Милые залы, я с вами прощаюсь, Уж с вами я в жизни не повидаюсь.
Другой я силе предана,
Расстаться с вами я должна!»
Нельзя больше медлить, дрожать и томиться, Пора ей вниз по веревке спуститься.
Еще далеко, далеко до конца,
А взор помутнел, увял цвет лица,
И больше нет сил, разжимаются руки, На грудь ему падает в смертной муке.
«Ах, рыцарь, меня обними еще раз,
Чтоб в душу мне сладость любви влилась,
Вдохну аромат твоего поцелуя
И в сладком небытии утону я».
И крепко рыцарь держит ее,
К груди прижимает счастье свое, Они слились душой и устами, Вдруг смерть и его коснулась крылами.
«Прощай, мой любимый, мой дорогой!» ««Помедли, готов я идти за тобой!»»
Над ними вечное пламя взлетело,
И падают два бездыханных тела.
ТОСКА
РОМАНС
«Ах, почему твой взгляд поблек
И грудь твоя вздыхает? Тебя как будто гонит рок
И ночь тебя терзает?»
««Мне нужен взор, что полон чар,
Как радуги сверканье, В котором песня и пожар
И звезд ночных мерцанье.
Я видел этот взор во сне, Что сон сулит, не знаю,
ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ
Но сердце вянет в тишине, Я смерти ожидаю!»»
«Зачем далекая страна,
Где нет для сердца пищи?
Здесь радостнее бьет волна, Любовь светлей и чище».
««Здесь нет волны, здесь света нет —
Я вижу — издалека Мерцает мне волшебный свет, ' А здесь мне одиноко!»»
Дрожа всем телом, он глядит Туда, где край желанный,
А сердце бедное горит, И пал он бездыханный.
ВЕНСКИЙ ОБЕЗЬЯНИЙ ТЕАТР В БЕРЛИНЕ
I
«Почему, скажите, валит туда народ? Играет Тальма? Там муз хоровод?» От бешеных страстей мы хотим передышки, Комедию там играют — мартышки.
II
Я потихонечку сидел И на игру эверей глядел. Актеры природе не изменили И стены нечаянно оросили... Вдруг кто-то схватил меня за рукав! «Я ввек не видел подобных забав: Какая-то барышня, просто диво, Упала на грудь обезьяне паршивой. И шепчет ей так, глаза закрыв: Какой прекрасный душевный порыв, Я мучаюсь, я гармонию пью — Мартышка в душу проникла мою. Мартышка сердце мое отравила,
ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ
Меня к ней влечет магнетической силой,
Какое тебе волшебство дано,
Мне трудно дышать, в глазах темно».
«АРМИДА» КАВАЛЕРА ГЛЮКА165
I
Однажды решил я насладиться,
Трат но жался, повеселиться,
При свете лампы я фрак надел,
В театр — ив первую ложу там сел.
По как же я просчитался, несчастный,
Бранил и ругал я себя ужасно!
Держал я либретто пред барышной, в скуке,
Шепчу ей: «Совсем замерзли руки!»
Она: «1! перчатках было б тепло вполне!»
В ответ: «На нервы они действуют мне».
Затылок и грудь замерзли. «Смотрите,
Покрепче шарф, — говорит, — затяните!»
Я молвил: «В зале нет огня,
От сырого же мяса тошнит меня».
Она: «Чудесный балет, не правда ль?» «Кстати, —
Зевнул я, — а что в «Иптеллигенцблатте»?»
II
И звуков меня поглотил океан, Она усмехнулась: «Ну и болван!»
НОЧНАЯ ЛЮБОВЬ
РОМАНС
(См. стр. 20)
ДОГОВОР О НАЙМЕ
Мадам. Еще что бы хотелось вам? Чтоб без обид!
Прислуга. Все ясно, но вот что всего важнее: Чтоб мне сохранить клиентуру вернее, Раз в месяц на чай чтоб ко мне был визит.
ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ
СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЕ ДУШИ
Они рыдают: теленка забил мясник! Мычал бедняжка, и вдруг поник! Они смеются: забавно, о, небеса, Странна природа — бороды нет у пса! Без удержу крик — безумия знак, Валаама ослица ревела вот так!
НОВОМОДНАЯ РОМАНТИКА
Девочка, что Гёте в письме излила свой пыл, Молила его, чтоб ее любил.
Однажды в театр какой-то явилась И там прекрасным мундиром пленилась. Он с улыбкой глядит, а она ему вдруг: «Беттиной, сударь, владеет недуг — К вам головку она приклонила б, Стремленье духа тем утолила б!» Мундир отвечает сухо весьма: «Чего хочет Беттина, не знает сама!»
Она: «Ну, мышка, не бойся ни крошки, В моей голове не водятся вошки!»
СОЛНЦУ ПРАВДЫ (Ф. КВЕДНОВ)
Лампы свет и звезд мерцанье, Сердца глубь, красы сиянье,
Бледность щек и душ родство — Ты их тон и краски смажешь, Это солнце правды, скажешь,
Это — просто шутовство! Можешь солнцем правды зваться тоже, Только солнце слишком с тенью схоже!
НА РЫЦАРЯ-ГЕРОЯ
