Смирнов: Водки подай, не то прибью. (Лукерья уходит) Вот вступило,
должно к дождю. (Лукерья выносит поднос с рюмкой и закуской, Смирнов
выпивает) После первой не закусываю. Неси ещё! (стоит) Вы что,
4 -\ ' " " ^
нищие? Вон! Пошла вон. (уходит) Ух, как я зол, даже дурно делается.
Попова: (выходит) Ну, вот что, попрошу не кричать на мою прислугу.
Смирнов: Извольте, я буду кричать на вас. Попова: Кричите, орите, мне все равно. Ненавижу...
Смирнов: меня? (искренне у дивившись). За что?
Попова: За то, что вы мужчина.
Смирнов: И только-то?
Попова: Да, да! Ненавижу...всех мужчин. Взяла бы вот так сразу всех и
утопила бы, или лучше сожгла. '. Смирнов: Этого от чего же?
Попова: А оттого, что все мужчины- изменники.
Смирнов: Нет уж, позвольте, женщина — вот она сама измена и сама
нев.ерность; само коварство. Верны и постоянны только одни старухи да
уроды. Скорее вы встретите рогатую кошку, чем постоянную женщину.
Попова: Позвольте, так кто же, по-вашему, верен и постоянен в любви?
Не мужчины ли?, Смирнов: Да-с, мужчины.
_
Попова: Мужчина! Ха-ха-ха! Да коли на то пошло, так я вам скажу, что из
всех мужчин, каких я только знала, и знаю, самым лучшим был мой
покойный муж... Я любила его страстно, я отдала ему свою молодость,
счастье, жизнь, своё состояние, я дышала им, молилась на него, как
язычница, и...и что же? Этот лучший из мужчин самым бессовестным
образом обманывал меня на каждом шагу. После его смерти, я нашла в его
столе полный ящик любовных писем. Вот полюбуйтесь...(бросает на иол
письма) Вот! Он оставлял меня одну по целым неделям..
Смирнов: Какая прелесть!.. Милый Коко, сладкий ко-ко-котик. Ха-ха-ха!
Iе
Попова: (вырывает письмо) Мерзость! Он изменял мне, сорил моими деньгами, шутил над моими чувствами. Вот здесь, в этих письмах, измена, •^:„ гадость, пошлость! У-у-у! Ненавижу! (топчет письма, Смирнов
подбирает одно, читает)
Смирнов: А это что? О, Николя, как я скучаю...Я вспоминаю, как твои
дивные усы щекотали мою...Ха-ха-ха!
Попова: (вырывает письмо) А, вам нравится эта гадость! Вот вы все
такие...А мы, женщины...
Смирнов: А вы женщины, пишите такие письма чужим мужчинам.
Попова: Это недостойные женщины. А женщины достойные, остаются
,верны своему долгу до конца. И я, несмотря ни на что, любила его и была
ему верна. Мало того, он умер, а я всё ещё верна ему и постоянна. Я
навеки погребла себя в четырёх стенах и до своей могилы не сниму этого
траура.
Смирнов: (презрительный смех) Траур!.. Не понимаю, за кого вы меня
' ' ж- *
принимаете? Точно я не знаю, для чего вы носите все черное и погребли
себя в четырёх стенах?! Ещё бы! Это так таинственно и поэтично!
Проедет мимо гостиницы какой-нибудь юнкер или купец, поэт, взглянет
на окошко и подумает: «Здесь живёт таинственная Тамара, которая из-за любви к мужу погребла себя в четырёх стена». Знаем мы эти фокусы.
Попова: (вспыхнув) Что? Как вы смеете говорить мне всё это? *
Смирнов: Вы погребли себя заживо, однако, вот, не забыли напудриться.
Попова: Я...
Смирнов; Ага! И губки подкрасить...
Попова: Да как вы смеете говорить со мною таким образом?
Смирнов: Не кричите, я вам не приказчик.
Попова: Я не кричу. А вы кричите. Извольте оставить меня в покое.
" ;
Уезжайте! (села на стул, ждёт, стучит каблуками)
Смирнов: (улегся на кушетку, взял гитару, наигрывая) Заплатите мне
деньги, и я уеду.
Попова: Не дам я вам денег.
' Смирнов: Нет-с, дадите.
Попова: Вот назло вам же, ни копеечки не получите. Ни сегодня, ни
завтра, ни послезавтра. Никогда. Смирнов: (вскакивая) Ах, так?
