О далеких трудностях неминуемо поджидают

близкие неприятности». Конфуций (ок. 551-479г. докэ.)

Победоносные русские войска в очередной раз завладели Баязетом. Генерал Амилохвари сделал следующую запись в своем дневнике:

«На высокой горе амфитеатром раскинулся весь город, увенчанный красивым замком, мечетью с цитаделью. В склепах замка находятся великолепные мраморные гробницы, где покоится прах семейства бывшего паши Баязе-та. В честь этого паши назван и сам город, им же построенный. Цитадель дышит влагой, посреди обширного бассейна бьет мощный родник. В городе Баязете около 600 домов и жителей до шести тысяч. Там три армянских церкви и две мечети. Весь Баязет имеет вид лабиринта и изрезан непроходимыми трущобами настолько, что соседям трудно общатьсямежду собою. В основном в городе - дома, азиатского типа и в редком случае - двухэтажные. На базаре идет бойкая торговля персидскими товарами. У подошвы горы, на окраине города, зеленеют фруктовые сады. Но главная достопримечательность города - это обильные родники с чудесной водой».

Запомним, в первый день пребывания в городе Баязете генерал Амилохвари отметил, что высокогорный Баязет

Общий вид Баязета и его цитадели

богат обильными источниками воды, а стало быть, с ней не может быть никаких проблем.

В тот же день 18 апреля 1877 года в цитадели, бывшей губернаторской резиденции, были собраны почетные представители мусульманского и армянского населения. Им объявлено о переходе города во власть Государя Императора России. Меджлису предоставлено право вести свои дела по-прежнему, но члены меджлиса, а через них и все население города, предупреждены о верности новой власти.

Местное население спокойно относилось к российским пришельцам. В городе жизнь била ключом. Круглый день палило яркое солнце, и был базар, какого свет не видывал. Русские офицеры, гордые нарядностью своей формы, повседневно находились «на прицеле» у красивых и коварных местных барышень, Жизнь казалась такой сладкой, Мало кому и приходило в голову, что «восток - дело

топкое».

Первым начальником гарнизона города Баязета и цитадели генерал Тергукасов назначил командира 2-го батальона Ставропольского пехотного полка подполковника Александра Викентьевича Ковалевского (в фильме полковник Хвощинский).

Дворец губернатора в Баязете

Из Послужного списка

командира Второго батальона 74 Ставропольского

пехотного полка

Подполковника Ковалевского.

(Составлен на 25 сентября 1877 года).

Ковалевский Александр Бикентьевич родился 30 августа 1828 года. Происходит из дворян Виленской губернии. Православного вероисповедания. Боспитан-ник Новороссийского графа Аракчеева Кадетского Корпуса с 21 ноября 1841 г., затем с 3 августа 1847 г. воспитывался в Дворянском полку. С 13 июня 1848 г. назначен прапорщиком в Белостокский пехотный полк. Переведен в Брестский Пехотный полк - 22 февраля 1853 г. Произведен в подпоручики - 5 августа 1855 г. Переведен в 76 пехотный Кубанский полк -19 ноября 1857 г. За отличие в боях против горцев 19 октября 1858 года произведен в Поручики. Назначен командиром роты - 26 ноября 1858 г. За отличия в делах против горцев в Майкопском отряде 19 срев-раля I860 г. награжден орденом Святого Станислава 3 степени с мечами и бантом. За отличия в делах против горцев 11 сентября 1861 г. произведен в Штабс-капитаны. За отличие в боях при покорении Западного Кавказа 26 ноября 1865 г. награжден орденом Святой Анны 3 степени с мечами и бантом.

За отличие по службе 14 Сентября 1868 г. произведен в майоры с переводом в 74 Ставропольский пехотный полк. Назначен командующим батальоном

- 23 марта 1869 г., а 19 октября 1870 г. назначен помощником командира попка по хозяйственной части. За отличие по службе награжден вторым боевым орденом Святого Станислава 2 степени 3 сентября 1871 г. С 1 ноября 1872 г. по 1 мая 1873 г. избран Председателем Полкового суда, одновременно с 1 февраля 1873 г. являлся временным членом Военного Суда в Екатеринодаре. Вступил в командование батальоном 30 апреля 1873 г., а 20 октября 1874 г. утвержден в должности командира 2-го Батальона. С 18 апреля 1875 г. командирован для работы членом Временного Военного Суда.

За отличие по службе Высочайшим приказом от 14 декабря 1875 г. произведен в чин подполковника.

Награжден также бронзовой медалью «В память войны 1853-1856 г.г.», серебряной - 'За покорение Запад ного Кавказа» и Крестом «За службу на Кавказе».

Семейное положение: Женат на дочери Ротмистра Ефима Кучевского, девице Александре Ефимовой, детей не имеет. Жена вероисповедания православного.

Содержание: Жалования - 660; столовых - 600; квартирных - 204. Итого 1464 рублей в год.

Имел наказание по суду 15 февраля 1853 за дерзость вместе с поручиком Фон-Мунком своему батальонному командиру в городе Севастополе. Выдержан под арестом во время производства дела с 8 июня 1850 по 17 марта 1853 г.г. Штраф этот Государь Император снял, принимая во внимание отличную храбрость, но орден Святого Владимира за выслугу лет и Знак беспорочной службы были отобраны.

Находился в походах против неприятеля, при высадке десанта в укрепление Анапское - 24 сентября 1853 года

Был ранен в грудь в деле под Баязетом 6 июня 1877 года и от этой раны умер в тот же день.

(РГВИА,Ф.400,оп.12,д.4999)

В Баязете Тергукасов сформировал гарнизон из батальона Ставропольского полка и сотни казаков Уманского казачьего полка под начальством подполковника Ковалевского - это примерно около семисот бойцов. Один батальон и одна сотня! И больше ничего. Этой малочисленной военной силе было поручено оборонять цитадель, где размещался госпиталь и интендантский склад, защищать Баязет (в случае вторжения турок), удерживать в подчинении все покоренные отрядом местности, оставленные в тылу продвигающегося вперед Эри-ванского отряда. Задача для одной сотни и одного батальона -нелегкая, даже немыслимая. Сколько ни упрашивал генерал Амилохвари оставить в Баязете больший гарнизон или, по крайней мере, два орудия хотя бы для подачи сигналов в случае нападения, однако Тергукасов был непреклонен.

«Сильно беспокоюсь я за участь гарнизона, - писал в дневнике генерал Амилохвари. - Народонаселение здесь весьма ненадежное; для него необходима видимая и осязательная сила».

Кроме того, на подполковника Ковалевского командир Эриванского отряда возложил еще обязанности заседать в городском совете - меджлисе - и разбирать военные дела.

Меджлис в неизменном виде был сохранен новой русской властью и оставлен для внутреннего управления. Члены этого органа местного самоуправления клятвенно обещали служить Российской Империи ревностно и усердно. Но, руководствуясь слухами о приближении турецких войск, в прочности русской власти эти высокопоставленные бая-зетцы уверены не были, а поэтому и доверия особого к русским не питали.

Поводы не доверять появились с первых дней пребывания российского гарнизона в Баязете. В ответ на верную службу русскому правительству генерал Тергукасов обещал обеспечить в городе порядок, но тот же день омрачился разбоями.

После совещания со старейшинами города и членами меджлиса путь начальнику отряда Тергукасову преградили мирные жители. Они предъявили претензии русские войска вместо обеспечения порядка начали заниматься грабежами. Казаки Сунженского полка, выделенные для обеспечения

порядка, разграбили два дома мирных жителей. И хотя сотенный командир был отстранен Тергукасовым от своей должности, награбленные вещи при обыске бесследно исчезли. В маленьком городе новости быстро облетают его. Эта тоже стала поводом к недовольству русской властью.

