Лукерья:Шли бы вы... Много вы позволяете себе сударь. Смирнов:Что? Пошла вон! Лукерья:Аи, яй, яй

Смирнов: Водки подай, не то прибью. (Лукерья уходит) Вот вступило,
должно к дождю. (Лукерья выносит поднос с рюмкой и закуской, Смирнов

выпивает) После первой не закусываю. Неси ещё! (стоит) Вы что,

4 -\ ' " " ^

нищие? Вон! Пошла вон. (уходит) Ух, как я зол, даже дурно делается.

Попова: (выходит) Ну, вот что, попрошу не кричать на мою прислугу.

Смирнов: Извольте, я буду кричать на вас. Попова: Кричите, орите, мне все равно. Ненавижу...

Смирнов: меня? (искренне у дивившись). За что?
Попова: За то, что вы мужчина.

Смирнов: И только-то?

Попова: Да, да! Ненавижу...всех мужчин. Взяла бы вот так сразу всех и

утопила бы, или лучше сожгла. '. Смирнов: Этого от чего же?

Попова: А оттого, что все мужчины- изменники.

Смирнов: Нет уж, позвольте, женщина — вот она сама измена и сама

нев.ерность; само коварство. Верны и постоянны только одни старухи да

уроды. Скорее вы встретите рогатую кошку, чем постоянную женщину.

Попова: Позвольте, так кто же, по-вашему, верен и постоянен в любви?

Не мужчины ли?, Смирнов: Да-с, мужчины.

_

Попова: Мужчина! Ха-ха-ха! Да коли на то пошло, так я вам скажу, что из

всех мужчин, каких я только знала, и знаю, самым лучшим был мой

покойный муж... Я любила его страстно, я отдала ему свою молодость,

счастье, жизнь, своё состояние, я дышала им, молилась на него, как

язычница, и...и что же? Этот лучший из мужчин самым бессовестным

образом обманывал меня на каждом шагу. После его смерти, я нашла в его

столе полный ящик любовных писем. Вот полюбуйтесь...(бросает на иол

письма) Вот! Он оставлял меня одну по целым неделям..

Смирнов: Какая прелесть!.. Милый Коко, сладкий ко-ко-котик. Ха-ха-ха!

I^е

Попова: (вырывает письмо) Мерзость! Он изменял мне, сорил моими деньгами, шутил над моими чувствами. Вот здесь, в этих письмах, измена, •^:„ гадость, пошлость! У-у-у! Ненавижу! (топчет письма, Смирнов

подбирает одно, читает)

Смирнов: А это что? О, Николя, как я скучаю...Я вспоминаю, как твои

дивные усы щекотали мою...Ха-ха-ха!

Попова: (вырывает письмо) А, вам нравится эта гадость! Вот вы все
такие...А мы, женщины...

Смирнов: А вы женщины, пишите такие письма чужим мужчинам.

Попова: Это недостойные женщины. А женщины достойные, остаются

,верны своему долгу до конца. И я, несмотря ни на что, любила его и была

ему верна. Мало того, он умер, а я всё ещё верна ему и постоянна. Я

навеки погребла себя в четырёх стенах и до своей могилы не сниму этого

траура.

Смирнов: (презрительный смех) Траур!.. Не понимаю, за кого вы меня

' ' ж- *

принимаете? Точно я не знаю, для чего вы носите все черное и погребли

себя в четырёх стенах?! Ещё бы! Это так таинственно и поэтично!

Проедет мимо гостиницы какой-нибудь юнкер или купец, поэт, взглянет

на окошко и подумает: «Здесь живёт таинственная Тамара, которая из-за любви к мужу погребла себя в четырёх стена». Знаем мы эти фокусы.

Попова: (вспыхнув) Что? Как вы смеете говорить мне всё это? *

Смирнов: Вы погребли себя заживо, однако, вот, не забыли напудриться.

Попова: Я...

Смирнов; Ага! И губки подкрасить...

Попова: Да как вы смеете говорить со мною таким образом?

Смирнов: Не кричите, я вам не приказчик.

Попова: Я не кричу. А вы кричите. Извольте оставить меня в покое.

" ^;

Уезжайте! (села на стул, ждёт, стучит каблуками)

Смирнов: (улегся на кушетку, взял гитару, наигрывая) Заплатите мне

деньги, и я уеду.

Попова: Не дам я вам денег.
' Смирнов: Нет-с, дадите.

