Глава II Штраф в истории российского уголовного законодательства

В нашей стране штраф применялся в качестве уголовного наказания еще на заре отечественного права. Истоки возникновения штрафа можно увидеть в самых древних памятниках российского законодательства. Одним из таких памятников является Русская Правда. И в ней довольно значительное место уделено денежным штрафам.

Древнейшей формой наказания в нашей стране являлась месть преступнику со стороны потерпевшего или его родственников. По договору с греками 911 г., убийцу можно было умертвить каждому безнаказанно на месте преступления: "Да умрем, идеже аще створить убийство". Договор 945 г. дает право жизни убийце только родственникам убитого без определения степени родства. Русская Правда ограничила круг мстителей за убийство только двумя степенями ближайших родственников убитого. Правда сыновей Ярослава запрещала убивать убийцу кому бы то ни было, предписав родственникам последнего довольствоваться определенной денежной компенсацией.

Преобладающим видом наказания по Русской Правде были денежные взыскания с преступника, слагавшиеся из двух частей: штрафа и компенсации; штраф поступал князю, компенсация за причиненный преступлением ущерб шла потерпевшей стороне, а именно: за убийство - вира (в пользу князя) и головничество (родственникам потерпевшего), за прочие преступления - продажа (князю) и урок (потерпевшему). Тяжким наказанием в виде денежного взыскания была вира - денежный штраф, взыскивавшийся в пользу князя за убийство свободного человека. Слово "вира", не встречающееся в других славянских языках, считают заимствованным из немецкого языка.[3]

По Правде Ярослава вира взимается в том случае, если нет мстителя (ст. 1 Краткой редакции Русской Правды). Вира взыскивалась не всегда с самого преступника, но иногда с общины - верви, к которой он принадлежал; в таком случае она называлась дикой вирой и взыскивалась в двух случаях: а) если совершено непредумышленное убийство и преступник состоит с членами общины в круговой поруке; б) если совершено предумышленное убийство, но община не разыскивает убийцу (прикрывает его или не выдает). В первом случае вервь платит с участием самого преступника (в соответственной доле); во втором случае уплата доли рассрочивается на несколько лет (Кар., 5).

Величина виры постоянна: за свободных людей вообще - 40 гривен. Двойная вира в размере 80 гривен полагалась вначале за убийство огнищанина, а позднее - за убийство княжих мужей, конюшего, старосты и тиуна (ст. 19, 22 Краткой редакции Русской Правды; ст. 3 Пространной редакции Русской Правды), что свидетельствовало об усиленной защите жизни феодалов. За совершение таких преступлений, как отсечение ноги, руки, носа, выкалывание глаза, убийство свободной женщины, взималось "полувирье" - т.е. штраф в размере 20 гривен (ст. ст. 27, 88 Пространной редакции Русской Правды). За убийство лиц рабского сословия взыскивался штраф в 12 гривен. Родственникам убитого полагалось денежное вознаграждение, именовавшееся головничеством. По мнению большинства исследователей, размер головничества был равен размеру виры.

Русская Правда предусматривает и такой вид наказания, как "продажа" - денежный штраф, взыскивавшийся с преступника в пользу князя за совершение ряда преступлений как против личности, так и имущественных. Уголовное значение продажи видно из некоторых приведенных фактов относительно виры; в Краткой Редакции Русской Правды оно вполне ясно, например, из следующего: "если украдет ладью, то за ладью 30 резан, а продажи 60 резан" (ст. 35 Краткой редакции Русской Правды). Цифры продажи постоянны: 12 гривен (за убиение вора без требования обороны, оскорбление чести, лишение свободы за кражу холопа и бобра, за истребление коня и скота, за порчу меж); 3 гривны (и 30 кун) за все прочие преступления, кроме самых маловажных, за которые взыскивалось 60 кун или резан. Продажа обычно сопровождалась пошлиной, шедшей судебным агентам и исчислявшейся в размере 20% от продажи. Пострадавший получал денежное возмещение, носившее название "урок". Урок таксирован в законе (Краткой редакции Русской Правды) относительно преступлений личных, наносящих физический вред (за зуб - ст. 68, за палец - ст. 28, за рану - ст. 25 по 1 гривне); за преступление против чести Русская Правда не дает таксы, между тем как церковный устав Ярослава содержит подробную оценку чести. При преступлениях имущественных или возвращается вещь, или цена ее, назначенная в законе. Денежные штрафы в определенном количестве могли иметь правильное уголовное значение лишь в период экономического равенства. При несостоятельности преступника они должны были заменяться другими уголовными наказаниями, что, действительно, и находим в позднейшем русском праве. Высший штраф, то есть вира, уплачиваемая без помощи общины, обыкновенно был не под силу для одного преступника, а потому в 3-й редакции Русской Правды вира и заменена уже в законе "потоком".

