Геополитика прежде и теперь

Геополитика (географическая политика) – одно из главных направлений политической географии. Как и политическая география, она рассматривает происходящие в мире процессы и явления на разных уровнях. На глобальном и региональном уровнях ее главная задача заключается в исследовании географии международных отношений, в особенности баланса сил, складывающегося между великими державами. На уровне отдельных стран – в изучении положения той или иной страны в системе существующих военно-политических и экономических взаимоотношений, которые влияют на ее внешнюю политику и определяют изменения в ее геополитическом положении. Можно сказать, что геополитика рассматривает каждое государство как пространственно-географический организм, живущий своими ритмами и имеющий свое собственное неповторимое лицо. Иногда говорят также о прикладной геополитике или геостратегии.

В качестве основных геополитических факторов обычно рассматривают:

– географические (пространство, положение, природные условия и ресурсы);

– политические (тип государственного строя, социальная структура общества, взаимоотношения с другими государствами, участие в политических союзах и блоках, характер

государственных границ и режим их функционирования, наличие горячих точек);

– экономические (уровень жизни населения, степень развития ведущих отраслей экономики, участие во внешних экономических связях);

– военные (уровень развития, боеспособность и боеготовность вооруженных сил, уровень развития военной инфраструктуры, степень подготовки военных кадров, военные расходы);

– экологические (степень деградации природной среды и меры по ее охране);

– демографические (характер воспроизводства населения, его состав и размещение);

– культурно-исторические (уровень развития науки, образования, здравоохранения, культурные и трудовые традиции, этнические и религиозные взаимоотношения, криминогенная обстановка).

Геополитическая доктрина каждого государства определяется всей совокупностью перечисленных факторов. Но наибольшее значение обычно отводят географическим и политическим факторам.

В своем развитии геополитика, как и вся политическая география, прошла ряд этапов.

Первый этап нередко называют этапом классической геополитики. Он охватывает конец XIX и начало XX в., когда происходило резкое обострение многочисленных военно-политических противоречий, борьбы за территориальный передел мира, которые в конечном счете и привели к Первой мировой войне. Главными идеологами и, как часто говорят, отцами геополитики в этот период стали немецкий географ Ф. Ратцель, шведский политолог Р. Челлен и английский географ X. Маккиндер.

Ф. Ратцель в своей «Политической географии» выдвинул идею о том, что государство – это своего рода живое существо и его жизнь так же во многом определяется окружающей средой, как и жизнь живых организмов. Поэтому для улучшения своего географического положения государство – особенно молодое, растущее – имеет право изменять свои границы, увеличивать свою территорию путем присоединения соседних земель, а также расширять свои заморские колониальные владения. Именно Ф. Ратцель ввел в оборот термины «жизненное пространство» и «мировая держава». Идеи Ф. Ратцеля получили еще более крайнее выражение в работах Р. Челлена, который применил их к конкретной геополитической ситуации в тогдашней Европе, доказывая, что Германия, занимающая в ней центральное положение, должна объединить вокруг себя остальные европейские державы.

Х.Маккиндер в своем докладе «Географическая ось истории» (1904) подразделил весь мир на четыре большие зоны: 1) «мировой остров» (World Island) трех континентов – Европы, Азии и Африки; 2) «сердцевинную землю», или Хартленд (Heartland) – Евразию; 3) «внутренний полумесяц», или окраинный пояс, опоясывающий Хартленд, и 4) «внешний полумесяц» (рис. 4). Из этой геополитической модели мира вытекал основной тезис Маккиндера, сформулированный им как важнейший геополитический закон: тот, кто контролирует Восточную Европу, доминирует над Хартлендом; тот, кто доминирует над Хартлендом, доминирует и над «мировым островом»; тот, кто доминирует над «мировым островом», доминирует над всем миром. Отсюда прямо вытекало, что центральное геополитическое положение в мире занимает Россия.

Рис. 4. Геополитическая модель X. Маккиндера (по А. Дугину)

Второй этап развития геополитики охватывает период между Первой и Второй мировыми войнами, когда идеи реваншизма получили наибольшее распространение в Германии. В фашистской Германии геополитика стала, по существу, официальной государственной доктриной, широко использовавшейся для обоснования агрессии и территориальных притязаний. Еще в 1924 г. Карл Хаусхофер основал геополитический журнал «Цайтшрифт фюр геополитик», пропагандировавший идеи реваншизма и перекройки границ. Позднее он стал главой фашистской геополитики, основателем института геополитики в Мюнхене, президентом германской академии наук. В этот период в основном сформировались такие геополитические понятия, как «жизненное пространство», «сфера влияния», «страна-сателлит», «пангерманизм», и другие, при помощи которых оправдывали территориальные захваты в Европе, нападение на Советский Союз. В годы Второй мировой войны геополитические концепции получили широкое распространение и в Японии.

