Ф. Энгельс. Описание возникших в новейшее время и еще существующих коммунистических колоний

 

Когда беседуешь с людьми о социализме или коммунизме, то нередко обнаруживаешь, что твои собеседники по существу дела совершенно согласны, с тобой и признают коммунизм прекрасной вещью; «но, — говорят они, — невозможно когда-либо осуществить что-нибудь подобное». Это возражение повторяется так часто, что автору этих строк кажется полезным и необходимым ответить на него описанием некоторых фактов, еще очень мало известных в Германии и полностью опровергающих подобное возражение. Коммунизм, общественная жизнь и деятельность на основе общности имущества, не только возможен, но уже фактически осуществляется во многих общинах в Америке и в одной местности в Англии и осуществляется, как увидим, с полным успехом.

Впрочем, если ближе рассмотреть это возражение, то окажется, что оно распадается на два других. Во-первых, говорят, что не найдется рабочих, которые согласились бы выполнять унизительные и неприятные физические работы; во-вторых, что при наличии равного права на общую собственность, общинники станут спорить из-за нее и община, таким образом, снова распадется. — На первое возражение ответить нетрудно: эти работы, раз они носят общественный характер, перестают быть унизительными; кроме того, от них можно будет почти совсем избавиться посредством усовершенствованных приспособлений, машин и т. п. Так, например, в Нью-Йорке, в одной большой гостинице обувь чистится силой пара, а в коммунистической колонии «Гармония» в Англии (о ней речь пойдет ниже) отхожие места, удобно устроенные на английский манер (water-closets), не только очищаются сами, но и снабжены трубами, отводящими нечистоты прямо в большую выгребную яму. — Что касается второго возражения, то заметим, что за последние 10—15 лет все коммунистические колонии так сильно разбогатели, что они имеют все, чего можно желать и в большем количестве, чем могут потребить, следовательно, у них нет никакого повода для спора.

Читатель увидит, что большинство из описанных ниже колоний ведет свое начало от различных религиозных сект, имеющих чаще всего весьма вздорные и нелепые представления о разных вещах. На это автор лишь кратко заметит, что эти представления не имеют никакого отношения к коммунизму. И также совершенно безразлично верят ли те, кто доказывает на деле осуществимость общности, в одного бога, в двадцать богов или же совсем не верят в бога; если вера их неразумна, то это является препятствием на пути общности, если же, тем не менее, общность здесь претворяется в жизнь, то насколько она была бы более возможна среди людей, свободных от подобных предрассудков. Почти все недавно созданные колонии совершенно свободны от религиозных надувательств, и английские социалисты, хотя и очень веротерпимы, почти все не признают никакой религии, за что их и осыпают всяческой клеветой и бранью в ханжеской Англии. Но даже сами их противники, как только дело доходит до доказательств, вынуждены признать, что все эти наветы не имеют под собой никакой почвы.

Первыми, кто создал в Америке и вообще в мире общество на основе общности имущества, были так называемые шейкеры. Это особая секта, с очень своеобразными религиозными взглядами, не признающая брака и вообще не допускающая половых отношений и тому подобного. Но этого мы здесь не касаемся. Секта шейкеров возникла приблизительно лет семьдесят тому назад. Основателями ее были бедняки, которые объединились, чтобы жить вместе в братской любви и общности имущества и почитать своего бога по-своему. Несмотря на то, что их религиозные воззрения и особенно запрещение брака многих отпугивали, у них нашлись приверженцы, и теперь они образуют десять больших общин, каждая из которых насчитывает от трехсот до восьмисот членов. Каждая из этих общин представляет собой красивый, правильно распланированный город, с жилыми домами, фабриками, мастерскими, зданиями для собраний, амбарами; у них имеются в изобилии цветники, огороды, фруктовые сады, леса, виноградники, луга и пахотная земля; кроме того, есть всякого рода скот: лошади, коровы, овцы, свиньи, домашняя птица больше, чем им может требоваться, и притом самых лучших пород. Их амбары всегда полны зерна, а кладовые — ткани для одежды; один английский путешественник {Дж. Финч}, посетивший их, даже сказал, что не понимает, почему эти люди, у которых всего в избытке, все еще работают; по-видимому, они работают исключительно ради времяпрепровождения, ибо, в противном случае, им незачем было бы это делать. Среди них нет ни одного человека, который бы работал против своего желания, и ни одного, который бы тщетно искал работу. У них нет приютов для бедных и богаделен, ибо нет ни одного бедняка и нуждающегося, нет беспомощных вдов и сирот; они не знают нужды и могут ее не страшиться. В их десяти городах нет ни одного жандарма или полицейского; нет судей, адвокатов и солдат; нет тюрем и исправительных домов; и, однако, все идет своим чередом. Законы страны существуют не для них; и если бы иметь в виду только их, то эти законы можно было бы с успехом отменить и на это никто не обратил бы внимания; ибо они самые мирные из граждан, ни разу еще не поставили тюрьмам ни одного преступника. Как уже сказано, они живут на основе полной общности имущества и в сношениях между собой не знают ни торговли, ни денег. В прошлом году английский путешественник по имени Финч посетил один из этих городов, Плезант-Хилл близ Лексингтона в штате Кентукки. Вот как он описывает его:

