Внутренние и внешние группы

Мощное влияние на нас оказывают не только группы, которым мы непосредственно принадлежим, но и группы, в которые мы не входим. В • соответствии с этим социологи сочли полезным провести грань между внутренними и внешними группами. Внутренняя группа – это группа, с которой индивид идентифицирует себя и к которой он принадлежит. Внешняя группа – это группа, с которой индивид не идентифицирует себя и к которой он не принадлежит. Мы подчеркиваем различия между двумя типами групп с помощью личных местоимений “мы” и “они”. Следовательно, внутренние группы можно определить как “наши группы”, а внешние – как “их группы”. Понятие внутренних и внешних групп подчеркивает важность границ – социальных демаркационных линий, указывающих, где начинается взаимодействие и где оно заканчивается. Границы групп не являются физическими барьерами, скорее это разрывы в потоке социального взаимодействия. Некоторые границы основываются на территориальных принципах, например квартал, район, община и страна. Другие связаны с социальными различиями, например этнические, религиозные, политические, профессиональные, языковые, кровнородственные группы, социально-экономический класс. Границы не дают “чужакам” проникать в сферу группы и одновременно удерживают членов группы в этой сфере, чтобы те не прельстились возможностями социального взаимодействия с группами-соперниками.

Эксперимент, проведенный Музафером Шерифом и его помощниками (1961), показывает, как повышается наше сознание внутригрупповой причастности и усиливается антагонизм в отношении внешних групп в ситуациях, в которых присутствует элемент соперничества. Объектами исследования Шерифа были мальчики 11-12 лет, здоровые, хорошо адаптированные в социальном плане подростки из благополучных семей среднего класса. Эксперимент проводился в условиях летнего лагеря, где мальчиков разделили на две группы.

В первую неделю жизни в лагере мальчики в обеих группах поближе познакомились друг с другом, выработали неписаные групповые законы и разделили внутригрупповые обязанности и ведущие роли. В течение второй недели экспериментаторы сталкивали две группы ребят в разных мероприятиях и играх на соревновательной основе: турнир по бейсболу, по ручному мячу, военная игра, поиски клада. Хотя состязания начинались с дружеского спортивного настроя, добрые чувства друг к другу быстро улетучились. В течение третьей недели, так называемой фазы интеграции, Шериф постоянно сводил обе группы подростков в различных ситуациях, включая совместные трапезы, просмотр кинофильмов и запуск шутих. Однако вместо того, чтобы уменьшить напряженность между группами, эти ситуации только предоставили мальчикам из двух групп лишний повод для соперничества, ссор и издевательств друг над другом. Тогда экспериментаторы организовали ряд чрезвычайных и естественных ситуаций, в которых две группы были вынуждены работать сообща для достижения одной цели (при аварийном ремонте лагерного водопровода). Если соревнования только усилили представления мальчиков о групповых границах, работа для достижения общей цели уменьшила враждебность к представителям внешней группы и сгладила межгрупповые барьеры, сделав возможным сотрудничество.

Референтные группы

Мы оцениваем себя и задаем направление своему поведению в соответствии со стандартами, заложенными в групповом контексте. Но поскольку все люди принадлежат к множеству различных групп, каждая из которых в определенном смысле представляет собой уникальную субкультуру или контркультуру, стандарты, которыми мы пользуемся для оценки и организации нашего поведения, также различаются. Референтные группы – это социальные единицы, на которые индивид ориентируется при оценке и формировании своих взглядов, чувств и действий. При формировании своих установок и убеждений и при осуществлении своих действий люди сравнивают или идентифицируют себя с другими людьми или группами людей, чьи установки, убеждения и действия воспринимаются ими как достойные подражания.

Референтная группа может быть или не быть группой, к которой принадлежим мы сами. Мы можем рассматривать референтную группу как источник психологической идентификации. Наличие референтных групп помогает объяснить кажущиеся противоречия в поведении, например: революционер – выходец из аристократических кругов; католик – вероотступник; профсоюзный деятель – реакционер; потрепанный джентльмен; предатель, сотрудничающий с врагами; ассимилировавшийся иммигрант; горничная, стремящаяся достичь высших социальных кругов. Просто эти индивиды взяли за образец людей, относящихся к другой социальной группе, отличной от той, членами которой они являются.

