Г) Распределение типов строения тела по группам: циркулярной и шизофренической

 

Прежде чем перейти к более тонкой диагностике строения головы и поверхности тела, следует дать обзор того, как выражаются в цифрах типы строения тела циркулярной и шизофренической групп.

Следует отметить, что, само собой разумеется, не существует резкой границы между отдельными типами, и, следовательно, отнесение пограничных случаев к той или иной группе не может быть точным. У циркулярных случаи с несомненным преобладанием пикнических структурных элементов мы выделили в отдельную рубрику (58 случаев). Остальные 14 — это смешанные варианты, которые обнаруживают явные пикнические симптомы строения тела, но вместе с тем и сильные гетерогенные налеты, например пикнически‑атлетические (5 случаев) и пикнически‑астенические смешанные картины. У шизофреников астенически‑атлетические смешанные формы мы также рассматриваем особо. Некоторые черты других типов в деталях строения мы, разумеется, сможем установить в большом количестве «чистых» случаев. Им следует уделить должное внимание; в связи с наследственностью, характерологией и психотическим построением симптомов они могут быть весьма интересны. В общем статистическом обзоре они не играют никакой роли.

 

Таблица

Строение тела и психическая предрасположенность

 

 

 

Картина, которую дает таблица, является показательной и имеет большое биологическое значение. Разумеется, нельзя полагаться на абсолютные цифровые данные. Надо считаться с пограничными случаями и возможностью проникновения ошибок из экзогенных факторов.

Мы находим у циркулярных больных среди большого числа смешанных и неясных картин значительное преобладание пикнических типов строения тела, с одной стороны, при слабом участии классически выраженных астенических, атлетических и диспластических форм тела — с другой.

Напротив, у шизофреников мы находим среди известного числа гетерогенно‑смешанных и неясных картин явное преобладание астенических, атлетических и диспластических типов (или их комбинаций), с одной стороны, при слабовыраженном участии классических пикнических форм тела — с другой.

Следовательно, мы можем сделать выводы, что:

между психической предрасположенностью к маниакально‑депрессивным заболеваниям и пикническим типом строения тела существует ясное биологическое родство;

между психической предрасположенностью к шизофрении и строением тела астеников, атлетиков и некоторых диспластиков существует ясное биологическое родство;

напротив, существует незначительное родство между шизофренией и пикническим типом строения тела, с одной стороны, и циркулярным психозом и астенически‑атлетически‑диспластическим типом строения тела — с другой.

 

 

Циклоидные темпераменты

 

Шизоидом или циклоидом мы называем колеблющиеся между здоровьем и болезнью патологические личности, которые отражают в легкой степени основные симптомы шизофренического и циркулярного психоза; такие шизоидные и циклоидные типы прежде всего встречаются в препсихотическом периоде самих душевнобольных, а затем среди их близких и кровных родственников. Обе группы дают прочную основу для нашего описания. Раз мы их установили, то имеем право называть шизоидами и циклоидами такие патологические личности, которые по своему телесному и психическому габитусу совпадают с ними, хотя соответствующий психоз в ближайшем поколении отсутствует.

Менее ясным представляется облик типов личности циркулярных. В случае, где встречались описания таких людей, нам часто не удавалось ясно выделить существенное содержание циклоидных темпераментов, скорее мы находили его сильно смешанным с иного рода элементами — с шизоидными и другими дегенеративными чертами, с налетами, которые мы, разумеется, довольно часто обнаруживаем в отдельном случае наследственности и препсихозе маниакально‑депрессивных; при этом, при сравнении многочисленных характерологических серий случаев, они не выглядели типичными.

Прежде всего, пока отсутствует широкое характерологическое связующее звено между тем, что называют гипоманиакальным и конституционально‑депрессивным темпераментами; не существует описания людей, стоящих между гипоманиакальным и депрессивным настроениями, поскольку они находятся в связи с циркулярной формой; не строго выделены черты темперамента, общие для гипоманиакальных и депрессивных и, таким образом, для всей циркулярной формы. Если даже легко бросающийся в глаза гипоманиакальный тип изображен не очищенным от всех гетерогенных элементов, то особые трудности начинаются при определении понятия «конституциональное расстройство настроения». Прежде всего мы должны попытаться приблизительно охарактеризовать те расстройства настроения темперамента, которые ближе к циркулярным формам, в противовес тем, которые более склонны к шизофрении.