 

«Плезант-Хилл состоит из множества больших красивых кирпичных и каменных домов, фабрик, мастерских, конюшен и амбаров; все эти здания содержатся в образцовом порядке и являются лучшими во всем Кентукки. Пашню шейкеров легко было узнать по прекрасной окружающей ее каменной стене и по замечательной обработке; большое количество хорошо упитанных коров и овец паслось на полях, а множество жирных свиней поедали во фруктовых садах опавшие плоды. Шейкеры владеют здесь почти четырьмя тысячами американских моргенов земли, из которых около двух третей возделывается. Эта колония была основана около 1806г одной-единственной семьей, позднее к ней присоединились другие семьи, и таким образом колония постепенно разрослась; одни принесли с собой небольшую сумму денег, другие совсем ничего. Им пришлось бороться со многими трудностями и терпеть вначале большие лишения, так как в большинстве своем они были очень бедны; но благодаря труду, бережливости, умеренности они преодолели все; теперь у них имеется все в избытке, и они никому не должны ни копейки. В настоящее время это общество насчитывает около трехсот членов, в том числе пятьдесят или шестьдесят — детей моложе шестнадцати лет. Среди шейкеров нет ни господ, ни слуг и, тем более, нет рабов; они свободны, богаты и счастливы. У них две школы: одна для мальчиков, другая для девочек; там обучают чтению, письму, счету, английскому языку и основам их религии; они не обучают детей наукам, ибо полагают, что последние не нужны для спасения души. Поскольку они не признают брака, то неизбежно вымерли бы, если бы к ним постоянно не прибывали новые члены; и хотя запрещение брака отпугивает очень многих и некоторые из лучших членов из-за этого даже уходят, однако к ним постоянно приходит столько новых членов, что число их непрерывно растет. Они занимаются скотоводством, хлебопашеством и полеводством, сами возделывают лен, изготовляют шерсть и шелк, которые прядут и ткут на собственных фабриках. То, что они производят сверх своих потребностей, они продают или обменивают у своих соседей. Обычно они работают до темноты. В управлении имеется открытая для всех контора, в которой ведутся книги и счетоводство, и каждый член общины имеет право просмотреть это счетоводство, когда только пожелает. Сами они не знают, насколько богаты, так как не ведут описи своего имущества; им достаточно знать, что все, чем они располагают, принадлежит им, так как они никому ничего не должны. Лишь один раз в году они подсчитывают суммы, которые им должны соседи.

Община делится на пять семей (отделений), насчитывающих от сорока до восьмидесяти членов каждая; каждая семья имеет свое отдельное хозяйство и живет в одном большом красивом доме; каждый получает из общего склада общины все, что ему надо, бесплатно, и в таком количестве, какое ему требуется {Здесь и ниже в цитируемом тексте курсив Энгельса}. В каждой семье есть дьякон, который заботится о том, чтобы все получили то, в чем нуждаются, и по возможности предупреждает желания каждого. Их одежда, наподобие квакерской, проста, чиста и опрятна; их пища весьма разнообразна и всегда лучшего качества. Каждый вновь принимаемый член должен, по уставу общины, передать в общую собственность все, что у него есть, и не имеет права ни при каких обстоятельствах потребовать это обратно, даже в случае выхода из общины; и, несмотря на это, община возвращает каждому, покидающему ее, столько, сколько он принес с собой. Если выходит член, не принесший с собой ничего, то, согласно уставу, он не вправе также потребовать никакого вознаграждения за свой труд, поскольку он питался и одевался за общий счет все то время, пока работал; но обычно и в этом случае каждому дают на дорогу подарок, если он уходит с миром.

