Тема I. Политология как самостоятельная научная дисциплина: этапы формирования, предмет, цели и задачи 17 страница

Просветительская идея равенства всех людей по своей при­роде предполагала, что ни один человек не вправе править дру­гим человеком без согласия последнего. Как отмечал Б.Н.Чиче­рин, «представительное начало в своей полноте является как бы юридическим, вымыслом, но это вымысел, вытекающий из самого существа дела, из государственного начала, из отноше­ния власти к гражданам, из господства общего блага над ча­стными целями». Предполагалось, что избранные представите­ли смогут защищать и реализовывать интересы народа лучше, чем сам народ. О том, насколько большее значение придавалось принципу представительства, свидетельствует, например, тот факт, что Дж.Мэдисон отождествлял республиканизм с предста­вительством.

С самого начала развернулись поиски оптимальных путей и ме­ханизмов реализации представительства. Как считал Ш.Л.Мон­тескье, люди, как правило, знают интересы и проблемы своего населенного пункта, города, региона лучше, чем интересы и про­блемы других регионов страны. Поэтому представителей во вла­стные органы целесообразнее избирать не от всей страны в це­лом, а от отдельных городов или местностей, организованных в избирательные округа. В Англии утвердилась так называемая теория «фактического представительства», суть которой состо­яла в том, что члены парламента представляют не просто отдель­ные слои и группы населения, а всю совокупность нации в це­лом. Поэтому не имеет значения как, из числа кого и где они избираются. Причем для вигов, которые сформулировали эту те­орию, было характерно убеждение в том, что члены парламента, будучи избраны, не должны зависеть от своих избирателей. Обосновывая такой тезис, Э.Берк в своей известной речи перед избирателями в Бристоле в 1774 г. настаивал на том, что пар­ламент должен быть не неким «конгрессом послов от различных и враждебных интересов», а форумом представителей всего ан­глийского народа, руководствующихся стремлением реализо­вать «общее благо».

В дополнение к теории фактического представительства поли­тические деятели Америки выдвинули концепцию географиче­ского представительства, в соответствии с которой члены зако­нодательного собрания избирались бы в качестве представителей определенных территорий и определенных групп населения, а не всего населения государства. Касаясь, например, палаты пред­ставителей, автор «Федералиста» № 52 (Дж.Мэдисон или А.Га­мильтон) придавал особую важность тому, что избранные пред­ставители «непосредственно зависели от народа». Причем он считал, что главная функция этих представителей должна состо­ять в обеспечении секционных интересов.

Так, Дж.Мэдисон был убежден в том, что конфликты различ­ных интересов в обществе неизбежны и они ведут к возникно­вению фракционных споров по социально-политическим пробле­мам. По его мнению, избранные представители будут действовать как делегаты особых интересов. С этими двумя формами тесно связаны теории фракционного и национального представитель­ства, возникшие первоначально во Франции.

Первая восходит к Ж.-Ж.Руссо, который считал, что сувере­нитет народа представляет собой сумму суверенитетов составных его частей, являющихся в свою очередь достоянием каждого от­дельно взятого индивида. Допустим, говорил Руссо, государст­во состоит из 10 тыс. граждан. В таком случае каждый член го­сударства обладает одной десятитысячной частью суверенной власти. Этот подход получил название теории фракционного су­веренитета. Согласно ей каждый гражданин имеет свою часть в том мандате, который избиратели предоставили своему депутату. Она предусматривает также императивный характер мандата или, иначе говоря, положение, по которому депутат связан в своих дей­ствиях волей избирателей.