Третий этап, начавшийся вскоре после Второй мировой войны, охватил четыре десятилетия «холодной войны» между двумя мировыми системами. На этом этапе геополитические изыскания активизировались во многих странах Западной Европы, в особенности во Франции, в Германии и Великобритании; стал выходить международный геополитический журнал «Геродот». И тем не менее главный центр геополитической мысли переместился в США, где было выдвинуто много новых концепций.

В качестве примера можно привести концепцию Саула Коэна. Он выделил две основные геостратегические сферы – морскую и континентальную, в каждой из которых, по его мнению, доминирует одна из двух сверхдержав. В пределах первой сферы он предложил различать четыре региона: 1) Англо-Америку со странами Карибского бассейна; 2) Европу со странами Северной Африки; 3) Южную Америку и Тропическую Африку; 4) островную Азию и Океанию. Во вторую сферу он включил два региона – Хартленд и Восточную Азию. С. Коэн выделил также пять главных политических центров мира – США, Россию, Японию, Китай и Западную Европу. Помимо реанимации идеи Х. Маккиндера о Хартленде, американские геополитики разрабатывали сценарии ядерной войны, определяли зоны жизненных интересов США, «дуги нестабильности» и т. д. Известный американский политолог, директор Центра стратегических исследований Гарвардского университета С. Хантингтон выдвинул концепцию, согласно которой основные противоречия современного мира имеют в своей основе противоречия между существующими на планете цивилизациями – иудео-христианской, мусульманской, буддистской и др. По его мнению, вооруженные конфликты в первую очередь возникают в районах так называемых цивилизационных разломов.

В Советском Союзе на третьем этапе геополитика фактически не получила никакого развития. Это в основном объясняется тем, что сам термин «геополитика» оказался как бы скомпрометированным, поскольку его связывали только с милитаристскими идеями западного блока. В советских научных и справочных изданиях геополитику обычно характеризовали как реакционное направление буржуазной политической мысли, основанное на крайнем преувеличении географических факторов в жизни общества, как лженаучную концепцию, которая использует географическую терминологию для обоснования захватнической политики капиталистических государств. В результате ярлык буржуазного геополитика угрожал каждому, кто хотел вторгнуться в эту сферу исследований.

Четвертый этап в развитии этого направления наступил в конце 80-х гг. XX в. Его иногда называют этапом новой, неконфронтационной, геополитики. Действительно, с окончанием «холодной войны» и крушением биполярной системы международных отношений произошло общее потепление мирового геополитического климата. Противостояние капитализма и социализма завершилось поражением второго. Прямым следствием отхода от прежней конфронтации двух мировых систем и двух сверхдержав – США и СССР – стало постепенное затухание некоторых конфликтов, расширение процессов мирного урегулирования, уменьшение военных расходов и числа военных баз на чужих территориях и др. Начался перевод международных отношений из характерной для прошлых времен плоскости военного противостояния в русло прежде всего экономического, культурного, дипломатического взаимодействия. Современный мир из двухполюсного начал превращаться в многополюсный, а международные отношения стали более добрососедскими, регулярными и предсказуемыми.

Однако все это вовсе не означает, что переход от геополитики противостояния к геополитике взаимодействия (причем как на глобальном, так и на региональном уровнях) можно считать завершенным. Мировая геополитическая обстановка осложняется тем, что и в многополюсном мире выделяется одна супердержава – США, которая, как показывает опыт, отнюдь не отказалась от политики диктата и военной угрозы, исходя из своего понимания «нового мирового порядка». Далее, геополитическая обстановка теперь характеризуется появлением на мировой арене новых центров-«тяжеловесов», которые претендуют на роль мировых или по крайней мере региональных лидеров. Это Западная Европа, Япония (хотя обладая большой экономической мощью, она не отличается военной мощью), Китай, Индия, арабский мир. На Западе еще не сняты с вооружения идеи «атлантизма», основанные на силе НАТО, что уже неоднократно приводило к довольно резкому обострению международной напряженности (например, в связи с событиями в Косово, Чечне).

Подобная геополитическая ситуация ставит сложные проблемы перед молодой российской геополитикой, которая за последнее время превратилась в одно из наиболее быстро развивающихся научных направлений.