Попова: Вот назло вам же, ни копеечки не получите. Ни сегодня, ни

завтра, ни послезавтра. Никогда. Смирнов: (вскакивая) Ах, так?

Попова: Да, так.

. Смирнов: Да я вас в порошок сотру. По судам затаскаю.

Попова: Вы — мужик. Грубый медведь. Бурбон. Монстр!
Смирнов: Чтр? Как вы сказали?

Попова: Я сказала, что вы медведь, монстр!

Смирнов: (наступая) Позвольте, какое же вы имеете право оскорблять

~ *' '

меня?

Попова: Да, оскорбляю. Ну так что же? Если у вас здоровые кулаки и бычье сердце, то думаете, я боюсь вас? Бурбон вы этакий.

Смирнов: К барьеру! Я никому не позволю оскорблять, меня. Я не посмотрю на то, что вы женщина, слабое создание..,.К барьеру! Стреляться! *"",. «• Попова: (старается перекричать) Медведь! Медведь! Медведь!

Смирнов: Пора, наконец, отрешиться от предрассудков, что только одни
мужчины обязаны платить за "оскорбления! Равноправность, так

равноправность, чёрт возьми! К барьеру!

Попова: Стреляться"хотите? Извольте. К барьеру! (уходит)

Смирнов: К барьеру! Однако, какая женщина, раскраснелась. Ямочки на
щеках играют. Глаза горят! Какая женщина!

Попова: (проходя чере&есю сцену) Бурбон! Медведь! Медведь!

 

Смирнов: А-а-а! Ну, я покажу этой женщине! Влеплю в каждую ямочке по пуле. Ненавижу! (идёт за ней)

Звучит музыка, вбегает Змеюкина, открывает ставку, перемещая её за

стол, прячется за ней. Вбегают Ять и остальные мужчины, ищут Змеюкину, переставляя ставки, открывая стол.

Ять: Анна Мартыновна, ну что же вы?

Змеюкина: Нет, нет, нет!

Ять: (с кавалерами) Анна Мартыновна, уговор есть уговор. Раз вы

согласились играть в фанты, то это не честно не выполнять условия.

Кавалеры: Просим, просим.

Ять: Ну-с, что у вас там написано?

Змеюкина: У, противный. Вы подсмотрели, потому и настаиваете.

Ять: Что у вас там написано?

Змеюкина: Поцеловать самого черного мужчину.

Ять: Ага! А кто у нас самый чёрный?

Кавалер: Ну, конечно, господин Ять.

Ять: Что ж, я готов.

*..

Змеюкина: У, противный. (Медленно идёт к нему. Ять зажмурился от предстоящего блаженства)'

Жигалов: (входя с Дымбой) А телеграфисты в Греции есть? Дымба: Есть. В Греции всё есть.

Змеюкина: А самый чёрный мужчина - господин Дымба.. Кавалеры: Вот это да...

Змеюкина: У, противный. Идёт к Дымбе, хватает его за голову руками и

целует. Поцелуй бесконечно длинный. Грек жалобно постанывает. Все

.. 15

окружают их. Один *Ятъ стоит в гордом одиночестве. Наконец, Змеюкина, изображая любовное -изнеможение, шатаясь, отходит от
Дым бы).

Кавалеры: Браво!!!

Змеюкина: Вот это мужчина!

Дамба: (лопочет,-как ребёнок) Я, извините...Я ницего...Я не хотел...Я
больше не буду...

Змеюкина: У, коварный! (Звучит вальс, все бросаются приглашать
Змеюкину. Она уходит, за ней все кавалеры.

Апломбов: (поет для Настасьи Тимофеевны) Вы эти штучки бросьте. Я _ надувать себя не позволю. Где генерал? Нету генерала. Я над собой смеяться не позволю. Всё здесь сокрушу.

Нюнин: Генерал прибыли! Роспо да, прошу к столу! Появляются гости,
выстраиваются около отола)
Настасья Тимофеевна: Генерал-то настоящий?

Нюнин: Будете всю жизнь меня благодарить, будете. Не генерал, а малина, буланже. Не пехота какая-нибудь, не инфантерия, а флотский. По чину он капитан второго ранга, а по-ихнему, морскому, это всё равно что генерал-майор. Даже выше.

Настасья Тимофеевна: Ну, смотри. Не хочется зря деньги тратить, Андрюшенька.

Нюнин: Господин Ревунов-Караулов!