Высшей мерой наказания по этой редакции Русской Правды являлся так называемый поток и разграбление. "Потоком" называлось лишение личных прав, а "разграблением" - лишение прав имущественных, и то и другое составляет одно наказание, а не два вида наказаний; хотя в одном случае (ст. 31) упомянут один поток без разграбления (за конокрадство), но в другом случае термин "поточити" употреблен в смысле разграбления (ст. 97: за поджог или разграбление имущества преступника прежде всего удовлетворяется потерпевший, а "в остальном князю поточити"). Поток и разграбление не только заменили виру за предумышленное убийство, но и распространялись на конокрадство и поджог, а практика распространяла это наказание и на политические преступления.[4]

Смертная казнь, телесные и членовредительные наказания не были свойственны древнейшей системе русского права, но появились они фактически довольно рано и, прежде всего, в практике церковных судов. Летописи сохранили сведения о смертной казни в Древней Руси. Так, в княжение Владимира Святославича увеличились разбои. Разбой представлял собой в ряде случаев не просто имущественное преступление, а акт социального протеста со стороны людей, терявших в процессе феодализации землю и стоявших на грани потери свободы. По совету епископов Владимир "отверг" виры и начал предавать разбойников смертной казни, но "со испытом", т.е. после судебного разбирательства обстоятельств преступления. В дальнейшем епископы и "старцы" вновь обратились к киевскому князю, указав ему на необходимость возвращения к вирам, которые в условиях усиления военной опасности нужны были для приобретения оружия и коней. Владимир отменил смертную казнь и восстановил виры.

В отличие от Русской Правды, по которой целью наказания являлось возмездие и возмещение материального ущерба, причиненного потерпевшему, Судебник 1497 г. имеет также в виду устрашение преступников и окружающего населения. Поэтому имущественные наказания в Судебнике уступают место другим, более суровым видам наказаний. Денежные наказания, бывшие в период Русской Правды лишь компенсацией за нанесенный ущерб, становятся с XIV в. средством обязательного искупления вины. Из имущества татей и разбойников удовлетворялись убытки истца при разбое. Если имущества не хватало, иски взыскивались в порядке частного вознаграждения с тех, "на кого по сыску доведется", а именно с соучастников (ст. 22 гл. XXI Соборного Уложения 1649 г.). Сумма иска определялась в размере, указанном разбойниками во время пытки, а в случае, когда разбойники, сознаваясь в разбое, не могли перечислить "животов по имянно", т.е. указать сумму награбленного, то истцу выплачивалась четверть предъявленного иска (ст. 23-25 гл. XXI Уложения). Это, по мнению М.Ф. Владимирского-Буданова, объяснялось "постоянным в то самое время увеличением исков в челобитных".

"Продажа" (по Судебнику 1497 г.) означала денежный штраф за преступление и шла в пользу князя или лиц, осуществляющих правосудие. Размер продажи, как правило, устанавливался по усмотрению суда. Чаще всего продажа являлась дополнительным наказанием и применялась в сочетании с торговой или смертной казнью (ст. 8, 10 Судебника 1497 г.). Но продажа могла быть и самостоятельным видом наказания за злостную невыплату долга, оскорбление словом или действием. Судебник 1550 г. вводит денежные штрафы, именуемые "пеня". Они взыскиваются с должностных лиц за лихоимство - втрое против взятого (ст. 8-11) - и за нанесение бесчестья обвиняемому, за что пеня назначалась по указанию государя (ст. 25, 26, 35, 71). Одновременно с выплатой продажи и пени виновный уплачивал денежное вознаграждение в пользу потерпевшего. Если по Судебникам оно полагалось истцу по всем видам преступления: "а побьются на поли в пожеге или в душегубстве, или в разбои, или в татьбе, ино на убитом (виновном) исцево доправити" (ст. 7 Судебника 1497 г.), то Соборное Уложение 1649 г. сохраняет денежные штрафы всего в восьми случаях - только за Преступления, посягавшие на имущество, здоровье и честь частного лица.[5]

