Краткие сведения о группировках типов психопатий и акцентуаций характера

 

Все довольно многочисленные попытки в области группировок типов психопатий можно разделить на два направления.

Одно из них основывалось на клинико‑индуктивном методе и отражало стремление как‑то систематизировать то многообразие клинических проявлений, с которым приходится сталкиваться. Большинство авторов, придерживавшихся этого направления, выделяло около десятка типов психопатий. Наиболее известными классификациями этого направления были систематики Шнейдер и П.Б.Ганнушкин.

Другое направление более базировалось на теоретико‑дедуктивном подходе. Определенные концепции, изначальные установки служили отправной точкой для классификаций. Все богатство клинических картин психопатий оценивалось с точки зрения определенного постулата. Обычно систематики такого типа отличались подкупающей на первый взгляд простотой (два — четыре типа), но на практике оказывались недостаточными.

Систематика, которой мы придерживаемся при дальнейшем изложении, в основном исходит из классификаций П. Б. Ганнушкина, Г. Е. Сухаревой и типов акцентуированных личностей у взрослых по Леонгарду. Однако наша систематика отличается от предыдущих двумя особенностями. Во‑первых, она предназначена специально для подросткового возраста. Все типы описываются такими, какими они в этом возрасте предстают. Во‑вторых, она охватывает психопатии, т.е. патологические отклонения характера, и акцентуации, крайние варианты нормы.

В силу сказанного к систематике Г. Е. Сухаревой нами добавлены такие типы, как циклоидный, лабильный, астено‑невротический, сенситивный, конформный. Циклоидность обычно дебютирует только начиная с подросткового возраста. Лабильные подростки в детстве мало отличаются от остальных сверстников или наделены некоторой инфантильностью (гармонический инфантилизм). Астено‑невротический тип включает подростков, как правило, страдавших в детстве невропатией. Сенситивный тип формируется только в старшем подростковом возрасте — на пороге вступления в самостоятельную жизнь. Конформный тип также обнаруживается только начиная с подросткового возраста, когда опекаемое взрослыми детство сменяется стремлением к эмансипации и группированию со сверстниками. Естественно, все эти типы не были представлены в систематике Г. Е. Сухаревой, касающейся в основном детей и подростков до 14 лет.

В итоге далее нами описываются следующие типы психопатий и акцентуаций у подростков: 1) гипертимный, 2) циклоидный, 3) лабильный, 4) астено‑невротический, 5) сенситивный, б) психастенический, 7) шизоидный, 8) эпилептоидный, 9) истероидный, 10) неустойчивый, 11) конформный.

Паранойяльный тип в подростковом возрасте встречается чрезвычайно редко — он раскрывается на третьем‑четвертом десятке лет жизни, в период наступления полной социальной зрелости. Поэтому нами данный тип не описывается. Астено‑невротический и психастенический типы представлены кратко, преимущественно, как типы акцентуаций, на базе которых могут развертываться соответствующие неврозы.

 

Гипертимный тип

 

Сведения от родных свидетельствуют, что с детства гипертимные подростки отличаются большой подвижностью, общительностью, болтливостью, чрезмерной самостоятельностью, склонностью к озорству, недостатком чувства дистанции в отношении ко взрослым. С первых лет жизни они везде вносят много шума, любят компании сверстников и стремятся командовать ими. Воспитатели детских учреждений жалуются на их неугомонность. Однако лишь в очень редких случаях возбудимость в детстве бывает столь сильной, что заставляет обратиться к врачу.

Первые трудности могут выявиться при поступлении в школу. При хороших способностях, живом уме, умении все схватывать на лету обнаруживается неусидчивость, отвлекаемость, недисциплинированность. Учатся поэтому они очень неровно — то блеснут пятерками, то «нахватают» двоек. В пубертатном периоде двигательная возбудимость может сгладиться, но особенности характера выступают еще более ярко.

Главная черта гипертимных подростков — почти всегда очень хорошее, даже приподнятое настроение. Лишь изредка и ненадолго эта солнечность омрачается вспышками раздражения, гнева, агрессии. Причиной негодования обычно служит противодействие со стороны окружающих, стремление со стороны последних слишком круто подавить бурную энергию подростка, подчинить его чужой воле. Иногда поводом для раздражения становится сознание уж слишком явных собственных промахов и неудач. Вспышки раздражения и гнева учащаются и усиливаются в ситуации строго регламентированного дисциплинарного режима, который гипертимные подростки очень плохо переносят, а также, когда они оказываются в одиночестве, лишенные общества, широких контактов, возможности для чего‑либо применить свои силы.

