Малый и Александрийский театры. Творчество А.П Мочалова, М. Щепкина, В. Каратыгина

 

Значительным явлением культурной жизни России первой
половины XIX в. стал театр. Популярность театрального
искусства росла. Крепостной театр сменялся "вольным" -
государственным и частным. Впрочем, государственные театры
появились в столичных городах еще в XVIII в. В частности,
в Петербурге в начале XIX в. их было несколько - дворцовый
театр в Эрмитаже, Большой и Малый театры. В 1827 г. в
столице открылся цирк, где ставились не только цирковые
представления, но и драматические спектакли. В 1832 г. в
Петербурге по проекту К.И.Росси было построено здание
драматического театра, оборудованного по последнему слову
театральной техники. В честь жены Николая I Александры
Федоровны он стал именоваться Александрийским (ныне -
театр им. А.С.Пушкина). В 1833 г. завершилось
строительство Михайловского театра (ныне - Малый театр
оперы и балета). Свое наименование он получил в честь
брата Николая I - великого князя Михаила Павловича. В
Москве в 1806 г. открылся Малый театр, а в 1825 г.
завершилось строительство Большого театра.

С большим успехом шли на сцене такие драматические
произведения как "Горе от ума" А.С.Грибоедова, "Ревизор"
Н.В.Гоголя и др. В начале 50-х годов XIX в. появились
первые пьесы А.Н.Островского. В 20-40-е годы в Москве
демонстрировал свое многогранное дарование выдающийся
русский актер М.С.Щепкин, друг А.И.Герцена и Н.В.Гоголя.
Большим успехом у публики пользовались и другие
замечательные артисты - В.А.Каратыгин - премьер столичной
сцены, П.С.Мочалов, царивший на сцене Московскаго
драматического театра и др.

Значительных успехов в первой половине XIX в. добился
балетный театр, чья история в тот период во многом была
связана с именами знаменитых французских постановщиков
Дидло и Перро. В 1815 г. на сцене Большого театра
Петербурга дебютировала замечательная русская танцовщица
А.И.Истомина.

 

 

В начале XIX века Россия перенесла тяжелейшее испытание, выпавшее на ее долю – Отечественную войну 1812 года. Освобождая европейские страны от вторжения наполеоновской армии, русские офицеры могли воочию убедиться в том, что самодержавный строй непрочен во всей Европе. Развенчав миф о непобедимости Наполеона и незыблемости императорской власти, русская армия готовилась свергнуть самодержавие на своей родине. В то же время государственная политика императора Александра I ужесточилась и стала еще более реакционной.

В русском обществе произошло расслоение, что существенно повлияло на состав публики, приходящей на спектакли. Усилилась тенденция к разделению театра на благородный и народный. В репертуаре, наряду с историко-патриотической драмой, присутствовали сатирические комедии, высмеивающие преклонение перед всем иностранным. Постепенно все большую популярность завоевывали пьесы западноевропейских авторов: У. Шекспира и И. Ф. Шиллера. Но к началу XIX века русское театральное искусство уже имело собственную национальную драматургию и актерскую школу, которые были очень тесно связаны с народом и с революционной демократической мыслью.

На почве всех этих противоречий и переплетения общественных явлений и художественного творчества в России сложилась эстетика романтизма, были заложены основы художественного направления XIX века – критического реализма. Революционный романтизм, прежде всего, связан с деятельностью декабристов и театром «Зеленая лампа».

Декабристы, будучи патриотами, даже объявив непримиримую войну самодержавию, придавали большое значение литературе и театру. Они пропагандировали самобытное народное искусство, содержащее в себе прогрессивные идеи. Для привлечения в свои ряды единомышленников декабристы создали нелегальное творческое объединение, названное «Зеленая лампа». На его заседаниях довольно часто присутствовал А. С. Пушкин.

На своих собраниях «зеленоламповцы» обсуждали новые драматические произведения, горячо приветствуя те, в которых звучал протест против тирании и тема самопожертвования и подвига ради Отечества. В героическом прошлом декабристы искали образы, которые смогли бы вдохновить новое поколение на борьбу за освобождение России от царского произвола. Особое внимание они уделяли тематике, связанной с историей вольных городов – Новгорода и Пскова.

