Лекции.Орг


Поиск:




Глава 10. Сиблинги: Соперник превращается в спасителя




В этой главе мы опишем тип терапевтического вмеша­тельства, имевшего особую эффективность в семьях с не­сколькими детьми (сиблингами), где один из детей яв­ляется идентифицированным пациентом.

Вмешательство заключается в том, что мы произвольно перевешиваем ярлык «больного» с идентифицированного пациента на одного или более сиблингов, которых семья считает «здоровыми». Мы заявляем, что идентифициро­ванный пациент — единственный член семьи, понимающий истинное состояние остальных, которое значительно хуже, чем его собственное, и что он убежден в том, что лишь он один может им помочь. При этом мы никак не критикуем и не обвиняем родителей. Мы говорим, что на нас произве­ли большое впечатление чуткость и глубина понимания, проявленные идентифицированным пациентом, что со­бранный нами материал и наши наблюдения на сеансе позволяют нам целиком с ним согласиться, и мы также весьма озабочены состоянием якобы «благополучного» сиблинга. Пользуясь имеющейся информацией, мы можем продемонстрировать, что у «здорового» сиблинга за уверен­ностью, беззаботным легкомыслием, послушанием или не­зависимостью, — в соответствии с конкретным случаем — на самом деле скрывается псевдоавтономия: он бессозна­тельно пытается сохранить предпочтение того или другого родителя, со своей стороны не подозревающего об этих устремлениях и тем более не способного как-либо им про­тивостоять.

Затем мы объясняем, что эти бессознательные усилия приобрести и удержать такую привилегированную пози­цию очень вредны для того, кто их предпринимает: они ме­шают ему расти и достигать автономии. Из всей семьи один лишь идентифицированный пациент, благодаря своей необычайной чуткости, рке довольно давно понял, какая опасность угрожает его брату или сестре. Он развил свою «болезнь», то есть определенное поведение, различными способами ограничивающее его жизнь и психологический рост, чтобы переключить на себя внимание и заботу роди­телей. Он скрыто подталкивает своего брата или сестру к использованию этой ситуации для того, чтобы освобо­диться и стать подлинно независимым.

Такими позитивными формулировками мы исключаем предположение, что идентифицированный пациент де­лает что-то для себя: он вовсе не заинтересован в чьем-ли­бо благоволении и одобрении. Его цели от начала до кон­ца альтруистичны.

Как мы уже сказали, этот род вмешательства может применяться только в том случае, если семьял^меет более чем одного ребенка. Вначале мы успешно использовали его в семьях с аноректичными детьми, а затем — во многих других семьях, имевших больных детей, диагностирован­ных как невротики или психопаты. При терапии семей, включенных в шизофренические взаимодействия, перене­сение ярлыка «больной» на предположительно «здоро­вого» ребенка оказалось чрезвычайно эффективным про­межуточным приемом, направленным на внесение замешательства в семейные ряды.

Это замешательство часто выражается в непосред­ственных и драматических ответных действиях со сторо­ны семьи, являющихся, по сути, защитой существующего положения вещей, и мы не должны себе позволять, чтобы тревога родителей по поводу предполагаемой ошибки испугала нас или заставила отступить. Ответная реакция семьи может принимать различные формы: отчаянные телефонные звонки в связи с реальным или предпола­гаемым ухудшением состояния идентифицированного пациента (как если бы нам говорили: «Хватит нас дура­чить, это он болен!»), требование досрочных сеансов или индивидуальных встреч, родительские самообви­нения. Когда мы только начинали применять такого рода воздействия, эти действия ввергали нас в сомнения, при­водившие к тревоге и непоследовательности, вплоть до то­го, что побуждали отказаться от вмешательства, тем самым аннулируя все достигнутое к тому времени. На следующем сеансе семья различными способами пытается обесценить все, что говорилось ранее, — от детального описания симптомов «больного» (как если бы это вновь была пер­вый сеанс) до классической дисквалификации путем пол­ной амнезии (Терапевт: «Какое впечатление на вас произ­вели наши комментарии на последнем сеансе?» Пациент: «Бог мой! Какие комментарии? Мы обсуждали столько всего разного»).

Негативные обратные связи типа «амнезии» вызывали у нас растерянность («Но мы же сказали это достаточно ясно, почему они не поняли?») либо сильное раздражение и подавленность, что могло спровоцировать нас на обви­нительные ответы.

Нам понадобилось время, чтобы понять: обратные связи негативны именно потому, что мы своим вмеша­тельством нанесли сильный удар по status quo, основанно­му на декларируемой убежденности, что эти семьи состоят из нормальных людей, среди которых почему-то затесался один, который «не в себе». За этим убеждением стоит другое, открыто не декларируемое, что идентифицирован­ный пациент является «психом» из-за того, что — во всяком случае отчасти — он завистлив и ревнив по отношению к «здоровым» сиблингам. Все это у членов семьи смешано с тайным чувством вины, связанным с тем, что в действи­тельности дело не только в идентифицированном па­циенте, поскольку в семейных отношениях есть или были определенные предпочтения, любое признание которых запрещено.