Размеры платы за бесчестье дифференцированы: было бесчестье простое, двойное и тройное. К этому добавлялась система штрафных санкций за каждый вид телесного повреждения - выплата штрафа назначалась за отсечение руки, ноги, уха, носа и других частей тела: "за всякую рану по пятидесяти рублев" (ст. 10 гл. XXII Уложения)]. По Соборному Уложению 1649 г. одинаковое значение с пеней имела "заповедь", т.е. денежный штраф за проступки против полицейских распоряжений правительства (Уложение, гл. XXI, ст. 19-20; гл. XXV, ст. 1-2); заповедью этот штраф назывался потому, что деяние, наказываемое им, само по себе безразличное, "заповедуется" (запрещается) из соображений полицейских или финансовых. Другой вид заповеди - это добавочное денежное наказание за общие преступления, если преступник раньше совершения преступления угрожал и тем вызвал против себя угрозу со стороны власти в виде заповеди.

Если виновный не имел средств, чтобы выплатить требуемое истцом вознаграждение, он либо выдавался истцу "головою на продажу", т.е. в холопство до отработки долга (ст. 10 Судебника 1497 г.), либо подвергался правежу "безо всякия пощады" (ст. 133 гл. X Уложения). Суть правежа заключалась в том, что ответчик регулярно подвергался судом процедуре телесного наказания - его били розгами по обнаженным икрам. Число таких процедур должно было быть эквивалентным сумме задолженности (за долг в сто рублей пороли в течение месяца). Здесь явно звучит архаический принцип замены имущественной ответственности личностной. "Правеж" - не просто наказание - это мера, побуждающая ответчика выполнить обязательство (у него могли найтись поручители, или он сам мог решиться на уплату долга).

То есть в Уложении штраф занимает уже весьма скромное место. Главная цель наказания по Соборному Уложению - устрашение: наказать так, "чтобы смотря на то, иным неповадно было так делати". Законодательство Петра I внесло свои коррективы в порядок взыскания штрафов. Денежные наказания взимались не только в пользу потерпевших, но главным образом в пользу государства - казну, Синод, госпитали лечебные и т.д. Наиболее распространенным в то время видом денежных наказаний являлись штрафы. Так, Указом от 17 сентября 1680 г. вместо введенного Уложением 1649 г. битья кнутом за порчу межей и граней (Гл. X. ст. 231) предписывалось "иматъ за всякую испорченную грань по 5 рублев и присылать те пенныя деньги к Москве в Поместный приказ". Восстановление Указом 1682 г. торговой казни не помешало сохранению денежного штрафа.[6]

Как самостоятельные наказания штрафы от 1 рубля до 1000 взимались с должностных и частных лиц за невыполнение тех или иных предписаний. Так, за ношение русского платья, усов и бороды взыскивался штраф в 50 и 100 рублей с человека и по две деньги с крестьян. Поскольку желающих оставить усы и бороду было очень много, в 1724 г. при Сенате была даже учреждена особая контора. За неявку без "законных причин" на водную Ассамблею взимался штраф в "50 рублев", в другой раз штраф вдвое, "а буде в третей раз, то сосланы будут в предиленною работу". Штрафы использовались и как предупредительная мера. За каждого беглого солдата взыскивались денежные штрафы со всех чинов - от офицера в сумме 1 р. 50 коп. до солдата по копейке с человека. В последующем штраф брался лишь с тех, которые были вместе куда-то посланы.

Взиманием штрафов с населения широко пользовалась церковь, беря их как с нарушителей, так и поручителей за них. Штрафы могли уплачиваться не только деньгами, но и "другими вещьми". Невозможность уплатить штраф влекла посылку мужчин на галеры, верфи, женщин в мануфактуры или прядильные дворы, а согласно Указу от 30 сентября 1765 г., использование в казенной и полицейской работе в течение двух недель при содержании на хлебе и воде. За крестьян штрафы взыскивались с их помещиков, а за государственных крестьян - с казначеев и старост. В случае смерти виновных штраф брался с наследников. Более серьезные преступления наряду с уголовным наказанием сопровождались конфискацией имущества.