Управление у них строится по образцу первых христиан. В каждой общине есть два священнослужителя — мужчина и женщина, имеющие в свою очередь двух заместителей. Эти четыре духовных лица стоят во главе общины и решают все споры. В каждой семье в общине есть опять-таки двое старейшин с двумя заместителями и один дьякон, или управитель. Имуществом общины распоряжается совет, состоящий из трех членов, который наблюдает за всем заведением, руководит работами и ведет торговлю с соседями. Он не имеет права покупать или продавать землю без согласия общины. Кроме того, имеются, конечно, надзиратели и заведующие в различных отраслях труда; но у них стало правилом, что никто никогда ни от кого не получает приказов, а на всех следует воздействовать убеждением».

 

Вторую колонию шейкеров, Нью-Либанон в штате Нью-Йорк, посетил в 1842г другой английский путешественник по имени Питкетли. Г-н Питкетли тщательнейшим образом осмотрел весь город, насчитывающий около восьмисот жителей и владеющий семью-восемью тысячами моргенов земли, обследовал его мастерские и фабрики, кожевенные заводы, лесопильни и так далее и нашел все заведение совершенным. Он тоже удивляется богатству этих людей, которые начали с ничего, а теперь с каждым годом становятся богаче, и говорит:

 

«Среди них все счастливы и веселы; тут нет раздоров, наоборот, во всем селении царят дружба и любовь, во всех звеньях наблюдаются порядок и аккуратность, не имеющие себе равных».

 

Таковы факты, касающиеся шейкеров. Они живут, как сказано, на основе полной общности имущества, у них десять таких общин в Соединенных Штатах Северной Америки.

Помимо шейкеров в Америке существуют еще и другие колонии, основанные на общности имущества. В первую очередь, следует здесь упомянуть раппистов. Рапп, проповедник из Вюртемберга, в 1790г вместе со своими прихожанами отошел от лютеранской церкви и, преследуемый правительством, уехал в 1802г в Америку. Его приверженцы последовали за ним в 1804г, и, таким образом, он, вместе с сотней семейств, поселился в Пенсильвании. У них было в общей сложности около 25000 талеров, на которые они купили земельный участок и орудия. Земля представляла собой нетронутый девственный лес, и цена ее равнялась всему их состоянию; но эту сумму они выплачивали в рассрочку. Они объединились на основе общности имущества и заключили между собой следующий договор:

1) Каждый вносит в общину все, что имеет, не требуя себе за это никаких преимуществ. В общине все равны.

2) Законы и правила общины одинаково обязательны, для всех.

3) Все трудятся только на благо всей общины, а не каждый для одного себя.

4) Кто покидает общину, не может требовать вознаграждения за свой труд, но получает обратно все, что внес; а тот, кто не внес ничего и уходит с миром и дружбой, тот получает на дорогу добровольный дар.

5) Община обязуется снабжать каждого члена и его семью всем необходимым для жизни и обеспечивать необходимый уход во время болезни и в старости; если же родители умрут или выйдут из общины, оставив своих детей, то община возьмет на себя воспитание этих детей.

В первые годы существования общины, когда ей надо было осваивать целину и выплачивать при этом ежегодно 7000 талеров за земельный участок, людям, естественно, пришлось туго. Это отпугнуло кое-кого из более богатых, они вышли из общины и забрали свои деньги, что еще больше увеличило трудности поселенцев. Но большинство из них держалось стойко, и уже через пять лет, в 1810г, они выплатили все свои долги. В 1815г они по разным причинам продали свое поселение и снова купили двадцать тысяч моргенов девственного леса в штате Индиана. Через несколько лет они основали здесь красивый город «Новая Гармония», освоили значительную часть земли, развели виноградники, вспахали поля под зерновые, построили шерстяную и хлопчатобумажную фабрику и становились с каждым днем все богаче. В 1825г они продали всю свою колонию за двести тысяч талеров г-ну Роберту Оуэну и в третий раз переселились на жительство в девственный лес. На этот раз они поселились на берегу большой реки Огайо и построили город «Экономия», который был больше и красивее, чем все те, в каких они жили раньше. В 1831г в Америку приехал граф Леон с группой немцев, около тридцати человек, чтобы присоединиться к ним. Они охотно приняли этих новых пришельцев; но граф восстановил часть членов против Раппа, в связи с этим на одном из собраний всей общины было решено, что Леон со своими приверженцами должен уйти. Оставшиеся выплатили недовольным свыше ста двадцати тысяч талеров, и на эти деньги Леон основал вторую колонию, которая, однако, из-за плохого управления потерпела крах; участники ее затем рассеялись, а граф Леон вскоре после того умер в Техасе как бродяга. Колония Раппа, напротив, процветает и по сей день. О ее теперешнем положении упомянутый выше путешественник Финч сообщает следующее:

 

«Город «Экономия» состоит из трех длинных и широких улиц, пересекаемых пятью такими же широкими поперечными улицами; в нем имеется церковь, гостиница, шерстяная, хлопчатобумажная и шелковая фабрика, специальное помещение для разведения шелковичных червей, общественный товарный склад для удовлетворения потребностей членов общины и для продажи посторонним, естественноисторический музей, различные ремесленные мастерские, хозяйственные постройки и прекрасные большие жилые дома для отдельных семейств с большим садом при каждом доме. На земле, принадлежащей городу, — протяженностью в два часа ходьбы, а шириной в четверть часа — находятся большие виноградники, фруктовый сад в тридцать семь моргенов, поля и луга. Членов общины насчитывается около четырехсот пятидесяти; все они прекрасно одеты, хорошо питаются и великолепно живут; это веселые, довольные, счастливые и добродетельные люди, не знающие уже много лет никакой нужды.

У них тоже было одно время большое предубеждение против брака, но теперь они женятся, имеют семьи и очень хотели бы увеличить число членов общины, если бы к ним явились подходящие люди. Их религия основывается на Новом завете, но они не придерживаются особого вероисповедания и разрешают каждому иметь свои собственные взгляды, лишь бы он не мешал другим и не заводил споров о вере. Они называют себя гармонистами. У них нет оплачиваемых священников; г-н Рапп, которому больше восьмидесяти лет, не только священник, но и управитель и судья. Они охотно занимаются музыкой, устраивают иногда концерты и музыкальные вечера. За день до моего приезда, начало жатвы было отмечено большим концертом в поле. В их школах обучают чтению, письму, счету и языку, но не обучают наукам, совсем как у шейкеров. Они работают гораздо больше, чем это им необходимо: зимой и летом от восхода до захода солнца; работают все, а тот, кто зимой не работает на фабриках, находит работу на молотьбе, по уходу за скотом и т. д. У них 75 молочных коров, большие стада овец, много лошадей, свиней и птицы; из своих сбережений они ссудили большие суммы купцам и менялам, и хотя вследствие банкротств они потеряли значительную часть этих вкладов, все же количество свободных денег у них увеличивается с каждым годом.

С самого начала у них было стремление производить самим все, в чем они нуждаются, чтобы как можно меньше покупать у других и в конечном счете производить больше, чем им потребуется; позднее они приобрели стадо в сто испанских овец для улучшения овцеводства, уплатив за это пятнадцать тысяч талеров. Они были в числе первых, кто начал в Америке изготовлять шерстяные товары. Затем они начали разводить виноградники, возделывать лен, построили хлопчатобумажную фабрику и стали заниматься разведением и обработкой шелка. Но во всех случаях они в первую очередь заботятся о том, чтобы полностью обеспечить самих себя, прежде чем продавать что-нибудь.

Они живут семьями в двадцать — сорок человек, причем каждая семья имеет отдельный дом и отдельное хозяйство. Все необходимое семья получает с общественных складов. Они имеют всего в изобилии для всех и получают все бесплатно и столько, сколько пожелают. Когда им требуется одежда или обувь, они отправляются к портному, портнихе или сапожнику и им изготовляются вещи по их вкусу. Мясо и другие пищевые продукты выдаются каждой семье по числу ее членов, у них всего вдоволь и в избытке».

 

