектуальный Амир Таери [73] отметил, “Не было никакого слова ни на одном из мусульманских языков для демократии до 1890-ых. Даже тогда греческая демократия слова вошла в мусульманские языки с небольшим изменением: democrasi на персидском языке, dimokraytiyah на арабском языке, demokratio на турецком языке. Это не случайно, что ранние мусульмане перевели многочисленные древние греческие тексты, но никогда связанных с политическими вопросами. Сам великий Авиценна перевел Поэтику Аристотеля. Но не было никакого перевода Политики Аристотеля на персидском языке до 1963.”
Согласно Taheri, один из ключевых камней преткновения - равенство: “Идея недопустима для Ислама, поскольку неверующий не может быть равным из сторонника.”
“Демократия означает правило народа, простых людей, или что теперь известно как популярный или государственный суверенитет. В Исламе, однако, власть принадлежит только Богу: al-hukm l’illah. Человек, который осуществляет ту власть на земле, известен как al-Аллах Khalifat, регент Бога. Но даже тогда Khalifah или Caliph не могут действовать как законодатель. Закон был уже разъяснен и установлен навсегда Богом. (...) в Исламе есть консультация. Но консультация, таким образом рекомендуемая, не о специфических особенностях только, никогда об общем замысле общества.”
Он подводит итог с заключением, что “Ислам несовместим с демократией.” Все же в другом эссе, Амир Таери хочет, чтобы европейцы восстановили Римскую империю [74]:
“Северная Африка, у которой есть самые красивые пляжи Средиземноморья, могла стать своего рода Флоридой для пенсионеров старости Западной и Северной Европы. В обмене миллионы молодых людей могли двинуться на север от юга, чтобы обеспечить, рабочая сила должна была держать современное европейское движение экономики. (...) разумное соединение богатства и технологии с севера и трудовых ресурсов с юга могло превратить евро-Средиземноморский регион в самую большую и самую преуспевающую экономику, которую когда-либо видел мир.”
Эту идею называют “Eurabia” и уже реализовывается, поскольку Бэт Е'ор [75] может свидетельствовать. И это не была очень хорошая идея. Если он правилен, что Ислам несовместим с демократией, какое влияние это окажет на демократические государства, если они будут затопляться людьми, у которых есть исламский менталитет? Амир Таери является часто блестящим в своих письмах об Исламе, но в этом случае его идеи не логически последовательны.
Согласно Исламу веб-сайта Онлайн [76], “Ислам не религия в общем, искаженном значении слова, ограничивая его область только частной жизнью человека. Говоря, что это - полный образ жизни, мы подразумеваем, что это обслуживает все области человеческого существования. Фактически, Ислам дает представление для всех групп общества - отдельный и социальный, материальный и моральный, экономический и политический, законный и культурный, национальный и международный.”
Общая фраза - то, что Ислам - Шум wa Dawlah, религия и государство. В 2005, после парламентских выборов, Younus Qanooni [77], старший член афганского Северного Союза, который помог США свергнуть режим Талибана в 2001, заявил, что страна никогда не могла становиться светской демократией. “Афганцы никогда не будут договариваться ни о какой светской или либеральной системе. Ислам - современная система, и будущее Афганистана привязано Исламом.” Все же Западные солдаты, как предполагается, рискуют своими жизнями, и Западные налогоплательщики платят за, устанавливая только такую систему.
Это довольно наивное представление демократии - к сожалению, правило, а не исключение. В записке Государственный Департамент США [78] сказал его посольству в Каире начинать диалог с религиозными группами, потому что столкновения с ними будут только подстрекать больше нападений на американские интересы. Они также советовали Вашингтону оказывать давление на египетское правительство в разрешение Братьев-Мусульман играть большую роль в расстановке политических сил Египта. Это несмотря на то, что многие из худших террористических групп сегодня - ответвления MB. Доктор Ахмад Аль-Рабьи [79], бывший кувейтский министр просвещения, предупредил, что “Основатели жестоких групп были воспитаны на Братьях-Мусульманах, и тех, кто работал с Бин Ладеном, и Аль-Каида вышла под мантией Братьев-Мусульман.”
