Обращаясь к более современным прецедентам, следует вспомнить дело DHN Food Distributors v. Tower Hamlets London Borough Council от 1976 года. Оно было не совсем обычным в том смысле, что в нем само лицо, контролирующее компанию, требовало СКВ, а именно, материнская компания желала встать на место контролируемой ею «дочки». В этом деле принудительному выкупу для государственных нужд подлежал земельный участок в Лондоне, формально находившийся в собственности компании, входившей в группу DHN – холдинга, который владел бакалейным магазином. Склад магазина DHN находился как раз на выкупаемом участке, и по договору с «дочкой» DHN пользовалась правом бессрочной аренды участка. Его изъятие приводило к прекращению бизнеса DHN, и та могла бы претендовать на возмещение убытков, если бы владела участком сама. Тогда DHN обратилась в суд за «снятием корпоративной вуали», ссылаясь на то, что она полностью контролировала свою дочернюю компанию. А именно, (1) она участвовала в капитале «дочки» на 100%, (2) директорами у них были одни и те же лица и (3) «дочка» использовалась холдингом исключительно для владения участком и не вела никакой самостоятельной деятельности. Суд согласился с доводами истца и «снял корпоративную вуаль», позволив DHN получить компенсацию за изъятие участка вместо дочерней компании.
Очень похожее дело, закончившееся, однако, прямо противоположным результатом - Woolfson v Strathclyde Regional Council от 1978 года. Коммерческая недвижимость в Глазго, где располагался магазин свадебных платьев, была принудительно выкуплена для государственных нужд (строительство шоссе). Поскольку дело было в Шотландии, суды первых инстанций были не английскими, а шотландскими, но последней инстанцией также стала Палата Лордов. Если бы суд признал, что недвижимость принадлежала тому же лицу, что вело розничный бизнес, этому лицу полагалась бы дополнительная компенсация «за лишение бизнеса». Однако истец, по-видимому, действительно контролировавший весь бизнес на выкупаемом участке, организовал владение активами слишком хитроумно: его доля в компании, на которую была оформлена часть недвижимости, составляла 50%, а доля в компании, ведущей бизнес — 99,9% (остальные акции принадлежали жене истца). Эти обстоятельства не позволили судам, следуя логике дела DHN (формальным прецедентом для судов Шотландии оно не является), поставить истца на место компаний, юридически владевших недвижимостью и бизнесом. Палата Лордов отказалась удовлетворить жалобу истца, указав, что основанием для СКВ является только использование компании в качестве «простого фасада для сокрытия истинных фактов», чего не было.
В важном деле Adams v Cape Industries, рассмотренном Апелляционным Судом в 1990 году, решался, в частности, вопрос о «снятии корпоративной вуали» для юрисдикционных целей, то есть для целей определения компетентного суда. Британская компания продавала асбест в США (в период до 1970-х годов) через свои аффилированные корпорации в США. Впоследствии работники американской фабрики, которой компания продавала асбест, предъявили иск ряду ответчиков, включая британскую компанию, о возмещении вреда, причиненного здоровью истцов при работе с асбестом. Иск ценой в миллионы долларов был удовлетворен техасским судом. Однако английский суд отказался привести в исполнение это решение американского суда, сочтя, что британская компания, не ведущая деятельности в США, не попадает под юрисдикцию суда США, а основания для СКВ (то есть для привлечения британской компании к ответственности по обязательствам американской «дочки») отсутствуют, поскольку аффилированная компания в США не являлась «просто фасадом» британской компании. Как отмечается в акте Апелляционного Суда, «суд не может отказаться от принципа [ограниченной ответственности] лишь потому, что, по его мнению, этого требуют интересы правосудия».
В этом же деле обсуждается возможность привлечения материнской компании к ответственности по обязательствам дочерней по несколько иным основаниям, а именно, когда дочерняя компания признана агентом материнской. Действительно, принципал несет ответственность по сделкам, заключенным в его интересах агентом. Однако для этого необходимо доказать фактическое наличие агентских отношений, чего, по заключению суда, в данном случае сделано не было. Контроль одной компании над другой еще не означает наличия агентских отношений между ними. Подчеркнем, что суд в этом деле разграничивает «снятие корпоративной вуали» и возложение ответственности на компанию, являющуюся принципалом в агентских отношениях. В последнем случае нет никакой необходимости лишения компании статуса отдельного юридического лица, то есть «корпоративная вуаль» остается на своем месте.