На следующий день, 19 апреля, по городу распространилась и через местные власти дошла до Тергукасова еще одна неприятная весть. Причиной стали российские армяне, прибывшие в Баязст вслед за Эриванским отрядом. Как говорят, кому война, а кому - мать родна. С приходом Эри-ванского отряда по городу начали гулять фальшивые бумажные деньги. Вспоминает князь Амилохвари:

<49 апреля, лагерь у Баязета.

Гражда) ie Баязета жаловались сегодня на наших армян - игдырцев, которые в большом количестве пришли сюда вслед за нами и начали перекутать в Баязете все жизненные припасы с тем, чтобы вдесятеро дороже продавать их нашим войскам. Таккаксеребраизолотаунасиет, то жители Баязета беспрекословно стали принимать наши бумажки; но тут игдырцы распустили слухпо городу что бумажки эти фальшивые. Рассерженный таким патентованным мошенничеством, начальник Отрядаприказал арестовать этих алчных торгашей, и 110 человек игдырцев, под строгим конвоем были сегодня же отправлены обратно за границу, к Сурмалиискому уездному начальнику с предписанием: отнюдь никого из жителей, без надлежащего паспорта, впредь не отпускать вЭриваиский отряд».

У русских военных перестали принимать даже настоящие бумажные деньги, и генерал Tepiyi<acou вынужден был направить командующему корпусом следуюпгую телеграмму:

«ЖителинеприниАШюткредитпыхбилетов.Пришлось прибегнуть к принудительным мерам. По мере углубления в страну, потребность взвопкоймонетеувеличивается...»

На всем протяжении от Баязета до Эрзерума у турок в то время действовала телеграфная линия, часть которой в качестве трофея досталась русским войскам. Оставалось проложить эту связь до Игдыра и тогда, по мере продвижения отряда, была бы налажена связь с Баязетом и Игдырем.

Разговоры об устройстве телеграфной связи немедленно были взяты на вооружение предприимчивыми солдатами, и они на расстоянии 5 верст от Баязета в направлении движения Эриванского отряда лихо демонтировали столбы и распилили их на дрова, Солдаты сами решали проблемы, которые обязаны были решать их командиры. Палаток в отряде не хватало, ночевать приходилось у огня, необходимы были дрова, а интенданты об этом не позаботились.

Солдатская акция уничтожать телеграфную линию штабом отряда была одобрена, только столбы приказано использовать не на дрова, а для строительных работ. Повседневная телеграфная связь принесла бы много пользы Отряду. Например, не имея связи, командование ретошрио отрывало офицеров от повседневной работы вызовами в места дислокации Эриванского отряда.

Вскоре командование отряда одумалось и приказало создать запас столбов для создания телеграфной связи с Игдырем, но столбы эти постигла печальная участь,

С начала пребывания Ковалевского в Баязете он постоянно докладывал командованию отряда о скоплении турок на Ванском направлении, откуда могла исходить реальная угроза безопасности провинции и самого Баязета.

Основываясь на сведениях Ковалевского, 20 апреля отряд под командованием Амилохвари отправился на разведку, Одна часть - к персидской границе, другая - по Ванс-кой дороге, но турецкие войска не были обнаружены. Надо заметить, турки умели маскировать свое местонахождение.

По мере движения Эриванского отряда на запад информация о движении турок в сторону Баязете продолжала поступать. 27 апреля на биваке Эриванского отряда у замка и монастыря Диадип штаб отряда посетил архимандрит Оганес. Его рассказ записал кпязь Амилохвари:

«Турецкие начальники tie делают секрета из своих планов и откровенно с ними делятся. Турки решили до самого Драм-дага нигде не давать нам сражения, но тамуже, в непроходимых трущобах, намереваются встретить нас непременно. В тоже самое время, другой неприятельский кор-пусизВана выйдет к нам в тыл иаДиадип. Ъсёмусульмаиское

S)

 

население тогда восстанет, всякое сообщение сЭриванской губернией будет нам отрезано, и мы очутимся в ловушке между двумя турецкими корпусами. Турки говорят «Пускай себе русские потешаются занятием Баязета!Бог дастигар-низон русский, и его имущество достанутся нам врукш.

Двигаясь на запад, Эриванский отряд оставлял в захваченных пунктах небольшие гарнизоны, и по мере своего продвижения естественно, уменьшался в численности Он все более ослабевал в числе и лишался возможности оказывать помощь в тылу. По мере успешного продвижения в тыл противника отряд терял боеспособность и становился уязвимым

«Маленький Эриванский отряд оказывается до такой степениразбросанным, что если бы вздумалось неприятелю воспользоваться этим, то ему легко было бы разбить нас по частям. Остается теперь надеяться на «провидение-, имел с Тергукасовым весьма оживленныйразговор и высказал всю неосновательность занятия Баязета слабым гарнизоном Хотя этот пункт несомненно имеет значение, но по-моему мнению, еслимыобязаныдвигатьсядалеевглубьстраны, то этим маленьким гарнизоном, оставленным в тылу, никак нельзя защититьЭртанщпог^ернию,тТергутсовислышатьне хочет об оставлении Баязета*, пишет князь Амилохвари

Создается впечатление, что Амилохвари, стремясь критически осмысливать ситуацию и принимаемые Тергукасовым решения, сам не занимал активную позицию, а больше действовал как сторонний наблюдатель. Что такое «если мы обязаны..»? Генерал Амилохвари наравне с генералом Тергукасовым осведомлен, что командование не предписывало Эриванскому отряду активно продвигаться вглубь Турции. Тылы отряда становились все более незащищенными, а опасность к Баязету тем временем приближалась.

В конце апреля Ковалевский прислал Тергукасову очередное срочное донесение.

«По приглашениюжителейгородаБаязета турецкие войска, находящиеся на Ване, готовятся выступить на Баязет, захватить цитадель иуничтожитъмаленький его гарнизон».

Выходило, что монахи Диадина верно отслеживали обстановку вокруг Баязета и знали ее лучше, чем по своей обя-

занности это должны были знать военные. Становилось уже очевидным, что члены меджлиса лукавили, расписываясь в преданности русским. На самом деле они ждали возвращения турок и готовились доказать им свою преданность.

Начальник авангарда генерал Амилохвари, болезненно воспринимавший иные доклады Тергукасову об обстановке на театре военных действий, кроме своих, тут же предложил начальнику отряда арестовать всех членов меджлиса и передать все управление в санджаке российским военным. Генерал Тср-1укасов поддержал Амилохвари, но с оговоркой: вначале выслушать влиятельного и весьма информированного члена меджлиса армянина Саркис-агу, а потом принимать решение. Коммерсант и воротила Саркис-ага к уже успел стать доверенным лицом генерала Тергукасова. С его одобрения Саркис-ага взялся за выполнение функций главного поставщика продовольствия в гарнизон Баязета. Он разместил продовольственный склад гарнизона в самом Баязсге, а не в цитадели.

С Саркис-агой читатель вскоре встретится в одной из кошмарных ситуаций.

При спешном отступлении из Баязета турецкий гарнизон бросил продовольственные и военные запасы и даже оставил лазарет с 1б-ю больными. Турецкие больные, предварительно ограбленные жителями, были помещены в русский госпиталь, размещенный в цитадели, С трофейным казенным имуществом возникли проблемы. И хотя для сто реквизирования в гарнизоне была создана специальная комиссия, которую возглавлял начальник гражданской части Эриванского отряда Ханагов, завладеть всем казенным имуществом турок не удалось. Покидая Баязет 20 апреля, Амилохвари отметил:

«Сегодня уже четвертый день, как наша комиссия тщетно старается открыть вБаязете главные склады турецкого казенного имущества. Оно, говорят, спрятано не у мусульман, а у армян с целью, чтобы русские не догадались».