В наши дни эта теория составляет важный аспект демокра­тии. Ей в полной мере отвечает принцип «один человек, один го­лос». Немаловажное место занимает также теория национально­го представительства. В период Великой французской революции

Конституционная ассамблея сформировала идею о том, что су­веренитет принадлежит не отдельно взятым гражданам, а «на­ции» в целом, т.е. всей совокупности граждан, рассматриваемой как особое единство, отличное от составляющих ее индивидов. При данном подходе каждый отдельно взятый депутат не есть представитель своих избирателей. Наоборот, совокупность всех вместе взятых депутатов представляют всю нацию в целом. Де­путаты, выражая волю нации, осуществляют мандат, предостав­ленный им нацией. Если так, то они не связаны своим манда­том с избирателями. Соответственно мандат теряет императивный характер, присущий ему в рамках теории фракционного пред­ставительства.

Значимость теории представительства помимо всего прочего со­стояла в том, что она дала возможность расширить пространствен­ные рамки демократической и республиканской форм правле­ния. Как выше говорилось, так называемая прямая демократия, которая предусматривает участие всех взрослых граждан в при­нятии сколько-нибудь важных решений, была возможна в срав­нительно небольших сообществах, таких как древнегреческие по­лисы, где численность полноправных граждан редко превышала 10 тыс. человек. Очевидно, что современному национальному го­сударству, в котором численность населения достигает десятков и сотен миллионов, такая модель решительно противопоказана.

Именно институт представительства сделал возможным фор­мирование республиканской или демократической формы прав­ления в масштабах национального государства. Более того, утвердилось мнение, согласно которому такая форма правления тесно увязывалась с национальным государством. «Чем меньше обще­ство,— писал Дж.Мэдисон,— тем меньше возможностей для появления четко очерченных партий и интересов и тем чаще большинство окажется в одной и той же партии». При расши­рении площади и увеличении населения получается «большое чис­ло партий и более значительное разнообразие интересов».

Другими словами, в большом обществе общий интерес боль­шинства фрагментируется на большее число более ограниченных интересов, масса раздробляется на относительно более мелкие груп­пы, преследующие более мелкие интересы. Именно это обстоя­тельство, утверждал Мэдисон, «делает фракционную борьбу ме­нее опасной при республике, чем при демократии». Как полагали отцы-основатели, такому пониманию республиканской формы прав­ления как нельзя лучше соответствовала федералистская структура государственно-политической системы, признающая закон­ность существования в стране наряду с центральной государст­венной властью территориальных единиц — правительств шта­тов и органов местного управления, облеченных более или менее широкими прерогативами публичной власти.

Принципы представительности и выборности представителей различных социальных групп в законодательные или иные ор­ганы власти по самой логике вещей поставили вопрос об инст­рументах и средствах политической реализации этих принципов. В качестве таких инструментов постепенно во всех ныне инду­стриально развитых странах утвердились политические партии. Важно учесть формирование не только идеи партии как инстру­мента реализации политического процесса, но и идеи партии как законной оппозиции. Другими словами, признание законности разнообразных интересов в обществе обусловливало признание законности политических инструментов в лице партий, при­званных представлять эти интересы в системе власти. Связанный с институтом представительства принцип выборности должност­ных лиц в ведущих органах власти обеспечивал избирателям воз­можность выбора между альтернативными политическими кур­сами и лидерами, призванными представлять избирателей, выступающих в поддержку той или иной альтернативы. Имен­но здесь партии и партийная конкуренция стали играть ключе­вую роль. Постепенно получила признание мысль, что в поли­тической борьбе партия приобретает дополнительную силу в результате критики со стороны другой партии и что партия толь­ко теряет, когда оппозиция слишком слаба.

Важным фактором, способствовавшим возникновению пар­тий, были организационные потребности функционирования больших политических систем, формирования определенных го­сударственно-политических структур, призванных отразить раз­нообразие интересов. Этот процесс приобрел необратимый харак­тер вследствие осознания растущим числом людей неизбежности и закономерности разделения формировавшегося гражданско­го общества на разнородные, конфликтующие между собой со­циальные силы, группы, классы со своими особыми интереса­ми. Уже Э.Берк, оценивая тенденции общественного развития, в одном из своих памфлетов (1769) писал, что «партийное раз­деление, независимо от того, действуют ли партии в целом в интересах добра или зла, вещь неотделимая от свободной си­стемы правления».