Автор Тарек Хегджи, также, предупреждает что: “Братство выступает против понятия государства, основанного на демократических институтах, призывая вместо этого к исламскому правительству, основанному на Шуре (консультативное собрание) система, почитание лидера и введение в должность Высшего Гида. В этом они близко к модели, установленной покойным аятоллой Рухоллой Хомеини в Иране. (…) Братство призывает к конституционной и правовой системе, основанной на принципах шариата, включая жестокие телесные наказания в уголовном кодексе (устилание камнем, упрек, отключение руки воров, и т.д.).”
Фактически, единственное место, где было любое движение к демократическому Исламу, находится в Дании. Из всех Западных стран Дания установила самое сильное популярное сопротивление против Исламизации. Член парламента сирийского происхождения Нэзер Хэдер [80] начал сеть, названную демократическими мусульманами. Новые участники обязаны подписывать декларацию, что они выступают против Законов шариата. “Свобода слова - дыхание демократии - и если Вы убираете это, тогда демократия умирает,” сказал Хэдер.
Г-н Хэдер, кажется, является искренним об этих усилиях. Так, очевидно, его мусульманские противники, который является, почему он получил многочисленные угрозы против своей жизни. Французский документальный фильм использовал скрытую камеру [81], чтобы захватить имама, предполагающего, что Khader мог привлечь террористов-смертников, если бы он стал министром дел интеграции. Рассматриваемый имам, Ахмед Аккари, позже сказал, что имел в виду комментарий как шутку.
Идеи позади сети положительны. Они определили Десять Заповедей Демократии [82] среди них:
1. Мы должны все отделить политику и религию, и мы никогда не должны помещать религию выше законов демократии.
2. Мы должны все уважать это все, у людей есть равные права независимо от пола, этнической принадлежности, сексуальной ориентации или религиозных верований.
3. Никакой человек никогда не должен подстрекать к ненависти, и мы никогда не должны позволять ненависти входить в сердца.
4. Никакой человек никогда не должен использовать или поощрять насилие - независимо от того, как разбитый или обидел, мы чувствуем, или как только наша причина.
5. Мы должны все проявить уважение к свободе выражения, также тех, с кем мы не соглашаемся наиболее.
Проблема, только малочисленное меньшинство [83] из участников, демократические мусульмане - фактически мусульмане. Огромное большинство - немусульманские сторонники.
Кроме того, мусульмане в Дании кажутся гораздо более интересующимися эксплуатацией демократической системы чем в поддержке этого. Согласно Копенгагенской Почте [84], Хан Wallait был избран членом совета для Либеральной партии в Копенгагене, только чтобы дезертировать, чтобы присоединиться к Социалистической Народной партии, которая позволила им устанавливать левую коалицию. Но Хан также был на предвыборной кампании в Пакистане. Хан сказал, что шесть человек были избраны в Пакистане несмотря на их датские резиденции. “Мы, у пакистанцев в Европе есть соревнование между нами,” сказал он. “Мы в Дании конкурируем с пакистанцами, живущими в Норвегии и Англии о том, кто занимает большинство постов мэра.”
Европейский совет по Фетве и Исследованию, лидер которого - Юсуф Кардави, работает над мусульманской Конституцией для Европы [85], который будет выше национального законодательства. Согласно Тине Мэгэард из университета Орхуса, позади этих стремлений “находится десятилетия работы.” Исламские группы имеют в течение многих лет, нацеленных на установление их контроля мусульманских иммигрантских общин, и в некоторых случаях выиграли официальное признание со стороны правительственных органов. Согласно Magaard, “Имамы и исламисты считают сотрудничество с государственными учреждениями передачей власти. Теперь это - они, кто управляет.”
Даже без Ислама, чистая демократия без ограничений не всегда была бы хорошей вещью. Например, можно было завоевать поддержку большинства людей, в значительной степени обещая им доступ к деньгам других людей. Однажды во власти, можно было начать распадаться независимо от того, что ограничения существуют, чтобы обеспечить постоянное переизбрание. В феврале 2007 венесуэльскому президенту Уго Чавесу [86] предоставили право управлять согласно указу президента в его усилиях построить социалистическое государство, движение, которое говорят критики, продвигает Венесуэлу к диктатуре. Президент Национального собрания Силия Флорес приветствовал со словами “Родину, социализм или смерть,”, в то время как сотни сторонников Чавеса вне развеваемых знаков, читая “Социализм являются демократией.”
