Линии разлома между цивилизациями

Если в годы холодной войны основные очаги кризисов и кровопро­лития сосредоточивались вдоль политических и идеологических границ, то теперь они перемещаются на линии разлома между цивилизациями. Холодная война началась с того момента, когда «железный занавес» разделил Европу политически и идеологически. Холодная война закон­чилась с исчезновением «железного занавеса». Но как только был лик­видирован идеологический раздел Европы, вновь возродился ее куль­турный раздел на западное христианство, с одной стороны, и правосла­вие и ислам — с другой. Возможно, что наиболее важной разделитель­ной линией в Европе является, как считает У. Уоллис, восточная гра­ница западного христианства, сложившаяся к 1500 г. Она пролегает вдоль нынешних границ между Россией и Финляндией, между прибал­тийскими странами и Россией, рассекает Белоруссию и Украину, сво­рачивает западнее, отделяя Трансильванию от остальной части Румы­нии, а затем, проходя по Югославии, почти в точности совпадает с ли­нией, ныне отделяющей Хорватию и Словению от остальной Югосла­вии. На Балканах эта линия, конечно же, совпадает с исторической гра­ницей между Габсбургской и Османской империями. Севернее и запад­нее этой линии проживают протестанты и католики. У них — общий опыт европейской истории: феодализм, Ренессанс, Реформация, Про­свещение, Великая французская революция, промышленная револю­ция. Их экономическое положение, как правило, гораздо лучше, чем у людей, живущих восточнее. Сейчас они могут рассчитывать на более тесное сотрудничество в рамках единой европейской экономики и кон­солидацию демократических политических систем, Восточнее и южнее этой линии живут православные христиане и мусульмане. Исторически они относились к Османской либо царской империи, и до них донеслось лишь эхо исторических событий, определивших судьбу Запада. Эконо­мически они отстают от Запада, и, похоже, менее подготовлены к со­зданию устойчивых демократических политических систем. И сейчас «бархатный занавес» культуры сменил «железный занавес» идеологии в качестве главной демаркационной линии в Европе. События в Юго­славии показали, что это линия не только культурных различий, но вре­менами и кровавых конфликтов.

Уже 13 веков тянется конфликт вдоль линии разлома между запад­ной и исламской цивилизациями. Начавшееся с возникновением исла­ма продвижение арабов и мавров на Запад на Север завершилось лишь в 732 г. На протяжении XI—XIII вв. крестоносцы с переменным успехом

762 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

 

 

пытались принести в Святую Землю христианство и установить там христианское правление. В XIV—XVII столетии инициативу перехва­тили турки-османы. Они распространили свое господство на Ближний Восток и на Балканы, захватили Константинополь и дважды осаждали Вену. Но в XIX — начале XX в. власть турок-османов стала клониться к упадку. Большая часть Северной Африки и Ближнего Востока оказа­лась под контролем Англии, Франции и Италии.

По окончании Второй мировой войны настал через отступать Запа­ду. Колониальные империи исчезли. Заявили о себе сначала арабский национализм, а затем и исламский фундаментализм. Запад попал в тяж­кую зависимость от стран Персидского залива, снабжавших его энер­гоносителями, — мусульманские страны, богатые нефтью, богатели деньгами, а если желали, то и оружием. Произошло несколько войн между арабами и Израилем, созданным по инициативе Запада. На про­тяжении 50-х гг. Франция почти непрерывно вела кровопролитную войну в Алжире. В 1956 г. британские и французские войска вторглись в Египет, В 1958 г. американцы вошли в Ливан. Впоследствии они не­однократно туда возвращались, а также совершали нападения на Ливию и участвовали в многочисленных военных столкновениях с Ира­ном. В ответ на это арабские и исламские террористы при поддержке по меньшей мере трех ближневосточных правительств воспользова­лись оружием слабых и стали взрывать западные самолеты, здания и захватывать заложников. Состояние войны между Западом и арабски­ми странами достигло апогея в 1990 г., когда США направили в Пер­сидский залив многочисленную армию — защищать одни арабские страны от агрессии других. По окончании этой войны планы НАТО со­ставляются с учетом потенциальной опасности и нестабильности вдоль «южных границ».

Военная конфронтация между Западом и исламским миром про­должается целое столетие, и нет намека на ее смягчение. Скорее на­оборот, она может еще больше обостриться. Война в Персидском за­ливе заставила многих арабов почувствовать гордость — Саддам Хусейн напал на Израиль и оказал сопротивление Западу. Но она же породила и чувства унижения и обиды, вызванные военным присут­ствием Запада в Персидском заливе, его силовым превосходством и своей очевидной неспособностью определять собственную судьбу. К тому же многие арабские страны — не только экспортеры нефти — подошли к такому уровню экономического и социального развития, который несовместим с автократическими формами правления. Попытки

Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 763

 

 

ввести там демократию становятся все настойчивее. Полити­ческие системы некоторых арабских стран приобрели определенную долю открытости. Но это идет на пользу главным образом исламским фундаменталистам. Короче говоря, в арабском мире западная демо­кратия усиливает антизападные политические силы. Возможно, это преходящее явление, но оно несомненно усложняет отношения между исламскими странами и Западом.