Попова: Да, так.
. Смирнов: Да я вас в порошок сотру. По судам затаскаю.
Попова: Вы — мужик. Грубый медведь. Бурбон. Монстр!
Смирнов: Чтр? Как вы сказали?
Попова: Я сказала, что вы медведь, монстр!
Смирнов: (наступая) Позвольте, какое же вы имеете право оскорблять
~ *' '
меня?
Попова: Да, оскорбляю. Ну так что же? Если у вас здоровые кулаки и бычье сердце, то думаете, я боюсь вас? Бурбон вы этакий.
Смирнов: К барьеру! Я никому не позволю оскорблять, меня. Я не посмотрю на то, что вы женщина, слабое создание..,.К барьеру! Стреляться! *"",. «• Попова: (старается перекричать) Медведь! Медведь! Медведь!
Смирнов: Пора, наконец, отрешиться от предрассудков, что только одни
мужчины обязаны платить за "оскорбления! Равноправность, так
равноправность, чёрт возьми! К барьеру!
Попова: Стреляться"хотите? Извольте. К барьеру! (уходит)
Смирнов: К барьеру! Однако, какая женщина, раскраснелась. Ямочки на
щеках играют. Глаза горят! Какая женщина!
Попова: (проходя чере&есю сцену) Бурбон! Медведь! Медведь!
Смирнов: А-а-а! Ну, я покажу этой женщине! Влеплю в каждую ямочке по пуле. Ненавижу! (идёт за ней)
Звучит музыка, вбегает Змеюкина, открывает ставку, перемещая её за
стол, прячется за ней. Вбегают Ять и остальные мужчины, ищут Змеюкину, переставляя ставки, открывая стол.
Ять: Анна Мартыновна, ну что же вы?
Змеюкина: Нет, нет, нет!
Ять: (с кавалерами) Анна Мартыновна, уговор есть уговор. Раз вы
согласились играть в фанты, то это не честно не выполнять условия.
Кавалеры: Просим, просим.
Ять: Ну-с, что у вас там написано?
Змеюкина: У, противный. Вы подсмотрели, потому и настаиваете.
Ять: Что у вас там написано?
Змеюкина: Поцеловать самого черного мужчину.
Ять: Ага! А кто у нас самый чёрный?
Кавалер: Ну, конечно, господин Ять.
Ять: Что ж, я готов.
*..
Змеюкина: У, противный. (Медленно идёт к нему. Ять зажмурился от предстоящего блаженства)'
Жигалов: (входя с Дымбой) А телеграфисты в Греции есть? Дымба: Есть. В Греции всё есть.
Змеюкина: А самый чёрный мужчина - господин Дымба.. Кавалеры: Вот это да...
Змеюкина: У, противный. Идёт к Дымбе, хватает его за голову руками и
целует. Поцелуй бесконечно длинный. Грек жалобно постанывает. Все
.. 15
окружают их. Один *Ятъ стоит в гордом одиночестве. Наконец, Змеюкина, изображая любовное -изнеможение, шатаясь, отходит от
Дым бы).
Кавалеры: Браво!!!
Змеюкина: Вот это мужчина!
Дамба: (лопочет,-как ребёнок) Я, извините...Я ницего...Я не хотел...Я
больше не буду...
Змеюкина: У, коварный! (Звучит вальс, все бросаются приглашать
Змеюкину. Она уходит, за ней все кавалеры.
Апломбов: (поет для Настасьи Тимофеевны) Вы эти штучки бросьте. Я _ надувать себя не позволю. Где генерал? Нету генерала. Я над собой смеяться не позволю. Всё здесь сокрушу.
Нюнин: Генерал прибыли! Роспо да, прошу к столу! Появляются гости,
выстраиваются около отола)
Настасья Тимофеевна: Генерал-то настоящий?
Нюнин: Будете всю жизнь меня благодарить, будете. Не генерал, а малина, буланже. Не пехота какая-нибудь, не инфантерия, а флотский. По чину он капитан второго ранга, а по-ихнему, морскому, это всё равно что генерал-майор. Даже выше.
Настасья Тимофеевна: Ну, смотри. Не хочется зря деньги тратить, Андрюшенька.
Нюнин: Господин Ревунов-Караулов!