 

История Малого театра

Старейший русский театр — Московский Малый — до революции носивший титул «императорский», на протяжении всей своей истории верой и правдой служил и служит народу.

В этом театре гуманное и гражданское реалистическое искусство всегда было согрето теплом человеческого сердца. Замечательные творческие традиции не только бережно охранялись мастерами Малого театра и передавались из поколения в поколение, но и постоянно развивались.

Реализм Малого театра, основанный на верности жизненной правде, всегда был лишен мелкой детализации, дробности. Его реализм был и остается реализмом крупных и ярких форм. Стиль Малого театра складывался на классической русской литературе, на ее колоритных сценических характерах. При этом, исследуя нравственные и социальные истоки того или иного жизненного явления, театр не увлекался психологической детализацией характеров, а шел по пути создания обобщенных социальных портретов. В искусстве Малого театра издавна присутствуют две художественные струи — бытовая и романтическая, которые, видоизменяясь соответственно той или иной эпохе, ее требованиям, составляют существо его стиля.

Театр всегда находился в центре общественной жизни страны. С первых дней своего существования Малый театр стал выразителем самых прогрессивных тенденций русской общественной мысли.

«Конечно, подцензурный императорский театр не мог делать этого совершенно открыто, но то-то и удивительно,— писал А. В. Луначарский,— что этот театр, по имени «императорский», всегда и всеми учитывался как контримператорский. Русская либеральная и радикальная общественность отвоевала у двора Малый театр, оккупировала его. Она в такой полноте подчинила его себе, что надо удивляться, как сравнительно мало сказался на его судьбах компромисс, заключенный за его кулисами оппозиционной общественностью с Министерством двора.

Достаточно хоть немного перелистать все то, что писалось о Малом театре с самого возникновения русской критики, с Полевого и Белинского… чтобы увидать, как исключительно ценила Малый театр вся прогрессивная часть общества».

Сюда приходили не только наслаждаться настоящим искусством, сюда приходили учиться. Малый театр так и называли вторым Московским университетом.

«Трудно измерить, учесть и представить в конкретных данных,— писал А. М. Горький, — то глубокое духовное влияние, которое оказывает Малый театр. Вместе с Московским университетом ему принадлежит крупная, выдающаяся роль в истории умственного развития русского общества».

Жадно впитывала здесь свободолюбивые мысли студенческая молодежь галерки, купчик из «страны Замоскворечье» пытался приобщиться к культуре, разночинная интеллигенция, профессора Московского университета, литераторы, артисты — все искали и находили в искусстве Малого театра ответы на волновавшие вопросы.

«Малый театр лучше всяких школ подействовал на мое духовное развитие. Он научил меня смотреть и видеть прекрасное… Малый театр стал тем рычагом, который управлял духовной, интеллектуальной стороной нашей жизни»,— писал К. С. Станиславский.

 

Павел Степанович Мочалов (1800—1848), сын актера С. Ф. Мочалова, дебютирует на сцене московского театра в 1817 году. Среди первых его ролей можно назвать две из отечественного репертуара начала века: роль Полиника в пьесе В. Озерова «Эдип в Афинах» и роль Лиодора в сентиментальной драме Н. Ильина «Лиза, или Торжество благодарности».

Понять Мочалова невозможно без уяснения принципов того эстетического направления, самым ярким выразителем которого он был в театре. Человек романтической, а значит, трагической судьбы, человек, не знающий счастья, покоя, гармонии. Невозможно отделить личную, частную жизнь Мочалова от его жизни в искусстве. Творчество Мочалова автобиографично — это пример романтического жизнетворчества. В отличие от Каратыгина, он не стремился к «объективности», не отстранял, не прятал своего мироощущения в процессе создания образа. Искусство Мочалова крайне субъективно, но личность этого гениального художника вмещала в себя не только его интимные переживания, эмоциональный опыт частной жизни, — он воплощал судьбу человека романтической эпохи в целом.