Другая община, созданная на основе общности имущества, поселилась в Зоаре, в штате Огайо. Эти люди также являются сепаратистами из Вюртемберга, отошедшими от лютеранской церкви одновременно с Рапном; после десятилетних преследований со стороны церковных властей и правительства они тоже эмигрировали. Они были очень бедны и смогли достигнуть своей цели только благодаря поддержке со стороны филантропов-квакеров в Лондоне и Америке. Они прибыли в Филадельфию осенью 1817г во главе со своим священником Боймлером и купили у одного квакера земельный участок в семь тысяч моргенов, которым владеют и поныне. Покупную цену, около шести тысяч талеров, надо было выплачивать по частям. Когда они прибыли на место и подсчитали свои деньги, то оказалось, что на каждого человека приходилось ровно по шести талеров. Это было все, что они имели; за землю еще не было уплачено ни гроша, и на эти несколько талеров они должны были приобрести семена, земледельческие орудия и припасы до ближайшего урожая. Они нашли лес с несколькими срубами, и этот лес им предстояло сделать пригодным для обработки; но они энергично принялись за работу, вскоре привели свои поля в пригодное для возделывания состояние и уже на следующий год построили зерновую мельницу. Вначале они разделили свою землю на небольшие участки, каждый из которых обрабатывался отдельной семьей за ее собственный счет и как ее частная собственность. Но они вскоре увидели, что это не годится: так как каждый работал только для себя, то они не могли с достаточной быстротой вырубить лес и сделать землю пригодной для обработки; они вообще не могли как следует помогать друг другу, благодаря чему многие впали в долги и им грозило полное обнищание. Поэтому через полтора года, в апреле 1819г, они объединились в общину на основе общности имущества, набросали устав и единогласно избрали директором своего пастора Боймлера. Теперь они выплатили все долги членов общины, получили двухгодичную отсрочку для уплаты денег за землю и стали работать с удвоенным рвением и объединенными силами. При этой новой организации дела пошли настолько хорошо, что они уже за четыре года до назначенного срока смогли выплатить за землю всю покупную сумму вместе с процентами; впрочем, о том, как им живется, может дать представление следующее описание, принадлежащее двум очевидцам.

Один американский купец, очень часто наезжающий в Зоар, описывает это место как совершенный образец чистоты, порядка и красоты; в нем имеется прекрасная гостиница, дворец, в котором живет старый Боймлер, великолепный общественный сад в два моргена величиной, с большой оранжереей, и красивые благоустроенные дома и сады. Он изображает этих людей как очень счастливых и довольных, трудолюбивых и честных. Его описание было помещено в газете города Питтсбург (Огайо) («Pittsburg Daily Advocate and Advertiser», 17 июля 1843).

Неоднократно упоминаемый Финч заявляет, что эта община самая совершенная из всех общин, созданных в Америке на основе общности имущества. Он приводит длинный список ее богатств, рассказывает, что они имеют льнопрядильню и шерстяную фабрику, кожевенный и чугунолитейный заводы, две зерновые мельницы, две лесопильни, две молотилки и множество всевозможных ремесленных мастерских. К этому он прибавляет, что их поля обработаны лучше, чем все те, которые он видел в Америке. — «Pfennig-Magazin» оценивает имущество сепаратистов в 170000—180000 талеров; эти деньги они заработали за 25 лет, а начали с того, что имели только по 6 талеров на душу. Их насчитывается около двухсот человек. Они также одно время воздерживались от брака, но, подобно раппистам, отказались от этого и теперь вступают в брак.

Финч приводит текст конституции этих сепаратистов, которая в существенных чертах сводится к следующему.

Все должностные лица общины выборные; выбирают их все члены общины старше двадцати одного года из собственной среды. Эти должностные лица следующие:

1) Три попечителя, из которых один ежегодно переизбирается и которые в любое время могут быть смещены общиной. Они ведают всем имуществом общины и обеспечивают ее членов необходимыми для жизни припасами, жилищем, одеждой, питанием в той мере, в какой это позволяют обстоятельства, и не взирая на лица. Они назначают себе помощников по различным отраслям работы, разрешают мелкие споры и могут, совместно с общинным советом, издавать новые правила, которые, однако, не должны противоречить конституции.

2) Директор, который остается на своем посту до тех пор, пока пользуется доверием общины, и который ведет все дела ее в качестве высшего должностного лица; он имеет право покупать и продавать, заключать контракты, но во всех важных вопросах может действовать только с согласия троих попечителей.

3) Общинный совет, состоящий из пяти членов, из которых ежегодно выбывает один, и представляющий высшую власть общины; вместе с попечителями и директором он издает законы, контролирует прочих должностных лиц и разрешает споры, если стороны недовольны решением попечителей;

4) Наконец, казначей, избираемый на четыре года; из всех членов и должностных лиц лишь он один имеет право хранить деньги.

Кроме того, конституция предусматривает устройство учебно-воспитательного заведения, обязывает всех членов общины передавать всю свою собственность общине навечно и без права возврата; новые члены принимаются лишь после того, как они прожили год в общине и по единогласному решению всех членов; конституция может быть изменена только в том случае, если за это выскажется две трети членов.

