Политическое прогнозирование как способ познания политической реальности

Актуальность проблемы политического прогнозирования и превентивного сознания (от франц. рreventif, preventive от лат. рraventus, операжающее сознание в предвосхищении подобных дейстивй противной стороны) в отечественной политологии обусловливается тем, что социально-политические преобразования стали острыми из-за кризисных процессов, которые переживает мир и современная Россия. Сегодня объективно потребовалось подключение теории политического прогнозирования и проектирования к подготовке стратегических и тактических политических решений, от которых зависят судьбы миллионов россиян. Поэтому достижение стабильного перехода на устойчивое развитие во многом определяется способностью политической власти опираться на научное предвидение в политике государства. Политическое прогнозирование является одним из главных залогов построения правильной стратегии и тактики политического управления. Прочность и неразрывность связки "прогнозирование-планирование – управление" выступает для отдельных политических подсистем, институтов, субъектов, для общества в целом важнейшей предпосылкой реализации текущих и долгосрочных задач и целей.

Под политическим прогнозированием (от греч. prognosis – предвидение, предсказание) понимают научно обоснованное суждение о возможных состояниях политической сферы общества в будущем и альтернативных путях и сроках политических изменений. Оно предполагает определение вариантов развития и выбор наиболее приемлемого, оптимального варианта решения, исходя из ресурсов, времени и социальных и политических сил, способных обеспечить его реализацию. В процесс политического прогнозирования включают сроки осуществления варианта, а также определение конкретных рекомендаций для практической деятельности в условиях существующей действительности.

Зарождение политической прогностики в ее научно обоснованном виде произошло в 20-30-е годы ХХ в., когда стала очевидна многозначность общественного и политического развития стран мира в условиях наступления нового этапа научно-технического прогресса. В этот период появляются новые государства, усложняющие политическую карту мира. Советская Россия, предложившая новые альтернативы будущего, на фоне пробуждения третьего мира с его колоссальными людскими резервами и мирового кризиса, стала привлекательным примером для новых стран перед лицом социально-политических проблем, с которыми они столкнулись в мире. Осознание новой реальности подготовило почву для возникновения социальной прогностики и актуализировали проблему политического прогнозирования.

Уже в конце 40-х гг. ХХ в. стали разрабатываться концепции научно-технической революции, был открыт эффект использования поисковых и нормативных прогнозов при управлении социально-политическими процессами. В конце 50-х гг. и в 60-е годы прокатилась волна "бума прогнозов" – социально-экономических, демографических, военно-политических. Такая ситуация привела к интенсивной разработке вопросов методологии и методики прогнозирования (Г. Тейл, Б.де Жувенель, Д.Белл, Э.Янг, Ф.Полак). К началу 80-х годов в прогнозы во все большей мере стали смещаться на поиск контуров "новой цивилизации". В работах О. Тоффлера, Э.Шумахера и др. обосновывались способы разрешения современных глобальных проблем. В 90-е годы прогнозы развиваются в рамках концепции устойчивого развития, одобренной на уровне глав правительств на конференции в Рио-де-Жанейро. Исходя из итогов обсуждений, под устойчивым развитием стали понимать самоподдерживающееся развитие мировой цивилизации без экологических ущербов для природы, обеспечивающее справедливый доступ и распределение материальных и духовных благ.

В отечественной науке многочисленные попытки прогнозирования были осуществлены в 20-х – начале 30-х гг. ХХ в. Однако отсутствие обоснованной методологии прогнозирования делало эти прогнозы сомнительными, небесспорными. В 50-е - начало 60-е гг. ХХ в. в СССР произошло возрождение социального прогнозирования, что было связано с творчеством таких ученых, как Э.В. Араб-Оглы, И.В. Бестужев-Лада, В.А. Лисичкин, Т.М.Румянцев, Ж.Т. Тощенко и др.

В современной России отечественной науке предстоит дать ответы на сложные вопросы о том, что содержат в себе понятия "прогноз", "предвидение", "предсказание", "план", "программа", "проект", "ожидание", "предположение", "гипотеза". Сложность и трудность решения этой задачи состоит в том, что вопрос о разграничении категорий при анализе проблем будущего до недавних пор не был предметом специального исследования. Ее решение не замыкается кругом внутренних запросов прогностики и предполагает выход на практику.