Хорошее настроение гипертимных подростков гармонично сочетается с хорошим самочувствием, высоким жизненным тонусом, нередко цветущим внешним видом. У них всегда хороший аппетит и здоровый сон. Хотя спят они чаще немного, но по утрам встают бодрыми. При тяжелых физических нагрузках, недосыпании, напряженной ситуации, требующей активности, энергии, находчивости, они довольно долго сохраняют силы. Однако напряжение в сочетании с вынужденным бездельем переносится плохо. Акцелерация в отношении физического и полового развития обычно бывает ярко выражена, к 15‑16 годам нередко можно видеть вполне сформировавшуюся фигуру взрослого.

Специфически‑подростковые поведенческие реакции у гипертимов сильно выражены.

Реакция эмансипации бывает особенно отчетливой. В силу этого с родителями, педагогами, воспитателями легко возникают конфликты. К ним ведут мелочный контроль, повседневная опека, наставления и нравоучения, «проработка» в семье и на публичных собраниях. Все это обычно вызывает только усиление «борьбы за самостоятельность», непослушание, нарочитое нарушение правил и порядков. Стараясь вырваться из‑под опеки семьи, гипертимные подростки охотно уезжают в лагеря, уходят в туристские походы и т.п., но и там вскоре приходят в столкновение с установленными режимом и дисциплиной. Как правило, обнаруживается склонность к самовольным отлучкам, иногда продолжительным. Истинные побеги из дому у гипертимов встречаются нечасто. При этом они склонны подбивать кого‑либо из приятелей себе в попутчики. В побегах особенно выступает их неутомимость, способность не теряться в незнакомых местах, в необычных ситуациях, быстро устанавливать контакты, ловчить и изворачиваться при трудностях. Отношение к правилам и законам менее претерпевает влияние реакции эмансипации. Оно более определяется легкомыслием, чем намерением их нарушать. Проглядывается грань между дозволенным и запрещенным. Заманчивое предприятие оправдывает и «мелкие», с их точки зрения, нарушения законов и даже риск быть пойманным при явных правонарушениях.

Реакция группирования проходит не только под знаком постоянного тяготения к компаниям сверстников, но и стремления к лидерству в этих компаниях. Это стремление обнаруживается как только гипертимный подросток хоть немного ознакомился с обществом, куда попал. В отношении лидерства в неформальных группах сверстников гипертимы обычно достигают успеха. Их умение всегда быть впереди, бестрепетная готовность в любой момент в случае нужды оказать сопротивление, вступить в драку, рисковать, играть с опасностью, — все это признается сверстниками, нередко наделяющими их словечком «заводной парень». Они бывают на высоте и в организации развлечений, и в чрезвычайных ситуациях, где требуется быстрота, смелость и находчивость, и в обстановке трудового подъема, «аврала», «штурма», создающих благоприятную возможность для раскрытия положительных сторон их характера.

Однако в закрытом учреждении для подростков, со строгим режимом, ограниченностью новых контактов и необходимостью круглосуточного многодневного общения замкнутого круга лиц, слишком брызжущая энергия гипертимных подростков, их постоянное желание всюду встревать и везде командовать начинает тяготить сверстников, которые утрачивают симпатию к ним. Реагируя бурными вспышками на их же неугомонностью спровоцированные протесты других подростков, они могут постоянно создавать вокруг себя грозовую атмосферу и утрачивать лидерскую роль.

Неудержимый интерес ко всему вокруг делает гипертимных подростков неразборчивыми в выборе знакомств. Контакт со случайными встречными не представляет для них проблемы. Устремляясь туда, где «кипит жизнь», они порою могут оказаться в неблагоприятной среде, попасть в асоциальную группу. Всюду они быстро осваиваются, перенимают манеры, обычаи, поведение, одежду, модные «хобби». Однако энергия и эмоциональность не позволяют гипертимным подросткам замкнуться только в рамках интересов и жизни одной группы. Их живость побуждает обратить взор на многое, что происходит вокруг. Тем не менее с товарищами они с удовольствием отдаются развлечениям, выпивкам, даже сомнительным похождениям.