Примерно в таком же духе рассуждал несколько десятилетий спустя один из отцов-основателей США Дж.Мэдисон, который пи­сал: «У всех цивилизованных народов неизбежно появляются груп­пы землевладельцев, промышленников, торговцев, финансис­тов и многих других с меньшим значением. В результате происходит разделение общества на классы., движимые раз­личными умонастроениями. Регулирование многообразных и конфликтующих друг с другом интересов составляет глав­ную задачу современного законодательства и вносит партий­но-фракционный дух в необходимые обычные действия госу­дарства».

Как показывает исторический опыт, разнообразие интересов, ориентации, установок, ценностей, являющееся основополагаю­щей характеристикой любого сложного и жизнеспособного обще­ства, неизбежно обусловливает разное понимание роли государ­ства, взаимоотношений государства и отдельного индивида и соответственно разные социально-философские и идейно-поли­тические установки. Люди с одинаковыми интересами и воззре­ниями в конечном итоге объединяются между собой для дости­жения общих целей совокупными силами. Причем признание законности существования соперничающих между собой интере­сов и фракций неизбежно приводило к признанию законности по­литических инструментов, призванных представлять эти инте­ресы и фракции в государственно-политической системе, системе власти. Такими инструментами и оказались партии, формировав­шиеся путем приведения к общему знаменателю разнородных ин­тересов и позиций основных социально-политических сил фор­мировавшегося буржуазного общества. Большое значение имела также постепенная законодательная легализация таких демокра­тических ценностей и принципов, как свобода слова, печати, со­брания, вероисповедания, что создавало правовые возможности для оформления политической оппозиции.

При утверждении и институционализации современных по­литических, в том числе и партийных, систем важное значение имело то, что большинство (во всяком случае конституционных и парламентских) партий, предлагая свои политические курсы, не подвергали сомнению определенный комплекс политичес­ких, государственных и правовых принципов, легших в основу формировавшейся политической системы. Несмотря на различия по широкому спектру идей и концепций общественного и госу­дарственно-политического устройства, большинство политически активного населения разделяло идеи конституционализма, сво­боды вероисповедания, свободы слова и печати. Соблюдение и реализация этих принципов создавали предпосылки для при­знания каждой из противоборствующих сторон «законности» су­ществования противной стороны. Принцип представительства при­обретал особенно большую актуальность вследствие того, что по мере того, как наращивали обороты процессы социально-эконо­мического и политического развития, неуклонно расширялось во­влечение в политический процесс широких слоев населения, которые раньше как бы оставались в стороне от политических споров и конфликтов. О возросшей роли народных масс в обще­ственно-политической жизни свидетельствует хотя бы тот факт, что постепенно в большинстве стран мобилизация массовой под­держки тех или иных политических программ или же отдель­ных политических лидеров постепенно приобретала решающее значение. Более того, политические партии первоначально сфор­мировались как средство организации такой поддержки.

Роль и функции партий в политической системе

Что же такое политическая партия и каковы ее роль и функ­ции? Существует множество определений политической партии. Одно из первых таких определений дал известный английский политический деятель и философ XVIII в. Э.Берк. «Партия,— писал он,— представляет собой организацию людей, объеди­ненных с целью продвижения совместными усилиями националь­ного интереса и руководствующихся некоторым специфическим принципом, относительно которого все они пришли к согласию».

Современное понимание партий с соответствующими типоло­гическими признаками начало формироваться в XIX—начале XX в. Интерес представляет позиция немецкого исследователя В.Хасбаха, который рассматривал партию как «союз людей с одинако­выми политическими взглядами и целями, стремящихся к за­воеванию политической власти с целью использования ее для реализации собственных интересов». Наиболее приемлемое оп­ределение дал М.Вебер, который считал партии «общественны­ми организациями, опирающимися на добровольный прием чле­нов, ставящих себе целью завоевание власти для своего руководства и обеспечение активным членам соответствую­щих условий (духовных и материальных) для получения опре­деленных материальных выгод или личных привилегий, либо для того и другого одновременно». Очевидно, что во всех этих слу­чаях партия рассматривается как группа людей, объединив­шихся для участия в политической жизни и преследующих цель завоевания политической власти.