Каждая роль Мочалова была не только театральным явлением, которое оценивалось с точки зрения эстетических законов. Любой его сценический персонаж был для публики откровением человека, который на все образы «налагал печать душевного внутреннего трагизма». Зрители были увлечены не только силой его создания, но и личностью самого художника. Он переносил на сцену «свои восторги, болезненно-мечтательные муки, свои лихорадочные увлечения, и обаяние натуры электрическим током входило в зрителей, и мы плакали, безумно радовались с нашим трагиком». При этом Мочалов как актер нутра, переживания, актер-лирик, стихийно, интуитивно постигающий роль, «проникал в истину». И сила мочаловских «минут вдохновения» заставляла зрителей забывать «часы скуки» его же собственной игры. Актер-романтик, он был импровизатором, воспринимая жизнь как вечное, незавершенное движение, обновление форм и идей. Поэтому особенное настроение, психологические нюансы, приемы рождались на спектакле часто спонтанно. Он никогда не фиксировал мизансцены, жесты, интонации. Каждый раз на сцене Мочалов проживал свой образ по-новому. Особые сценические «эффекты» и «трюки» часто рождались сиюминутно, как органическое выражение душевно-психологического состояния. В его ролях не было, конечно, классической завершенности, абсолютной гармонии. Но была экспрессия, эмоциональная насыщенность, «исповедальная» искренность. В искусстве Мочалова дышала сама жизнь, царила красота «страсти и страдания». Важно, что, воспринимая жизнь дуалистически, актер переносил на сцену обостренное чувство неразрешимых противоречий и потому выстраивал рисунок роли на диссонансах, оппозициях и контрастах: от статики к бешеной динамике, от покоя к взрыву страстей, от крика к шепоту, «раздирающему душу». Мочалов всегда постигал своего героя в движении, развитии. Его интересовал не результат, а процесс, путь познания, проживания. И при этом он никогда не играл банальных, заурядных персонажей. Все его персонажи — странные, сложные, необыкновенные люди (и злодеи, и герои). Важно было выстраивать внутреннюю партитуру, психологический контрапункт. Но всегда, кого бы ни играл Мочалов, он говорил о своих современниках, ибо играл свою душу. Именно Мочалов утверждает один из основных законов русской актерской школы — сценическое переживание.

Для Мочалова была характерна неровность игры: он мог одну и ту же сцену сегодня сыграть гениально, а завтра — провалить (процесс этот был непредсказуем). Для него не свойственна целостность, законченность, завершенность образа. Но, по мнению современников, иногда вдохновения актеру хватало на целую роль. Мочалов был целомудренным актером и не умел на сцене лгать. Этим во многом объясняется неровность игры Мочалова: там, где роль не совпадала сегодня с его душевным движением, он не играл на штампах, шел «мимо», как будто бы внутренне пропускал ее. Но были спектакли, где Мочалов напряженно искал необходимую мизансцену, продумывал рисунок роли, адекватный внутреннему состоянию. Белинский в грандиозной статье «"Гамлет", драма Шекспира, Мочалов в роли Гамлета» дает примеры того, как Мочалов сознательно менял структуру сцены в стремлении к истинной театральной выразительности и внутренней правде шекспировского образа. Марков вслед за Григорьевым в пух и прах разбивает легенду о том, что Мочалов никогда не изучал роль. Актер ввел даже такое понятие, как «театральный ум», стремился «понять характер лица». Конечно, Мочалов владел профессией и работал над ролью. Правда, «работа» эта была особенной, совершалась, по всей видимости, в сфере подсознания, в воображении и непосредственно в процессе сценического творчества. Художественный образ захватывал его целиком: духовно, душевно, физиологически. Постоянное существование внутри образа, в атмосфере влияния художественного материала часто не требовало сценического репетиционного процесса. Абсолютно все отмечали совершенное владение голосом — гибким, подвижным, огромного диапазона. Но при этом Мочалов часто игнорировал детали формы, не обращал внимания на грим, костюм и логически продуманный пластический прием, внешние подробности. Однако в творческой биографии вдохновенного актера нутра были, по мнению Григорьева, роли, «до конца осознанные и до конца созданные». Критик называет всего четыре работы: Гамлет, Ричард III, Мейнау и Бидерман в мелодраме Н. Полевого «Смерть или честь», они были до конца продуманы, внутренне проработаны, оформлены и представляли собой целостный, гармоничный художественный мир.