Пока продолжались поиски трофейных складов, коммерсантами Баязета делалось вес для того, чтобы оставленное турками добро не дошло до войск. Тем самым Ханагов расписался в собственной беспомощности. Поэтому надежда на запасы провизии, оставшиеся после ухода турецких

войск из Баязста, рушилась. Таким образом, для российского гарнизона турецким местным управлением была создана тупиковая ситуация: или складов захваченной провизии не будет обнаружено, или трофейная провизия будет продаваться гарнизону. На сей счет Амилохвари отметил в дневнике: «значительные склады муки, пшеницы и ячменя, принадлежащиет)рецкачуправителюпву,норешениюмед-жлиса торжественно будут признаны собственностью не казны, а некоторых баязетских горожан». Кто же такие эти «некоторые»? Одним из них был член меджлиса от армян уже известный нам Саркис-ага. Экономическая удавка в Баязегс постепенно сжималась, военная опасность - надвигалась.

По всей видимости, активность подполковника Ковалевского в отношении докладов о надвигающейся опасности стала настораживать генерала Амилохвари, Факты свидетельствуют, что настойчивость и разумная бдительность Ковалевского раздражали Амилохвари. Он относился к Ковалевскому без особых симпатий, возможно, потому что тог являлся креатурой генерала Тсргукасова. К Ковалевскому командование претензий не предъявляло. Быть может, самому Амилохвари, непосредственно несущему ответственность за дела в Баязеге, захотелось иметь там «своего» человека? Это ведь старая российская болезнь иметь в подопечном месте своего доверенного. В погоне за личной преданностью зачастую не принимаются во внимание деловые качества «своего» человека.

Амилохвари, как он сам утверждает в дневнике, заявил Терп-'касову, что у Ковалевского «слишком уж большая нагрузка». И это было действительно так. Поэтому Амилохвари предложил начальнику отряда освободить подполковника Ковалевского от комендантских функций и оставить за ним только командование войсками. На естественный вопрос Тергукасова о кандидатуре на должность коменданта Амилохвари предложил капитана Штоквича.

Сам капитан Штоквич в это время служил в Тифлисе и не имел отношения к Эривапскому отряду. Этот разговор произошел в Сурп-Огапссе, за 50 верст от Баязста, более чем за 100 верст от Эривана и далеко от Тифлиса. Никто из штаба Эриванского отряда не усомнился о целесообразности ком-

 

плектования отряда неизвестным офицером. Неужели не было кандидатуры в Эриванс-ком отряде? Предложение генерала Амилохвари было принято.

В дневнике Амилохвари мы находим объяснение этого предложения.

Капитан Тифлисского местного полка капитан Штоквич якобы еще перед походом обратился к нему с просьбой: в случае объявления войны взять его в действующую армию. Генерал Амилохвари вспоминает: «Офицера этого я знал еще с прошлой (Восточной) войны, помню его ротным команди-ромЛейб-Эриванскогго полка. Все его тогда считалилучшим боевым офицером и отличным ротным командиром».

Капитан Штоквич был отозван из Тифлисского местного полка, и после прибытия в отряд властью генерала Тергукасова был назначен в Баязет комендантом. (В фильме Ефрем Иванович Штоквиц.)

Извлечения из Послужного Списка Капитана Федора Эдуардовича Штоквича.

Родился 10 сентября 1828 года. Происходит из дворян Ярославской губернии.

Вероисповедания православного. Воспитывался в Тифлисской губернской гимназии.

Б службу вступил 10 января 1847 года Унтер-офицером в 13 Лейб-Гвардии Эриванский Его Величества полк. Юнкер - 2 марта 1847 года. За выслугу лет 27 марта 1850 года произведен в Прапорщики. За отличие в сражениях против турок 2 ноября 1853 - Подпоручик. За отличие в сражении против турок под Баш-Кадыр-Ларом - 19 ноября 1853 года награжден орденом Святой Анны 4 степени «За Храбрость». За отличие в сражении

против турок 17 июня 1856 года при сел. Кюрук-Дара 24 июля 1854 года произведен в Поручики С 20 сентября по 20 ноября 1854 года прикомандирован к штабу Действующего корпуса на турецкой границе с назначением офицером дня поручений при генерал-лейтенанте князе Бебутове. Назначен начальником Кайзманы -Чечеванского Санджака-1 июня 1856. Назначен командир роты - 5 июля 1856 года. За отличие против горцев 2 февраля 1860 года произведен в Штабс-Капита-ны. За участие в зимней экспедиции 1859 года и труды понесенные в прохождении оной 31 мая 1861 года награжден полугодовым жалованием. За недопущение побегов нижних чинов в командуемой им части в течение определенного срока 7 сентября 1861 года награжден 300 рублями. За отлично- усердную службу 30 ноября 1861 года Всемилостивейше пожалован орден святого Станислава 3 степени. Высочайшим приказом по Военному Ведомству за отличие по службе 28 августа 1872 года произведен в Капитаны.

Высочайшим приказом от 17 июня 1876 года переведен в Тифлисский местный полк.

По приказанию Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича с 21 апреля 1877 года командирован в крепость Бая-зет для занятия должности Коменданта.

(РГБИ А, Ф. 400, оп. 12, д. 20079)

Капитан Штоквич прибыл в отряд. По приказанию генерала Тергукасова было произведено разделение функций.между подполковником Ковалевским и капитаном Штоквичем. Первому поручено командовать войсками, находящимися вне цитадели, второму - начальствовать в бая-зетском замке. При этом не было оговорено, подчиняется ли Штоквич Ковалевскому. В то время не было определено, какие формирования должны находиться в Баязегс, а какие - в цитаделе, потому подполковник Ковалевский обязан был

начальствовать над Штоквичем, События покажут, что таким несуразным разделением функций между офицерами был посеян раздор.

2 мая генерал Амилохвари представил капитана Шток-вича в Баязссе, и он вступил в свои обязанности.

К тому времени уже вовсю шли донесения о выступлении из Вана турецкого корпуса о надвигающейся опасности для Баязета. Какова же была реакция двух главных руководителей отряда - самого генерала Тергукасова и начальника авангарда генерала Амилохвари? Они привыкли к этим донесениям и большого значения им не придавали, Вот конкретный пример.

Направленный за фуражом в куртинскис аулы по левому берегу Ефрата сводный отряд кавалерии под командованием командира Сунженского полка Савеико несколько раз присылал донесения об обнаружении им недалеко от Баязета турецкого лагеря. Вначале ему предписали, что надо заниматься своими делами, запасаться фуражом, а не следить за противником, но на третью лаконичную записку Савеико (турецкие войска наступают» командованию отряда пришлось прореагировать. Сомнений не возникало: надвигалась угроза не только на Ваязет. но и на Эриванский отряд.

4 мая собранные в штабе Тер1укасова сведения о намерении турок действовать подкрепились донесениями подполковника Ковалевского из Баязета от 3 мая. Подполковник Ковалевский 5 мая повторил свое донесение, указывая, что получил достоверные сведения «О намерении турок, собравшихся в долине Соук-Су. (щрды), в селении Ба-зит-агаиБаргири (регулярные войска), соединенными силами атаковать Баязет».

Донесения Ковалевского вначале подверглись сомнению, их посчитали преувеличенными..

Да и донесения эти в определенной степени портили настроение генералу Амилохвари. Дескать, оп, Амилохвари, опытный генерал, располагая внушительной силой и имея возможность проводить рекогносцировку, не знает точно сил противника, а Ковалевский, видите ли, находится в Баязете, а владеет положением дел в Баязетской облас-

ти? Словом Ковалевский своими донесениями нервировал немолодого генерала, и у Амилохвари созревали намерения освободиться от подполковника.