В этом качестве в большинстве случаев партии выражают ин­тересы определенных социальных сил и призваны представлять эти силы в структурах власти. В данном контексте, как уже от­мечалось, партии играют ключевую роль несущей конструкции как гражданского общества, так и политической системы. В боль­шинстве стран статус и деятельность партий регулируются специальными законами или конституционными нормами. К ним относится, например, закон о партиях, принятый в ФРГ в 1967 г. Он призван регулировать конституционно-правовой статус пар­тий, их цели и задачи, принципы внутренней организации, ме­ханизмы и процедуры участия в выборах и т.д. В Великобрита­нии, Швейцарии, Австралии, Канаде и других странах нет специальных законов о партиях, на них распространяются об­щие положения конституции или законов о союзах, в соответствии с которыми любая группа граждан вправе создавать свои партии, если их цели и задачи не противоречат конституцион­ным основам государства. Часто эти законы представляют собой довольно объемистые кодексы, детально предписывающие функ­ции партий на общенациональном и местном уровнях. Эти пред­писания, в частности, включают: процедуры и правила избрания делегатов на партийные съезды или конференции; сроки и поря­док их проведения, процедуры избрания должностных лиц пар­тийной организации; порядок внесения кандидатов партии в избирательные бюллетени и избрания делегатов на общенаци­ональный съезд; правила расходования денег партийными кан­дидатами на политические кампании; порядок и сроки проведе­ния избирательных кампаний и выборов и др.

В структурном отношении в партии можно выделить три уровня. Самый неопределенный и размытый уровень — это тот блок избирателей, которые идентифицируют себя с данной пар­тией и систематически голосуют за нее на выборах. Они состав­ляют массовую базу, которая обеспечивает кандидатов партии под­держкой у избирательных урн. Принадлежность к такой группе весьма трудно определить, поскольку она больше основывается на декларируемой приверженности, нежели на официальной вовлеченности в партийную организацию.

Второй уровень — это сама официальная партийная органи­зация. Естественно, организационная структура партии берет на­чало там, где находятся избиратели. Поэтому, как правило, она начинается на уровне самой низшей первичной ячейки избира­тельного округа. В США, например, демократическая партия име­ет 2,5 тыс., а республиканская — 2 тыс. окружных организаций. Главная их задача состоит в мобилизации на местном уровне избира­телей в поддержку кандидатов своей партии. Их совокупность составляет организации на районном, областном, земельном, штатном и т.д. (в зависимости от страны) уровне, а совокупность партийных организаций этих последних — общенациональную партию. Почти все современные политические партии имеют пар­тийный аппарат, представляющий собой особую группу людей, профессионально занимающихся организационными вопросами политической деятельности партии. Так, в США как демокра­тическая, так и республиканская партии возглавляются нацио­нальными комитетами, сформировавшимися еще в середине XIX в. Они занимаются административными вопросами, органи­зуют предвыборные кампании кандидатов партий, устанавлива­ют сроки, место и порядок проведения партийных съездов, обес­печивают соблюдение правил избрания делегатов на съезды.

Третий уровень — это партия в системе правления, состоя­щая из должностных лиц в государственном аппарате, которые получили свои посты в силу принадлежности к соответствующей партии. К ним относятся: президенты, губернаторы, члены пар­ламента, законодательных собраний областей, штатов, земель, местных органов и др. Естественно, такая иерархия во многом носит условный характер и в разных странах имеет свою наци­ональную специфику.