Но как бы то ни было искусство Мочалова захватывало зал целиком и было понятно всем, вне зависимости от культурного уровня, социального и возрастного критерия. И купцы, которые иногда даже не понимали, «про что» Мочалов играет, вопили: «Браво, Мо-чалов!» Было нечто гипнотическое в его творчестве. Он точно уловил звук «лопнувшей струны» этого времени и проникал в сокровенные глубины внутренней жизни человека.

Основной темой творчества актера, которая прошла сквозь весь его путь, была тема человека потерянного поколения, тема лишнего человека. А это в определенном смысле мифологема русской жизни. Мочалов за тридцать лет сыграл множество ролей. Среди них: Фердинанд («Коварство и любовь» Шиллера, 1822), Карл Моор («Разбойники» Шиллера, 1829), Чацкий (1831), Ричард III (1835), Гамлет (1837), Отелло (1837), Кин («Кин, или Гений и беспутство» А. Дюма, 1837), Лир (1839). В общественном сознании поколения 30—40-х годов, вероятно, наиболее принципиальна была роль Гамлета — как «исповедь» современного человека. Но через всю жизнь Мочалов пронес не только образ шекспировского философа, но и байронического Мейнау. Именно в этой роли зрители увидели великого трагика в последний раз — в Воронеже в феврале 1848 года.

Василий Андреевич Каратыгин (1802—1853) — крупнейший актер Александринского театра, великий трагик второй четверти XIX века. Всей своей жизнью и творчеством был противоположен искусству и личности Мочалова. Он был не похож на «человека среднего роста, без искусства держать себя хорошо на сцене, с дурными привычками, с небольшим голосом и говорящий, как и все люди?». Каратыгин — актер «героической» фактуры, «исполинского» роста, «величественного органа». Это человек крайне замкнутой жизни, сконцентрированный на своем творчестве. Московский трагик, испытывая бесконечную внутреннюю боль и душевный надлом, «пропивал» свой талант. Петербургский — устроил в своем доме своеобразный репетиционный зал с зеркалами и домашнюю жизнь подчинил театру. Мочалов — самородок, интуитивист. Каратыгин — человек истинной культуры, театральный переводчик, актер, умеющий напряженно работать над пьесой, ролью. У одного дар «природный», божественный, у другого — талант, «воспитанный» постоянным изучением искусства, школа. Мочалов — «душа»; Каратыгин — «воля»; один — стихия, другой — рацио. Белинский назвал Мочалова актером «плебеем», Каратыгина — «аристократом». Наверное, в этом есть доля истины. И в восприятии каратыгинского творчества как стиля, адекватного ампиру императорской николаевской России, — тоже. Каратыгин был первым актером Российской империи. Актер действительно выражал время, но, в отличие от Мочалова, другой его облик. Каждая эстетическая индивидуальность создает свой слепок эпохи, пишет свой портрет времени. У Мочалова — повышенная экспрессивность, неистовость эмоций, варварский энтузиазм, исключительность событий. У Каратыгина — торжество формы, композиции, выразительность осанки, монументальность, гармония классической трагедииОба актерских портрета фиксируют реальную картину, но видят ее авторы по-разному. Это собственно и составляет истинный интерес искусства и истории театра.

Каратыгин из культурной актерской семьи, сын знаменитой актрисы начала века А. Д. Каратыгиной; женился на А. М. Колосовой, которая, как Каратыгина Вторая, навсегда осталась его партнершей; брат, Петр Андреевич Каратыгин, актер, драматург-водевилист и блистательный театральный педагог, один из воспитателей А. Е. Мартынова.

Молодой трагик, близкий кругу российской интеллигенции, воспитанник П. А. Катенина, дебютирует на петербургской сцене в 1820 году в роли Фингала («Фингал» В. Озерова). Каратыгин, как и Мочалов, прослужит чуть более тридцати лет русскому театру, и как это ни парадоксально, но и он в середине 40-х годов на время уйдет из театра — правда, по своему желанию, «в отпуск». Мочалов со временем неуклонно терял своего зрителя, а Каратыгин закончил свой путь на пике славы. С 1841-го по 1844 год, за три года, он сыграл около трехсот спектаклей: для лидера Александринки, актера такого уровня и положения — это очень много.