Гипертимные подростки склонны к групповым формам делинквентного поведения и нередко сами становятся вдохновителями правонарушений, на которые их толкает не только жажда развлечений или желание заполучить средства для удовольствий — элемент риска сам по себе также привлекателен для них.

Алкоголизация представляет для гипертимов серьезную опасность с подросткового возраста. Выпивают они в компаниях с приятелями. Предпочитают неглубокие эйфоризирующие стадии опьянения, но легко становятся на путь частых и регулярных выпивок. Если представится случай, могут проявить интерес к наркотикам, особенно к «модным» суррогатам, успокаивая себя мыслью, что «наркоманом от этого не станешь». И действительно, они долго удерживаются на уровне наркотизма, не достигающего степени наркомании.

Реакция увлечения отличается у гипертимных подростков богатством и разнообразием проявлений, но главное — крайним непостоянством хобби. Коллекции сменяются азартными играми, одно спортивное увлечение другим, один кружок на другой, мальчики нередко отдают мимолетную дань техническим увлечениям, девочки — художественной самодеятельности. При постоянном стремлении командовать сверстниками «лидерские хобби» (роль старост, физоргов, культоргов и т.п.) также надолго не увлекают. Официальное лидерство в формализованных группах, видимо, сопряжено не столько с командными функциями, сколько с необходимостью выполнения повседневной мелочной, кропотливой работы, требующей усидчивости и аккуратности. Такого рода труд всегда плохо дается гипертимным подросткам.

Аккуратность отнюдь не составляет их отличительной черты ни в занятиях, ни в выполнении обещаний, ни, что особенно бросается в глаза, в денежных делах. Рассчитывать они не умеют и не хотят, охотно берут в долг, отодвигая в сторону неприятную мысль о последующей расплате. Любят «шиковать», легко пускаются в сомнительные авантюры. Незаконная сделка, мелкая кража в их глазах нередко не носит характер серьезного поступка.

Реакции, связанные с формированием сексуального влечения, обычно проявляются достаточно ярко. Половое чувство рано пробуждается и бывает сильным, это толкает на ранние сексуальные связи. Хотя романтические увлечения и случаются, но обычно непродолжительны. Быстро возникает стремление вступить с объектом влюбленности в половую связь. Если это не удается, то влюбленность вскоре остывает, а влечение удовлетворяется посредством случайных знакомств. Онанизм, как правило, не минует мальчиков этого типа, не пренебрегают они и совместной мастурбацией со сверстниками. Но они не склонны к фиксации на этой форме сексуальной активности и ищут полноценных сношений. К транзиторному подростковому гомосексуализму и иным аномалиям влечения особой склонности не обнаруживается.

Всегда хорошее настроение и высокий жизненный тонус создают благоприятные условия для переоценки своих способностей и возможностей. Избыточная уверенность в своих силах побуждает «показать себя», предстать перед окружающими в выгодном свете, прихвастнуть. Последнее иногда накладывает истероидный отпечаток на поведение гипертимных подростков. Но им присуща искренность задора, действительная уверенность в собственных силах, а не натужное стремление «показать себя больше, чем есть на самом деле», как у настоящих истероидов. Лживость не является их характерной чертой, она может быть обусловлена необходимостью извернуться в трудной ситуации или зиждется на смешении собственных оптимистических представлений с реальной действительностью. Все новое — новые люди, новые места, новые предметы — живо их привлекает в силу искреннего интереса и желания применить свои силы, а не с целью только произвести впечатление. Взгляд на собственное будущее, как правило, полон оптимизма, даже при отсутствии к этому оснований. Неудачи способны вызвать бурную аффективную реакцию, но не выбить надолго из колеи.

Самооценка гипертимных подростков отличается достаточной искренностью. В случаях акцентуаций, не приводящих к выраженным нарушениям поведения, большинство черт характера подмечается правильно. Даже при декомпенсированных психопатиях сохраняется способность видеть главные гипертимные черты — хорошее настроение, общительность и т.п. Они подтверждают также, что плохо переносят одиночество, отмечают склонность рисовать свое будущее в радужных красках, страсть к приключениям и риску, привлекательность «первой роли» в опасной ситуации, свою неподатливость критическим замечаниям в свой адрес. Они сознаются в легкости, с которой они могут нарушить правила и законы для «интересных» и «заманчивых» дел, и в том, что задним числом упрекают себя в этом.