Здесь необходимо внести прояснение. Соперничество сиблингов — распространенное и нормальное явление, так же как и различия в отношении родителей к своим детям. Если эти различия открыто признаются и определя­ются, они не ведут ни к каким серьезным отклонениям.

А в наших случаях, напротив, скрытая симметрия ро­дительских отношений находила продолжение в симмет­рии младшего поколения, причем также скрытой. По сути, различие в отношении каждого родителя к каждому ребенку в этих семьях делалось инструментом игры, поэтому дан­ные различия дисквалифицировались и отрицались всякий раз, когда возникала опасность их выявления. Результатом игры неизбежно является то, что есть один ребенок, ощуща­ющий свою ценность в глазах родителей, и другой, чувству­ющий себя нелюбимым. Скрытая борьба между псевдо­привилегированным и псевдоотвергнутым гарантирует продолжение игры; псевдопривилегированный ребенок пытается сохранить свою позицию (псевдовласть), тогда как псевдоотвергнутый ребенок пытается занять позицию, которой у него никогда не было. Все эти маневры и позиции скрыты за интригами тайных и отрицаемых коалиций, которые нелегко разрушить.

В качестве примера мы можем привести ситуацию, сложившуюся в семье со страдавшей психозом девушкой-подростком и двумя намного старшими ее сестрами. Нам понадобилось несколько сеансов, чтобы осознать факт тайного союза идентифицированной пациентки с отцом и второй по старшинству сестрай^елью которого было наказать мать за предпочтение, которое она всегда оказывала старшей дочери, Бьянке. Используя скрытое психотическое поведение, идентифицированной паци­ентке удалось вынудить Бьянку покинуть дом.

Мы смогли изменить семейную хронику, объявив Бьян­ку «больной» (подавленная и пассивная, она месяцами жила за городом в доме двух своих старых теток, и ее един­ственной отрадой были ежедневные длительные телефон­ные разговоры с матерью) и в то же время выражая восхи­щение чуткостью и жертвенностью идентифицированной пациентки, которая своим поведением пыталась, хотя на данный момент без особого успеха, вынудить двадцати­восьмилетнюю Бьянку реализовать себя за пределами семьи.

На последующей стадии терапии мы начали заявлять, что и Бьянку нельзя считать больной. Она — чуткая и ве­ликодушная девушка, принявшая слишком близко к сердцу разговоры, которые мать вела с ней об отце. В результате этих разговоров она прониклась убеждением, что мать очень несчастна и нуждается в ее обществе. Однако, ска­зали мы, нам, терапевтам, эта нужда вовсе не кажется оправданной; как нам представляется, самое большое желание матери — чтобы привязанность Бьянки к ней ослабла и та стала независимой жейтдиной. (Мать с энту­зиазмом подтвердила эти слова.)

Наибольшей эффективности по внесению изменений в поведении членов семьи эта терапевтическая тактика достигает лишь в том случае, если удается устоять перед описанными выше непосредственными негативными об­ратными связями. Родительские фигуры временно оттес­няются на задний план, в то время как терапевты вы­двигают на авансцену братьев и сестер. Именно с игры, происходящей между представителями младшего поко­ления, терапевты начинают тактическое изменение при­чинно-следственных интерпретаций.

Псевдопривилегированный ребенок вдруг оказыва­ется в невыгодном положении, поскольку союзом с одним из родителей он блокирует собственный рост. Терапевты уделяют должное внимание тому, чтобы в своем вмеша­тельстве опираться на предоставляемую семьей конкрет­ную информацию и наблюдаемое во время сеанса поведе­ние, а не на собственные гипотезы или мнения.

Как только семья проявляет готовность принять эту инверсию позиций ее членов (чья достоверность столь же недоказуема, как и прежняя расстановка), терапевты вновь меняют угол зрения и возвращают на первый план родителей. Мы заявляем, что ребенок, который хотел войти в коалицию, например, с матерью, делал это не для себя, а для нее (как Бьянка, отказывавшаяся стать незави­симой), исходя из ошибочного убеждения, что мать ну­ждается в этой жертве. По нашему мнению, — продолжа­ем мы, — у матери нет такой потребности и, как в случае с матерью Бьянки, она может лишь с энтузиазмом под­твердить наши слова.

Мы обсудили эту тактику как важный промежуточный маневр, направленный на подрыв существующего состо­яния семейной системы. По сути, когда семейная дис­функция поддерживается убежденностью членов семьи, что их семья в основном здорова, но в ней каким-то таин­ственным образом оказался «ненормальный» ребенок, а мы объявляем, что не этот ребенок ненормальный, а его брат или сестра, или все сиблинги, мы приводим семью к дилемме: либо все они ненормальные, либо никто.

Если все идет как надо, эта дилемма разрешается по второму варианту: безумных нет. Была лишь безумная игра, поглощавшая все интересы и всю энергию семьи. От сеанса к сеансу игра все более и более теряет свою силу и в конце концов перестает существовать, хотя терапевты ни разу не упоминали о ней, и вместе с ней исчезают все странности поведения, которые составляли ее и обеспечи­вали ее продолжение[20].





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-11-23; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 364 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Чтобы получился студенческий борщ, его нужно варить также как и домашний, только без мяса и развести водой 1:10 © Неизвестно
==> читать все изречения...

962 - | 933 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.009 с.