Для понимания своеобразия искусства Каратыгина важно учитывать классицистские корни его творческого мировоззрения. Художественное мышление актера, формирующееся на стыке стилистических эпох, в период их радикального столкновения, трудно определить однозначно. Романтические веяния, естественно, повлияли на феномен Каратыгина-художника: строй его игры, эстетические приемы (контраст, например), темы, сюжеты. И все же можно говорить о том, что Каратыгин был чужд романтическому мировидению, базовым ориентирам этого стилистического мышления. Актер обладал целостным сознанием, в своем искусстве он стремился к уравновешенности и гармонии. У Мочалова была потребность души прожить судьбу современника, человека странного, расшатанного внешними противоречиями и внутренним самоанализом. Для Каратыгина в эпоху своеобразного «застоя» принципиальным становится понятие героического, подвига, идеала. Актер не находит идеального начала в современнике и противостоит заурядности эпохи, а одновременно репертуарному «хламу», созданием на сцене героического, исторического, цельного образа.

Метод творчества есть выражение и психофизики актера, и зерна его личности. Герой актера-романтика вечно растерзан в борьбе с миром и самим собой. Нервная, часто неровная игра лирического художника полностью противоречила эстетике Каратыгина. Ему был чужд пафос субъективности романтиков, их неспокойное, нестройное творчество. Сам Каратыгин в создании роли «отрекался» от собственной личности, как будто прятал ее от публичного изучения. «Объективное» творчество позволяло ему переселяться в жизнь разных героев, не наделяя их интимными переживаниями, психологией, душевным опытом, и оставаться внутренне здоровым и цельным. Не принимая стихийного творчества, наития и «артистического восторга», Каратыгин исследует образ рационально, логически, интеллектуально. Это последовательное, систематизированное выстраивание партитуры роли, внимание к жесту, мимике, ритму, костюму. При этом неправильно было бы думать, что актер условного театра не испытывает вдохновения и наслаждения игры. Это не означает, что Каратыгина не интересует сфера чувств и переживаний персонажа, что актер игнорирует эмоциональную сторону образа. Но психологическая и эмоциональная структура персонажа у Каратыгина выражается средствами формального театра (по словам Белинского, это «европейский формализм на русской сцене»). Но способ воздействия актера на публику, природа зрительского восприятия на спектаклях Мочалова и Каратыгина, конечно, различны. Романтикам важно изобразить героя в процессе движения, становления. Для Каратыгина — результат развития страстей является предметом сценического исследования: персонажи трагика были подобны «превосходной античной статуе».

И все же «классическая» школа Каратыгина уходила в прошлое. Отвлеченные от реальной жизни, величавые, торжественные и эффектные герои Каратыгина к 40-м годам XIX века воспринимались архаически. Интенсивное развитие реализма, появление первых произведений натуральной школы — все эти процессы не прошли мимо актера. Каратыгин, как умный и чуткий художник, не застыл в той форме, которая сложилась в 20—30-е годы, а эволюционировал и приблизился к «веяниям времени». И хотя он никогда не сыграл в со-временном реалистическом репертуаре и принадлежал все-таки второй четверти XIX века, тем не менее его искусство последних лет становится все ближе к жизни, все проще, глубже, психологичнее. Интересно, что после отпуска, передышки и одновременно подведения итогов прошлого и обдумывания планов на будущее, актер выступает на сцене с такими произведениями, как «Евгений Онегин», «Медный всадник» Пушкина, выходит в роли гоголевского Тараса Бульбы, переделывает старые роли.

