Молитва шествующего в путь

Царь мой, Христос! Ты, в Котором все блага для Твоих человеков; Ты, Который во всем для них путь прямой; Ты огнем и облаком вел воинство; Ты возлюбленным Своим открыл путь в рассеченном море, а фараона в нем потопил; Ты посылал им с неба необычайный хлеб, из твердого камня источил реку; Ты (о, великое чудо!) остановил в пустыне стремительность людей неприязненных, когда Моисей распростирал руки, прознаменуя крест — мою помощь; Ты остановил течение луны и солнца, соделал, что река отступила перед поспешающими, и открылся удобный путь в землю, которую Сам Ты обещал и указал; Ты показал напоследок людям стезю в самое небо и к древнему пути присоединил новый, когда пришел на нашу землю Ты — вместе Бог и человек, и опять вознесся отсюда на небо, чтобы прийти к ожидающим светоноснее прежнего. Ты Сам ходил по морям, Своими стопами попирал волны, обуреваемые сильными ветрами. Приди же ныне, Блаженный, сопутствовать и мне, зовущему! Дай мне доброе шествие и благого ангела, путеводителя, защитника, помощника, чтобы он, и ночью и днем, как можно дальше, отводя меня от всякого зла и после трудов доставив мне желанный конец пути, как из дома извел невредимым, так и возвратил меня опять домой — к родным и к друзьям, возлюбившим подобный путь жизни, и я, свободный и ничем не возмущаемый, мог день и ночь возносить к Тебе молитвы, ведя жизнь, не оскверняемую грехами, и окрыленный ум непрестанно восторгая к Тебе, Свет моей жизни, пока не совершу последнего и общего всем пути и пока не достигну единого с благочестивыми конца трудов! Для Тебя живу я, Царь мой Христос, для Тебя и говорю, для Тебя сижу на одном месте, для Тебя заношу стопу моей ноги, потому что Ты покрываешь меня Своей рукой. Но и теперь приведи меня к доброму пределу моего путешествия!

Без Тебя, Христе Царю, не возможно поднять и стопу ноги; в Тебе все блага для Твоих человеков; Ты во всем для них путь прямой; на Тебя уповая, иду и по этой стезе. Препроводи же меня невредимым и даруй мне, чего надеется сердце! Приведи и обратно меня, Царь, в скудный мой дом, где бы я мог на свободе умилостивлять Тебя и день и ночь!

Ты, Который огнем и облаком вел воинство; Ты, Который открыл путь в море гонимым и волны сделал для них твердыми, хлеб же необычайный с неба дождил нечающим, из утесистого камня источил поток! Приди и ныне сопутствовать зовущему Тебя служителю, Христе, Свет человеков, Податель всякого успеха!

В Тебе, Божие Слово, упокоеваемся мы, находясь дома; Тебе посвящаем свой досуг; Ты — мое сидение; Ты — мое пробуждение и мое стояние; Ты также — мое шествие. И теперь по Твоему мановению шествую прямой стезей. Но пошли мне какого–нибудь ангела–путеводителя, благоуспешного предстателя, который бы вел меня столпом огненным и облачным, рассек море, остановил реки словом, обильно препитал небесным и дольним хлебом, руками же изображая крест, обуздал дерзость врагов, не пожигал меня зноем в полудни, не причинял мне страха в ночи! А неровную и крутую стезю соделай для меня, служителя Твоего, гладкой и удобопроходимой, как и прежде неоднократно, покрывая Своей рукой, на суше и на море спасал Ты меня от опасностей, от жестоких болезней и от всего неприязненного, чтобы, совершив все благоуспешно и согласно с надеждами, потом получив счастливый конец пути, опять возвратился я к друзьям и сродникам и с радостью встречен был дома радующимися, а по успокоении от труда поклонился Тебе, моля о том, чтобы и окончательный путь мой был спокоен и легок!

Плач и моление ко Христу

Увы мне! Спешу к небу, к Божией обители, но меня держит эта плоть; нет мне выхода из многоскитальческой жизни, из ненавистного греха, который привязал меня к дольнему, отовсюду оглушая внезапными заботами, поедающими красоту и дарования души. Но Ты, Царь, разреши, разреши меня от земных уз и вчини в небесное ликостояние!