Насколько были обоснованы политические прогнозы представителей неолиберальной ориентации, когда они избрали курс "шоковой терапии" в России без учета специфических особенностей советского общества? Почему цели, провозглашенные горбачевской перестройкой и ельцинскими реформами оказались прямо противоположными в результате избранных средств их достижения? Каков вектор политического развития общества, которое стало жертвой сразу двух проектов, планово-распределительного (социализма) и рыночного (неолиберализма). Что с нами произошло и по каким проектам строилось постсоветское российское общество, которое трудно поддается определению?

Россия из некогда богатой и мощной страны-сверхдержавы превратилась в бедную, духовно сломленную, отодвинутую в разряд развивающихся государств. Сейчас перед страной опять возникли две проблемы: обеспечить политическую и биологическую жизнеспособность нации и перейти на тип эффективного развития. Сломав плановую экономику, творцы либеральных реформ создали видимость рыночной, удельный вес которой в мире чуть больше 2%. Это меньше, чем ВВП Южной Кореи. Госбюджет равен бюджету Норвегии, где население население составляет всего 4,5 млн. человек Экономический потенциал страны сократился вдвое (с 1941-го по 1945 годы только на 23%)(1). В результате политических трансформаций переход в 1992-1998 гг. произошел не от авторитарных форм правления к демократическим, а от плохого состояния к худшему варианту развития общества. В духовной жизни заметна деформация системы норм, установок и ценностей векового уклада нации таких, как соборность-справедливость-честность.

Слово "патриотизм" стало нарицательным. Внезапное вторжение западных потребительских стандартов в сочетании с возможностью стремительного обогащения буквально разорвало постсоветстский социум на два мира, две цивилизации. В обществе укоренилась "нефтегазовая" культура, носители которой сумели удовлетворить свои потребности за счет населения страны. Появление "нефтегазового" слоя требовало "почвенизации" (в социально-экономическом, политическом и других отношениях) большинства. Заключение в "резервацию" основной части народа позволило "новорусской" жизни превратиться из сказки в быль. Наличие раскола между элитократией и остальной массой населения России подтверждают социологические исследования известных ученых. Академик Т.И. Заславская отмечает тенденцию раскола России на две части, которые удаляются друг от друга. В столице РФ огромные возможности для интеллектуального развития. Этот раскол равнозначен тому, который имел место в царской России между аристократией и крепостными крестьянами. "Но крепостные не обладали свободой, какую сейчас имеют представители нашего "социального дна".

В научной литературе авторы отмечают, что команде В. Путина с большим трудом удалось остановить распад государства и наметить четыре проекта модернизации общества. Страна стоит перед необходимостью гигантских реформ, проведение которых жизненно важно для будущего нашей страны. В результате реформ должна произойти смена идеалов потребительского общества ("деньги, деньги, деньги") на общество, в котором будут главенствовать духовная и интеллектуальная сферы, технологическая революция. Для этого есть хорошие предпосылки: уникальность географического положения России как моста между Севером и Югом, Западом и Востоком, полный набор таблицы Менделеева, гигантский суперэтнос "российский народ", с его уникальным опытом выживания в экстремальных климатических условиях.

Модель потребительского общества стала наиболее популярной у широких масс в период начальной фазы трансформации. Этот путь ведет Россию к конфедерации самостоятельных регионов-республик как на примере СНГ. Регионы - республики побегут в разные культурно-религиозные цивилизации, как бывшие советские республики. Распадом России сразу же воспользуются все сопредельные государства, а Россия как держава прекратит свое существование на карте мира. На Европейском Севере России отмена административных связей привела всю систему к коллапсу.

По мнению современников, неолиберальные утопии реформаторов оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше многим россиянам. Их представления в проведении реформ базировались на уповании ближайшей лучшей жизни для нынешних и следующих поколений посредством принесения в жертву живущих, что привело к национальной катастрофе. В 1992 г. более 90% населения Северо-Запада России думало только о том, как достать продовольствие и избежать насилия.