Дальнейшие события показали, что сведения подполковника Ковалевского были достоверными. Он умело собирал и анализировал поступающие сведения о намерениях турок, лишь не зная точно о состоянии продовольственных запасов отряда Фаик-паши. Из донесений Ковалевского напрашивались вопросы: почему турки так легко город и цитадель Баязет, и не было ли в этих действиях маневра для создания ловушки Эриванскому отряду?

Получив донесения подполковника Ковалевского, начальник Эриванского отряда незамедлительно приказал князю Амилохвари двинуться с отрядом к Баязету, где присоединил к себе один батальон, шесть сотен, два орудия (войска бывшего кулышнекого отряда, находящегося в резерве) с целью вести соединенный отряд навстречу неприятелю к Ват'. Одновременно с этим решением Тергукасов донес командиру корпуса генералу Лорис-Мсликову: «Вследствие полученного вчера донесения баязетского коменданта о предпринимаемых неприятелем покушениях на Баязет, сегодня с рассветам направляю туда князя Амилохвари». Он усилил летучий отряд Амилохвари еще четырьмя сотнями Закатальского иррегулярного полка, прибывшими только что к Баязету.

4 мая Амилохвари выступил со своим отрядом к Баязету, до которого был переход в 54 версты, и в тот же день прибыл туда. Гарнизон Баязста уже находился в тревоге, а население города - в крайне возбужденном состоянии. Слухи о наступлении Фаик-паши постоянно витали в воздухе. На базаре об этом без умолку толковали, а базарные глашатаи даже выкрикивали «Урус пропал! Осман коп!»

Армянское население пребывало в тревоге и унынии. Вся надежда у них была па российские войска. Мусульмане Баязета и окрестностей по мере удаления Эриванского отряда и приближения турок, наоборот, проявляли к русским все больше неприязни и враждебности.

По прибытии в Баязег князь Амилохвари начал собирать данные о неприятеле. Ему, конечно, преподнесли преувеличен-

ные сведения: якобы к Баязету движутся 3500 курдов, 12000 башибузуков, всего пять батальонов и семь орудий. Теперь уже не имело значения, насколько были извращены сведения о численности наступающих, ясно, что гарнизону угрожала опасность и следовало действовать решительно.

5 мая генерал Амилохвари лично осмотрел цитадель Баязста и дал необходимые указания по подготовке к обороне, распорядился устроить батарею из выделенных цитадели двух орудий.

Подполковнику Ковалевскому предписывалось использовать соседнюю гору для контроля Вапской дороги и всей окрестности. На этой командующей высоте приказано устроить укрепление и разместить роту, которая взяла бы под охран}' поступление воды в гарнизон и цитадель,

Внутри цитадели приказано держать только одну роту и госпиталь. Более места в цитадели не было. Остальные силы баязетского отряда размещались лагерем ниже города.

По докладу коменданта Штоквича, провианта для гарнизона оставалось совсем мало, а по докладу подполковника Ковалевского - патроны имелись только в комплекте, в запасе их не было.

В Баязетс иод командованием Амилохвари сосредоточились четыре батальона, девятнадцать эскадронов и сотен, десять орудий, чешре ракетных станка, а всего примерно 2550 человек пехоты, 2500-3000 - кавалерии. Вот с этими-то весьма солидными силами командующий авангардом Эриванского отряда мог смело атаковать угрожающий Баязету отряд Фаик-паши, который тогда был малочисленным и еще плохо организованным. Турецкий отряд имел в своем составе 3140 человек нехоты и 700 - кавалерии при девяти орудиях.

7 мая, обеспечив отряд довольствием из баязетских складов, князь Амилохвари выступил в сторону Вана навстречу отряду Фаик-паши. За полдень следующего дня отряд Амилдохвари спустился в долину и стал биваком на реке Соук-су, примерно в 50 верстах от Баязста. Отрад Фаик-паши также приблизился и сосредоточил свои силы у Базиг-аги. Вновь появилась возможность атаковать турецкие силы, Причем, если пехота Фаик-паши находилась па половине перехода

(4-5 часов движения), то турецкая кавалерия уже фактически вошла в соприкосновение с отрядом Амилохвари. Расстояние между отрядами, если взглянуть на карту, составляло менее десяти верст, а между разъездами - две-три версты. Обе стороны, испытывая и проверяя друг друга, начали обмениваться выстрелами. Но сражения не произошло. В интересах безопасности Баязета оно было так необходимо.

Фаик-паша также не рискнул принять бой, и это понятно, ибо ему еще не было выгодно вступать в бой. Он наращивал свой отряд и пс намеревался пока тратить силы, направленные против Баязета, Выиграв сражение у Фаик-паши, а шансы на это были огромные, разрушив структуру еще рыхлого, до конца пс сформированного его отряда, для идущего в сторону Эрзерума Действующего корпуса создавалась исключительно выгодная ситуация. Да и ни о каком покушении на гарнизон Баязета со стороны Ванского отряда тогда не могло быть и речи. Странно, очень странно, но Амилохвари не атаковал отряд Фаик-паши, и потом никто за это с пего ничего пс спросил.

Мотивацию своего такого поведения генерал Амилохвари направил Тсргукасову. Нам не известно, как свои действия объяснил Амилохвари. По всей видимости, от генерала Амилохвари, не пожелавшего ввязываться в бой, могли исходить неточные сведения о наличии в районе его действий турецких войск В официальных документах имелись и такие сведения, что якобы отряд Амилохвари не встретил турок на пути своего движения, Во всяком случае, от генерала Тергукасова получено ответное приказание Амилохвари вернуться в отряд.

Вот донесение Тергукасову корпусному командиру: «Точных данных о силах турок со стороны Вана нет. Мною послано князю■ Амилохвари приказание возвратиться в виду бесполезности дальнейшего наступления вглубь Вапской провинции». Комментарии, согласится читатель, здесь излишни.

Генерал Амилохвари, оставив слабый отряд Фаик-паши в покос, стал, таким образом, еще одним виновником будущей баязетской трагедии.

К тому времени, когда генерал Амилохвари упустил шанс выгодной атаки, турки начали сосредотачиваться у Караклиса, что угрожало наступающему на запад отряду Тергукасова, рассеявшему в тылу свои силы и остерегающемуся вступать в бой. Поэтому генерал Тергукасов и отзывал генерала Амилохвари в интересах своего Эриванского отряда. Возможно, непростительная осторожность генерала Амилохвари объяснялась сложившимися отношениями с генералом Тергукасовым, и Амилохвари не желал давать начальнику Эриванского отряда козыри для обвинения в случае неудачи его атаки. Трудно теперь объяснить происшедшее. В конечном итоге взаимная неприязнь или малейшее недоверие в среде командования никогда не способствовали успеху и усложнили положение Баязета.

Отряд Амилохвари, можно сказать, освободил Фаик-паше дорогу на Баязет.

После возвращения Амилохвари к Тергукасову командиру Действующего корпуса Лорис-Меликову было все же доложено, что Ванский район подготовлен для самостоятельных действий отряда Фаик-паши и тем самым со стороны Вана существует постоянная угроза Баязсту. Как видно, время было упущено, и теперь пришлось размышлять над тем, что собираются делать турки, имея в своем расположении свежие и повседневно пополняемые силы, Фактически турки подчинили действие Эриванского отряда своим интересам.