Играет^марш. Из зрительного зала бодро идёт старик в капитанском
мундире. Жигалов, Настасья Тимофеевна и Нюнин бегут навстречу,

кланяясь.

^ г

*

Настасья Тимофеевна: Милости просим, ваше превосходительство. Очень приятно...Гости Дорогие, к столу. ^г;.

Ревунов: Весьма...

Жигалов: Мы ваше превосходительство, люди простые, но не думайте,
что с нашей стороны какое-нибудь жульничество. Для хороших людей у
нас первое место, мы ничего не пожалеем. Милости просим. У нас если рыба, то рыба, если мясо, то мясо.

Ревунов: Весьма рад.

Нюнин: Позвольте, ваше превосходительство. Новобрачный Эпаминонд Максимович Апломбов со своей новорожд...то есть новобрачной

супругой/ Иван Михайлович Ять, служащий телеграфа. Иностранец

-^греческого звания - по кондитерской части Харлампий Спиридонович

Дымба. Анна Мартыновна Змеюкина — _фельдшерица. Остальные все

чепуха. Садитесь, ваше превосходительство.

Ревунов: Весьма. Виноват, господа, я хочу сказать Андрюше два слова.

(отводит Нюнина в сторону) Я, братец, сконфужен. Зачем ты зовёшь

меня вашим превосходительством. Ведь я не генерал. Капитан второго

ранга - это даже ниже полковника

 

Нюнин: (говорит ему на ухо как глухому) Знаю, Фёдор Яковлевич, будьте

добры, позвольте называть вас вашим превосходительством. Семья здесь.

знаете, патриархальная, уважает старших, любит чинопочитание... Ревунов: Да, если так, то, конечно.. ^(идёт к столу) Весьма.

Настасья-Тимофеевна: Садитесь, ваше превосходительство, будьте такие

.добрые. Кушайте ваше превосходительство. Только извините, у себя там

. вы привыкли к деликатностям, а у нас просто!

Ревунов: (нерасслышав) Что^с? Гм...Да-с! В старину всегда жили просто

и были довольны. Я человек, который в чинах, и то живу просто...

Голос за столом: Слыхали, в чинах. Генерал. Небось, орденов и медалей

всяких тьма.,

ч, ~" - ~

Нюнин: За здоровье их превосходительства! Ура!

Все: Ура! Ура! Ура!

Апломбов: Вы давно в отставке, ваше превосходительство?.

Ревунов: (закусывая после выпивки) А? Да, да...Это верно. Каждый чин должен знать свою лавку...Вот я, скажем...

Нюнин: Горько, горько! Апломбов и Дашенька целуются)

Ревунов: Ха-ха-ха! Ваше здоровье Г (выпил) Да-с...стоту. Я ведь старый.

Мне 72 года. Да, конечно, не без того, и прежде любили показать пышность, но... (увидев Мозгового).Вы того...матрос, стало быть?

Мозговой: Так точно!

Ревунов: Ага! Так,..да...Морская служба всегда была трудная. Не всякий

поймёт. Например, марсовые по вантам на фок и грот! Что это значит?
Матрос, небось, понимает! Хе-хе! Тонкость, что твоя математика.

Нюнин: За "здоровье его превосходительства, Фёдора Яковлевича

Ревунова-Караулова! (Ревунов пьёт, закусывает, играется туги)
- Ревунов: А вот если идёшь полным ветром, то тут надо командовать:

салинговые по вантам на брамсели и бомбрамсели, на реях реях брам и

бомбрамшкоты, фалы и брасы.

Матрос: (рявкает, вскакивая) Рады стараться, ваше превосходительство!

Ревунов: Молодцы, ребятушки. А теперь уравнять бомбрамшкоты и

бомбрамфалы.

Нюнин: Фёдор Яковлевич, хозяйка просит вас поговорить о чём-нибудь

другом. Это неприятно гостям и скучно...

Ревунов: Кучно?. Правильно'. А если противник идёт на вас кучно? Как

надо командовать?" А вот так: (кричит) Свистать всех наверх! Поворот

через фордевинт...Эх.. ".(кашляет)

Настасья Тимофеевна: Мы люди тёмные, ваше превосходительство,

ничего этого самого не понимаем. А вы лучше расскажите нам что-нибудь

касающееся...

Ревунов: Колбаса? Спасибо, я уже ел... благо дарю! Эх, молодой человек!