Не трудно было бы продолжить эти описания, ибо почти все путешественники, направляющиеся в глубь Америки, посещают ту или другую из упомянутых колоний и почти во всех описаниях путешествий говорится о них. Но ни один из этих путешественников не смог сказать об этих людях ничего дурного; напротив, все только хвалят их, и единственное, за что их можно порицать, в особенности шейкеров, это за религиозные предрассудки, не имеющие, однако, ничего общего с учением об общности имущества. Так, я мог бы привести еще труды г-жи Мартино, гг. Мелиша и Бакингэма и многих других, но так как выше сказано уже достаточно и все авторы сообщают то же самое, то в этом нет необходимости.

Успех шейкеров, гармонистов и сепаратистов, а также всеобщая потребность в новом устройстве человеческого общества и вытекающие отсюда усилия социалистов и коммунистов побудили за последнее время многих других в Америке предпринять подобные же попытки. Так, г-н Гиналь, немецкий проповедник в Филадельфии, образовал общество, которое закупило 37000 моргенов леса в штате Филадельфия, построило там свыше восьмидесяти домов и уже насчитывает свыше пятисот человек, по большей части немцев. У них имеется большой кожевенный завод и гончарное производство, много мастерских и складов, и дела идут у них очень хорошо. Само собой разумеется, они живут на основе общности имущества равно как и все общины, о которых речь пойдет ниже. — Некий г-н Хизби, железозаводчик из Питтсбурга (Огайо), основал в своем родном городе подобную же общину, которая закупила в прошлом году около 4000 моргенов земли вблизи Питтсбурга и намерена создать колонию на основе общности имущества. — Далее, в штате Нью-Йорк, в Скенительсе, существует такая же колония, основанная весной 1843г {в оригинале опечатка: 1813г} английским социалистом Дж. А. Коллинзом вместе с тридцатью единомышленниками; кроме того, в Миндене, в штате Массачусетс, где со времени 1842г поселилось около ста человек; далее две общины в Пайк-Каунти, в штате Пенсильвания, которые также были основаны недавно; затем одна в Брук-Фарме, в Массачусетсе, где на 200 моргенах земли живут пятьдесят членов общины и тридцать школьников, построивших отличную школу под руководством унитарианского священника Дж. Рипли; далее, в Норт-гэмптоне, в том же штате, с 1842г существует община, насчитывающая 120 членов, которые на своих 500 моргенах земли занимаются земледелием, скотоводством и имеют лесопильни, шелковые фабрики и красильни, и, наконец, колония английских эмигрантов-социалистов в Экволити, близ Милуоки, в штате Висконсин, которая была основана в прошлом году Томасом Хантом и быстро развивается. Помимо этих колоний за последнее время как будто было основано еще несколько общин, но об этом пока нет сведений. — Во всяком случае, ясно одно, что американцы и особенно бедные рабочие больших городов Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона и т. д. приняли это дело близко к сердцу и основали много обществ для устройства подобных колоний и что новые общины возникают все время. Американцам надоело оставаться и дальше рабами кучки богачей, живущих трудом народа, а при энергии и упорстве этой нации очевидно, что общность имущества скоро будет введена в значительной части страны.

Однако не только в Америке, но и в Англии сделаны попытки осуществить общность имущества. Здесь это учение проповедовал в течение тридцати лет гуманист Роберт Оуэн, который пожертвовал все свое большое состояние без остатка на основание ныне существующей колонии «Гармония» в Гэмпшире. Созданное им для этой цели общество купило участок земли в 1200 моргенов и основало там общину согласно предложениям Оуэна. Она насчитывает теперь свыше ста членов, живущих вместе в большом здании и занимающихся пока что главным образом земледелием. Так как предполагалось с самого начала сделать из этой общины образец нового общественного строя, то потребовался значительный капитал, и до настоящего времени в дело уже вложено около двухсот тысяч талеров. Часть этой суммы была взята взаймы и должна была время от времени выплачиваться; это вызвало ряд затруднений, и из-за недостатка денег многие сооружения не могли быть завершены и стать доходными. А так как члены общины были не единственными собственниками предприятия, а во главе его стояла дирекция общества социалистов, которому оно принадлежит, то вследствие этого тоже возникали иногда недоразумения и недовольство. Но, несмотря на все это, дело идет своим чередом; члены общины, по свидетельству всех посетителей, относятся друг к другу как нельзя лучше, оказывают взаимную помощь, и, вопреки всем затруднениям, существование предприятия теперь все же обеспечено. Главное состоит в том, что все затруднения проистекают не из общности, а из того, что эта общность еще не проведена полностью. Будь это сделано, члены общины не должны были бы употреблять весь свой заработок на выплату взятой взаймы ссуды и процентов по ней, а могли бы использовать его для завершения и усовершенствования этого предприятия; кроме того, они могли бы сами выбирать свое управление, а не зависеть постоянно от дирекции общества.