Командиру Действующего корпуса было доложено, что турецкий Ванский отряд навязал Эривапскому два варианта действий. Перед Тергукасовым, увлекшимся неоправданными наступательными делами, возникла дилемма. Теперь уже условия диктовали турки, и секретов не было, что Ванский отряд находится на пути к Баязсту в 50 верстах от него, Для кавалерии это всего один день перехода.

Если Эриванский отряд значительно углубляется в турецкий тыл, Ванский отряд овладеет Баязетом. Тогда беззащитная Эривапская губерния наводнится скопищем курдов, там начнется страшная резня и повальный разбой. Если Эриванский отряд воспрепятствует захвату Баязета и вторжению курдов в Эриванскую губернию, то турки смогут дер-

жать Эривапский отряд в постоянном бездействии, и отряд пс решится более двинуться на запад.

После долгих и трудных уговоров генералом Амилох-вари начальника Эриваиского отряда о том, что в Баязетс опасно держать малочисленное формирование, гарнизон был усилен и окончательно установлен его состав.

В Баязетском гарнизоне были оставлены батальон Ставропольского пехотного полка, две роты Крымского пехотного полка, два орудия, одна сотня Уманского казачьего и одна сотня Хоперского казачьего полков, две сотни Елизаветпольского иррегулярного полка, два орудия и передвижной госпигаль - всего около полутора тысяч бойцов.

К середине мая численность отряда Фаик-паши составила 3946 человек пехоты и 1200 - кавалерии при 9 орудиях, но он еще не решался наступать на Баязет. Неукрепленному гарнизону Баязста от медлительности турок было не легче. Располагая силами в четыре раза меньшими, чем у Фаик-паши, гарнизон Баязета пребывал в тревожном ожидании.

Сам Эриванский отряд при своем победном шествии испытывал немало трудностей. 15 мая Амилохвари отмстил, что «войска жалуются на недостаток, провианта» и при этом восклицает: «По-моему, тот генерал хорош, который прежде всего позаботился запастись провиантом и всем, что нужно для войны. Когда солдат сыт и ест обеспечен, то никакой враг ему не страшен».

Справедливости ради отмсгам, что генерал Тсргукасов, сознавая сложившиеся условия, время от времени направлял донесения генерал-лейтенанту Лорис-Мсликову: «При настоящих обстоятельствах дляуспеха действий отрядамне нужны подкр&ыениядляобеспечеииятъши сообщений. Когдабаязет-ский отряд будет доведен доЗ -4 батальоновпри восьми орудиях, только тогда отряд можетуспешно не только пассивно заищ-щать Баязет, но и веапи активную оборону всей восточной части Баязетского санджака». Генерал Тсргукасов хорошо знал, чго подкрепление ему, конечно, не пришлют и, получив одобрение командующего корпусом выступить дальше вглубь, к Ка-раюшеу, в этом донесении от 17 мая он как бы снимал с себя ответственность за последствия, касающиеся Баязета.

Неизвестно, что мешало капитану Штоквичу выполнять свои комендантские функции, особенно в части запаса провизии и воды, по 18 мая, как отмечает генерал Амилохвари, будучи в Сурп-Оганссе, Штоквич с тревогой приезжает к нему жалуясь на создавшиеся трудности.

Генерал Амилохвари отмечает 18 мая: «Из Баязета прибыл капитаиШпюквич срешительньш намерением не возвра-шр.ться больше в Баязет. если только начальник Отряда не облечет его властью, которая коменданту присвоена, и не снабдит его самой широкой подробной информацией, впротив-пом случае пребывание свое в Баяз&пе он считает невозможным, поскольку лищ подведомственные ему не подчиняются'».

Так, о чем же тогда беседовал капитан Штоквич со своим протеже генералом Амилохвари, который сам толком не знал Штоквича в делах. Во всяком случае, жалоба на Ковалевского, так часто, хотя и справедливо, информировавшего о возможности нападения турок, видимо, возымела действие.

В штабе генерала Тергукасова стали думать о кандидатуре офицера, которому? можно было бы поручить командование войсками как в самом Баязстс, так и в его окрестностях.

Факгически подполковник Ковалевский отстранялся от командования всеми баязетскими формированиями. Причем происходило это с какой-то непонятной легкостью, при чьем-то кивке головы: мол, Ковалевский не подходит. Ни один из офицеров штаба Тергукасова так и не спросил, почему опытный кавказский офицер подполковник Ковалевский не подходит для дальнейшего выполнения функций начальника гарнизона? Действительно, для таких масштабов можно было бы подобрать офицера с более высоким чипом. Все же, независимо от деловых качеств офицера, чин имеет моральное значение для подчиненных.

У истоков отстранения от должности начальника баязетского гарнизона, разумеется, находился генерал Иван Гивич Амилохвари, военачальник, прослывший в войсках своим человеколюбием и нравственностью. Мы оперируем фактами из многих источников, ибо сам князь в своих дневниковых записях уходит от оценки личности Ковалевского. Однако логика его действий неумолимо свидетель-

ствует: Амилохвари причастен к устранению подполковника Ковалевского от командования гарнизоном в Баязетс.

Очевидно, генерал Амилохвари не мог простить Ковалевскому предупреждения о наступлении турок, направляемые, минуя его, напрямую начальник}" отряда. Вряд ли знал и Ковалевский о сложившихся непростых отношениях между Амилохвари и Тсргукасовым, и что всякое донесение через голову Амилохвари воспринималось им как подсиживание. Если с честью у военачальников все в порядке, случись подобное, один из них обязан был бы или наладить отношения, или оставить свой пост. Без взаимного доверия и понимания воевать нельзя. Через несколько дней, когда будут затронуты личные интересы генерала Амилохвари, он изъявит желание покинуть Эриваиский отряд, но все обойдется, и до конца войны Амилохвари останется в отряде. А вот начальником кавалерии, как мечтал Амилохвари, его назначат. Но все это произойдет позднее.

В ситуации с Ковалевским генерал Амилохвари на совещании быстро сориентировался и предложил вместо Ковалевского кандидатуру генерал-майора Келбали-хана Нахичеванского. В то время Келбали-хан Нахичеванский исполнял обязанности начальника кордона на подходах к Эриванской губернии. Во все времена своей службы он имел безукоризненную репутацию, и в настоящее время командовал небольшим войском, явно по количеству и силе недостаточным для генеральского уровня.

Мы еще встретимся с Келбали-ханом Нахичеваиским и тогда познакомим читателя с его биографией.

Генерал Тергукасов без объяснения причин отклонил кандидатуру Келбали-хана.

Из записей генерала Амилохвари явствует, что искали не фигуру, во всех смыслах достойную для обеспечения безопасности в этом стратегически важном районе тыла Эри-ванского отряда, а человека, которым сугубо формально надо «заткнуть дыру».

На совещании начальник Эривапского отряда не нашел времени разобраться в делах подполковника Ковалевского, а перешел к обсуждению вопроса о новой кандидатуре. Было

очевидно, что любой другой офицер, при таком обилии задач и таком мизерном количесгве войск, вряд ли сумеет противостоять турецким войскам, явно превышающим по вооружению и количеству баязетский гарнизон. Следовало вначале подумать об укреплении гарнизона. Кстати, турецкий гарнизон покинул добровольно Баязег лишь потому, что бьш малочисленным, хотя по количеству имевшихся в своем составе войск не уступал нынешнему российскому.

Из состава штаба Эриванского отряда не смогли выбрать кандидатуру, а точнее, сам генерал Тергукасов не желал оголять свой штаб. Когда Амилохвари предложили отрядить в Баязст своего начальника штаба, он резко возразил, замечая в дневнике, что это происки Тсргукасова, который заинтересован в его ослаблении. Словом, судили, рядили, и кто-то из участников, когда уже все устали от поиска кандидатуры, вдруг предложил кандидатуру командира батальона крымского пехотного полка подполковника Пацевича. Участники переглянулись, никто из присутствующих, оказывается, ничего не мог сказать о деловых и боевых качествах Пацевича. Обычно в таких случаях всегда легче одобрить неизвестную кандидатуру.