Для русского театра, для становления национальной актерской школы чрезвычайно важно осмыслить и усвоить уроки Каратыгина. Вся жизнь его была утверждением простой истины, что без труда нет актерской профессии, что искусство есть постоянный процесс изучения своих собственных средств и каждодневная работа над ролью. Каратыгин доказал, что театральное искусство требует не только мастерства и школы, воли, мужества. Но и подлинной культуры личности сценического художника. С другой стороны, Каратыгин своим творчеством подтверждал, что театр — это зрелище, что форма не пуста, а содержательна и эмоционально наполнена, что условный театр воздействует не только визуально, но пробуждает в зрителе стихию чувств, сопереживание и т. д. И поэтому зрители рыдали от «формального» по своей природе актера Каратыгина, и публика навсегда уносила с собой образ Гамлета, Лира, Кина, Людовика XI (в пьесе И. Ауфенберга «Заколдованный дом») или Велизария (в пьесе Э. Шенка), а зал разрывался от аплодисментов и любви к своему трагику на протяжении тридцати лет. Белинский писал, увидев Каратыгина—Велизария на колеснице, этого «лавровенчанного старца-героя, с его седою бородою, в царственно-скромном величии, — священный восторг мощно охватил все существо мое и трепетно потряс его... Театр задрожал от взрыва рукоплесканий». До конца жизни оставаясь художником формального театра, целостного, героического, идеального мышления, Каратыгин доказал, что искусство представления не менее значительно, чем искусство переживания, оно просто говорит правду на другом языке.

 

Александри́нский театр (он же Российский государственный академический театр драмы им. А. С. Пушкина) — петербургский театр, один из старейших драматических театров России, сохранившихся до нашего времени^[1].

Содержание

[убрать]

• 1 История
• 1.1 «Доалександринский» период: 1756—1837
• 1.2 Здание
• 1.3 XIX век
• 1.4 XX век
• 1.5 XXI век
• 2 Труппа театра
• 2.1 Дореволюционная труппа театра и в первые советские годы
• 2.2 Современная труппа театра
• 3 Репертуар театра
• 3.1 Выдающиеся постановки прошлых лет
• 3.2 Современный репертуар
• 4 См. также
• 5 Примечания
• 6 Литература
• 7 Ссылки

История[править | править вики-текст]

См. также: История театра в России

«Доалександринский» период: 1756—1837 [править | править вики-текст]

Первый постоянный публичный театр в России был основан по указу императрицы Елизаветы Петровны 30 августа (10 сентября) 1756, первоначальное название — «Русский для представлений трагедий и комедий театр».^[1] Труппу возглавил «отец русского театра» Фёдор Волков, директором театра стал драматург А. П. Сумароков. С 1759 года театр получил статус придворного.

С 1763 года, по причине смерти Волкова, во главе труппы становится старейший русский актёр И. А. Дмитревский.

«Российские придворные актёры», игравшие пьесы Сумарокова, Фонвизина, Я. Б. Княжнина, В. И. Лукина, П. А. Плавильщикова, П. Корнеля, Ж. Расина, Вольтера, Ж. Б. Мольера, П. Бомарше, долгое время выступали в различных театральных помещениях.^[1]

С начала 1770-х годов в репертуаре прочное место занимает комическая опера.^[1]

Здание [править | править вики-текст]

Основная статья: Здание Александринского театра

На месте современного здания в 1801 году был построен деревянный театр для итальянской труппы Казасси. Через некоторое время эта труппа была распущена, а здание было выкуплено в казну и стало называться Малым театром ^[2].

31 августа (12 сентября) 1832 года, через 76 лет после организации труппы, театр получил здание, созданное зодчим Карлом Ивановичем Росси^[3], обращенное главным фасадом к Невскому проспекту. Здание является одним из выдающихся архитектурных памятников Петербурга, выполнено в стиле ампир.

На 1841 год здесь было 107 лож (10 в бенуаре, 26 лож первого яруса, 28 — второго, 27 — третьего и 16 — четвёртого), балкон на 36 человек, галерея четвёртого яруса на 151 место, 390 мест в пятом ярусе, 231 кресло в партере (9 рядов) и 183 места за ними. В общей сложности театр мог вместить в себя до 1 700 человек^[2].

XIX век [править | править вики-текст]

Александринский театр на почтовой открытке 1917 года.

С 1832 года театр стал называться Александринским^[3]. Название было дано в честь супруги императора Николая Первого Александры Фёдоровны^[4].

На протяжении всего XIX века театр был флагманом театральной жизни столицы, в стенах этого театра рождалась история русской театральной культуры.