Эти отношения осложняются и демографическими факторами. Стремительный рост населения в арабских странах, особенно в Север­ной Африке, увеличивает эмиграцию в страны Западной Европы. В свою очередь наплыв эмигрантов, происходящий на фоне постепенной ликвидации внутренних границ между западноевропейскими странами, вызвал острое политическое неприятие. В Италии, Франции и Герма­нии расистские настроения приобретают все более открытую форму, а начиная с 1990 г. постоянно нарастают политическая реакция и наси­лие в отношении арабских и турецких эмигрантов.

Обе стороны видят во взаимодействии между исламским и запад­ным миром конфликт цивилизаций. «Западу наверняка предстоит кон­фронтация с мусульманским миром, — пишет индийский журналист мусульманского вероисповедания М. Акбар. — Уже сам факт широ­кого распространения исламского мира от Магрибадо Пакистана при­ведет к борьбе за новый мировой порядок». [...]

На протяжении истории арабо-исламская цивилизация находилась в постоянном антагонистическом взаимодействии с языческим, антимистическим, а ныне по преимуществу христианским чернокожим на­селением Юга. В прошлом этот антагонизм олицетворялся в образе араба-работорговца и чернокожего раба. Сейчас он проявляется в за­тяжной гражданской войне между арабским и темнокожим населением в Судане, в вооруженной борьбе между инсургентами (которых поддер­живает Ливия) и правительством в Чаде, в натянутых отношениях между православными христианами и мусульманами на мысе Горн, а также в политических конфликтах, доходящих до кровавых столкнове­ний между мусульманами и христианами, в Нигерии. Процесс модер­низации и распространения христианства на африканском континенте скорее всего лишь увеличит вероятность насилия вдоль этой линии межцивилизационного разлома. [...]

На северных рубежах исламского региона конфликт разворачива­ется главным образом между православным населением и мусульманским.

 

764 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

 

 

Здесь следует упомянуть резню в Боснии и Сараево, незатухаю­щую борьбу между сербами и албанцами, натянутые отношения между болгарами и турецким меньшинством в Болгарии, кровопролитные столкновения между осетинами и ингушами, армянами и азербайджан­цами, конфликты между русскими и мусульманами в Средней Азии, размещение российских войск в Средней Азии и на Кавказе с целью защитить интересы России. Религия подогревает возрождающуюся эт­ническую самоидентификацию, и все это усиливает опасения русских насчет безопасности их южных границ. [...]

Конфликт цивилизаций имеет глубокие корни и в других регионах Азии. Уходящая в глубину истории борьба между мусульманами и ин­дусами выражается сегодня не только в соперничестве между Пакиста­ном и Индией, но и в усилении религиозной вражды внутри Индии между все более воинственными индуистскими группировками и зна­чительным мусульманским меньшинством. [...] В Восточной Азии Китай выдвигает территориальные притязания почти ко всем своим со­седям. Он беспощадно расправился с буддистами в Тибете, а сейчас готов столь же решительно разделаться с тюрко-исламским меньшин­ством. По окончании «холодной войны» противоречия между Китаем и США проявились с особой силой в таких областях, как права чело­века, торговля и проблема нераспространения оружия массового унич­тожения, и нет никаких надежд на их смягчение. [...]

Уровень потенциальной возможности насилия при взаимодействии различных цивилизаций может варьироваться. В отношениях между американской и европейской субцивилизациями преобладает экономи­ческая конкуренция, как и в отношениях между Западом в целом и Японией. В то же время в Евразии расползающиеся этнические кон­фликты, доходящие до «этнических чисток», отнюдь не являются ред­костью. Чаще всего они происходят между группами, относящимися к разным цивилизациям, и в этом случае принимают наиболее крайние формы. Исторически сложившиеся границы между цивилизациями ев­разийского континента вновь сейчас полыхают в огне конфликтов. Особого накала эти конфликты достигают по границам исламского мира, полумесяцем раскинувшегося на пространстве между Северной Африкой и Средней Азией. Но насилие практикуется и в конфликтах между мусульманами, с одной стороны, и православными сербами на Балканах, евреями в Израиле, индусами в Индии, буддистами в Бирме

Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 765

 

 

и католиками на Филиппинах — с другой. Границы исламского мира везде и всюду залиты кровью.