Итак, толковый и бывалый офицер подполковник Ковалевский, вошедший в роль начальника баязетского гарнизона, в условиях угрожающей опасности и без объектив-пых причин был заменен подполковником Пацевичем. А говорят, коней на переправе не меняют. Безответственные ездоки - меняют.

Пока только было очевидно, что одного известного подполковника меняли на другого неизвестного подполковника, одного известного командира батальона - на командира батальона неизвестного. Ни Ковалевский, ни Пацевич не знали, что па совещании у Тергукасова 19 мая 1877 года, за их спиной, была предрешена их q-дьба. В этом мире каждому оставалось быть совсем немного. Ковалевскому - около двух недель, Пацевичу - около месяца

Не будь этой роковой перестановки, быть может, все произошло по-иному. Внезапная гибель этих двух несчастных офицеров станет началом трагедии Баязета

и всплеском придуманной славы капитана Штоквича. А пока вес складывалось в пользу Штоквича.

В момент смены Ковалевского Штоквич находился в штабе Эриванского отряда. По всей видимости, решение совещания было доведено до Штоквича. 19 мая 1877 года Ами-лохвари записал в своем дневнике: «Штоквича. наконец, снабдили подробной инструкцией и отправили вБаязетЯот души пожелал всего лучшего, а главное, посоветовал не дремать и исполнять все мои указания Не быту него коня, я отдал ему одного излучина своих жеребцов и благословил в путы.

Давайте откроем Послужной Список подполковника Пацевича Григория Михайловича (по фильму Адам Плато-нович), и подумаем, какими же преимуществами он обладал перед подполковником Ковалевским?

Извлечения из Послужного Списка командира 1-го Батальона 73 Пехотного Крымского Его Императорского Высочества Великого Князя Александра Михайловича

полка Подполковника Пацевича Григория Михайловича.

(Составлен на Сентябрь 1877 года).

Подполковник Пацевич Григорий Михайлович родился в 1823 году. Происходит из Обер-офицер-ской семьи Полтавской губернии. Вероисповедания православного. Воспитывался в частном учебном заведении.

Семейное положение: Вдовец после первого брака, имеет троих сыновей и двоих дочерей (Михаила, родившегося 28 сентября 1865 г.; Николая - 13 декабря 1868 г.; Александра - 5 февраля 1874 г. Зинаиду- 26 сентября 1860 г., и Елену-5 мая 1876 г.)

Полное денежное содержание 2377 рублей в год.

В службу вступил фейерверкером 4 класса в конно-артиллерийскую батарею 9 декабря 1839 г. Переведен в Курский Егерский пехотный полк Унтер - офицером 7 февраля 1841 г. За отличие в боях против горцев - чин Прапорщика - 1846 г. За отличие против горцев - Подпоручик с 25 декабря 1848 г. За отличие против горцев - Поручик

с 1 января 1851 г. Адъютант командира батальона - 10 мая 1851 г. За боевое отличие - чин Штабс-капитана с 26 апреля 1853 г. Назначен командиром роты - 19 июля 1854 г. Переведен в Севастопольский пехотный полк и назначен командиром роты (25 февраля 1857 - 22 июня 1857 г.г.). Назначен полковым адъютантом - 6 августа 1857 г. и полковым казначеем - 1 июля 1858 г. За отличие по службе - чин Капитана - 23 ноября' 1858 г. За отличие по службе в Лабинском отряде единовременная награда - 200 рублей - 20 июля 1861 г.

Переведен в 73 Пехотный Крымский полк командиром роты -17 ноября 1861 г. За отличие против горцев - чин майора с 17 апреля 1863 г. Начальник стрелков, полка - 14 апреля 1863 г. За отличие против горцев - Золотая сабля с надписью»3а храбрость» - 2 апреля 1864 г. Приказом по Кавказской Армии утвержден командиром 1 -го Батальона - 28 июля 1865 г. Направлен в командировку 17 ноября 1865 г. За отличие по службе награжден орденом Святой Анны 2-й степени с Императорской короной и мечами - 30 января 1866 г. За отличие по службе награл^эен чином Подполковника 23 октября 1866 г.

Сдал батальон и назначен начальником стрелков - 26 октября 1870 г. Избран Председателем полкового суда - 8 ноября 1871 г. За отличие по службе 8 сентября 1871 г. награжден денежной премией - 280 рублей серебром. Приступил к командованию 1-ым батальоном - 9 июля 1873 г.

С 12 апреля по 18 июня 1877 г. в составе действующего Эриванского отряда.

Кавалер шести боевых орденов (Святого Владимира 4 степени с бантом; Святой Анны 2 степени с Императорской короною и мечами над орденом; Святого Станислава 2 степени с Императорской короной и мечами; Святой Анны 2 степени с мечами; Святой Анны 3 степени с бантом; Золотой саб-

пи с надписью «За храбрость») и четырех медапей (Бронзовой «За Восточную войну 1853-1856 г.г.»; Серебряной»3а покорение Чечни и Дагестана 1857-1859 г.» и -За покорение Западного Кавказа 1859 - 1864 г.г. и креста «За службу на Кавказе»).

Скончайся 18 июня 1877 г. от попученной раны в сражении с турками б июня 1877 г.

(РГВИЛ.<М00.оп.12,д.49б7)

Перечитывая скупые строчки биографии подполковника Пацевича, убеждаешься, что он не обладал заметными преимуществами перед Ковалевским Их отличала только личная жизнь. Александр Викентьевич Ковалевский был счастлив, у него была любимая жена Александра Ефимовна. Подполковник)' Плцевичу покойная округа оставила пятерых малолетних детей. Боевые офицеры были отважными, и заслуженные награды -тому свидетельство. На фоне авторитетного в войсках, мудрого и хладнокровного Ковалевского Пансвич был вспыльчивым, неудержимо властным и непредсказуемым.

Пока Пацсвич добирался до Баязста, непосредственный куратор баязетского гарнизона генерал Амилохвари, человек тоже с пылким характером, решает освободиться от своих обязанностей из-за внутреннего конфликта с Тер-гукасовым. Ни какой-нибудь сотник, у которого возникай проблемы с подчиненными казаками, а умудренный опытом генерал, Амилохвари понимал, что Тсргукасов не имел полномочий удовлетворить его просьбу.

Восстановить картину происшедшего помогает дневник Амилохвари:

«23 мая. Разговор с Тергукасовым:

Я просил сложопь смет командование авангардам и поручить это другому генералу Это почему? - спросил Тергука-совМо1пщ\чтшмнележт1однот№ъконаж1пие<>пачаяъ-иик авангарда», а на самом делелюи обязанноепш сводятся к саперньшработам. В тех счучаях, когда авангарду надлежит действовать, меня останавливают наместе, а вперед посылают офицеров, присланных из главного отряда. Значит им и книги в руки. Они и дою/сны составляет аванмрд»,

Факт редкий, печальный и явно не ко времени. Хладнокровный и вдумчивый Тсрп'касов не допустил добровольную отставку Амилохвари. Конфликт не получил развития. Правда, от таких отношений в руководстве Эриванского отряда Баязсту легче быть не могло.