Референтные группы выполняют как нормативные, так и сравнительные функции. Поскольку нам хотелось бы видеть себя полноправными членами какой-нибудь группы (или мы стремимся к членству в какой-то группе), мы принимаем групповые стандарты и принципы. Мы “культивируем в себе” соответствующие жизненные принципы, политические убеждения, музыкальные и гастрономические вкусы, сексуальные нормы и отношение к употреблению наркотиков. Поведение индивида задается принадлежностью к конкретной группе. Мы также используем стандарты своей референтной группы для оценки самих себя как эталонную отметку, по которой мы оцениваем свою внешнюю привлекательность, интеллект, здоровье, положение в обществе и жизненный уровень. Когда группа, членом которой мы являемся, не соответствует нашей референтной группе, у нас может возникнуть ощущение относительной депривации – неудовлетворенности, связанной с разрывом между тем, что мы имеем (обстоятельства, сопутствующие нашей принадлежности к определенной группе), и тем, что, по нашему мнению, должны были бы иметь (положение, характерное для референтной группы). Например, клерк в большей степени ощущает свою депривированность, когда сравнивает себя с теми из своих коллег, которые получили повышение по службе, и в меньшей, когда сравнение проводится с теми из них, кто остался в прежней должности. Ощущение относительной депривации часто приводит к социальному отчуждению и подготавливает почву для коллективных выступлений и революционных общественных настроений (см. гл. 11). Следовательно, в понятии референтной группы содержится ключ к пониманию социальных изменений. Однако не все референтные группы являются положительными. Мы используем также негативные референтные группы – социальные единицы, сравнением с которыми мы стремимся подчеркнуть различия между нами и другими.

Содержание

Вперед

ГРУППОВАЯ ДИНАМИКА

Размер групп

Для понимания групп требуется нечто большее, чем простое понимание человеческого поведения, поскольку группы являются источниками, питающими человеческие качества. Хотя мы рассматриваем группы как объекты – определенные и четко ограниченные социальные единицы, значимость и сила групп определяется не их стабильностью, а их динамическими характеристиками.

Размер групп как структурный компонент оказывает влияние на характер взаимодействий. Чем меньше группа, тем больше возможностей индивид получает для того, чтобы узнать других людей и установить с ними тесные связи. Популярная поговорка “Два человека – компания, три – толпа” отражает важное отличие между группами, состоящими из двух человек, и группами, состоящими из трех человек. Группы, состоящие из двух человек – диады, создают условия для существования наиболее тесных и влиятельных взаимоотношений, включая отношения между родителем и ребенком и между мужем и женой. Действительно, большинство наших социальных взаимодействий осуществляется на базе отношений “один-к-одному”.

Социолог Джон Джеймс и его студенты провели наблюдения за 7405 неформальными взаимодействиями между пешеходами, игроками на спортивной площадке, пловцами и покупателями. Они обнаружили, что 71% всех неформальных и рабочих взаимодействий составляли взаимодействия двух человек; 21% – взаимодействия трех человек; 6%– взаимодействия четырех человек и только 2% – взаимодействия пяти или большего числа человек.

Чувства и эмоции, как правило, играют большую роль в диадах, чем в группах больших размеров. Однако этот фактор сказывается также на относительно хрупком характере отношений в диадах: между сторонами существует шаткий баланс, потому что если один из участников группы разочаруется в партнере, то взаимосвязь между ними полностью разрушится. Вопреки ожиданиям, отношениям в группах, состоящих из двух человек, свойственны большая напряженность и меньшая открытая враждебность в отношении прочих взаимосвязей.

Добавление к группе третьего члена – образование триады – коренным образом меняет социальную ситуацию. Становятся возможны коалиции, когда два члена группы объединяются против ее третьего члена. При таком раскладе один из членов группы может оказаться в положении “самозванца” или “постороннего”. Однако в некоторых обстоятельствах этот третий человек может взять на себя роль посредника или миротворца.