Добросовестно отмечаются некоторые черты, объединяющие с типом неустойчивых — выписки в веселых компаниях, прогулы с целью поразвлечься и т.п. Вместе с тем иногда выступает желание представить себя более конформным к окружению, чем это есть на самом деле. В особенности это касается сексуальных вопросов и отношений с родителями, но в какой‑то степени и других проблем. Например, «люблю одеваться как все» — частый ответ гипертимов при оценке отношений к одежде. Однако конформный тип подразумевает при этом наиболее устоявшиеся фасоны, а гипертимы — последнюю моду. В оценке денежных дел также проявляется намерение показать себя более «правильным», чем в действительности. Отвергается склонность бежать от неудач, хотя обычно это нередко случается.

Наши наблюдения показали, что в возрасте 14‑18 лет гипертимность как в виде акцентуации, так и в виде психопатии встречается довольно часто. Из 300 подростков мужского пола, госпитализированных в психиатрическую больницу, где была диагностирована психопатия или установлена акцентуация, 23% были расценены как представители гипертимного типа, У 2/3 госпитализированных была диагностирована психопатия, а остальная треть отнесена к акцентуациям характера. В общей популяции гипертимная акцентуация встречается также нередко.

В случаях, когда речь заходит о более тяжелых аномалиях характера — психопатиях, гипертимное ядро либо получает дополнительные напластования, делающие личность сходной с другими типами, либо весь тип подвергается существенной трансформации.

Гипертимно‑неустойчивый вариант психопатизации является наиболее частым. Здесь жажда развлечений, веселья, рискованных похождений все более выступает на первый план и толкает на пренебрежение занятиями и работой, на алкоголизацию и употребление наркотиков, на сексуальные эксцессы и делинквентность — в конечном итоге может привести к асоциальному образу жизни.

Ядро личности по‑прежнему остается гипертимным, и от представителей типа неустойчивых таких подростков всегда отличает и повышенный жизненный тонус, и оптимизм, и живой интерес к новому, и может быть более всего неугасающее стремление к лидерству, к роли вожака, заводилы, зачинателя самых рискованных авантюр.

Психопатизация по гипертимно‑неустойчивому типу нередко осуществляется по принципу психопатического развития, т.е. под влиянием окружающей среды. Решающую роль в том, что ца гипертимнои акцентуации произрастает гипертимно‑неустойчивая психопатия, обычно играет семья. Как чрезмерная опека — гиперпроекция, мелочный контроль и жесткий диктат, да еще сочетающийся с неблагополучием внутрисемейных отношений, так и гипоопека, безнадзорность могут служить стимулами к развитию гипертимно‑неустойчивой психопатии.

Гипертимно‑истероидный вариант встречается значительно реже. Йа фоне гипертимности постепенно вырисовываются истероидные черты. При столкновении с жизненными трудностями, при неудачах, в отчаянных ситуациях и при угрозе серьезных наказаний возникает и желание разжалобить других (вплоть до демонстративных суицидных действий), и произвести впечатление своей незаурядностью, и прихвастнуть, «пустить пыль в глаза». Возможно, в развитии этого типа также важнейшую роль играет среда. Воспитание по типу «кумира семьи», потакание прихотям в детстве, избыток похвал по поводу мнимых и действительных способностей и талантов, привычка всегда быть на виду, созданная родителями, а иногда и неправильными действиями воспитателей, обусловливает в подростковом периоде трудности, которые могут оказаться непреодолимыми.

Гипертимно‑аффективный вариант психопатизации отличается усилением черт аффективной взрывчатости, что создает сходство с эксплозивными психопатиями. Вспышки раздражения и гнева, нередко свойственные гипертимам, когда они встречают противодействие или терпят неудачи, здесь становятся особенно бурными и возникают по малейшему поводу. На высоте аффекта нередко утрачивается контроль над собой: брань и угрозы вырываются без всякого учета обстановки, в агрессии собственные силы не соизмеряются с силами объекта нападения, а сопротивление может достигать «буйного безумства». Все это обычно позволяет говорить о формировании психопатии возбудимого типа. Это понятие, нам представляется, подразумевает весьма сборную группу. Сходство гипертимной аффективности с эксплозивностью эпилептоидов остается чисто внешним: здесь присуща большая отходчивость, склонность легко прощать обиды и даже дружить с тем, с кем только что был в ссоре. Отсутствуют и другие эпилептоидные черты. Возможно, в формировании этого варианта психопатизации существенную роль могут играть не столь редкие у мальчиков гипертимного типа черепно‑мозговые травмы.