Подполковник Пацевич прибыл в Баязет 24 мая вместе с подчиненными ему двумя ротами Крымского полка, и в тот же день, приняв дела у Ковалевского, вступил в командование войсками баязетского гарнизона. Свою отставку Ковалевский воспринял спокойно, как приказ, который надо принять к исполнению, и продолжал уверенно командовать вверенным батальоном Ставропольского полка. Он сознавал, разумеется, что в его отставке сыграли роль частые донесения о наступлении турок Но ведь он доводил до сведения руководства только реальные факгы. Этот храбрый кавказский воин, с прямым и твердым характером, как показало расследование, не способен был к преувеличениям.

После внезапной отставки неунывающий Ковалевский еще острее почувствовал, гак в Баязете ему не хватает атфути Александры Ефимовны. Детей у них не было, и оба они нежно заботились друг о друге. Вот письмо Александра Викентьеви-ча жене от 30 мая: <Дай только Бог, чтобы турки вздумапи по-доШи комне поближе. Иадеюсьугостить незваных гостейхо-рошо. Если Богу будетугодпо, что меня убьют, то не печалься, яюя дорогая крошка, о своем старике, инвалиде, муже, а гордись этшр>. (Это письмо Александра Викентьевича опубликовал генерал ККГсйнс уже после освобождения Баязста).

Получив письмо, Александра Ефимовна Ковалевская своим тонким женским чутьем почувствовала надвигающуюся беду. Срочно оформив перевод из 15-го военного госпиталя в баязетский госпиталь №11, она в первых числах июня прибыла в Баязет. Так в гарнизоне, в условиях наступления грозных событий, оказалась единственная женщина.

Отставка хлопотливого Ковалевского и назначение Пацевича не изменили положения дел. Подполковник Пацевич разделял полностью позицию своего предшественника, ибо посылаемые им лазутчики также подтверждали опасность,

грозящую Баязету. Турки продолжали формировать большое иррегулярное войско из курдов для овладения городом.

Тем временем, 31 мая, получено предостережение из Персии от Макинского хана, сообщившего преувеличенные сведения о нахождении у Соук-су 30000 чурок при 12 орудиях. Но все мусульманское население города, находившееся в непрерывном общении с двигающимися массами Фанк-паши, проявлявшее до этого скрытую неприязнь к российским войскам, теперь выражали ее уже открыто. Начались дерзкие нападения на россиян. Был арестован местный житель-турок, который пытался отвести воду, поступающую в цитадель.

Наступил июнь. Баязетский гарнизон, обреченный по милости старших командиров на бездеятельность, стал понемногу пробуждаться. Здесь уже открыто говорили об опасности. Правда, организованные еще Ковалевским дневные и ночные разъезды казаков регулярно высылались на соседние высоты, но они обозревали окрестность на расстоянии орудийного выстрела, что в какой-то мере пока ограждал Баязет от внезапного нападения. Большая часть всего гарнизона, разместившаяся за пределами цитадели, все чаще обращала свои взоры к замку. Только он мог стать защитой российских воинов.

Там, в цитадели, со 2 мая, то есть еще месяц назад, должен был активно действовать комендант капитан Штоквич, получивший 19 мая специальную инструкцию от начальника отряда генерала Тергукасова и настоятельную рекомендацию генерала Лмилохвари «не дремать и исполнять все его указания». Новый начальник гарнизона не вмешивался в деятельность Штоквича. Вероятно, при назначении князь Амилохвари рекомендовал Пацсвичу не мешать коменданту заниматься подготовкой цитадели к обороне.

Снабжение всего гарнизона, а замка тем более, являлось главнейшей функцией коменданта Штоквича. Непонятно, чем он руководствовался, продолжая допускать в преддверии опасности нахождение продовольственного склада Саркис-аги Мамукова за пределами цитадели, Запасы сухарей там были в достаточном количестве. Сухари выдавались по потребности. Цитадель, несмотря на нео-

днократные рекомендации генерала Лмилохвари, не была обеспечена на случай осады продовольствием и водой.

Еще 5 мая, Амилохвари записал в своем дневнике: «Имея в виду, что неприятельлегкоможет в случае блокады отвести вод}', я сделал распоряжение, чтобы бассейн, находящийся во дворе цитадели, был немедленно исправлен и постоянно наполнялся водой. С этой же целью приказал достать у жителей побольше котлов, бочек и всякой посуды, наполнять их, на всякий случай, водой и чаще ее освежать».

Фонтанный резервуар представлял собой огромную, хорошо приспособленную, посудину с запасом воды чуть ли не на месяц, Он находился близ водопроводного крапа, но был испорчен. В гарнизоне об этом толковали неоднократно, но никто не занимался приведением его в порядок. За полтора месяца и в последние особо тревожные дни резервуар оставался пустым, За исправление его все же хватились, когда было уже поздно. Наполнить бассейн даже в условиях не действующего фонтана было возможно. Из крана рядом до самого дня осады обильно лилась чистая и холодная вода. Никого из командиров Баязета, прежде всего, капитана Штоквича не насторожила попытка арестованного турка отвести воду из работающего крана.

Только 4-го июня, через месяц и два дня после вступления в должность коменданта, капитан Штоквич издает приказ - первый за весь период своего пребывания в цитадели.

Цитируем параграф 1 этого документа без изменения: «Ввиду могущей щучиться осады крепости Баязета и отнятия водыю текущего в крепостиродника, предлагаю смотрителю кавказского воеиио-времеипого№ 11 госпиталя наполнять всю имеющуюся у пего свободную посуду, как-то: бочки, ванны, ладьи, котлы и тому подобное, водою из крепостного родника, которую менять через два дня; а командирам рот 1-й и 8-й пехотного Крымского полка предлагаю обязательно наполнять солдатские котелки иротные котлы водою, которую выпивать по утрам».

Для установки всего только двух и единственных в цитадели орудий у южной стенки заднего двора надо было приготовить место. Месяц назад об этом распорядился

князь Амилохвари. Ничего сделано не было. В условиях реальной опасности эти работы начали вести, но чрезвычайно вяло. На шинелях, на попонах и с помощью лопат вывозили навоз, перемешивали его с камнями и скудным количеством земли. Только к вечеру 3 июня сумели создать два возвышения для орудий.

Для обороны цитадели не были сделаны специальные приспособления для стрельбы, укрытия для людей. Не были заготовлены необходимые в таких случаях земляные мешки, Во всем гарнизоне не оказалось офицера-инженера, отсутствовали нижние чипы - саперы.

Если еще в первой половине мая можно было принять необходимые меры для защиты баязетского гарнизона, то теперь гарнизон уже никак не мог предотвратить угрожающей ему опасности. Но шансы хоть как-то ослабить угрозу штурма все же существовали. Эти шансы использовали сами бойцы-энтузиасты, деятельность коменданта в этих уже экстремальных условиях осталась неизвестной.

История Крымского полка свидетельствует: «Цитадель также не успели приспособить к ружейной и артиллерийской обороне, что явилось причиной большой потери в людях- в первые дни осады. Хотели заранее на стенах цитадели построитъиз мешков, набитых землею, или за неимением их, из камней и земли, закрытия для стрелков, а в казармах, где без крайней необходимости нельзя было заваливать окна, хотели окаю них также заготовить камни и мешки с землей; наконец, позади цитадели, площадку с каменной стеной, где впоследствии стояли два орудия, также предполагали привести в оборонительное положение, ноничегоэтогонеуспелисделать,иорудиянатощад-ке стояли совершенно не защищенными в качестве мишени для турок Все эти приспособления и исправления быт произведеныуже во время осады самими солдатами без всякого понуждения со стороны коменданта*.

Гарнизон благоденствовал. И на это ободряюще действовал воинственный дух подполковника Пацевича. Его не прельщало томительное отсиживание за высокими стенами цитадели. У храброго Пацевича подобные мысли не могли ук-

ладываться в голове. И нам так и не удалось найти сведения, что предпринимал Пацевич по укреплению обороны замка.