Брюс Боер [87], автор книги, В то время как Европа Спала, отметил, что название самой демократической страны в мире было присуждено Швеции в 2006 Единицей Разведки Экономиста. Согласно Bawer, “Для многих наблюдателей, это не является только неправильным - он потрясающе, зверски дезинформирован. Хотя две трети вопроса о шведах, совместим ли Ислам с Западным обществом, эта проблема, просто не открыты для общественного обсуждения.” Чтобы цитировать наблюдателя Джонатана Фридмана, “никакие дебаты об иммиграционной политике не возможны”, потому что шведский “политический класс,” то, который управляет общественными дебатами, просто избегает темы.
Согласно Bawer, город Стокгольм “выполнил обзор мальчиков девятого класса в преобладающе мусульманском пригороде Rinkeby. Обзор показал, что в прошлом году, 17 % мальчиков вынудили кого-то заняться сексом, 31 % причинил кому-то боль настолько ужасно, что жертва потребовала медицинского обслуживания, и 24 % передали кражу или ворвались в автомобиль. Сенсационная статистика - но во всей Швеции, они, кажется, были изданы только в ежедневной листовке, которая распространена бесплатно на метро. Швеция - единственная главная западноевропейская страна, законодательный орган которой не содержит ни одного представителя стороны, критически настроенной по отношению к ее иммиграционной политике.”
Члены маленькой группы, демократы Швеции, критически настроены по отношению к чрезвычайно открытой иммиграционной политике страны. Редко могут они проводить встречи, не будучи изведенным или физически подвергшийся нападению. Это регулярно происходило в течение многих лет с молчаливым одобрением шведских элит. Шведская газета Экспрессен предупредила против “терроризма низкой интенсивности”, проводимого чрезвычайными Левыми и нео-нацистами.
Политолог Питер Эсэйэссон провел исследование в каждое движение выборов в области Швеции с 1866. Согласно ему, у организованных попыток разрушения встреч во время выборов 2006 года нет никаких параллелей в современной истории.
Добавленный к этой цензуре на национальном уровне, важные решения приняты неизбранными бюрократами ЕС. Если демократия, как предполагается, означает, что граждане голосуют, чтобы решить их будущее, то Швеция не демократия; это - относящаяся к разным культурам диктатура. Можно голосовать за множество сторон, но все они поддерживают тот же самый мультикультурализм и массовую иммиграцию. Обычные шведы имеют небольшое влияние по своему собственному будущему, и свобода слова является несуществующей. Но у страны все еще есть формальные аспекты демократии: регулярные многопартийные выборы имеют место. Это должно напомнить нам еще раз, что выборы автоматически не приводят к свободному обществу.
Знаменитый историк Бернард Льюис [88], кто по общему мнению имел важное влияние на американскую политику принести "демократию" в Ирак, в 2007 сказал The Jerusalem Post, что Ислам мог скоро быть доминирующей силой [89] в Европе. Он иронически предупредил, что этой Исламизации могли помочь “иммиграция и демократия.”
В Вене, Австрия [90] в декабре 2006, Санта Клаус был удален из детских садов. Муниципальные чиновники настояли, что вид странного бородатого числа у двери вызовет страх в детях, но много наблюдателей обвиняли их в подлизывании растущему мусульманскому населению.
Сражение Вены в 1683, где Оттоманские турки были избиты силой во главе с Королем Яном III Собиеским Польши, было прошлым разом, когда мусульманам удалось угрожать Западу в традиционной войне. Они постепенно падали далее и далее позади должного к их технологическому неподходящему, которое снова вызвано их враждебностью к вольнодумству как основание науки. Это подавление любопытства - их Ахиллесова пята. Возможно, они наконец нашли наш. На сей раз они уже - внутренняя Вена.
В конце мусульмане были более успешными при мирном проникновении демократического Запада, чем они когда-либо были в оспаривании преддемократическому Западу в открытой войне.
Ибн Варрак предупреждает, что исламисты рассматривают наше открытое общество как средство для того, чтобы пропитать Западные общества. Он боится, что мы рискуем заканчивать с Исламизацией демократии вместо демократизации Ислама.
Валид аль-Кубайси [91], норвежец иракского происхождения и критик сторонников шариата, полагает, что Юсуф Кардави более опасен чем террористический лидер Осама бин Ладен:
“В Европе Братья-Мусульмане обнаружили уникальную возможность: Демократия. Демократическая система оставляет комнату для свободы религии и свободы слова, и финансирует религиозные сообщества и религиозные организации. Это было использовано Братьями-Мусульманами, чтобы пропитать мусульманские сообщества, принять на работу участников и построить исламистские сети, которые стали настолько видимыми в последнее время.” Принимая во внимание, что бин Ладен использует бомбы, Кардави эксплуатирует демократию как троянского коня. Братство финансировало их действия из Германии, Англии и т.д. Они получают признание и пропитывают демократическую систему.