Какой же размер группы может считаться оптимальным для решения проблем? Исследования групп малого размера показывают, что наиболее предпочтительной представляется группа из пяти человек. В этом случае абсолютно тупиковая ситуация невозможна из-за нечетного числа членов группы. Далее, поскольку такие группы имеют тенденцию раскалываться на большинство в три члена и меньшинство в два члена, оказаться в меньшинстве в такой группе не означает оказаться в изоляции, как это имеет место в триаде. Группа из пяти человек достаточно велика для того, чтобы ее члены могли легко меняться ролями и любой член группы имел возможность выйти из неловкого положения без обязательной необходимости в формальном пересмотре проблемы. И наконец, группа из пяти человек достаточно велика для того, чтобы люди ощущали, что могут свободно выражать свои эмоции и даже вступать в противоречия друг с другом, но достаточно мала для того, чтобы ее члены могли неуважительно относиться к чувствам и потребностям друг друга. По мере увеличения размеров групп они становятся менее “сговорчивыми”. В таких группах люди уже не говорят друг с другом, а обращаются к другим с формальными речами.

Лидерство

Представьте себе футбольную команду без бомбардира, армию без офицеров, предприятие без директора, университет без декана, оркестр без дирижера, молодежную группировку без вожака. В отсутствие общего руководства люди начинают испытывать трудности с координированием своей деятельности. Следовательно, в групповом окружении некоторые члены имеют, как правило, большее влияние, чем прочие. Таких индивидов называют лидерами. Маленькие группы способны обходиться без лидера, однако в группах большой численности отсутствие руководства приводит к хаосу.

Для небольших групп, как правило, свойственны лидеры двух типов. Один тип руководителя – “специалист-производственник” – занимается оценкой текущих задач и организацией действий по их выполнению. Второй – “специалист-психолог” – хорошо справляется с межличностными проблемами, снимает напряженность между людьми и способствует повышению духа солидарности в группе. Первый тип руководства является инструментальным, направленным на достижение групповых целей; второй – экспрессивным, ориентированным на создание в группе атмосферы гармонии и солидарности. В некоторых случаях один человек берет на себя обе эти роли, но обычно каждая из ролей выполняется отдельным руководителем. Ни одна из ролей не может обязательно представляться более важной, чем другая, относительную значимость каждой роли диктует конкретная ситуация. Лидеры пользуются различными стилями для оказания влияния на людей.

Интересное исследование стилей руководства провели Курт Левин и его сотрудники.

В ходе этого исследования взрослые руководители, работавшие с группами 11-летних мальчиков, следовали одному из трех стилей руководства. При авторитарном стиле руководитель определял основное направление действий группы, давал поэтапные инструкции, так что мальчики имели четкое представление о будущих заданиях, назначал партнеров для работы, давал субъективные положительные и критические оценки и оставался в стороне от участия в деятельности группы. По контрасту с этим при демократическом стиле руководитель разрешал мальчикам принимать участие в процессе принятия решений, очерчивал только общие цели работы, предлагал варианты их достижения, разрешал членам группы работать совместно с теми, с кем им хотелось, объективно оценивал достижения мальчиков и сам участвовал в деятельности группы. И наконец, стиль невмешательства подразумевал пассивное положение руководителя: он предоставлял материалы, давал советы и оказывал помощь только по просьбе членов группы, отказываясь давать оценку результатам работы.

Исследователи обнаружили, что авторитарный стиль руководства приводил членов группы к полному упадку сил и вызывал у них враждебные чувства к своему руководителю. Производительность оставалась на высоте только в присутствии руководителя, но как только он уходил, она значительно понижалась. При демократическом стиле руководства члены группы ощущали большее удовлетворение, были более ориентированы на задачи группы и более дружелюбны, проявляли самостоятельность (особенно в отсутствие руководителя) и низкие уровни межличностной агрессивности. Стиль невмешательства привел к низкой производительности и высоким уровням межличностной агрессивности. Однако следует подчеркнуть, что эксперимент проводился с американскими подростками, воспитанными на демократических принципах. При иных условиях и в другой культурной среде авторитарный стиль руководства может оказаться более предпочтительным. Высокий процент авторитарных лидеров в развивающихся странах позволяет предположить, что в условиях социальной напряженности население страны может счесть предпочтительным директивное правление. Однако не менее логичным представляется объяснение, согласно которому авторитарным правителям оказывается проще захватить и удерживать власть в подобных обстоятельствах.