Обзор современного состояния доктрины СКВ в Англии можно найти в довольно экзотическом деле Высокого Суда Англии и Уэльса Hashem v. Shayif от 2008 года. Речь шла о гражданине Саудовской Аравии и одной из его жен по законам шариата, а спор между ними шел о недвижимости в Англии. Хотя спор относился в основном к семейному праву, в деле обсуждаются также и вопросы корпоративного права. Дело в том, что семейная недвижимость была оформлена на юридическое лицо — компанию на острове Джерси. Вопрос был в том, может ли жена в связи с разводом потребовать передачи ей этой недвижимости, как если бы она принадлежала непосредственно мужу. Суд в конце концов счел, что не может. Помимо прочего, свою роль сыграло то, что мужу принадлежало лишь 30% акций компании, а 70% было оформлено на его детей.
Данное дело, в частности, подробно описывает основания применения доктрины СКВ. Судья Джеймс Манби сформулировал следующие положения прецедентного права, применимые к рассматриваемому делу.
1. Владение и контроль не являются достаточными критериями для снятия корпоративной вуали.
2. Суд не может снять корпоративную вуаль лишь потому, что, по его мнению, это соответствует интересам правосудия.
3. Корпоративная вуаль может быть снята, только если имеет место недобросовестность (impropriety).
4. Самой по себе недобросовестности тоже недостаточно. Она должна быть связана с использованием корпоративной структуры для избежания или сокрытия ответственности.
5. Для снятия корпоративной вуали необходимо доказать и наличие контроля, и наличие недобросовестности, то есть использование компании как «фасада» для сокрытия правонарушения.
6. Таким образом, критерий снятия корпоративной вуали — являлась ли компания лишь «фасадом» для деятельности контролирующего ее лица. Являлась ли она таким «фасадом», определяется вышеперечисленными факторами.
При применении принципа СКВ речь часто идет о переходе с компании на контролирующее ее лицо деликтной ответственности за то или иное правонарушение. В данных же делах решался вопрос о том, можно ли таким же образом перенести договорные обязательства. Традиционно английские суды весьма трепетно относятся к принципу «частного характера договора» (privity of contract), согласно которому ни у кого, кроме сторон договора, не возникает прав или обязанностей по этому договору.
Может ли «частный характер договора» быть преодолен «снятием корпоративной вуали»? Суды дали противоположные ответы на этот вопрос, и в конечном счете его пришлось решать в высшей судебной инстанции Великобритании.
Суть дела Antonio Gramsci v Stepanovs: Латвийский бизнесмен С., сдавал в аренду суда, но не напрямую клиентам, а через контролируемые им и другими руководителями пароходства офшорные компании, на которых и аккумулировалась прибыль. Пароходство инициировало иск о взыскании недополученных доходов в Высокий Суд с просьбой применить доктрину СКВ и привлечь к ответственности не только офшорные компании, но и самого предпринимателя на солидарной основе, то есть фактически признать его стороной договора фрахта.
Судья Бертон определил, что СКВ дает возможность признать ФЛ ответственным по договорным обязательствам контролируемой им компании.
Однако в деле VTB v Nutritek, уже ставшем несомненной классикой английского права, судья Ричард Арнольд пришел к совершенно иным выводам: Банк VTB Capital plc, английская «дочка» российского банка ВТБ, выдал российскому ООО «Руссагропром» кредит на 225 млн. долларов для покупки российских молочных заводов (сами заводы переданы в залог банку). Продавцом заводов была офшорная компания Nutritek International Corp., контролируемая российским предпринимателем М. Банк обратился в Высокий Суд и потребовал, привлечь в качестве соответчиков российского предпринимателя и контролируемую офшорную компанию. Судья Арнольд в ответ жестко высказался в пользу принципа «частного характера договора», который не может быть поколеблен доктриной СКВ. В связи с этим судья отказался признать российского предпринимателя стороной договора, заключенного компанией, предположительно им контролируемой, и содержащейся в нем пророгационной оговорки. Соответственно, суд отказался рассматривать основанный на договоре иск к этому физическому лицу.
Апелляционный Суд Англии и Уэльса утвердил это решение, а также признал не имеющим прецедентной силы (overruled) более раннее решение судьи Бертона в обсуждавшемся выше деле. Затем, в феврале 2013 года, решение было утверждено и Верховным Судом Соединенного Королевства (этот суд был создан в 2009, и ему были переданы полномочия Палаты Лордов как высшей судебной инстанции).
Помимо прочего, Верховный Суд отверг выдвинутый истцом тезис, что достаточным правовым основанием СКВ является «злоупотребление корпоративной структурой» со стороны ответчика. Председатель ВС отметил, что хотя понятие злоупотребления правом (abuse of rights) и является общепризнанной концепцией во многих странах романо-германской системы права (civil law systems), английские суды такого понятия не используют, за исключением разве что некоторых случаев применения права ЕС, которому концепция злоупотребления правом тоже известна.