Патрик Пул [92] описывает обсуждение документа, названного “Проект”, который до сих пор ограничивался сверхсекретным миром Западных разведывательных ведомств. Только посредством работы бесстрашного швейцарского журналиста, Сильвена Бессона, информация относительно Проекта наконец была обнародована. Это было найдено в набеге виллы в Campione, Швейцария 7 ноября 2001.
Включенный в захваченные документы был план на четырнадцать страниц, датированный 1 декабря 1982, обрисовывал в общих чертах стратегию с двенадцатью пунктами гибкого, мультипоэтапного, долгосрочного подхода к “культурному вторжению” в Запад. Среди рекомендуемых стратегий было следующее:
· вовлечение идеологически переданных мусульман всюду по учреждениям на всех уровнях на Западе;
· включая правительство, неправительственные организации, частные организации;
· использование существующих Западных учреждений, пока они не могут быть помещены на службу Ислама; и
· учреждение союзов с Западными "прогрессивными" организациями, которые разделяют подобные цели.
Сильвен Бессон и Скотт Берджесс обеспечивают обширные сравнения между публикацией Карадави, Приоритетами исламского Движения в Ближайшей Фазе с 1990, и Проектом. Они отмечают поразительные общие черты между этими двумя документами.
Тем временем Юсуф Кардави был провозглашен как "умеренное" людьми, такими как мэр Лондона Кен Ливингстоун, который приветствовал его в конференции в Великобритании. Это несмотря на то, что Qaradawi поддержал террористов-смертников, хвастуны о том, как Ислам завоюет Европу и был самым важным числом в том, чтобы сделать на скорую руку ненависть во время датского мультипликационного джихада в 2006. Текущий официальный лидер международных Братьев-Мусульман, Мохаммад Мэхди Акеф, объявил, что у него есть “полная вера, что Ислам вторгнется в Европу и Америку.”
Согласно доктору Рахель Эренфельду и Алиссе А. Лэппен, Братство и его организации потомства используют стратегию Гибкости:
“Эта стратегия призывает, чтобы меньшинство мусульман использовало, все 'законные' хотят проникать доминируемый большинством, немусульманские светские и религиозные учреждения, начинающиеся с его университетов. В результате 'Обращенные в мусульманство' мусульманские и немусульманские университетские выпускники входят в национальную рабочую силу, включая ее сектора правительства и государственной службы, где они готовы ниспровергать правоохранительные органы, разведывательные ведомства, военные отделения, дипломатические службы, и финансовые учреждения.”
Лоренсо Видино пишет о завоевании Братьями-Мусульманами Европы: “С начала 1960-ых члены Братьев-Мусульман и сочувствующие переехали в Европу и медленно но устойчиво установили широкую и хорошо организованную сеть мечетей, благотворительных учреждений, и исламских организаций.” Согласно Vidino, “Окончательная ирония - то, что основатель Братьев-Мусульман Хассан аль-Банна мечтал о распространяющемся Исламизме всюду по Египту и мусульманском мире. Он никогда не мечтал бы, что его видение могло бы также стать действительностью в Европе.”
Дуглас Фара отметил в значительной степени успешные усилия исламских групп на Западе, чтобы купить большое количество недвижимого имущества. “У нас нет плана. Они делают. История показывает, что те, которые планируют, ожидают и имеют последовательную стратегию, обычно побеждают. Мы не побеждаем.”
В начале 2006 [93], крошечная норвежская христианская газета, Magazinet, переиздала датские мультфильмы Мухаммеда. После того, как духовный лидер Братьев-Мусульман, Юсуф Кардави, косвенно вызвал нападения на норвежские и датские посольства в Сирии в феврале в том году, сделав, на скорую руку возмущают в арабском телевидении, Министре труда Норвегии и Социальном Включении, которое Бьярне Хокон Ханссен назвал пресс-конференцией при здании правительственного учреждения в Осло. Там Velbjørn Selbekk, редактор Magazinet, выпустил презренное извинение за переиздание мультфильмов. В его стороне, принимая его акт раскаяния и прося, что все угрозы теперь быть забранным, был Мухаммед Хэмдэн, тогда главный из исламского Совета Норвегии. Как автор Брюс Боер [94] написал, это точно походило на сцену от суда шариата.