О самом предприятии один экономист-практик, объехавший всю Англию с целью ознакомления с состоянием земледелия и описавший свои впечатления в лондонской газете «Morning Chronicle» под псевдонимом: «Один из тех, кто сам ходил за плугом» {псевдоним Александра Сомервилла}, сообщает следующее («Morning Chronicle», 13 декабря 1842г):

Проехав плохо возделанную, поросшую скорее сорняком, чем злаками, местность, он впервые в своей жизни услышал в одной близлежащей деревне кое-что о социалистах из «Гармонии». Один состоятельный человек рассказал ему там, что они возделывают, и притом очень хорошо, большой участок земли, что все распространяемые о них ложные слухи — неверны, что священник мог бы только гордиться, если бы хотя половина жителей его прихода вела себя так достойно, как эти социалисты, и что было бы также очень желательно, чтобы землевладельцы окружающей местности давали беднякам столько же работы и на таких же выгодных условиях, как это делают эти люди. У них свои особые взгляды на собственность, но, при всем том, они ведут себя очень хорошо и показывают хороший пример всей округе. Он добавил, что их религиозные взгляды различны: одни ходят в одну церковь, другие — в другую, и они никогда не говорят о религии или политике с жителями деревни. На его вопрос двое из них ответили, что у них нет каких-либо определенных религиозных взглядов и каждый может верить во что он хочет. Мы все были очень озадачены, когда услыхали, что они прибыли сюда, но теперь находим, что они очень хорошие соседи, подают нашим односельчанам хороший пример нравственности, предоставляют работу многим нашим беднякам, и так как они никогда не стараются навязать нам своих взглядов, то у нас нет никаких оснований быть недовольными ими. Они все отличаются приличным поведением и благовоспитанностью, и никто здесь, в окрестностях, не может ничего сказать дурного об их образе жизни.

Услышав и от других то же самое, наш автор отправился затем в «Гармонию». Проехав снова мимо плохо возделанных полей, он натолкнулся на очень хорошо обработанное свекловичное поле с прекрасным богатым урожаем и сказал своему приятелю, местному арендатору: если это социалистическая свекла, то выглядит она неплохо. Вскоре затем он встретил социалистическое стадо в семьсот овец, которые тоже были прекрасны, а потом пришли к большому, со вкусом построенному солидному жилому дому. Однако в нем все было еще не закончено: валялись кирпичи и строевой лес, наполовину была сделана облицовка, не засыпаны ямы. Они вошли в дом, где их вежливо и радушно приняли и повели по всему зданию. На первом этаже была большая столовая и кухня, откуда полные блюда подавались с помощью машины в столовую, а пустая посуда возвращалась на кухню. Эту машину посетителям показывало несколько детей, которые отличались чистой опрятной одеждой, здоровым видом и уменьем себя держать. Женщины на кухне имели тоже очень чистый и пристойный вид; и посетитель очень удивился, что они среди грязной посуды — обед только что кончился — могли выглядеть такими миловидными и чистыми. Сама кухня была неописуемо красиво оборудована, и лондонский архитектор, построивший ее, сказал, что даже в Лондоне найдется очень мало кухонь, снабженных таким совершенным и дорогостоящим оборудованием — с этим замечанием согласен и наш рассказчик. — Возле кухни были расположены удобные прачечные, ванные комнаты, погреба и отдельные помещения, где каждый член может умыться по возвращении с работы.

На втором этаже помещался большой танцевальный зал, а над ним очень удобно устроенные спальные комнаты.

Сад, в двадцать семь моргенов величиною, был в отличном порядке; и вообще повсюду была заметна кипучая деятельность. Здесь изготовляли кирпичи, жгли известь, строили и прокладывали улицы; уже было засеяно пшеницей сто моргенов и предполагалось вспахать под пшеницу еще больше земли; был вырыт пруд для стока жидкого удобрения, а из небольшого леса, расположенного на территории колонии, был привезен перегной для удобрения, — словом, было сделано все, чтобы повысить урожайность почвы.