Море...(дрогнувшим-голосом) какая это сила...Вдруг, буря, ураган. И
человек идёт наперекор стихии...(лезет на стол, оступается и падает,

Нюнин зго подхватывает)

Нюнин: Ваше превосходитедьство!

. п

^|

Настасья Тимофеевна: Генерал, а безобразите...Постыдились бы на старости лет_>в.

Ревунов: Котлет? Нет, не ел. Благодарю вас.

Настасья Тимофеевна: (громко)Я говорю, постыдились бы на старости
лет! Генерал, а безобразите...
Нюнин: Господа, ну вот...Стоит ли право...

Ревунов: Во-первых, я не генерал.

Все: А-а! Как?

Ревунов: Я капитан второго ранга, что по военной табели о рангах

соответствует подполковнику.

Настасья Тимофеевна: А ежели не генерал, то за что же вы деньги
взяли? Мы вам не за то деньги платили, чтобы вы пили и безобразили.

Жигалов: Это, извиняюсь, жульничество. Ревунов: Какие деньги?

^Настасья Тимофеевна: Известно, какие. Небось, получили от Андрей Андреевича четвертную... (Нюнину) А тебе,-Андрюшенька, грех! Я тебя не просила такого нанимать.

Нюнин: Ну, вот...оставьте! Стоит ли? * -^ Ревунов: Наняли? Заплатили?..Что такое?

Дашенька: Позвольте, однако...Вы ведь получили от Андрей Андреевича 25 рублей?

Ревунов: какие 25 рублей?..Ах, вот оно что! Теперь я всё понимаю. Какая

гадость! Какая... –

Дашенька: Так получили вы деньги?

Ревунов: никаких денег я не получал. Подите прочь. Апломбов: А, всё фальшивое. Всех сокрушу!

Нюнин: Господа! Вальс! (играет вальс, гостм расходятся, перекрывая

.ставками столы. Ревунов идёт в зал)

Ревунов: Какая гадость! Какая низость! Оскорбить старого человека,

моряка, заслуженного офицера! Будь это порядочное общество, я мог бы

вызвать на дуэль, а теперь..."что я могу сделать теперь? Где дверь? В какую сторону идти? Человек выведи меня. Человек! Какая низость! Какая гадость!. Люди, что с вами стало? Человек... (уходит)

Попова: (появляясь)!^ ерпетъ оскорбленья уж больше нельзя, убью, без

сомненья, убью его я.

Смирнов: (появляясь) К барьеру! -— Попова:Бурбон! Монстр! Медведь!

Смирнов: А-а-а! (идёт к выходу)

Попова: Куда же вы? Смирнов: За пистолетами.

Попова: Не надо.

Смирнов: Ага! Струсили! Давайте деньги!

Попова: Я струсила? После смерти мужа остались пистолеты... Я сейчас

принесу их сюда.... -(торопливо идёт и возвращается). С каким

- наслаждением, я влеплю пулю в* ваш медный лоб, чёрт вас возьми! (уходит)

Смирнов: Я подстрелю её, как цыплёнка. Я не мальчишка, не сентиментальный щенок, для меня не существует слабых созданий. Лукерья: Батюшка,, родимый! (становится на колени). Сделай такую милость, пожалей меня, уйди ты отсюда. Напужал до смерти, да ещё стреляться собираешься.

Смирнов: Стреляться — вот это и есть равноправность! Эмансипация! Тут
оба пола равны! Подстрелю её из принципа. Но какова женщина!
(передразнивая) Чёрт вас возьми!... Влеплю пулю в медный лоб! Какова!
Раскраснелась*, глаза блестят. Вызов приняла! Честное слово, первый раз в

жизни такую вижу.„.

Лукерья: Батюшка„уйди! Заставь вечно бога молить.

1 Смирнов: (нервно прохаживаясь, не обращая внимания на Лукерью) Это

женщина! Вот это я понимаю! Настоящая женщина! Не кислятина! Не
размазня! А огонь, порох, ракета! Даже убивать жалко.
Лукерья: (плачет в голос) Батюшка, родимый, уйди!

Смирнов: Нет, она положительно мне нравится! Положительно! (Звучит музыка их встречи) Хоть и ямочки на щеках, а нравится! Готов даже долг ей простить... и злость прошла... Удивительная женщина.

(Входит Попова с пистолетами. Музыка прекращается)

Попова: Вот они,; пистолеты!... Но, прежде чем будем драться, вы

извольте показать мне, как нужно стрелять... Я ни разу в жизни не

держала в руках пистолета.