Играет^марш. Из зрительного зала бодро идёт старик в капитанском
мундире. Жигалов, Настасья Тимофеевна и Нюнин бегут навстречу,
кланяясь.
^ г
*
Настасья Тимофеевна: Милости просим, ваше превосходительство. Очень приятно...Гости Дорогие, к столу. г;.
Ревунов: Весьма...
Жигалов: Мы ваше превосходительство, люди простые, но не думайте,
что с нашей стороны какое-нибудь жульничество. Для хороших людей у
нас первое место, мы ничего не пожалеем. Милости просим. У нас если рыба, то рыба, если мясо, то мясо.
Ревунов: Весьма рад.
Нюнин: Позвольте, ваше превосходительство. Новобрачный Эпаминонд Максимович Апломбов со своей новорожд...то есть новобрачной
супругой/ Иван Михайлович Ять, служащий телеграфа. Иностранец
-^греческого звания - по кондитерской части Харлампий Спиридонович
Дымба. Анна Мартыновна Змеюкина — _фельдшерица. Остальные все
чепуха. Садитесь, ваше превосходительство.
Ревунов: Весьма. Виноват, господа, я хочу сказать Андрюше два слова.
(отводит Нюнина в сторону) Я, братец, сконфужен. Зачем ты зовёшь
меня вашим превосходительством. Ведь я не генерал. Капитан второго
ранга - это даже ниже полковника
Нюнин: (говорит ему на ухо как глухому) Знаю, Фёдор Яковлевич, будьте
добры, позвольте называть вас вашим превосходительством. Семья здесь.
знаете, патриархальная, уважает старших, любит чинопочитание... Ревунов: Да, если так, то, конечно.. ^(идёт к столу) Весьма.
Настасья-Тимофеевна: Садитесь, ваше превосходительство, будьте такие
.добрые. Кушайте ваше превосходительство. Только извините, у себя там
. вы привыкли к деликатностям, а у нас просто!
Ревунов: (нерасслышав) Что^с? Гм...Да-с! В старину всегда жили просто
и были довольны. Я человек, который в чинах, и то живу просто...
Голос за столом: Слыхали, в чинах. Генерал. Небось, орденов и медалей
всяких тьма.,
ч, ~" - ~
Нюнин: За здоровье их превосходительства! Ура!
Все: Ура! Ура! Ура!
Апломбов: Вы давно в отставке, ваше превосходительство?.
Ревунов: (закусывая после выпивки) А? Да, да...Это верно. Каждый чин должен знать свою лавку...Вот я, скажем...
Нюнин: Горько, горько! Апломбов и Дашенька целуются)
Ревунов: Ха-ха-ха! Ваше здоровье Г (выпил) Да-с...стоту. Я ведь старый.
Мне 72 года. Да, конечно, не без того, и прежде любили показать пышность, но... (увидев Мозгового).Вы того...матрос, стало быть?
Мозговой: Так точно!
Ревунов: Ага! Так,..да...Морская служба всегда была трудная. Не всякий
поймёт. Например, марсовые по вантам на фок и грот! Что это значит?
Матрос, небось, понимает! Хе-хе! Тонкость, что твоя математика.
Нюнин: За "здоровье его превосходительства, Фёдора Яковлевича
Ревунова-Караулова! (Ревунов пьёт, закусывает, играется туги)
- Ревунов: А вот если идёшь полным ветром, то тут надо командовать:
салинговые по вантам на брамсели и бомбрамсели, на реях реях брам и
бомбрамшкоты, фалы и брасы.
Матрос: (рявкает, вскакивая) Рады стараться, ваше превосходительство!
Ревунов: Молодцы, ребятушки. А теперь уравнять бомбрамшкоты и
бомбрамфалы.
Нюнин: Фёдор Яковлевич, хозяйка просит вас поговорить о чём-нибудь
другом. Это неприятно гостям и скучно...
Ревунов: Кучно?. Правильно'. А если противник идёт на вас кучно? Как
надо командовать?" А вот так: (кричит) Свистать всех наверх! Поворот
через фордевинт...Эх.. ".(кашляет)
Настасья Тимофеевна: Мы люди тёмные, ваше превосходительство,
ничего этого самого не понимаем. А вы лучше расскажите нам что-нибудь
касающееся...
Ревунов: Колбаса? Спасибо, я уже ел... благо дарю! Эх, молодой человек!
