О книге Д. Рикардо «О началах политической экономии» 103

Следовательно, труд этих 100 мог бы выполнить работу 200 ра­бочих. Будет ли продукт этих 200 рабочих, которые теперь работают, иметь в два раза большую стоимость, чем продукт вышеуказанных 100, на том основании, что он является про­дуктом 200, тогда как тот был продуктом лишь 100 ра­бочих?

Во-вторых. Рикардо смешивает здесь капитал с тем мате­риалом, из которого состоит капитал. Богатство является лишь материей капитала. Капитал всегда есть сумма стоимостей, которая снова предназначена для производства; он не является лишь суммой продуктов и равным образом предназначен для производства не продуктов, а стоимостей. Если посредством машин и т. д. производится дополнительное количество това­ров, благодаря которым могут быть приведены в движение дополнительные рабочие, то таким путем не создается никакого дополнительного капитала, а лишь увеличивается производи­тельная сила прежнего капитала. Никакой капиталист не ска­жет, что он обладает дополнительным капиталом, если с помо­щью тех же самых 100 талеров он может привести в движение большее число рабочих. В этом случае его капитал увеличивается, [VIII — 37] потому что норма прибыли поднимается по отно­шению к заработной плате и таким образом большая доля преж­него капитала воспроизводится в форме капитала, вместо того чтобы воспроизводиться в форме расходов рабочих. Эта выгода реализуется лишь до тех пор, пока конкуренция со стороны капиталов, обладающих такой же производительностью, не приведет к выравниванию этой избыточной прибыли. В против­ном случае это следовало бы характеризовать как увеличение богатства, но не как увеличение капитала. После этого вырав­нивания потребительная стоимость остается, правда, увели­ченной, но капитал перестает увеличиваться в той же самой мере. Если капитал становится более производительным, то он не увеличился бы в том случае, если бы все капиталы в той же самой и во всех других отраслях производства в равной мере сделались более производительными. Капитал страны остался бы тем же самым, но стал бы производить большее богатство в рикардовском понимании, больше предметов необ­ходимости и т. д. Так как увеличение производительной силы капитала всегда является односторонним, значит,, прежде всего оно представляет собой также увеличение стоимостей (здесь самая лучшая машина точно так же участвует в цене [продукта] среднепроизводительной машины, как и самая худ­шая земля — в цене [продукта] самой лучшей земли, и, как и в случае ренты, здесь имеет место создание стоимости), так

К. МАРКС

как, далее, капиталист тем же самым капиталом приводит в движение больше рабочих, он увеличивает, следовательно, количество труда, например, заставляет работать два миллиона рабочих вместо одного миллиона работавших прежде, и таким образом также увеличивает стоимости.

У Рикардо вообще никогда нельзя понять, как могут быть увеличены стоимости, а значит, также и капитал, чтобы при этом у одного не изымалось то, что получает другой, как это имеет место в случае ренты. Для этого необходимо, помимо роста населения, увеличения производительной силы капитала, т. е. уменьшения относительной заработной платы рабочего, сбе­режения уже совершенного труда, прежде всего также пропор­циональное увеличение способов применения труда. Больше стоимостей создается: 1) тем, что приводится в движение больше рабочих рук в какой-нибудь отрасли производства и 2) это вызывает к жизни соответствующий труд в других отраслях, с которыми осуществляется обмен. Английские хлопчатобу­мажные фабрики не создавали бы больше стоимостей, если бы труд, с которым они могут обмениваться, не вызвал к жизни 1000 рынков сбыта внутри и вне страны. Рикардо совершенно упускает из виду эту обмениваемость и создание эквивалента. В другом месте Рикардо говорит:

«Можно принять как всеобщий, неизменно справедливый принцип, что только превышение рыночной ценой ^ш товара его естественной, или необходимой, стоимости является единственным стимулом к увеличению его производства» (стр. 504) [стр. 341].

Таким образом, здесь Рикардо признает, что дело заклю­чается не в производстве «богатства» в его понимании, а в про­изводстве «стоимостей». «Естественная цена» утверждает себя по отношению к рыночной цене, но это происходит в такой борьбе, которая не имеет ничего общего с рикардовским простым вы­равниванием. В начальный период развития промышленности, когда спрос по большей части соответствует предложению, конкуренция была ограниченной, следовательно, во всех от­раслях промышленности имели место монопольные цены, постоянно происходило обкрадывание земельной собственности со стороны промышленной собственности (также и в форме раскола на [земледельческие и промышленные] страны), поэтому обогащение на одной и обнищание на другой стороне, следо­вательно, борьба между рыночной и реальной ценой не приво­дила к тому же самому явлению и не велась с таким же разма­хом, как в современном обществе. Превышение рыночной ценой реальной цены было тогда постоянным.