Еще К.Маркс указывал на возможность трансформации сознания, которое может "вообразить себе, что оно нечто иное, чем сознание существующей практики, что оно может действительно представлять себе что-нибудь действительного, - с этого момента сознание в состоянии эмансипироваться от мира…"[127]. Развивая эту мысль, Ф.Энгельс отмечал, что в истории многочисленные отдельные стремления в большинстве случаев вызывают не только последствия, которые были желательны, а "совсем другие, часто прямо противоположные тому, что имелось в виду…"[128]. По его мнению, получение противоположного результата вопреки ожидаемому происходит потому, что творцы идеалов будущего имеют смутное представление о причинах и условиях существования, а потому ставят перед собой чисто иллюзорные цели. "Ирония истории" неумолимо вносит здесь свои поправки"[129]…"Ирония истории" и состоит в том, что благие намерения при их реализации превращаются в свою противоположность[130].

В этой связи полезно вспомнить иронию истории 1959 года, когда Н.С.Хрущев заявил, обращаясь к Западу: "Мы вас похороним!". Он, конечно, имел в виду воображаемое в будущем экономическое превосходство СССР (подъем и быстрый рост народного хозяйства) над ведущими капиталистическими странами, переживавшими тогда кризисные явления. Он сделал долгосрочный прогноз о достижении СССР самых передовых показателей в мире к началу 80-х гг. ХХ, что было объявлено наступлением эры коммунизма.

Изрек Хрущев свои слова в тот момент, когда впервые в истории США рабочая сила претерпела качественные изменения: "белых воротничков" и работников сферы обслуживания стало больше, чем "синих воротничков"- промышленных рабочих. И этот процесс продолжался стремительным расширением сферы услуг, информационных отраслей. Однако этот результат Хрущев не смог учесть в политике новой промышленной революции, проявив отсутствие превентивного сознания и понимания рождения нового способа производства с более дифференцированной социальной структурой общества. Этой структуре требуется гораздо больший поток информации с обратной связью для координирования всех действий.

Исключению "иронии истории" способствует конкретное научное социальное предвидение, которое основывается на анализе причин явлений в их динамике в виде определенного алгоритма и бывает в форме предсказания, когда оно локализовано во времени и пространстве. Под социальным предвидением понимается важнейшая форма опережающего отражения действительности, направленная на определение возможного состояния социальных процессов в будущем на основе познания тенденций и закономерностей общественного развития. Социальное предвидение присуще человечеству на всех этапах его существования, начиная с момента его появления на исторической арене. Сначала оно развивалось в формах, отражающих донаучный опыт и методы предугадывания будущего и существующих и поныне в виде: 1) обыденных представлений, полученных на основе обобщения жизненного опыта (приметы); 2)псевдопредвидений (ясновидение, озарение, прорицание, пророчество).

В 60-е гг. ХХ в. социальное предвидение получило форму технологических теорий, сводивших социальный прогресс общества только к росту уровня технико-экономического развития и возможности его модернизации. При индустриальном производстве информация была подчинена бюрократическим структурам. Крупные корпорации Запада с точки зрения их организации были похожи на советские министерства: иерархическая пирамида с преимущественным правом верхов на информацию. Любая бюрократия зиждется на том, что верх пирамиды знает заранее, что нужно знать и другим. Когда же наступает период стремительных перемен, то просто невозможно единолично обладать нужным знанием. Люди должны получать информацию, друг от друга по горизонтали, не только по соображениям политической демократии, но и ради обеспечения эффективности экономики. Поэтому возрастает роль трудящихся на производстве, продуктивность которых зависит от объема находящейся в их распоряжении информации. Перед ними встает не столько проблема распределения доходов, сколько знаний, от решения которой зависят и сами доходы.

Новый способ производства все больше опирается на информацию, знания и культуру, а потому рабочие и служащие должны иметь возможность критически осмысливать информацию сверху, возражать своим начальникам, задавать вопросы и продуцировать новые идеи. Это необходимое условие для формирования превентивного сознания у субъектов политики и властных отношений. Таким образом, основаниями политического прогнозирования являются статистическая информация, данные социологических исследований, опросы общественного мнения, материалы средств массовой информации, данные разведки, историко-психологические, экономические, политико-демографические и этнографические исследования.