В начале века весь русский театр ориентировался на европейские образцы, постепенно нарабатывая свою, оригинальную школу.

В первой половине века, после победы в Отечественной войне 1812 года, повышенной популярностью пользовались лёгкие жанры — комедия и водевиль. В театре шли пьесы таких авторов, как М. Н. Загоскин,Н. И. Хмельницкий и А. А. Шаховской.

Сцена театра была украшена постановками ранних комедий А. С. Грибоедова — Молодые супруги (1815) и Притворная неверность (1818). Комедийный репертуар театра исполнялся такими актёрами, какМ. И. Вальберхова и И. И. Сосницкий. Погружение в водевиль привело к совершенствованию мастерства актёров в пластике, внешней технике, сочетанию движения и пения. Такое изменение театральной школы стало причиной противопоставления петербургской и московской школ.

…Вообще в сценическом отношении Петербург отличается от Москвы большим умением, если не быть, то казаться удовлетворительным со стороны внешности и формы. Словом, сцена в Петербурге больше искусство, в Москве же она — талант.

— критик В. Г. Белинский

На протяжении дореволюционной истории был предметом особого внимания императоров и дирекции императорских театров, особенно при Николае I. Этот период обозначен расцветом водевиля. Выдающиеся актёры в 1830—1850-е — Н. О. Дюр,В. Н. Асенкова, А. В. Каратыгин, И. И. Сосницкий. В театре были впервые поставлены «Горе от ума» Грибоедова^[5], «Ревизор» Гоголя (1836), «Гроза» Островского (1859).

Во второй половине XIX века сложилась труппа, связанная с именами В. Н. Давыдова, К. А. Варламова, М. Г. Савиной, П. М. Свободина, В. В. Стрельской, В. П. Далматова, М. В. Дальского, П. А. Стрепетовой, затем В. Ф. Комиссаржевской.

XX век [править | править вики-текст]

А. Семёнов. Малая Садовая. 1979

C 1920 года стал именоваться «Государственный театр драмы»^[3] (или «Ак-драма» — от «академический»), затем ему было присвоено имя А. С. Пушкина.

В театре, прозванном в 1920-е «режиссёрской меккой»^[6], в разное время работали режиссёры Вс. Мейерхольд, Игорь Терентьев, Сергей Радлов, Николай Акимов, Николай Петров, Леонид Вивьен, Григорий Козинцев,Георгий Товстоногов и многие другие мастера сцены.

В годы блокады Ленинграда (с 1941 по 1944) театр находился в эвакуации в Новосибирске.

С 1975 по 1991 художественным руководителем театра был Игорь Горбачёв.

В 1990-е название «Александринский» вновь стало официальным.

В настоящее время художественным руководителем театра является Валерий Фокин.

XXI век [править | править вики-текст]

Театр проводит международный театральный фестиваль «Александринский».

В мае 2010 года началось строительство второй сцены театра, планировавшейся ещё с 1980-х.

«Работы идут, и сейчас уже ничего не мешает процессу, хотя я не ожидал, что два с лишним года проект не сможет сдвинуться с места при наличии средств», — отмечал Валерий Фокин, добавив, что возникали «всевозможные вопросы и с Вагановской академией, и с РЖД, и с КГИОП» ^[7].

15 мая 2013 года новая сцена была открыта спектаклем-лабораторией «Преступление» по мотивам романа Фёдора Достоевского "Преступление и наказание"^[8].

Труппа театра[править | править вики-текст]

См. также: Категория:Персоналии:Александринский театр

Дореволюционная труппа театра и в первые советские годы [править | править вики-текст]

В разное время в театре играли (в скобках указаны даты работы в театре):

Список артистов [показать]

Современная труппа театра [править | править вики-текст]

Список артистов [показать]

Репертуар театра[править | править вики-текст]

Выдающиеся постановки прошлых лет [править | править вики-текст]

• 1831 — «Горе от ума» А. С. Грибоедова — первая постановка полного варианта пьесы
• 1836 — «Ревизор» Н. В. Гоголя — первая постановка
• 1859 — «Гроза» А. Н. Островского — первая постановка