Лукерья: Спаси, господи, и помилуй!.. Пойду на свадьбу, людей позову...

Откуда эта напасть Ёзялась на нашу голову?., (уходит)

Смирнов: (осматривая пистолеты) Прекрасные пистолеты! Цена таким,

минимум, девяносто рублей за пару... Держать пистолет нужно так...(в

сторону) Глаза, глаза! Зажигательная женщина! (Начинает звучать

музыка)

Попова: Так?

Смирнов: Да так... Засим вы поднимаете курок... вот так прицеливаетесь

Голову немножко назад! Вытяните руку, как следует... Вот так... Потом

вот этим пальчиком надавливаете вЪт эту штучку и больше ничего, нет

человечка. Только главное правило: не горячиться и прицеливаться не

спеша... Стараться, чтоб не дрогнуло рука...

Попова: Не беспокойтесь, не дрогнет.

Смирнов: Предупреждаю, что,я выстрелю в воздух.

Попова: Этого ещё де доставало. Почему?

Смирнов: Потому что... потому.что... (музыка звучит громче, потом

обрывается) Это моё дело почему.

Попова: Струсили? А-а-а! Нет, сударь, вы не виляйте! Я не успокоюсь,

пока не пробью вашего лба...вот этого лба, который я так ненавижу.

Струсили?

¹⁹

Смирнов: Потому что...потому что вы... (звучит музыка) Вы мне

нравитесь.

Попова: (злой смех) Я ему нравлюсь! Он смеет говорить, что я ему

нравлюсь, (указывает на еьтэсМожете идти.

Смирнов молча кладёт пистолет и идёт, останавливается, долго молча

глядят друг на друга. Музыка усиливается, затем обрывается.

Смирнов: Послушайте... Вы всё ещё сердитесь? Я тоже был чертовски

взбешён, но понимаете ли...как бы этак выразиться... Дело в том, что

видите лж...(кричит) Ну, разве я виноват, что вы мне нравитесь?

(хватается за спинку стула, тот ломается) Чёрт знает, какая здесь

ломкая мебель. Вы,мне нравитесь, понимаете? Я...я почти влюблён.

Попова: Отойдите отменяя, я вас ненавижу.

Смирнов: Боже, какая женщина! Никогда в жизни не видел ничего

подобного! Пропал! Погиб! Попал в.мышеловку, как мышь.

Попова: Отойдите прочь, а то буду стрелять. Я теперь умею, сами

научили.

Смирнов: Стреляйте! Вы не можете понять, какое счастье умереть под

взглядом этих чудесных глаз!.. Я с ума сошёл. Решайте... Я, дворянин,

порядочный человек, имею 10 тысяч годового дохода, попадаю пулей в

подброшенную мойГету... имею отличных лошадей...хотите быть моей

женой?

Попова: (возмущенно потрясает пистолетом) Стреляться! К барьеру!

Смирнов: Сошёл с ума! Влюбился как мальчишка, как дурак! (хватает

её за руки, она вскрикивает от боли). Люблю, как никогда не любил. 12

женщин бросил я, 9 бросили меня, но ни одну из них я не любил так, как

вас... Разлимонился, рассиропился, раскис...стою на коленях, как

дурак...Стыд и срам! Руку предлагаю! Да или нет?

Попова: Стреляться!

Смирнов: Не хотите, как хотите! (встаёт и уходит) - Попова: Постойте! *

Смирнов: Ну?

Попова: Ничего. Уходите... Впрочем, постойте... Нет, уходите, уходите.

Я вас ненавижу! Или нет...не уходите! Что же вы стоите? Убирайтесь! Смирнов: Прощайте!

Попова: (кричит) Куда же вы? Постойте!.. Ступайте, впрочем. Ах, как я

зла. Не подходите, не подходите!

Смирнов: Как я на. себя зол! Влюбился, как гимназист, стоял на

коленях...,Я люблю вас! Очень мне нужно влюбляться в вас! Завтра

проценты платить, а тут вы... (берёт-её за талию)

Попова: Подите прочь! Прочь руки! Я вас...ненавижу. К барьеру! Продолжительный поцелуй. Вбегают Лукерья и вся свадьба)

Лукерья:-Здесь, здесь это. Ведь застрелит он её. (выстрел)

Настасья Тимофеевна: Уже!