По Уложению о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г., различали штрафы, поступающие в казну, и пени, поступающие на улучшение мест заключения. Суммы, не имеющие специального назначения, т.е. когда в Уложении или в особом законе не было конкретно указано, в какое место или ведомство они должны быть переданы, обращались в доход государственного казначейства; а по Уставу о наказаниях 1885 г. - в земский по каждой губернии капитал для устройства арестных домов. Специальные же назначения взысканий за отдельные нарушения представлялись весьма разнообразными; в некоторых случаях часть взысканий поступала доносителям и открывателям.

Редакционная комиссия при составлении Уголовного уложения от 22 марта 1903 г. сохранила систему наказаний Уложения 1845 г. Последним родом главных (основных) наказаний по ст. 2 Уголовного уложения 1903 г. являлись денежные пени. Уложение предусматривало назначение пени не только как основное, но и как дополнительное наказание, например, при злоупотреблениях в акционерных обществах, подделке карт, а в особенности при нарушении акцизных уставов. Денежное взыскание составляло такое же наказание, как и пеня, и не считалось вознаграждением за вред и убытки. Денежная пеня, для которой не было установлено особого назначения (например, за нарушение правил об охоте - в особый капитал Министерства Внутренних Дел; за нарушение лесного закона в землях казачьего войска - в войсковой капитал; за нарушение правил о церковных свечах - в распоряжение епархиального начальства т.п.), всегда обращалась на устройство мест заключений.

Размер денежного взыскания по Уложению 1903 г. определялся двояко: или в виде строго определенной законом суммы, или по указанному в законе основанию исчисления, например по размеру действительно причиненного или предполагаемого убытка казне, или же по размеру прибыли, полученной виновным (исчисление по количеству беспошлинно провезенных товаров, бесконтрольно или тайно выкуренного спирта и т.д.), или по продолжительности нарушения (например, при нарушении постановлений о паспортах); в этих случаях взыскания могли достигать весьма значительных размеров.

Денежные пени назначались или отдельно, или параллельно с арестом, или, в исключительных случаях, совместно с последним, а еще чаще с тюрьмой, представляя тогда особый вид кумулятивных наказаний. Таковы, например, тюрьма + пеня до 1 тыс. руб. по ст. 260 Уложения 1903 г. (распространение на бирже ложных слухов). Денежная пеня в тех случаях, когда размер ее был точно установлен в законе, всегда определялась только высшим ее пределом - 25 руб., 50, 100, но низший ее предел будет 50 коп., так как по ст. 24 Уложения 1903 г. пеня определялась рублями и полтинами; так что нельзя было назначать пени в 25 коп. или в 75 коп.; но в тех случаях, когда высший размер пени свыше 100 руб., низший ее размер не мог быть менее 10 руб.; обыкновенный размер определенной законом пени не превышал 500 руб., но в некоторых случаях денежная пеня назначалась в размере 1500 и даже 3000 руб.

При параллельной угрозе арестом и пеней в законе также было установлено такое соотношение: угроза однонедельным арестом приравнивалась 25 руб. пени; двухнедельным - 50 руб., угроза одним месяцем ареста - 100 руб., тремя месяцами - 300 руб., шестью месяцами - 500 руб. Суд, назначая денежную пеню, мог отсрочить ее уплату или рассрочить таковую на время, однако не свыше одного года со дня вступления приговора в законную силу. Сходное правило существовало и в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., но только относительно дел, подсудных мировым судьям и земским начальникам. В случае отсутствия у виновного каких-либо наличных средств для внесения присужденной с него денежной суммы уплата могла быть рассрочена на определенные сроки, в зависимости от суммы взыскания и способов уплаты; при этом закон оставлял не разъясненным, кем могла быть определена эта рассрочка и даже на какой срок.

По Уложению 1903 г. это правило получило большую определенность, так как отсрочка и рассрочка применялись не только единолично судьями, но и коллегиально; они определялись судом при постановлении приговора, и притом на время не свыше одного года со для вступления приговора в законную силу. Уплата пени могла быть произведена немедленно после постановления приговора или после вступления его в силу, но, во всяком случае, не позже одного месяца после этого, если же пеня отсрочена или рассрочена, то она или надлежащая часть ее должны быть внесены не позже наступления дня отсрочки или рассрочки. Эти правила относились ко всем случаям назначения денежной пени по Уложению 1903 г. Устанавливая денежную пеню, закон предусматривал и те случаи, когда приговоренный оказывался несостоятельным к уплате таковой. По Уложению о наказаниях 1845 г. это наказание заменялось задержанием, причем установили такую соразмерность, что при взыскании первых 20 руб. день заключения засчитывался в 50 коп., за следующие - от 20 до 50 руб. - в 75 коп., а за всю остальную сумму - по рублю, так что, например, взыскание в 300 руб. считалось равным 11 месяцам лишения свободы. Задержание, во всяком случае, не должно было превышать шести лет; отбывалось это наказание в тюрьмах.