В России начала складываться своя геополитическая школа, костяк которой составляют не только политологи, но и географы (В. А. Колосов, Н. С. Мироненко, Л. В. Смирнягин, Н. В. Петров в Москве, С. Б. Лавров, Ю. Д. Дмитревский, Ю. Н. Гладкий, А. А. Анохин в Санкт-Петербурге). Появились исследования, содержащие геополитический анализ с элементами геополитической стратегии и прогнозирования. Большой научный и практический интерес представляет разработка вопроса о государственных границах, которые влияют на территориальное развитие через свои фундаментальные свойства – барьерность и контактность. К новым направлениям относится изучение геополитических аспектов Мирового океана, взаимозависимости между политической, экономической и экологической ситуациями, роли пограничных районов и т. д.

Естественно, что главный вопрос, на который должна дать ответ отечественная геополитика, – это вопрос о месте и роли России в современном мире. Он подразделяется на несколько подвопросов. Приведем важнейшие из них. Остается ли Россия, обладающая большим ядерным потенциалом, великой державой или из-за своего сильного экономического отставания она перешла в разряд региональных держав? Как должны строиться отношения России со странами СНГ, где Россия имеет геополитические интересы стратегического характера, с США, Западной Европой, Китаем, Японией, Индией, Арабским Востоком? Как обеспечить сохранение своей собственной территории, что для каждой страны является высшим государственным интересом?

Характерно, что в связи с этим снова обострились споры о евразийстве – политическом (геополитическом) и философском течении, зародившемся в среде русской эмиграции в 20—30-х гг. XX в.

«Евразийцы» выступали против преувеличения роли Европы в мировой истории, т. е. европоцентризма. Они рассматривали огромную территорию России как особый исторический и географический регион, относящийся и к Европе, и к Азии и образующий особую культурную область – Евразию. Известно, что уже в недавнее время идеи евразийства развивал видный историк и географ Л. Н. Гумилев, который также считал Россию-Евразию особым, своеобразным, но при этом целостным миром, имеющим большее родство не с Европой, а с Азией. В конце XX в. идеи евразийства (неоевразийства) снова приобрели большую популярность в научных и общественных кругах России и некоторых стран СНГ. Многие стали выступать против «западников», ссылаясь и на то, что государственный герб России – двуглавый орел – имеет симметричную форму, и это нужно понимать как некий символ равновеликости отношений страны с Западом и с Востоком. Идеи неоевразийства разделяют и некоторые российские ученые с мировыми именами, например академик Н. Н. Моисеев, защищавший концепцию «евразийского моста». Существует общероссийское общественно-политическое движение «Единство», возглавляемое профессиональным геополитиком А. Г. Дугиным. Его сторонники считают, что именно евразийство должно стать той национальной идеей, которой так недостает современной России.

Пока еще роль России в мировой геополитической системе окончательно не определилась. Симптоматично, что заключительная глава новой книги по проблемам геополитики страны озаглавлена «Хмурое утро: геополитические перспективы России на пороге XXI века».^[13] Отсюда вытекает: чтобы не превратиться в полупериферийную страну, Россия должна подчинить свою геополитическую и геоэкономическую стратегию одной главной задаче – постепенному превращению в действительно процветающую великую державу с современной экономикой, высоким уровнем жизни людей, развитой демократической системой власти.

Электоральная география

Политико-географическое страноведение включает в качестве одного из центральных направлений изучение территориальной расстановки политических сил. Богатейший материал для такого изучения дает анализ выборов в представительные органы власти. Именно этим занимается ветвь политической географии, получившая название электоральная география (от лат. elector – избиратель). В ее основе лежит исследование политико-географической дифференциации территории, анализ различий в политических ориентациях населения. Такой анализ включает в себя изучение географии голосований, географических факторов, влияющих на голосование, и географического представительства партий в выборных органах власти. Обилие работ по этой тематике можно объяснить и относительной доступностью электоральной статистики, содержащей ценнейший исходный материал для политико-географа, и заинтересованностью всех политических сил в информации о своем влиянии в стране.

Одно из важнейших понятий электоральной географии – электоральная структура страны (под ней понимают деление территории страны на районы преимущественной поддержки различных политических партий и движений). Иногда его формулируют иначе: территориальная структура политических предпочтений. Такие предпочтения могут зависеть от самых разных факторов. Прежде всего, естественно, они связаны с различиями в социальной структуре населения. Но этот главный фактор обычно как бы опосредуется многими другими – принадлежностью электората к той или иной религии, к основной нации или национальному меньшинству и т. д. Часто по-разному проявляют свои симпатии мужчины и женщины, жители городов и сельской местности, а в больших городских агломерациях – жители центральных и пригородных районов.