Например, в консервативной партии Великобритании парла­ментская фракция в организационном отношении составляет самостоятельный структурный элемент — парламентскую кон­сервативную партию. Лидер парламентской фракции является одновременно лидером партии в общенациональном масштабе, а также связующим звеном между всеми структурными подраз­делениями партии. В его руках сосредоточены значительные властные полномочия во внутрипартийных делах. По сути дела, центральные органы партии — Исполнительный совет, Испол­нительный комитет и Центральное бюро — представляют собой совещательные органы при лидере. Главная задача политичес­ких партий состоит в том, чтобы превратить множество частных интересов отдельных граждан, социальных слоев, заинтересован­ных групп в совокупный политический интерес путем сведения этих интересов к единому знаменателю.

В современных либерально-демократических системах пар­тии, как правило, выступают в качестве носителей конкуриру­ющих друг с другом политических курсов, не ставя под сомне­ние законность существующего конституционного строя, основополагающих прав и свобод граждан, утвердившиеся и об­щепринятые в данной стране правила политической игры и т.д. Соблюдение и реализация этих принципов создавали предпосыл­ки для признания каждой из противоборствующих сторон «за­конности» существования противной стороны. Поэтому естест­венно, что в сознании широких слоев населения утвердилось отношение к партиям как важнейшим структурным и функци­ональным элементам политической организации общества.

Это относится как к правящим партиям, так и к большин­ству партий, остающихся в оппозиции. Партии же, принципи­ально не приемлющие существующую систему, либо постепен­но отодвигаются на периферию политической жизни, либо вовсе исчезают с политической арены. Живучесть и успех многих ле­вых партий в индустриально развитых странах, которые перво­начально не принимали существующую систему, не в последнюю очередь определяются тем, что они в конечном итоге в той или иной форме интегрировались в эту систему. Итальянский поли­толог Х.Портелли выделяет три фазы процесса интеграции: сплочение сил и обращение к конкретным проблемам; призна­ние существующих институтов; трансформация самих партий. Становясь частью системы, партия вынуждена сдерживать свою радикальность и усваивать реальности борьбы за голоса избира­телей и за политическую власть, выдвигать более умеренные плат­формы.

В идеале цель партии состоит в реализации представитель­ства в политической системе тех слоев населения, интересы ко­торых она выражает. Осуществляя представительство различных социальных групп, слоев, сословий, интересов, партии соединя­ют общество и государство в неразрывное единое целое. Важное значение имеет то, что в современном сложном и высокоразви­том индустриальном обществе люди со своими особыми интере­сами, устремлениями, ориентациями, установками могут участ­вовать в политической жизни в качестве членов различных союзов, объединений, партий.

Необходимо отметить и то, что в такой большой организаци­онной системе, как государство, которое призвано реализовывать общее благо, слагаемое в свою очередь из множества разнород­ных, часто конфликтующих и противоборствующих интересов и име­ющее принудительную юрисдикцию, контроль со стороны наро­да или общества практически невозможен без этих союзов, объединений, партий. Партии не только выражают интересы тех или иных социальных групп, но и активно участвуют в форми­ровании этих интересов. Они выполняют функции объедине­ния интересов различных социальных групп и слоев путем све­дения их к единому знаменателю. Они помогают кристаллизовать и четко очерчивать конфликтующие интересы, скрытые разли­чия и противоречия в обществе. Они подталкивают граждан группироваться, пересекая линии, разграничивающие их по многим параметрам, и определять те приоритеты, которые делают их политическими единомышленниками и союзниками. Партии разрабатывают аргументы для перевода различий в экономиче­ской, социальной и культурной структуре в требования и кон­кретные действия. В то же время они выполняют не только представительные, но и инструментальные функции.

