Разработанная под непосредственным руководством Сталина и одобренная VI конгрессом (июль — сентябрь 1928 г.) стратегия Коминтерна определила основные направления советской внешней политики в период с 1928 по 1933 г. Этот конгресс (совпавший с началом наступления сталинского руководства на Бухарина) был отмечен глубокими расхождениями в оценках международной ситуации и во взглядах на тактику Коминтерна в ближайшие годы. Бухарин, в то время еще генеральный секретарь Коминтерна, защищал точку зрения, согласно которой ситуация в мире отличалась достаточной стабильностью, а развитие экономического кризиса в ведущих капиталистических странах непосредственно не вело к революционной ситуации. По его мнению, в переживаемый момент все внимание следовало сосредоточить на обеспечении единства в рабочем движении (профсоюзов, социалистических и коммунистических партий) и на борьбе с сектантством, грозящим изоляцией коммунистов. Полностью противоположные взгляды развивал в своих выступлениях Сталин. Драматизируя ситуацию, он утверждал, что из-за нависшей над ведущими капиталистическими странами угрозы глубочайшего экономического кризиса и революционных потрясений напряженность международных отношений достигла своего предела. В связи с этим выдвигались следующие тактические установки:
— отказ от всякого сотрудничества с социал-демократами (которые преподносились как «главные враги рабочего класса»);
— борьба против реформистских влияний среди рабочего класса, предполагавшая уход из существовавших профсоюзных структур и создание новых, революционных профсоюзов;
— очищение коммунистических партий от всех колеблющихся, в особенности от «правых уклонистов».
Принятые конгрессом после дискуссий резолюции означали серьезное поражение Бухарина. Большинство выдвинутых им тезисов не нашло поддержки даже со стороны членов его собственной партии, и в них были внесены исправления в духе сталинских установок. Социал-демократия была признана «самым опасным врагом рабочего движения». Горькие разочарования после китайских событий привели к тому, что и национальные движения были причислены к носителям антиреволюционной идеологии. Особо была подчеркнута необходимость очищения компартий от всех «колеблющихся элементов» и установления «железной дисциплины» не только внутри партии, но и в отношениях между компартиями разных стран, что должно было выражаться в подчинении интересов каждой партии решениям руководства Коминтерна.
Во время конгресса или сразу после него было «образумлено» большинство компартий, причем особенно это коснулось компартии Германии, которой в качестве генерального секретаря был навязан Э.Тельман, ранее единодушно отстраненный от исполнения этих обязанностей ее Центральным Комитетом. Подчинение специфических интересов каждой партии интересам большевиков превращалось в одну из основ коммунистической идеологии. Подлинным революционером признавался лишь тот, кто был готов безоговорочно защищать Советский Союз. Те лее, кто полагали возможным защищать мировое революционное движение без Советского Союза или вопреки ему, рассматривались как враги революции, псевдореволюционеры, которые рано или поздно перейдут в лагерь врагов революции. Лозунг «солидарности трудящихся» (коммунистов и социалистов) одной страны был заменен требованием безграничной преданности Советскому Союзу, его коммунистической партии и его вождю.
2. Миф о «капиталистическом окружении»
Состоявшийся в апреле 1929 г. X пленум Исполкома Коминтерна довел до логического конца принятую годом раньше установку: социал-демократия стала «социал-фашизмом». В совместном докладе Д.Мануильского и О.Куусинена утверждалось, что цели фашистов и социал-демократов идентичны, разница же заключается в тактике и главным образом в методах. Не вызывало сомнений, что по мере своего развития «социал-фашизм» все более будет походить на «чистый фашизм».
До конца 1933 г., поставив во главу угла борьбу с социал-демократией, Коминтерн и советское руководство закрывали глаза на опасность стремительно растущего германского национализма и фашизма. В представлениях Москвы усиление Германии, символизирующее жизненную силу фашизма, было направлено против Великобритании и Франции (названной Сталиным в речи 27 июня 1930 г. на XVI съезде партии «самой агрессивной и милитаристской страной из всех агрессивных и милитаристских стран мира») и являлось позитивным фактором в развитии международных отношений, так как способствовало обострению противоречий между ведущими капиталистическими державами.
Период стабилизации капитализма заканчивается, заявил Сталин в упомянутом выступлении. Мировой экономический кризис дошел до той точки, где он переходит на следующий этап — политический кризис, отличительными чертами которого будут, во-первых, фашизация внутренней политики капиталистических государств, во-вторых, нарастание угрозы новой империалистической войны и, в-третьих, подъем революционных движений. С 1929 по 1933 г. компартия Германии неукоснительно следовала утвержденной Коминтерном линии и вела борьбу в первую очередь с социал-демократией, что немало способствовало параличу политических учреждений Веймарской республики. Участие коммунистов на стороне нацистов в референдуме 9 августа 1931 г., направленном против социал-демократического правительства Пруссии, приветствовалось газетой «Правда» как «самый сильный удар, когда-либо
нанесенный рабочим классом по социал-демократии». Ни приход к власти Гитлера, ни аресты тысяч коммунистов, ни поджог рейхстага и объявление компартии вне закона — ничто не изменило тактику Коминтерна, полностью утратившего способность к самокритике. 1 апреля 1933 г. президиум Исполкома Коминтерна принял резолюцию, утверждавшую, что политика руководимой Тельманом германской компартии всегда была «абсолютно правильной». В мае 1933 г., к большому удовлетворению советского руководства, нацисты ратифицировали протоколы о возобновлении действия Берлинского договора 1926 г., который подтверждал силу Рапалльских соглашений. Военное сотрудничество между СССР и Германией продолжалось еще несколько месяцев.