Получив впервые в жизни небывалую самостоятельность, пылкая душа храброго воина стремилась непременно сокрушить противника. Оценивал ли он реальные силы турок или нет, трудно сказать. Григорий Михайлович был человеком в себе, но в бой он рвался отчаянно.

План отучить турок подходить к Баязсту у командующего войсками баязетского гарнизона созрел скоро, и он предпринял первую свою разведку боем для оценки сил противника, Подполковник Пацевич продолжал верить в победу русского оружия. Он снарядил отряд из двух сотен Уманских казаков и двух сотен Елизаветпольской милиции под начальством войскового старшины Булавина и выслал его к югу от Баязета на рекогносцировку Ванской дороги.

Отряд вышел рано угром 3 июня, и как только спустился с гор и поднялся на отроги высот, прилегавших к границам Персии, был встречей конными постами турок. На отряд набросилось до шести сотен неприятельской конницы турецких курдов. Была отмечена какая-то необычайная для них смелость. Складывалось впечатление, что курды чувствовали за собой поддержку' Казаки спешились и открыли огонь. Милиционеры, между тем, бросившись карьером назад, увлекли за собой и казачьих лошадей. Турки, имея все возможности атаковать небольшой баязстский отряд, уничтожить милиционеров и казачьих лошадей, не вступили в бой, и российский отряд получил возможность без боя и потерь благополучно вернуться в гарнизон. И хотя о противнике не было точных сведений, было очевидно, что близ Баязета находятся значительные силы турок, и обнаруженные шесть сотен их всадников, видимо, представляли лишь его авангард.

Вечером 3 июня Тергукасов получил шифрованную депешу о наступлении турок из Вана и что Баязет оказывается в критическом положении. Ради отвлечения Ванского отряда от Бая-зега, генерал Тергукасов решает 4 июня в 7 утра стремительно атаковать противника двумя кавалерийскими колоннами.

Бой произошел у Драм-дага 4 и 5 июня и был выигрышным для отряда Тсргукасова. Правому флангу армии Мух-

тар-паши было нанесено решительное поражение. Этот бой отчасти упрочил тыл Эриванского отряда.

В своем приказе генерал Тергукасов благодарил воинов за отваге «ВойскаЭриванского отряда!Вы достойно поддержали славу Ваших боевых предшественников! Пехота, артиллерия и кавалерия, соревнуясь в усердии и в взаимной помощи, явили себя одинаково достойньши. Я любовался спокойным огнен нашей пехоты перед суепыивой стрельбой турок. Стойкость и хладнокровие пехоты не уступали искусству и достойному удивления самоотвержению артиллерии, лихости и бдительности кавалерии. Драгуны и казаки показали себя такими же лихими наездниками, как и ловкими пехотинцами. Я счастлив, командуя такими войсками, я счастлив, что могу донести нашему Августейшему Главнокомандующему об их мужестве и о доблести и распорядительности их достойных начальников-.

Войска Эриванского отряда! Ваши славные подвиги, порадуя нашего возлюбленного Государя и Отечество, возлагают на Вас обязанность и впредь быть столь же достойными имени русских- и столь же грозными противник)».

(ГВИЛ, Фонд 485. оп. 1,дсло№ 1814)

Молва о поражении турок дошла и до баязегской долины. Радости в Баязегс не было предела, но Фаик-паша со своим многочисленным отрядом почему-то раздумывал, и когда главные силы Эриванского отряда сосредоточились в бое у Драм-дага, не решился двинуться на Баязст. Расчет Тергукасо-ва не оправдался. Правда, гарнизон Баязета в подарок получал дополнительные дни для подготовки к обороне, но и в эти дни, когда противник был па подступах к Баязету. цитадель пребывала в благоденствии. Казалось, что жизнь бесконечна.

Когда 4 июня перед Баязетом внезапно появилась турецкая конница и, опрокинув посты, угнала до 1000 голов рогатого скота городских жителей, это, к счастью, помогло несколько ускорить вяло и бессистемно проводившиеся работы по укреплению цитадели. В частности, окна и двери начали заваливать камнями, а для ружей оставили бойницы, вооружили госпитальную команду смотрителю госпиталя

приказано заполнить всю посуду водой и менять ее каждые два-три дня. За все это схватились, когда было уже поздно.

Теперь настало время хладнокровно подсчитать свои силы и представить мощь надвигающегося противника.

В начале июня 1877 года в Баязете окончательно сформировался гарнизон и его сосгав был следующим:

- Офицеров - 28;

- МСДИКОВ - 6;

- Две роты Крымского полка - 336 нижних чинов;

- Батальон Ставропольского полка - 621;

- Две сотни 1-го Уманского казачьего полка - 227;

- Сотня 2-го Хоперского казачьего полка - 134;

- Две сотни Елизавегпольского конно-иррегулярного полка - около 200;

- Кавказского казачьего полка - 19;

- 2 орудия с расчетами - 40;

- Госпитальной прислуги - 68;

Таким образом, исключая медиков, всех способных владеть и действовать оружием в гарнизоне Баязета вместе с офицерами насчитывалось примерно 1673 бойца. Это количество не учитывало прибывающих из Эривана всадников Елизавегпольского конно-иррегулярного полка. Четыре сотни их выполняли охранные функции на линии Ба-язет-Диадин и не находились затем в цитадели.

Гарнизон Баязета питал слабые надежды на только что сформированный Эривапский конно-иррегулярный полк в количестве около 600 всадников под командованием закаленного кавказского воина полковника Исмаил-хана Нахичевапского. Он должен были двинуться из Эривана в Баязст. Даже в огучае подкрепления этим конно-иррауляр-иым полком баязетский гарнизон не превысил бы в своей численности 2300-2400 бойцов. Другой помощи не ожидалось.

К этому времени турки общей численностью 12000 человек, а по некоторым источникам - до 15000, при 12 орудиях сосредоточились в окрестностях Тепериза, в 18-20 верстах от Баязета. Если полагать, что мусульманское население Баязета, селений в его окрестностях, кочевники санджака толь-

ко и ожидали сигнала для присоединения к отряду Фаик-паши, а турецкие власти на то и рассчитывали, то отряд этого турецкого генерала без труда мог быть доведен до 20000 бойцов. Правда, Ванский отряд, комплектовавшийся в большей степени иррегулярными формированиями, па самом деле, не мог представить такую грозную силу, равнозначную раулярной армии в 20000 бойцов. Фактически Фаик-паша располагал всего лишь шестью регулярными батальонами и 7000-8000 слабо вооруженных жителей. Это были плохо обученные крестьяне, и прибавление могло состоять из таких же необстрелянных бойцов. Но на войне сгодятся даже толпы противника. На собственной земле, где им хорошо знакома местность, а каждый дом мог стать укреплением или просто ловушкой, они могли показать себя большой силой.

По разным, даже заниженным, оценкам, можно полагать, что на Баязет были брошены силы турок, превышавшие российские как минимум в семь-восемь раз. Но самоотверженный и одухотворенный подполковник Пацевич весь день 5-го июня 1877 года осмысливал новую и более крупную вылазку против турок. Он продолжал оставаться непреклонным в стремлении отбросить врага от Баязета.

Близился конец дня 5 июня. Утомленное солнце стремилось уйти за горизонт. Поздним вечером над Баязетом спускалась ночная мгла. Невыносимое пеюю сменилось приятной ночной прохладой. Свободные от службы нижние чины отходили ко сну. Господа офицеры тоже спешили закрыть глаза и забыться.

Приближалось 6 июня 1877 года. Этот памятный день заставил многих в гарнизоне Баязета серьезно поразмыслить над тем, что жизнь человеческая далеко не бесконечна.