Четвертый вариант динамики обусловлен какими‑то эндогенными закономерностями. Речь идет о формировании на фоне предшествующей гипертимности последующей циклоидности. Этот вариант будет представлен при описании циклоидного типа.

 

Циклоидный тип

 

Как известно, этот тип был описан Кречмером и сперва стал широко использоваться в психиатрических исследованиях. П. Б. Ганнушкин включил в «группу циклоидов» четыре типа психопатов — «конституционально‑депрессивных», «конституционально‑возбужденных» (гипертимных), циклотимиков и эмотивно‑лабильных. Циклотимия им рассматривалась как тип психопатии. Однако в дальнейшем под этим понятием стали подразумевать относительно легкие случаи маниакально‑депрессивного психоза. Существование циклоидности за рамками этого заболевания было поставлено под сомнение. С 40‑х годов термин циклоидная психопатия исчез из психиатрических руководств. И лишь в редких современных работах циклоиды упоминаются как преморбидныи тип больных эндогенными психозами, причем они не дифференцируются от гипертимов.

Между тем существует особая группа случаев, когда циклические изменения эмоционального фона никогда даже не приближаются к психотическому уровню. Г.Е.Сухарева отметила, что такие непсихотические циклотимические колебания у подростков с наступлением зрелости могут полностью сгладиться. Подобные случаи, с нашей точки зрения, правомерно было бы рассматривать как циклоидную акцентуацию.

Наши исследования показали, что в подросковом возрасте можно видеть два варианта циклоидной акцентуации — типичные и лабильные циклоиды.

Типичные циклоиды в детстве ничем не отличаются от сверстников или чаще производят впечатление гипертимов. С наступлением пубертатного периода (у девочек это может совпасть с менархе) возникает первая субдепрессивная фаза. Ее отличает склонность к апатии и раздражительности. С утра ощущается вялость и упадок сил, все валится из рук. То, что раньше давалось легко и просто, теперь требует неимоверных усилий. Труднее становится учиться. Людское общество начинает тяготить, компании сверстников избегаются, приключения и риск теряют всякую привлекательность. Прежде шумные и бойкие подростки в эти периоды становятся вялыми домоседами. Падает аппетит, но вместо свойственной выраженным депрессиям бессонницы нередко наблюдается сонливость. Созвучно настроению все приобретает пессимистическую окраску. Мелкие неприятности и неудачи, которые обычно начинают сыпаться из‑за падения работоспособности, переживают крайне тяжело. На замечания и укоры нередко отвечают раздражением, порою грубостью и гневом, но в глубине души впадая еще в большее уныние. Серьезные неудачи и нарекания окружающих могут углубить субдепрессивное состояние или вызвать острую аффективную реакцию с суицидными попытками. Обычно лишь только в этом случае циклоидные подростки попадают под наблюдение психиатра.

У типичных циклоидов фазы обычно непродолжительны и длятся две‑три недели. Субдепрессия может смениться обычным состоянием или периодом подъема, когда циклоид снова превращается в гипертима, стремится в компании, заводит знакомства, претендует на лидерство и легко наверстывает упущенное в занятиях. Периоды подъема случаются реже, чем субдепрессивные фазы, и по выраженности бывают менее ярки. Лишь несвойственные им обычно рискованные шутки над старшими, да стремление везде и всюду острить бросается в глаза окружающим в эти периоды.

У циклоидных подростков имеются свои «места наименьшего сопротивления». Важнейшим из них, вероятно, является неустойчивость к коренной ломке жизненного стереотипа. Этим, видимо, объясняются присущие циклоидам затяжные субдепрессивные реакции на первом курсе высших учебных заведений. Резкое изменение характера учебного процесса, обманчивая легкость первых студенческих дней, отсутствие ежедневного контроля со стороны преподавателей, сменяющееся необходимостью усвоить в короткий период зачетно‑экзаменационной сессии гораздо больший, чем в школе, материал — все это ломает привитый предшествующим десятилетием учебный стереотип. Способность в период подъема на лету усваивать материал школьной программы здесь оказывается недостаточной. Упущенное приходится наверстывать усиленными занятиями, а в субдепрессивной фазе и это не приводит к желаемым результатам. Переутомление и астения затягивают субдепрессивную фазу, появляется отвращение к учебе и к умственной работе вообще.