С изданием судебных уставов в эту систему были введены два изменения: с одной стороны, для денежных взысканий до 300 руб. была допущена замена не тюрьмой, а арестом, а с другой - возвышена ценность дня заключения. Таким образом, по Уложению и Уставу о наказаниях издания 1885 г. денежное взыскание заменялось лишением свободы следующим образом: до 15 руб. - до 3 дней; от 15 - 300 руб. - до 3 мес. ареста; 300 - 900 руб. - до 4 мес.; 300 - 2 тыс. руб. - до 6 мес.; 2 - 10 тыс. руб. - до 1 года; 10-30 тыс. руб. - до 2 лет; 30 - 60 тыс. руб. - до 3 лет; 60 - 100 тыс. руб. - до 4 лет; свыше 100 тыс. руб. - до 5 лет тюрьмы.

Кроме ареста, закон предусматривал и другой вид замены денежных взысканий для несостоятельных: несостоятельные крестьяне и мещане могли быть отданы в общественные работы или же в заработки; такая же отдача допускалась и для лиц прочих сословий, но лишь в случае выраженной ими о том просьбы. Замена денежного взыскания арестом или работами вполне зависела от усмотрения судебного места. При этом по отношению к крестьянам выбор самого рода заработков не мог быть определен судом, а зависел от общества, с которым в этих случаях судья и должен был войти в сношение.[7]

Но и это соотношение пени и ареста в 1903 г. было признано несоответственным, в особенности замена взыскания тюрьмой, на том основании, "что это наказание имеет свои определенные задачи, обусловливающие предполагаемую в тюрьме дисциплину и порядок содержания; всею постановкою своею она направляется к каре проступков, вызываемых буйною или корыстною волею, требующею обуздания и тяжкого урока. Между тем, наиболее крупные денежные взыскания назначаются за нарушение уставов казенных управлений, т.е. собственно за неисполнение гражданских обязательств, поставленное под санкцию уголовной угрозы; применение тюремного заключения к таким действиям вызвало бы очевидное несоответствие между преступлением и наказанием". Уголовным уложением 1903 г. была принята следующая схема: пеня до 25 руб. - арест до одной недели; от 25 - 100 руб. - арест от одной недели до одного месяца; от 100 - 500 руб. - арест от одного до трех месяцев; от 500 - 1000 руб. - арест от трех до шести месяцев; свыше 1000 руб. - арест от 6 месяцев до 1 года; так что при этой замене размер лишения свободы не устанавливался с полной определенностью, а закон указывал только пределы. Объяснительная записка говорила по этому поводу: установление постоянного точного соотношения между суммой взыскания и числом дней заключения с принятием за основание простой или удвоенной ценности рабочего дня представляется комиссии неверным. Возрастание интенсивности наказания лишением свободы идет вовсе не в той пропорции, в какой возрастает тяжесть денежных взысканий; с другой стороны, и преступность, определяющая срок лишения свободы при замене денежных взысканий, зависит не от одного только объема вреда, но и от степени опасности воли, от свойства побуждений и т.д., так что и в этом отношении формальное равновесие было бы несправедливо.

Замена пени работой в Уложении 1903 г. не была сохранена, несмотря на приводимые в пользу таковой теоретические соображения, так как практика указала крайнюю затруднительность как устройства этих работ, так и назначения на них через местные общества. Лица, которым денежные взыскания были заменены арестом, освобождались после внесения части денежного взыскания, соразмерной остающемуся сроку заключения или работ, в случае же уплаты ими меньшей части наложенного на них взыскания, срок ареста уменьшался; при таком уменьшении арест засчитывался в соразмерности, установленной приговором суда. Эти правила о замене относились прежде всего к денежной пене, а в особо указанных случаях - и к денежным взысканиям; но они не распространялись на взыскания, определявшиеся в вознаграждение за вред и убытки; на взыскания, наложенные административными и казенными управлениями за подведомственные им нарушения уставов.