Наш автор пишет в заключение:

 

«Я полагаю, что арендная плата за их земельный участок должна составлять в среднем три фунта (двадцать один талер) за морген в год, а они платят только пятнадцать шиллингов (пять талеров). — Сделка, которую они совершили, очень выгодна, если только они будут разумно хозяйничать; и что бы ни говорили об их общественных домах, следует признать, что свои земельные владения они обрабатывают превосходно».

 

Добавим к этому описанию еще несколько слов о внутреннем устройстве этой общины. Члены ее живут вместе в большом доме, причем у каждого своя отдельная спальня, устроенная удобнейшим образом; домашнее хозяйство ведется для всех сообща частью женщин, в результате чего сберегается, естественно, очень много времени и труда, которые затрачиваются при ведении многих маленьких хозяйств, благодаря чему создаются большие удобства, совершенно недоступные в маленьких хозяйствах. Так, например, кухонный очаг служит одновременно источником для обогревания теплым воздухом всех комнат в доме; холодная и теплая вода подается по трубам в каждую комнату и вообще имеются другие подобные удобства и преимущества, которые возможны лишь в общественных сооружениях. Детей отдают в школу, связанную с предприятием, и они воспитываются там за общественный счет. Родители могут видеть их, когда хотят, а воспитание рассчитано на физическое и духовное развитие и жизнь в коллективе. Детей не мучат религиозно-богословскими спорами, латынью и греческим языком, но тем больше внимания они уделяют изучению природы, развитию своего собственного тела и своих духовных способностей и отдыхают на лоне природы от сидения, правда, непродолжительного, за партами; ибо преподавание ведется не только в помещении, но очень часто под открытым небом, и труд является частью воспитания. Нравственное воспитание сводится к применению одного правила: не делай другим того, чего ты не хочешь, чтобы другие делали тебе, следовательно, к проведению полного равенства и братской любви.

Колония находится, как сказано, под руководством председателя и дирекции общества социалистов; эта дирекция избирается ежегодно съездом, на который каждое отделение этого общества посылает одного делегата; она обладает неограниченными полномочиями в рамках устава общества и ответственна перед съездом. Община, следовательно, управляется людьми, живущими вне ее, и при таких условиях дело не может обойтись без недоразумений и дрязг; однако если бы даже опыт с «Гармонией» не удался из-за этого и вследствие денежных затруднений, чего, впрочем, нет основания ожидать, то это было бы только лишним аргументом в пользу общности имущества, ибо причиной в обоих случаях служит то, что общность не проведена до конца. Но, несмотря на все это, существование колонии обеспечено, и хотя она не могла так быстро добиться успеха и завершить свое устройство, но все же и противники общины не будут иметь случая торжествовать по поводу ее гибели.

Итак, мы видим, что общность имущества не представляет ничего невозможного и что, наоборот, все эти попытки вполне удались. Мы видим также, что люди, живущие общиной, живут лучше, затрачивая меньше труда, имеют больше свободного времени для своего духовного развития и что они лучше и нравственнее, чем их соседи, сохранившие частную собственность. Все это уже поняли американцы, англичане, французы и бельгийцы, а также многие немцы. Во всех странах имеется известное число людей, занимающихся распространением этого учения и объявивших себя сторонниками общности.

Если этот вопрос важен для всех вообще, то в высшей степени он важен для бедных рабочих, у которых нет никакой собственности, которые уже назавтра проедают полученную сегодня заработанную плату и в любой момент могут остаться без куска хлеба из-за непредвиденных и неизбежных случайностей. Рабочим здесь открывается перспектива независимого, обеспеченного и свободного от забот существования, полного равноправия с теми, кто в настоящее время, благодаря своему богатству, может превращать рабочих в своих рабов. Этих рабочих данный вопрос затрагивает больше всего. В других странах рабочие образуют ядро партии, добивающейся общности имущества, и долг немецких рабочих также серьезно задуматься над этим вопросом.

Когда рабочие объединены между собой, держатся вместе и преследуют одну цель, они бесконечно сильнее богатых. И если к тому же они будут иметь в виду такую разумную, направленную на благо всех людей, цель, как общность имущества, то само собой разумеется, лучшие и наиболее рассудительные из богатых заявят о своем согласии с рабочими и их поддержат. Имеется уже большое число состоятельных и образованных людей во всех частях Германии, которые открыто высказались в пользу общности имущества и защищают права народа на земные блага, захваченные имущим классом.

Написано Ф. Энгельсом в середине октября 1844г

Печатается по тексту ежегодника

Перевод с немецкого

Напечатано без подписи в ежегоднике «Deutsches Bürgerbuch für 1845». Darmstadt, 1845