Партии исторически выдвинулись как институт, способный координировать и контролировать процесс принятия решений на уровне государства. Они подталкивают представителей противо­стоящих интересов и взглядов заключать соглашения, приводить в соответствие различные требования, согласовывать действия и т.д. Партии, соединяя гражданское общество с государством, способ­ствуют преодолению или смягчению конфликтов, имманентно при­сущих отношениям между ними. Именно благодаря партиям обес­печивается функционирование законодательных собраний и исполнительной власти. Можно утверждать, что именно силь­ные партии не ослабляют, а наоборот укрепляют государство, обес­печивая каналы обратной связи последнего с обществом, его контроль над политическим процессом. Соответственно слабость партий неизбежно оборачивается слабостью государства.

В целом партии призваны преобразовывать разнообразные ин­тересы в альтернативные политические курсы и реализовывать их на государственном уровне. Как отмечает Ж.Бурдо, от дру­гих массовых организаций партию отличает то, что она охваты­вает «организационными щупальцами» по вертикали и горизон­тали как можно больше секторов общества, разворачивает там информационную и организационно-пропагандистскую деятель­ность, выполняет воспитательные функции, превращающие ее в основной «инкубатор» политического персонала.

Пронизывая все политические институты, партии обеспечи­вают взимосвязь между различными уровнями и различными вет­вями государственной власти, вырабатывают компромиссные политические решения, выполняют посреднические функции между различными социальными группами, составляющими их избирательную базу. В то же время партии проводят мобилиза­цию общественного мнения в поддержку выдвигаемых ими про­блем, идейно и организационно обеспечивают избирательные кампании и выдвигают кандидатов на выборные должности на всех уровнях власти. Раз сложившись, они развивают собствен­ные внутренние структуры и формируют долговременные при­верженности своих сторонников. При этом, выступая одновре­менно и как агенты конфликта между различными интересами, и как инструмент достижения согласия между ними, партии при­обретают функции своего рода интегрирующих нервов и крове­носных сосудов между обществом и миром политического, объ­единяя их в единое неразрывное целое.

С этой точки зрения в либерально-демократической системе, с одной стороны, и авторитарной и тоталитарной системах — с дру­гой, партии выполняют свои функции по-разному. Если при тоталитаризме одна единственная партия почти полностью слита с государственными структурами, то господствующие в либераль­но-демократической системе конкурентные партии действуют на двух уровнях. Во-первых, каждая партия создает сеть каналов, пронизывающих все или большинство региональных общностей и местных общин и тем самым усиливающих в них общенаци­ональное начало. Во-вторых, сама направленность партии на конкуренцию с другими партиями способствует тому, что обще­национальная политическая система ставится над всеми конкрет­ными группировками должностных лиц независимо от их ран­га и положения. Тем самым проводится четкое различие между самой политической системой и конкретными должностными ли­цами. В однопартийной системе нет различий между этими дву­мя началами. Граждане склонны отождествлять политическую систему с политикой конкретных руководителей, а последние, как правило, пользуются утвердившейся национальной лояль­ностью, чтобы обеспечить себе как можно более широкую под­держку. В таких обществах любые нападки на тех или иных по­литических руководителей или господствующую партию могут рассматриваться как нападки на саму политическую систему. Спо­ры относительно какого-либо конкретного политического курса того или иного руководителя могут поднять фундаментальные во­просы о выживании системы. В конкурентной партийной систе­ме оппоненты правящей в данный момент партии могут обвинить последнюю в ослаблении государства или предательстве тради­ций нации, но существование самой политической системы не под­вергается опасности. Конкурентная партийная система защища­ет страну от недовольства ее граждан: жалобы и нападки отвлекаются от системы в целом и направляются на лиц, нахо­дящихся в данный момент у власти.