Все эти и другие вопросы в течение двух-трех последних десятилетий получили широкое освещение в литературе по электоральной географии. Важная особенность такой литературы – выход ее на электоральную картографию, основанную на соответствующей статистике. Появились и свои методы расчетов, например, использование коэффициента электоральных предпочтений.

Электоральная география привлекла внимание не только западных, но и российских географов, которые давно уже начали изучать электоральную структуру отдельных зарубежных стран. Еще в 70-х гг. XX в. появились работы по электоральной географии Италии (В. А. Колосов) и ФРГ (О. В. Витковский), в 80-х гг. – Франции, в 90-х гг. – Великобритании, Индии и др.

Исследование электоральной структуры такой классической страны буржуазного парламентаризма, как Великобритания, причем на основе нескольких избирательных кампаний, позволяет сделать вывод о значительной территориально-политической устойчивости электората. Так, обнаружилось, что в сельских избирательных округах, как правило, голосуют за консерваторов, а в промышленных городах – за лейбористов; что население южных и восточных районов обычно поддерживает консерваторов, а северных и западных – лейбористов (рис 5); что в больших городских агломерациях избиратели из престижных для проживания «спальных» пригородов предпочитают голосовать за консерваторов, а из рабочих кварталов – за лейбористов. Свою специфику имеет и электоральная структура Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии. На этой основе можно осуществить политико-географическое районирование Великобритании.

Большой интерес представляет также анализ избирательных кампаний в Индии, которую иногда называют крупнейшей парламентской демократией мира (число избирателей здесь уже превысило 650 млн человек). В отличие от Великобритании Индия – типичная многопартийная демократия, где действуют многие десятки и даже сотни политических партий. И тем не менее территориальная структура политических предпочтений (по крайней мере до недавнего времени) и здесь остается традиционной. Население внутренних районов страны обычно голосует за партию Индийский национальный конгресс (ИНК), в прибрежных районах полуостровной Индии значительно влияние левой оппозиции, в периферийных, окраинных районах – разных оппозиционных партий. А густонаселенную долину Ганга обычно называют барометром влияния различных политических сил, отражающим их соотношение во всей стране.

В работах российских авторов по электоральной географии зарубежных стран были затронуты также вопросы «выборной инженерии». Под этим термином понимают прежде всего выбор одной из существующих избирательных систем – мажоритарной, преференциальной или пропорциональной.^[14] Большое значение имеют также способы «нарезки» избирательных округов, которые открывают большую или меньшую возможность манипулирования голосами избирателей. Это характерно и для системы выборов в США.

Рис. 5. Результаты голосования по выборам в парламент Великобритании в 1997 г. Голосовали: а) за консерваторов, б) за лейбористов (по Д. Визгалову)

До конца 80-х гг. XX в. отечественные географы мало занимались вопросами электоральной географии своей страны. Но затем – в связи с резким изменением общественно-политической ситуации и переходом к действительно свободному волеизъявлению избирателей и реальной возможностью выбора кандидатов – электоральная география России превратилась в одно из наиболее быстро развивающихся научных направлений.

Рис. 6. Отклонение по субъектам Российской Федерации от доли голосов, поданных по стране в целом за В. В. Путина на президентских выборах в 2000 г.

Рис. 7. Итоги выборов в Государственную Думу 2 декабря 2007 г. Доля отдавших голоса за партию «Единая Россия».

Первой крупной работой в области электоральной географии стало коллективное исследование отечественных политико-географов под названием «Весна-89: география и анатомия парламентских выборов» по итогам выборов в Верховный Совет СССР. Проведение в 1990-х гг. в России целого ряда президентских и парламентских избирательных кампаний способствовало появлению немалого числа публикаций. В качестве примера такого рода можно привести книгу Р. Ф. Туровского,^[15] насыщенную картографическим материалом. Электоральные карты дают наглядное представление о территориальных различиях в политических предпочтениях избирателей во время парламентских выборов 1995 г. и президентских выборов в 1996 г. (например, на них четко выделяется южный «красный пояс»). В2000 г. была опубликована электоральная статистика результатов выборов в Государственную Думу в 1999 г. и президентских выборов в 2000 г., а в начале 2008 г. была опубликована электроральная карта парламентских выборов, прошедших в декабре 2007 г. (рис. 6 и 7).