Социальное манкирование

Старинная пословица гласит: “Когда рук много, работа идет легче”. Однако, как выясняется, эта пословица не соответствует истине.

Например, можно было бы ожидать, что три человека будут тянуть канат в 3 раза интенсивнее, чем один, а восемь человек – в 8 раз сильнее, чем один человек. На деле выходит совершенно не так. Исследования показывают, что если усилия одного человека, тянущего за веревку, равны 4 кг, то усилия каждого человека в группе из трех человек составляют уже 3,6 кг, а в группе из 8 человек – 1,9 кг. В качестве одной из причин можно назвать неправильно скоординированные усилия. Однако, когда участникам эксперимента завязывали глаза и убеждали в том, что они тянут канат не в одиночку, а вместе с группой людей, они тоже не перетруждали себя.

Очевидно, когда люди работают группами, они прилагают меньше усилий, чем в процессе самостоятельной работы, – этот феномен называется социальным манкированием.

Когда школьников попросили произвести как можно больше шума, крича и хлопая в ладоши одновременно с другими, выявилось следующее: группы из 4 человек шумели всего в 2 раза громче, а группы из 6 человек – в 2,4 раза громче, чем каждый из них в одиночку. Вероятно, это происходит потому, что при выполнении групповых заданий люди полагают, что им лично не оказывается должное доверие, значит, не стоит тратить силы понапрасну, или думают, что в толпе никто не заметит, что они приложили к работе меньше сил. В сравнимых обстоятельствах советские крестьяне работали в колхозах с более низкой производительностью, чем на своих личных приусадебных участках. (Хотя личные участки составляли в целом менее 1% всех возделанных земель, на них производилось примерно 27% всей национальной сельскохозяйственной продукции.) Из этого не следует делать вывод, что можно покончить с коллективной деятельностью. Группы имеют первостепенное значение в жизни общества и способны совершить многое из того, что не по плечу одиночкам. К примеру, группы анонимных алкоголиков, родителей-одиночек и желающих похудеть, а также прочие группы, действующие по принципу “помоги себе сам”, свидетельствуют о том влиянии и успехах, которых способны достигать группы.

Социальные дилеммы

Эффект социального манкирования позволяет предположить, что между размером группы и мотивацией индивидов существует обратная зависимость. Тесно связанный с этим феномен был определен как социальная дилемма – ситуация, в которой члены группы сталкиваются с противоречием между максимальным удовлетворением своих личных интересов и максимальным повышением коллективного благополучия. Социальные дилеммы нередко встречаются в жизненных ситуациях. Посмотрим, какой выбор есть у солдата, оказавшегося в окопе перед завершающим этапом сражения. Для каждого солдата представляется разумным оставаться в окопе, чтобы не быть убитым, но если такое решение примут все солдаты, сражение наверняка будет проиграно и гибель станет общим уделом. Во многих социальных дилеммах существует вероятность того, что какой-то другой член группы сможет и захочет действовать на общее благо и тогда ваш личный вклад не понадобится.

Какие же социальные механизмы способны побудить индивидов действовать в духе коллективизма, а не руководствуясь эгоистичными соображениями? Скорее всего – это социальные механизмы контроля, ограничивающие те действия индивида, которые наносят ущерб общему благополучию. Часто эту функцию берет на себя государство, регулирующее доступ к различным ресурсам. Групповые нормы часто достигают той же цели посредством неформальных санкций. Однако существуют и другие средства, побуждающие людей действовать согласованно и выбирать прообщественные модели поведения. Среди этих механизмов есть такие, которые подчеркивают групповые границы и способствуют развитию необычайно сильной групповой идентификации. Более того, если индивиды чувствуют, что их сотрудничество с другими людьми вознаграждается (к примеру, равное участие в прибылях или иных благах), они бывают менее склонны к эгоистическому, индивидуалистскому поведению. Еще одной стратегией является групповое мышление, однако оно может иметь разрушительные последствия.