Лабильные циклоиды, в отличие от типичных, во многом приближаются к лабильному (эмоционально‑лабильному или реактивно‑лабильному) типу. Фазы здесь гораздо короче — несколько «хороших» дней сменяют несколько «плохих». «Плохие» дни более отмечены дурным настроением, чем вялостью, упадком сил или неудовлетворительным самочувствием. В пределах одного периода возможны короткие перемены настроения, вызванные соответствующими известиями или событиями. Но в отличие от описываемого далее лабильного типа нет чрезмерной эмоциональной реактивности, постоянной готовности настроения легко и круто меняться от незначительных причин.

Подростковые поведенческие реакции у циклоидов как типичных, так и лабильных, обычно выражены умеренно. Эмансипационные устремления и реакции группирования со сверстниками усиливаются в период подъема. Увлечения отличаются нестойкостью — в субдепрессивные периоды их забрасывают, в период подъема находят новые или возвращаются к прежним заброшенным. Заметного снижения сексуального влечения в субдепрессивной фазе сами подростки обычно не отмечают, хотя, по наблюдению близких, сексуальные интересы в «плохие дни» гаснут. Выраженные нарушения поведения (делинквентность, побеги из дому, знакомство с наркотиками) мало свойственны циклоидам. К алкоголизации в компаниях они обнаруживают склонность в периоды подъема.

Суицидальное поведение в виде аффективных (но не демонстративных) попыток или истинных покушений возможны в субдепрессивной фазе.

Самооценка характера у циклоидов формируется постепенно, по мере того, как накапливается опыт «хороших» и «плохих» периодов. У подростков этого опыта еще нет и поэтому самооценка может быть еще очень неточна.

Циклоидная акцентуация, как указывалось, лишь изредка попадает под наблюдение психиатра. Однако среди здоровых подростков ее удается выявить в 2‑5%. Причем из них половина может быть отнесена к типичным, а другая половина — к лабильным циклоидам.

 

Лабильный тип

 

Этот тип наиболее полно описан под разными наименованиями «эмоционально‑лабильный», «реактивно‑лабильный» или «эмотивно‑лабильный». В систематике психопатий у Г. Е. Сухаревой этот тип отсутствует. Однако в описанной ею картине «общего» или «гармоничного» инфантилизма содержатся почти все свойственные лабильному типу признаки. При этом добавляется, что с возрастом детский инфантилизм может сгладиться, но остается реактивная лабильность. Как известно, проблема взаимоотношения инфантилизма и психопатий с давних пор привлекает внимание. Наиболее рациональной нам представляется точка зрения на инфантилизм, в том числе и на общий, гармоничный, как на основу, на которой могут формироваться разные типы психопатий.

В детстве лабильные подростки, как правило, особенно не выделяются среди сверстников. Лишь у некоторых обнаруживается склонность к невротическим реакциям. Однако почти у всех детство наполнено инфекционными заболеваниями, вызываемыми условно патогенной флорой. Частые ангины, непрерывные «простуды», хронические пневмонии, ревматизм, пиелоциститы, холециститы и др. заболевания, хотя протекают и не в тяжелых формах, но склонны принимать затяжное и рецидивирующее течение. Возможно фактор «соматической инфантилизации» играет важную роль во многих случаях формирования лабильного типа.

Главная черта лабильного типа — крайняя изменчивость настроения. В этом его существенное отличие от сходного по названию типа «неустойчивых», при котором основной дефект падает на волевую сферу. Как известно, изменчивость настроения вообще свойственна подростка. В какой‑то мере все они наделены эмоциональной лабильностью. Поэтому диагностика этого типа в подростковом возрасте представляет трудную, но все же выполнимую задачу. Можно говорить о намечающемся формировании лабильного типа в случаях, когда настроение меняется слишком часто и чрезмерно круто, а поводы для этих коренных перемен бывают ничтожными. Кем‑то нелестно сказанное слово, пошедший дождь, оторвавшаяся от костюма пуговица способны погрузить в унылое и мрачное расположение духа при отсутствии каких‑либо серьезных неприятностей и неудач. В то же время какая‑нибудь приятная беседа, интересная новость, мимолетный комплимент, удачно к случаю одетый костюм, услышанные от кого‑либо, хотя и малореальные, но заманчивые перспективы могут поднять настроение, даже отвлечь от действительных неприятностей, пока они снова не напомнят чем‑либо о себе. При психиатрическом осмотре во время откровенных и волнующих бесед, когда приходится касаться самых разных сторон жизни, на протяжении получаса можно видеть не раз готовые навернуться слезы и вскоре радостную улыбку.