Море...(дрогнувшим-голосом) какая это сила...Вдруг, буря, ураган. И
человек идёт наперекор стихии...(лезет на стол, оступается и падает,
Нюнин зго подхватывает)
Нюнин: Ваше превосходитедьство!
. п
|
Настасья Тимофеевна: Генерал, а безобразите...Постыдились бы на старости лет>в.
Ревунов: Котлет? Нет, не ел. Благодарю вас.
Настасья Тимофеевна: (громко)Я говорю, постыдились бы на старости
лет! Генерал, а безобразите...
Нюнин: Господа, ну вот...Стоит ли право...
Ревунов: Во-первых, я не генерал.
Все: А-а! Как?
Ревунов: Я капитан второго ранга, что по военной табели о рангах
соответствует подполковнику.
Настасья Тимофеевна: А ежели не генерал, то за что же вы деньги
взяли? Мы вам не за то деньги платили, чтобы вы пили и безобразили.
Жигалов: Это, извиняюсь, жульничество. Ревунов: Какие деньги?
^Настасья Тимофеевна: Известно, какие. Небось, получили от Андрей Андреевича четвертную... (Нюнину) А тебе,-Андрюшенька, грех! Я тебя не просила такого нанимать.
Нюнин: Ну, вот...оставьте! Стоит ли? * -^ Ревунов: Наняли? Заплатили?..Что такое?
Дашенька: Позвольте, однако...Вы ведь получили от Андрей Андреевича 25 рублей?
Ревунов: какие 25 рублей?..Ах, вот оно что! Теперь я всё понимаю. Какая
гадость! Какая... –
Дашенька: Так получили вы деньги?
Ревунов: никаких денег я не получал. Подите прочь. Апломбов: А, всё фальшивое. Всех сокрушу!
Нюнин: Господа! Вальс! (играет вальс, гостм расходятся, перекрывая
.ставками столы. Ревунов идёт в зал)
Ревунов: Какая гадость! Какая низость! Оскорбить старого человека,
моряка, заслуженного офицера! Будь это порядочное общество, я мог бы
вызвать на дуэль, а теперь..."что я могу сделать теперь? Где дверь? В какую сторону идти? Человек выведи меня. Человек! Какая низость! Какая гадость!. Люди, что с вами стало? Человек... (уходит)
Попова: (появляясь)!^ ерпетъ оскорбленья уж больше нельзя, убью, без
сомненья, убью его я.
Смирнов: (появляясь) К барьеру! -— Попова:Бурбон! Монстр! Медведь!
Смирнов: А-а-а! (идёт к выходу)
Попова: Куда же вы? Смирнов: За пистолетами.
Попова: Не надо.
Смирнов: Ага! Струсили! Давайте деньги!
Попова: Я струсила? После смерти мужа остались пистолеты... Я сейчас
принесу их сюда.... -(торопливо идёт и возвращается). С каким
- наслаждением, я влеплю пулю в* ваш медный лоб, чёрт вас возьми! (уходит)
Смирнов: Я подстрелю её, как цыплёнка. Я не мальчишка, не сентиментальный щенок, для меня не существует слабых созданий. Лукерья: Батюшка,, родимый! (становится на колени). Сделай такую милость, пожалей меня, уйди ты отсюда. Напужал до смерти, да ещё стреляться собираешься.
Смирнов: Стреляться — вот это и есть равноправность! Эмансипация! Тут
оба пола равны! Подстрелю её из принципа. Но какова женщина!
(передразнивая) Чёрт вас возьми!... Влеплю пулю в медный лоб! Какова!
Раскраснелась*, глаза блестят. Вызов приняла! Честное слово, первый раз в
жизни такую вижу.„.
Лукерья: Батюшка„уйди! Заставь вечно бога молить.
1 Смирнов: (нервно прохаживаясь, не обращая внимания на Лукерью) Это
женщина! Вот это я понимаю! Настоящая женщина! Не кислятина! Не
размазня! А огонь, порох, ракета! Даже убивать жалко.
Лукерья: (плачет в голос) Батюшка, родимый, уйди!
Смирнов: Нет, она положительно мне нравится! Положительно! (Звучит музыка их встречи) Хоть и ямочки на щеках, а нравится! Готов даже долг ей простить... и злость прошла... Удивительная женщина.
(Входит Попова с пистолетами. Музыка прекращается)
Попова: Вот они,; пистолеты!... Но, прежде чем будем драться, вы
извольте показать мне, как нужно стрелять... Я ни разу в жизни не
держала в руках пистолета.