Учреждение постоянных каналов для выражения конфликту­ющих интересов способствовало стабилизации структуры нацио­нальных государств. Уравнивание статусов различных деномина­ции содействовало смягчению прежних конфликтов по религиозным вопросам. Расширение права голоса и свободы по­литического самовыражения также помогло утверждению легитимности национального государства. С идеей партии как закон­ной оппозиции тесно связана идея выборности, призванной обеспечить народный суверенитет и представительство всех заин­тересованных группировок и слоев населения в системе власти через партии. Роль выразителя народного суверенитета отводится лишь избирательному корпусу. Характерно не только и не столько воз­можно более полное участие масс в принятии политических ре­шений, сколько открытая конкуренция с целью завоевания тех или иных правительственных постов и контроль над деятельностью тех, кто находится у власти. С самого начала одна из главных функ­ций политических партий и избирательной системы состояла в формализации и институционализации политического участия граждан, замене спонтанных, стихийных, неорганизованных и за­частую «незаконных» (бунт, восстание и т.д.) форм политических действий «узаконенными», институционализированными форма­ми участия через партии и избирательную систему. Ввод принци­па смены политической власти в процессе конкуренции между дву­мя или несколькими партиями как бы отделял конкретных людей, сменявшихся у власти, от самой избирательной системы и партии.

В большинстве стран партийные организации в значительной степени или полностью контролируют механизм выдвижения сво­их кандидатов на выборах и сам процесс проведения выборов. На­пример, в Италии выдвигать кандидатов в Палату депутатов впра­ве только политические партии или организованные политические группы. При этом показательно, что список кандидатов, выдви­гаемых той или иной партией, не имевшей представительство в пред­шествующей легислатуре, должны подписать не менее 350 из­бирателей соответственно округа. Подобного рода требования — часто значительно более жесткие — предъявляются во многих странах. Поэтому любое лицо, стремящееся сделать политичес­кую карьеру, должно принять существующую партийную систе­му и найти общий язык с руководством партий, партийными функ­ционерами на соответствующих уровнях.

Как правило, свою карьеру будущий политик начинает, сов­мещая учебу в колледже или университете, работу по найму и т.д. с работой в молодежной организации той партии, взгляды кото­рой он разделяет. Постепенно способный молодой политик подни­мается по карьерной лестнице и в случае победы своей партии на выборах вправе рассчитывать на ту или иную должность в соста­ве возглавляемого ею правительства. Именно участвуя в предвы­борной кампании, в политических дискуссиях и баталиях, рабо­тая в тех или иных парламентских комиссиях и комитетах, политик набирается практического опыта, вырабатывает качест­ва, необходимые для профессиональной политической и государ­ственной деятельности. Так, в США начинающий политик снача­ла вступает в местный политический клуб и работает помощником «капитана» присинкта или избирательного дисткрикта. Потом он может дорасти до капитана и, возможно, руководителя дисткрик­та или председателя избирательного округа и дальше до капита­на графства или даже председателя партийной организации шта­та, а затем и члена национального комитета партии.

Раньше практически невозможно было действовать помимо этой структуры. Можно было просто купить партийную маши­ну, но это стоило много денег. Можно было «побить» машину, создав свою собственную, но чем выше политический уровень, тем труднее было создать такую машину. Некоторые корректи­вы в эту систему были внесены расширением в 70-х годах так называемых первичных выборов, открывших возможности для независимых претендентов.

Партии и заинтересованные группы

Анализ важнейших характеристик партий будет неполным, если не затронуть вопрос о разного рода группах и объединениях — тех базовых структурах, на которых основываются как са­ми партии, так и политические феномены в целом. В классиче­ской демократической теории почти ничего не говорится о груп­пах. В центре ее внимания находятся отдельный индивид и государство. Реальное же положение таково, что государство имеет дело скорее с группами, нежели с отдельно взятыми ин­дивидами. Например, член парламента, решая как ему голосо­вать, думает не столько об Иване, Петре, Сидоре, сколько о по­требностях и интересах фермеров, рабочих, учителей. С точки зрения политической значимости группы выполняют такие функции, как формулирование и оценка политических проблем, наблюдение за действиями правительства, реализация действия по проталкива­нию тех или иных интересов. Разумеется, не все группы имеют касательство к политике. Но вместе с тем очевидно, что поли­тика осуществляется преимущественно на групповой основе.