Настроению присущи не только частые и резкие перемены, но и значительная их глубина. От настроения данного момента зависит и самочувствие, и аппетит, и сон, и трудоспособность, и желание побыть одному или только вместе с близким человеком или же устремиться в шумное общество, в компанию, на люди. Соответственно настроению и будущее то расцвечивается радужными красками, то представляется серым и унылым, и прошлое предстает то как цепь приятных воспоминаний, то кажется сплошь состоящим из неудач, ошибок и несправедливостей. Одни и т.е. же люди, одно и то же окружение кажутся то милым, интересным и привлекательным, то надоевшим, скучным и безобразным, наделенным всяческими недостатками.

Маломотивированная смена настроения иногда создает впечатление о поверхности и легкомыслии. Но это суждение не соответствует истине. Представители лабильного типа способны на глубокие чувства, на большую и искреннюю привязанность. Это прежде всего сказывается в их отношении к родным и близким, но лишь к тем, от кого они сами чувствуют любовь, заботу и участие. К ним привязанность сохраняется несмотря на легкость и частоту мимолетных ссор.

Не менее свойственна лабильным подросткам и преданная дружба. В друге они стихийно ищут психотерапевта. Они предпочитают дружить с тем, кто в минуты грусти и недовольства способен отвлечь, утешить, рассказать что‑нибудь интересное, приободрить, убедить, что «все не так страшно», но в то же время в минуты эмоционального подъема легко откликнуться на радость и веселье, удовлетворить потребность сопереживания.

Лабильные подростки весьма чутки ко всякого рода знакам внимания, благодарности, похвалам и поощрениям — все это доставляет им искреннюю радость, но вовсе не побуждает к заносчивости или самомнению. Порицания, осуждения, выговоры, нотации глубоко переживаются и способны вторгнуть в беспросветное уныние. Действительные неприятности, утраты, несчастья лабильные подростки переносят чрезвычайно тяжело, обнаруживая склонность к реактивным депрессиям, тяжелым невротическим срывам.

Реакция эмансипации у лабильных подростков выражена весьма умеренно. Им хорошо в семье, если они чувствуют там любовь, тепло и уют. Эмансипационная активность проявляется в виде коротких вспышек, обусловленных капризами настроения и обычно трактуемых взрослыми как простое упрямство. Однако реакция эмансипации становится более постоянной и направленной, если ее подогревает неблагоприятная семейная ситуация. Тяга к группированию со сверстниками также подчинена изменениям настроения: в хорошие минуты лабильные подростки ищут компании, а плохие — избегают общений. В группе сверстников они не претендуют на роль вожака, а более ищут эмоциональных контактов; охотно довольствуются положением любимца и баловня, которого опекают и защищают более стеничные приятели.

Реакция увлечения лабильных подростков обычно ограничивается типами хобби, обозначенными нами, как информативно‑коммуникативный и эгоцентрический. Им чужд и опьяняющий азарт игр, и скрупулезная дотошность коллекционирования, и настойчивое совершенствование силы, ловкости, умений, и высоты утонченных интеллектуально‑эстетических наслаждений. Тем более они не претендуют на лидерство. Общение с товарищами, художественная самодеятельность, да еще некоторые домашние животные (большей частью собственная собака) относятся к тому роду увлечений, которые дают легкий отток эмоциональной энергии, наполняющей их в момент перепадов настроения. Но ни одно из хобби не длится слишком долго и скоро сменяется другим.

Сексуальная активность обычно ограничивается флиртом и ухаживаниями, а влечение остается малодифференцированным, вследствие чего возможно отклонение на путь транзиторного подросткового гомосексуализма. Но чрезмерных сексуальных эксцессов лабильные подростки всегда стараются избежать.