Trond Giske, Министр культуры и церковь Дела, встреченные с г-ном Мухаммедом Хэмдэном несколько месяцев спустя и, объявили, что правительственные субсидии для исламского Совета будут подняты от 60 000 крон в год до полмиллиона. Это - больше чем 700%-ое увеличение в год, и несомненно рассматривалось мусульманами как jizya. Таким образом это было в действительности формальное признание норвежскими властями, что страна теперь действовала в соответствии с исламским правилом.
Позже в 2006 Министр Бьярне Хокон Ханссен от лейбористской партии призывал к увеличенной иммиграции в Норвегию из Пакистана, потому что это будет “хорошо для экономики.” Большинство мусульман в Норвегии голосовало за лейбористскую партию в 2005, и 83 % для Левых партий вообще. Samira Munir [95], депутат муниципального совета в столице Осло, предупредил, что было широко распространенное сотрудничество между Социалистическими партиями и мусульманскими сообществами во время выборов того года. “Главы семей и мечетей решили бы, как все группы иммигрантов будут голосовать. Они заключали сделки такой как, 'Сколько денег мы доберемся, если мы заставим наших людей голосовать за Вас?,’ и сделки всегда заключались с Социалистическими партиями.”
Норвегия - необычно наивная страна. В то время как это, возможно, не лучший критерий, чтобы измерить исламское проникновение, проблемы, лица Норвегии могут быть найдены во многих демократических странах, и не только Западных.
Возможно, самая большая идея Левых фракций после холодной войны состояла в том, чтобы повторно изобрести себя как Относящиеся к разным культурам стороны и начать импортировать избирателей [96] из-за границы. Нет ничего нового о покупке "клиентов", обещая им доступ к деньгам других людей. Однако, этот дефект становится более опасным когда объединено с массивной иммиграцией. В Европе мусульманская иммиграция может превратить демократию в пагубную систему, которая в конечном счете сломается, потому что европейцы по рождению больше не полагают, что это служит их интересам.
Турецкое правительство попыталось влиять на голландские всеобщие выборы в 2006 по электронным письмам, посланным тысячам этнических турок в Нидерландах. Согласно Полу Белину Брюссельского Журнала [97], “Это создало ситуацию, где иммигранты в Западных демократических государствах становятся троянскими конями иностранного национализма и религиозного фанатизма.”
Индийский Премьер-министр Манмоган Сингх, сикх, в 2007 заявил, что у меньшинств, особенно мусульмане, должно быть первое требование на ресурсах так, чтобы выгода экономического развития Индии достигла бы их справедливо. Он был не в состоянии заявить, что это было, вероятно, также для избирательной выгоды его собственной Стороны Конгресса, которая ухаживала за мусульманами в Индии со времени Махатмы Ганди и Неру. Мусульмане отстают от немусульман в экономическом развитии всюду от Западной Европы до Малайзии, которая сильно указывает, что у их отсталости есть что-то, делают с исламской культурой.
Мусульмане в Индии могут частично следовать за законом шариата [98] с официальным признанием. Весь мусульманин Индии Личный Законный Совет пошел в Высокий суд, чтобы понизить совершеннолетие брака [99], и настаивает, чтобы в семейных мусульманах Индии вопросов подверглось только шариату. В январе 2007 правительство сообщало Верховному Суду, что мусульмане в соответствии с их личным законом имеют право установить суды шариата, чтобы уладить споры между двумя человеками и что фетвы, выпущенные этими судами, не находятся в конфликте с индийской системой правосудия.
Ученый К.С. Lal [100] проанализировал индийскую демографию в течение периода между 1000-1525. Lal оценивает, что числа индуистов, которые погибли в результате этих кампаний, были приблизительно 80 миллионами.
Согласно историку Н.С. Rajaram [101], “Индия, где раны, причиненные столетиями исламского правила о большом сегменте индийской интеллигенции и политического класса, были настолько изнурительны, что они продолжают жить в состоянии постоянного страха. (...) Политическая свобода в Индии не вызвала духовную свободу; политические деятели и интеллигенция все еще действуют как угнетаемые колониальные предметы когда спрошено стоять перед правдой об исламском прошлом их страны.”