Групповое мышление

В 1961 г. администрация Президента США Джона Кеннеди предприняла неудачное вторжение на Кубу. Большая часть из 1400 наемников кубинского происхождения, прошедших специальную подготовку в ЦРУ для вторжения на территорию Кубы, была убитаили захвачена в плен войсками Ф. Кастро. Этот провал укрепил не только позиции Кастро, но и союз Кубы с СССР, и в результате его Советское правительство предприняло попытку разместить на Кубе ядерные ракеты. Позже Президент Кеннеди был вынужден задать себе вопрос: “Как мы могли совершить подобную глупость?” Президент и его советники не только недооценили размер и мощь армии Кастро, но даже не сумели получить необходимую информацию.

Социальный психолог Эрвин Янис выдвигает предположение о том, что Президент и его советники оказались жертвами группового мышления – процесса принятия решений в группах с чрезвычайно тесными связями, членов которых настолько волнует вопрос сохранения консенсуса, что это отрицательно сказывается на их критических способностях. В случае группового мышления члены группы испытывают иллюзию добровольности принимаемых ими решений, что приводит к гипертрофированной уверенности и большей готовности идти на риск. Жертвы группового мышления безоговорочно верят в правоту своего дела (в нашем примере – в необходимость свержения коммунистического режима Кастро, который американская верхушка считала причиной всех зол). Члены группы требуют единодушия и оказывают давление на тех индивидов, которые выражают сомнения в предложенном плане действий; они не дают хода собственным сомнениям и выполняют роль цензоров по отношению к самим себе. (И действительно, позже выяснилось, что государственный секретарь Дин Раек и министр обороны Роберт Макнамара придерживались совершенно противоположного мнения по поводу планов вторжения на Кубу, хотя и принимали участие во всех заседаниях верхушки.)

Конформизм

Групповое мышление подтверждает наличие мощного общественного давления, характерного для групповых окружений и оказывающего воздействие на взгляды членов группы. Хотя подобное давление влияет на наше поведение, часто мы этого не осознаем. Музафер Шериф впервые продемонстрировал это положение на примере оптического обмана.

Людям, видящим маленькое, фиксированное световое пятно в темной комнате, кажется, что оно колеблется во всех направлениях. Однако мнения отдельных людей о перемещении светового пятна различаются. Сначала Шериф показывал пятно света каждому испытуемому по отдельности и регистрировал их ответы. Затем он собрал в группы людей с разными мнениями и снова попросил их посмотреть на световое пятно и повторить свои наблюдения вслух. В этих обстоятельствах мнения людей начали склоняться в сторону групповых стандартов. Позднее, когда Шериф снова беседовал с этими же людьми один на один, они уже не вернулись к своим первоначальным ответам, а продолжали придерживаться групповых стандартов. Примечательно, что большинство испытуемых заявили, что пришли к этому мнению самостоятельно и групповая оценка никак на них не повлияла.

Соломон Эш попросил испытуемых в своем эксперименте сравнить прямые линии одинаковой длины, образованные с помощью карт из двух колод, разложенных в центре комнаты. Он попросил членов нескольких групп по девять человек в каждой произнести ответы вслух. У Эша была предварительная договоренность с большинством участников эксперимента, и они единодушно дали неправильные ответы в некоторых тестах. Несмотря на то что правильный ответ буквально лежал на поверхности, почти треть испытуемых сделала ошибки в суждениях, идентичные или схожие с намеренно ошибочным мнением большинства. По крайней мере по одному из опытов совпало мнение примерно 3/4 всех испытуемых. Таким образом Эш продемонстрировал, что некоторые индивиды соглашаются с мнением группы, даже если для этого им приходится не верить собственным глазам.

Когда индивиды попадают в полную зависимость от группы, они способны жертвовать собственной независимостью и ослаблять контроль над своим телом и поступками. Все это свидетельствует о решающей роли групп в нашей жизни, особенно тех, в которых проходит развитие нашей личности и в деятельности которых мы принимаем ежедневное участие. Такие группы могут функционировать как тоталитарные институты.

Содержание

Вперед

СОЦИАЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