Самооценка отличается искренностью. Лабильные подростки хорошо знают особенности своего характера, знают, что они — «люди настроения» и что от настроения у них все зависит. Отдавая отчет в слабых сторонах своей натуры, они не пытаются что‑либо скрыть или затушевать, а как бы предлагают окружающим принимать их такими, какие они есть. В том, как относятся к ним окружающие, они обнаруживают удивительно хорошую интуицию — сразу, при первом контакте чувствуя кто к ним расположен, кто безразличен, а в ком таится хоть капля недоброжелательности или неприязни. Ответное отношение возникает незамедлительно и без попыток его утаить.

Степень выраженности эмоциональной лабильности в подростковом возрасте обычно не превышает уровня явной акцентуации. Под наблюдение психиатра случаи лабильной акцентуации подпадают, когда психические травмы или трудная обстановка вызывают острые аффективные реакции (иногда с суицидным поведением), реактивные депрессии, тяжелые невротические состояния. В фокусе внимания обычно оказываются сами эти реакции и вызвавшие их травмы, а личность, особенности характера, обуславливающие легкость подобных срывов, нередко остаются в тени. Именно поэтому эмоционально‑лабильный тип Шнейдера‑Ганнушкина не получил распространения как рабочий термин в психиатрической практике, несмотря на яркость описаний и частоту, с которой этот тип встречается.

Лабильно‑истероидный вариант. В описании лабильного типа можно увидеть черты сходства с другими типами. Богатая эмоциональность, хорошая интуиция, некоторый эгоцентризм, точнее — любовь внимания к себе, излюбленные «хобби» объединяют лабильных подростков с истероидными. Но искренность в отношении к себе и к окружающим, отсутствие нарочитой демонстративности в поведении, способность к теплой привязанности отличает их от истероидов. Лабильным подросткам свойственна также гораздо лучшая самооценка характера. И у лабильных, и у истероидных подростков приходится также встречать склонность к фантазированию. Но фантазии лабильных подростков лишены упоительно‑авантюрной жилки, намерения обратить своими выдумками на себя все взоры окружающих, выставить исключительность своей особы. Это — фантазии более романтические, это — скорее идиллические мечты о свершении надежд, о безмятежном счастье и радости всегда и везде и для себя, и для своих близких.

Тем не менее в некоторых случаях истероидные черты бывают выраженными и, главное, под действием психических травм и с трудных ситуациях аффективные реакции и реактивные состояния приобретают отчетливый истерический оттенок. Подобные случаи расценивались нами, как смешанный лабильно‑истероидный тип.

Лабильно‑аффективный вариант. Как указывалось, степень выраженности лабильного типа в подростковом возрасте обычно ограничивается акцентуацией и лишь изредка достигает психопатии. Лишь иногда психопатизация идет по пути усиления эмоциональной лабильности до аффективной взрывчатости. Обычно такие случаи попадают в сборную группу возбудимых психопатов. Действительно, аффективные вспышки здесь нередко возникают по ничтожному поводу, но они быстро истощаются. В аффекте не бывает склонности к агрессии. Постоянная смена настроения резко сказывается на всем поведении, проявляясь неусидчивостью, несобранностью, отвлекаемостью, быстрой сменой интересов. От всего этого страдает учеба, возникают постоянные конфликты как со старшими, так и со сверстниками. Кроме того, обычно отсутствует способность к правильной самооценке, присущая лабильной акцентуации критичность в отношении своего характера. В поведении также нередко обнаруживаются некоторые черты неустойчивого типа.

Другие варианты лабильного типа. Часть представителей эмоционально‑лабильного типа занимает положение, близкое к типу циклоидному. У них наблюдается фазность в колебаниях настроения: чередуются «хорошие» и «плохие» дни. Нами подобные случаи рассматривались, как вариант циклоидного типа — «лабильные циклоиды». Нами отмечено также, что эмоциональная лабильность нередко сочетается с сенситивностью. Возможно, лабильность может служить одним из фонов для последующего формирования сенситивного типа (см. сенситивно‑лабильный вариант при описании сенситивного типа).

Лабильно‑циклоидный вариант ограничивается рамками акцентуации, лабильно‑истероидный и сенситивно‑лабильный могут достигать степени психопатии, при этом особенно усиливаются именно истероидные или сенситивные черты. Таким образом, на базе лабильности мы сталкиваемся с тремя типами психопатизации: лабильно‑аффективным, лабильно‑истероидным и сенситивно‑лабильным.