Сплочение цивилизаций: синдром «братских стран»

Группы или страны, принадлежащие к одной цивилизации, оказав­шись вовлеченными в войну с людьми другой цивилизации, естест­венно пытаются заручиться поддержкой представителей своей циви­лизации. По окончании холодной войны складывается новый мировой порядок, и по мере его формирования, принадлежность к одной ци­вилизации или, как выразился Х.Д.С. Гринвэй, «синдром братских стран» приходит на смену политической идеологии и традиционным соображениям поддержания баланса сил в качестве основного прин­ципа сотрудничества и коалиций. О постепенном возникновении этого синдрома свидетельствуют все конфликты последнего времени — в Персидском заливе, на Кавказе, в Боснии. Правда, ни один из этих конфликтов не был полномасштабной войной между цивилизациями, но каждый включал в себя элементы внутренней консолидации циви­лизаций. По мере развития конфликтов этот фактор, похоже, приоб­ретает все большее значение. Его нынешняя, роль — предвестник грядущего.

Первое. В ходе конфликта в Персидском заливе одна арабская страна вторглась в другую, а затем вступила в борьбу с коалицией араб­ских, западных и прочих стран. Хотя открыто на сторону Саддама Хусейна встали лишь немногие мусульманские правительства, но неофи­циально его поддержали правящие элиты многих арабских стран, и он получил огромную популярность среди широких слоев арабского насе­ления. Исламские фундаменталисты сплошь и рядом поддерживали Ирак, а не правительства Кувейта и Саудовской Аравии, за спиной ко­торых стоял Запад. [... ]

Второе. Синдром «братских стран» проявляется также в кон­фликтах на территории бывшего Советского Союза. Военные успехи армян в 1992—1993 гг. подтолкнули Турцию к усиленной поддержке родственного ей в религиозном, этническом и языковом отношении Азербайджана.[...]

Третье. Если посмотреть на войну в бывшей Югославии, то здесь западная общественность проявила симпатии и поддержку бос­нийских мусульман, а также ужас и отвращение к зверствам, творимым сербами. В то же время ее относительно мало взволновали нападения на мусульман со стороны хорватов и расчленение Боснии и Герцеговины.

766 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

 

 

На ранних этапах распада Югославии необычные для нее диплома­тическую инициативу и нажим проявила Германия, склонившая ос­тальные 11 стран — членов ЕС последовать ее примеру и признать Словению и Хорватию. Стремясь укрепить позиции этих двух католи­ческих стран, Ватикан признал Словению и Хорватию еще до того, как это сделало Европейское сообщество. Европейскому примеру последо­вали США. Таким образом, ведущие страны европейской цивилизации сплотились для поддержки своих единоверцев. [...]

В 30-е гг. гражданская война в Испании вызвала вмешательство стран, бывших в политическом отношении фашистскими, коммунисти­ческими и демократическими. Сегодня, в 90-х гг., конфликт в Югосла­вии вызывает вмешательство стран, которые делятся на мусульман­ские, православные и западно-христианские. [...]

Конфликты и насилие возможны и между странами, принадлежащи­ми к одной цивилизации, а также внутри этих стран. Но они, как пра­вило, не столь интенсивны и всеобъемлющи, как конфликты между ци­вилизациями. Принадлежность к одной цивилизации снижает вероят­ность насилия в тех случаях, когда, не будь этого обстоятельства, до него бы непременно дошло дело. В 1991—1992 гг. многие были обес­покоены возможностью военного столкновения между Россией и Ук­раиной из-за спорных территорий — в первую очередь Крыма, — а также Черноморского флота, ядерных арсеналов и экономических про­блем. Но если принадлежность к одной цивилизации что-то значит, ве­роятность вооруженного конфликта между Россией и Украиной не очень велика. Это два славянских, по большей части православных на­рода, на протяжении столетий имевших тесные связи. [...]

До сих пор сплочение цивилизаций принимало ограниченные формы, но процесс развивается, и у него есть значительный потенциал на будущее. По мере продолжения конфликтов в Персидском заливе, на Кавказе и в Боснии, позиции разных стран и расхождения между ними все больше определялись цивилизационной принадлежностью. Политические деятели популистского толка, религиозные лидеры и средства массовой информации обрели в этом мощное орудие, обеспе­чивающее им поддержку широких масс населения и позволяющее ока­зывать давление на колеблющиеся правительства. В ближайшем буду­щем наибольшую угрозу перерастания в крупномасштабные войны будут нести в себе те локальные конфликты, которые, подобно кон­фликтам в Боснии и на Кавказе, завязались вдоль линий разлома между

Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 767

 

 

цивилизациями. Следующая мировая война, если она разразится, будет войной между цивилизациями.