ВС также затронул, вопрос международного частного права (МЧП), о выборе права, применимого при СКВ. В данном деле английскому суду предлагалось «снять корпоративную вуаль» с российского юридического лица. Следовало ли суду при этом применять английское право (lex fori) или российское (lex incorporationis)? В последнем случае английскому суду пришлось бы прежде всего выяснять, допускает ли российское право «снятие корпоративной вуали» или нет. Для целей рассматриваемого дела суд не счел необходимым решать этот вопрос.
Представитель ответчика выдвинул, в качестве одного из альтернативных вариантов аргументации следующий тезис: доктрине «снятия корпоративной вуали» вообще нет места в английском праве. Нет ни одного прецедента на уровне Палаты Лордов или ВС, в котором основанием принятого решения была бы эта доктрина; те же решения нижестоящих судов, где эта доктрина когда-либо использовались, и ВС следует, признать ошибочными.
Верховный Суд отказался последовать этому радикальному предложению, однако он также воздержался и от провозглашения ошибочности данного мнения. То есть, формально говоря, окончательное решение вопроса о том, допустимо ли «снятие корпоративной вуали» в принципе, Верховный Суд оставил до будущих времен.
В ВС предметом серьезных дебатов стал вопрос о надлежащем месте рассмотрения деликтного иска английского банка к российскому предпринимателю. Каждый из 5 судей представил свое мнение, причем голоса разделились 3/2 (2 – за английский суд). Вместе с тем вопрос о СКВ для целей иска из договора был единодушно решен отрицательно. В результате правило о том, что «снятие корпоративной вуали» не может служить основанием для перехода договорных обязательств, можно считать твердо установленной нормой прецедентного права Англии.
Вопрос 30: Доктрина снятия корпоративной вуали по праву США.
В США «снятие корпоративной вуали» является одним из тех вопросов корпоративного права, которые наиболее часто становятся предметом рассмотрения судов, а по некоторым оценкам — даже абсолютным лидером в этом смысле.
Необходимо иметь в виду, что в США и корпоративное, и договорное, и уголовное право относятся в основном к ведению отдельных штатов. Соответственно, говоря о доктрине «снятия корпоративной вуали» в США, следует уточнять, о каком именно штате идет речь. В идентичных ситуациях суды одного штата могут «снять корпоративную вуаль», а другого — нет. Вместе с тем варианты права различных штатов существенно влияют друг на друга, так что часто можно говорить об общих для всех штатов положениях.
Американская корпорация является отдельным юридическим лицом, и ее участники в обычных ситуациях не отвечают по обязательствам корпорации. Однако в США суды могут при определенных обстоятельствах «снимать корпоративную вуаль». Это относится не только к традиционным «корпорациям» (corporation), но и к появившимся гораздо позднее «компаниям с ограниченной ответственностью» (limited liability company, LLC).
Содержание и происхождение доктрины
По видимому, первым американским судебным актом, в котором были более или менее отчетливо сформулированы основания «снятия корпоративной вуали» стало решение федерального окружного суда штата Висконсин в деле US v. Milwaukee Refrigerator Transit Co. от 1905 года. По словам окружного судьи Сэнборна, «корпорацию, по общему правилу и пока нет достаточных причин для обратного, следует рассматривать как [отдельное] юридическое лицо, но когда понятие юридического лица используется для для нарушения публичных интересов, оправдания правонарушения, сокрытия обмана, оправдания преступления, то право должно расценивать корпорацию как ассоциацию лиц». Иначе говоря, в перечисленных случаях случаях корпорация лишается статуса отдельного субъекта права для целей рассматриваемого спора.
Сам термин «снятие корпоративной вуали» получил широкое распространение после публикации в журнале Columbia Law Review (1912 г.) озаглавленной именно таким образом статьи Мориса Уормсера. Автор статьи, практикующий юрист и правовед, впоследствии ставший знаменитым профессором права, выступал за «снятие корпоративной вуали» в тех случаях, когда корпорация является лишь «альтер эго» своих акционеров. Речь в том деле шла о банкротстве товарищества, и суд счел возможным удовлетворить требования пострадавших кредиторов товарищества за счет имущества корпорации, контролируемой участниками товарищества. Впоследствии профессор Уормсер развил свои взгляды на эту тему в книге с характерным названием «Франкенштейн, инкорпорейтед».