Матерь моя, для чего ты родила меня, когда родила на труды? Для чего извела в эту жизнь, усеянную терниями? Если сама ты жила беспечально, как бесплотная, то это великое чудо. А если и ты страдала, то не из любви ко мне родила меня. Всякий идет своей стезей жизни: иной — земледелец, а другой — мореплаватель; иной — какой–нибудь зверолов, а другой вооружил руку копьем; иной — искусный певец, другой — победитель на поприще. Но мой жребий — Бог; мой удел — терпеть множество скорбей, изнемогать здесь от мучительной болезни. Терзай, терзай меня, злодей, до времени! Скоро с радостью оставлю тебя, а с тобой и все тяжкие бедствия.

Матерь моя, для чего ты родила меня, когда не могу ни мыслью постигнуть, ни изречь Бога, сколько желаю? Осияло, правда, очи ума моего малое какое–то озарение пренебесной, равносветлой Троицы, но большая часть (к скорби моей) ускользнула от меня, пролетев быстро, как молния, прежде нежели насытился я светом. А если бы здесь мог я постигнуть Тебя, возлюбленная Троица, то не стал бы жаловаться на родившую меня утробу матери: это значило бы, что я родился в добрый час. Но спаси, спаси меня, Божие Слово, и, извлекши из горькой тины, веди в иную жизнь, где чистый ум, не покрываемый более примрачным облаком, ликует пред Тобой, о Пресветлый!

О я, несчастный! Что будет со мной? Могу ли как избежать пороков, укрыв жизнь в глубинах или в облаках? Говорят, что есть страна, где нет ни зверей, ни болезней; о если бы нашлось где место, свободное от греха, чтобы мне туда убежать! На сушу укрылся иной от тревожного моря, другой спасся под щитом от копья, и под крышей дома — от хладного снега. А грех всесторонен — обширное и неизбежное царство. Илия на огненной колеснице взошел на небо. Моисей избежал некогда определения детоубийцы — мучителя. Невинный Иона спасся от безвестной смерти в китовом чреве. Даниил избавлен от зверей, а отроки — от пламени. Но мне как избыть от греха? Ты спаси меня, Царь мой Христос!

Увы мне, Христос мой! Опять пришел ко мне змий. Увы мне! Пришел ко мне, весьма устрашенному. Увы мне! Я вкусил с этого древа познания. Увы мне! Зависть уверила меня, что мне завидуют. Богом не стал я и изринут из места наслаждения. Угаси несколько, о меч, палящий твой пламень и опять прими меня под сень райских дерев, как разбойника, который взошел туда со Христом с крестного древа!

Увы! Тесно мне в этом мире; знаю, что большая часть жизни протекла, и от меня пахнет уже мертвецом, а пороки мои не хотят истребляться вместе с летами жизни. Или продли время мое, Дыхание человеков, или избавь меня от зол! Это — дело Твоей благости. А если не угодно сие Тебе, то уже я мертв. Чего же еще больше? Разве ждет меня милосердый огонь?

Увы! Тесно мне и в жизни, и при конце жизни. Здесь грех, а там наказание. Стою в средине, боясь огненной реки. Надеюсь больше на Тебя, Христос, нежели на здешние подвиги. Если бы у меня была возможность, хотя несколько, очиститься, это было бы всего лучше. Но если непрестанно умножается во мне зло, то пора разрешиться, пока не постигла меня худшая участь.

Какое это принуждение! Вступил я в жизнь? Прекрасно! Но для чего же обуреваюсь треволнениями жизни? Скажу слово; оно смело, однако же скажу его. Если бы не Твой был я, Христе, мне стало бы это обидой. Мы родимся на свет, утомляемся, насыщаемся, спим, бодрствуем, ходим и бываем больны и здоровы; есть у нас и удовольствия и труды. Но временами года и солнцем наслаждается и все, что есть на земле. А умирают и согнивают телом и скоты, которые, правда, презренны, но не подлежат и ответственности.

В чем же мое преимущество? Ни в чем, кроме Бога; и если бы не Твой был я, Христе, мне стало бы это обидой.

Обманулся я, Христе мой, и, чрез меру понадеявшись на Тебя, занесся высоко, — и очень глубоко ниспал. Но опять подними меня вверх, ибо сознаю, что сам себя ввел я в обман. А если опять превознесусь, то пусть опять паду, и падение мое да будет сокрушительно! Если Ты меня примешь, я спасен; а если нет, то я погиб. Но неужели для меня одного исчерпана Твоя благость?