В Иностранных делах [102] журнал, Ф. Грегори Гэюз III, Адъюнкт-профессор Политологии в Университете Вермонта утверждают, что нет никаких доказательств, что демократия уменьшает терроризм, и указывает на число террористических инцидентов в Индии:
“Справедливо предположить, что группы, базируемые в Пакистане, выполнили много тех нападений, особенно в Кашмире, но ясно не, все преступники были иностранцами. Значительное количество террористических событий в Индии имело место далекое от кашмирца, отражая другие местные обиды против центрального правительства.”
Несмотря на то, что мусульмане уничтожали десятки миллионов немусульман в Индии больше одной тысячи лет, у мусульман в республике Индии просто нет равных прав с немусульманами, они имеют специальные права и могут следовать за шариатом для семейных вопросов в том, что является, предположительно, светской страной. Индия была также одной из первых стран, которые запретят книгу Салмана Рушди сатанинские Стихи после того, как аятолла Хомеини выпустил свой смертный приговор в 1989, таким образом ограничивая свободу слова почти для одного миллиарда немусульман из страха перед мусульманским насилием.
Бывший Премьер-министр Тэйлэнда Тэксина Шиноэтры был спорен по нескольким причинам, но нет сомнения, что его столкновение с исламским джихадом на юге Таиланда очень способствовало его удалению через военный переворот в 2006. Большинство жителей Таиланда - буддисты, но у южных областей близко к Малайзии есть мусульманские большинства, где мусульманский мятеж побудил много буддистов бежать из своих домов. Монахи были казнены и убитые учителя. Почти одна тысяча государственных школ [103] была закрыта на юге из-за волны нападений поджога на школы и убийств десятков учителей.
Листовка [104], который был распределен в регионе, заявила, что “Эта земля должна быть освобождена и управляться мусульманским правом. Эта земля не принадлежит Таиланду, это - земля войны, которая не отличается от Палестины и Афганистана... Мусульмане и неверующие должны жить отдельно.”
Chulanont Surayud, тайский офицер, временный премьер-министр и глава военной хунты, которая свергла избранное правительство в падении 2006, публично принес извинения [105] за бескомпромиссную политику прежнего правительства и сказал, что он убедит ограниченное использование мусульманского права на юге, особенно по семейным делам.
Судя по событиям Индии, есть небольшая причина полагать, что предоставление ограниченного шариата мусульманам положило бы конец насилию против немусульман. Наиболее вероятно буддисты южного Таиланда [106] закончат тем, что были беженцами в своей собственной стране, точно так же как индуисты Кашмира, в то время как их правительство успокаивает мусульман с шариатом.
Определенные наблюдатели по ошибке утверждают, что, "как только мусульмане становятся большинством, мы получим шариат через выборы.” Напротив, шариат прибудет намного скорее. Заметьте, что относительно небольшой процент мусульман может сжать концессии из демократических государств. Шариат был уже частично осуществлен в Индии, Таиланде, Филиппинах, и Великобритании. Врожденная агрессивность ислама выявляет успокоение от немусульман, чтобы избежать снижать демократическую систему через гражданскую войну.
В стратегическом Обзоре Ли Харрис рассматривает превосходную книгу Эндрю Г. Бостома Наследство джихада. Харрис предупреждает против тех, кто отвергает идею, что джихад составляет серьезную исламскую угрозу на Запад, потому что мы технологически превосходим исламский мир:
“Джихадисты не интересуются победой в нашем значении слова. Они могут преуспеть просто, делая существующее неосуществимое мироустройство, создавая условия, в которых политика как обычно больше не выбор, вызывающий на Запад выбор или признания их требований или спуска в анархию и хаос. Заманчиво назвать этот подход катастрофой цивилизации.”
Соответственно, говорит Харрис, “В парадигме катастрофы цивилизации - вопреки войне Clausewitzian - враг особого установленного порядка не должен соответствовать этому в организационной силе и эффективности. Это должно только сделать установленный порядок отказывающимся использовать его большую силу из понятного страха, что, погружаясь в гражданскую войну это будет самостоятельно подвергнуто опасности. Этот страх перед анархией - окончательный страх за тех, кто охватывает политику причины - может использоваться, чтобы парализовать политический процесс к пункту, в котором установленный порядок беспомощен, чтобы управлять событиями через нормальные политические каналы, и сила больше не находится в руках учреждения, но заключается рискованно в улицах.”