Лукерья: Спаси, господи, и помилуй!.. Пойду на свадьбу, людей позову...
Откуда эта напасть Ёзялась на нашу голову?., (уходит)
Смирнов: (осматривая пистолеты) Прекрасные пистолеты! Цена таким,
минимум, девяносто рублей за пару... Держать пистолет нужно так...(в
сторону) Глаза, глаза! Зажигательная женщина! (Начинает звучать
музыка)
Попова: Так?
Смирнов: Да так... Засим вы поднимаете курок... вот так прицеливаетесь
Голову немножко назад! Вытяните руку, как следует... Вот так... Потом
вот этим пальчиком надавливаете вЪт эту штучку и больше ничего, нет
человечка. Только главное правило: не горячиться и прицеливаться не
спеша... Стараться, чтоб не дрогнуло рука...
Попова: Не беспокойтесь, не дрогнет.
Смирнов: Предупреждаю, что,я выстрелю в воздух.
Попова: Этого ещё де доставало. Почему?
Смирнов: Потому что... потому.что... (музыка звучит громче, потом
обрывается) Это моё дело почему.
Попова: Струсили? А-а-а! Нет, сударь, вы не виляйте! Я не успокоюсь,
пока не пробью вашего лба...вот этого лба, который я так ненавижу.
Струсили?
19
Смирнов: Потому что...потому что вы... (звучит музыка) Вы мне
нравитесь.
Попова: (злой смех) Я ему нравлюсь! Он смеет говорить, что я ему
нравлюсь, (указывает на еьтэсМожете идти.
Смирнов молча кладёт пистолет и идёт, останавливается, долго молча
глядят друг на друга. Музыка усиливается, затем обрывается.
Смирнов: Послушайте... Вы всё ещё сердитесь? Я тоже был чертовски
взбешён, но понимаете ли...как бы этак выразиться... Дело в том, что
видите лж...(кричит) Ну, разве я виноват, что вы мне нравитесь?
(хватается за спинку стула, тот ломается) Чёрт знает, какая здесь
ломкая мебель. Вы,мне нравитесь, понимаете? Я...я почти влюблён.
Попова: Отойдите отменяя, я вас ненавижу.
Смирнов: Боже, какая женщина! Никогда в жизни не видел ничего
подобного! Пропал! Погиб! Попал в.мышеловку, как мышь.
Попова: Отойдите прочь, а то буду стрелять. Я теперь умею, сами
научили.
Смирнов: Стреляйте! Вы не можете понять, какое счастье умереть под
взглядом этих чудесных глаз!.. Я с ума сошёл. Решайте... Я, дворянин,
порядочный человек, имею 10 тысяч годового дохода, попадаю пулей в
подброшенную мойГету... имею отличных лошадей...хотите быть моей
женой?
Попова: (возмущенно потрясает пистолетом) Стреляться! К барьеру!
Смирнов: Сошёл с ума! Влюбился как мальчишка, как дурак! (хватает
её за руки, она вскрикивает от боли). Люблю, как никогда не любил. 12
женщин бросил я, 9 бросили меня, но ни одну из них я не любил так, как
вас... Разлимонился, рассиропился, раскис...стою на коленях, как
дурак...Стыд и срам! Руку предлагаю! Да или нет?
Попова: Стреляться!
Смирнов: Не хотите, как хотите! (встаёт и уходит) - Попова: Постойте! *
Смирнов: Ну?
Попова: Ничего. Уходите... Впрочем, постойте... Нет, уходите, уходите.
Я вас ненавижу! Или нет...не уходите! Что же вы стоите? Убирайтесь! Смирнов: Прощайте!
Попова: (кричит) Куда же вы? Постойте!.. Ступайте, впрочем. Ах, как я
зла. Не подходите, не подходите!
Смирнов: Как я на. себя зол! Влюбился, как гимназист, стоял на
коленях...,Я люблю вас! Очень мне нужно влюбляться в вас! Завтра
проценты платить, а тут вы... (берёт-её за талию)
Попова: Подите прочь! Прочь руки! Я вас...ненавижу. К барьеру! Продолжительный поцелуй. Вбегают Лукерья и вся свадьба)
Лукерья:-Здесь, здесь это. Ведь застрелит он её. (выстрел)
Настасья Тимофеевна: Уже!