 

Диатетическая пропорция

 

При этом для маниакально‑депрессивных пациентов обнаружились следующие признаки темперамента как самые частые и постоянно возращающиеся:

1) общительный, добросердечный, ласковый, душевный;

2) веселый, остроумный, живой, горячий;

3) тихий, спокойный, впечатлительный, мягкий. Для наглядности ве признаки мы разделили на три

группы. Первая объединяет до некоторой степени основные черты циклоидного темперамента, которые постоянно возвращаются, как в маниакальном, так и в депрессивном состоянии, и придают веселости и мрачности оттенок, характерный именно для циклоидного человека. Люди с маниакально‑депрессивным психозом преимущественно общительны, добродушны, с ними легко иметь дело, они понимают шутку и приемлют жизнь такой, какова она есть. Они естественны и откровенны, быстро вступают в приятельские отношения с другими, в их темпераменте есть что‑то мягкое и теплое.

Это совершенно соответствует тому, что мы наблюдаем и у циркулярных больных; известно, что возбужденные маньяки в общем отличаются детским добродушием, доверчивостью и уступчивостью: они скорее производят беспорядок, чем совершают грубое насилие; циркулярные больные редко причиняют серьезное зло кому‑либо, быстро вспыхивают, но сейчас же становятся опять хорошими, нечасто на них можно обидеться. И типичные чистые депрессивные из циркулярных имеют в своем настроении нечто мягкое. В тех случаях, где течение душевных процессов не очень затруднено высокой степенью задержки, можно с ними вступить в душевный контакт и иногда, несмотря на все их отчаяние, сказать им что‑нибудь приятное; они испытывают потребность в одобрении и, при стихающей задержке, в желании высказаться; если приближается выздоровление, они скромны, ласковы и благодарны. Пациенты, у которых преобладает задержка, часто и особенно сильно жалуются на недостаток теплого, душевного чувства к людям и к вещам; это признак того, что именно данное чувство составляет их жизненный элемент. Несмотря на это субъективное ощущение задержки, они при объективном наблюдении наряду с шизофрениками производят впечатление обходительных и душевно теплых.

Наряду с общительными натурами мы находим среди циклоидов, особенно с депрессивной окраской, обходительных отшельников, людей немножко тяжеловесных, спокойных, живущих созерцательной жизнью. Их отличает от соответствующих шизоидов отсутствие какой‑либо внутренней антипатии или враждебного нежелания общаться с людьми, но этим отшельникам свойственна известная мрачность, иногда также боязливость и склонность к чувствам недостаточности. Если с ними пытаются войти в общение, то они бывают ласковы, естественны и доступны, в большинстве своем посещают определенный тихий трактир, имеют узкий круг знакомых и друзей, с которыми приятно проводят время.

Важное значение имеет тот факт, что конституционально‑депрессивные, т.е. люди, у которых печальное настроение постоянно стоит на первом плане, не так уж часто встречаются среди представителей маниакально‑депрессивного психоза. Можно было бы из нашего циркулярного материала составить серию типичных гипоманиакальных темпераментов гораздо скорее, чем собрать ряд конституционально‑депрессивных, несмотря на то, что швабы представляют собой особенно мрачных тип людей. Если мы предложим родственникам людей, склонных к периодическим депрессиям, рассказать об их личности вне психоза, то не получим вначале указания, что больной бывал постоянно в дурном и подавленном настроении; в лучшем случае родные дают негативную формулировку: он никогда не мог радоваться так, как другие; часто они говорят: он тих и спокоен, он все близко принимает к сердцу, у него мягкая душа. Если мы прямо спросим о его настроении, то нам скажут: он в обычное время дружелюбен, его любят, он не угрюм, понимает юмор, смеется вместе с другими, иногда и сам острит. Но он легко начинает плакать, уже мелочи его волнуют, и при печальных обстоятельствах он печалится дольше и глубже других. Следовательно, такие люди не сами по себе печальны, они лишь легче откликаются на печальные события. Но особенно характерно следующее. На тяжелых ответственных постах, при опасных положениях, при неприятных ситуациях, при неожиданном крахе в делах они не становятся нервными, раздражительными, угрюмыми, как средние люди и особенно многие шизоиды, а делаются печальными. Все представляется им в мрачном свете и стоит перед ними как непреодолимое препятствие.

Следовательно, люди этого типа обладают мягким, способным к глубоким сомнениям темпераментом. Настроение колеблется здесь между веселостью и печалью, но в сторону веселости не так сильно и часто, как в сторону печали. В типичных случаях колебания в иной плоскости (нервной раздражительности) слабо выражены, так как и на эмоциональные воздействия, которые лежат в этом направлении, они реагируют преимущественно не так, а своим типичным, преформированным симптомокомплексом: печалью и чувством задержки.

То же самое, но в обратном порядке мы наблюдаем при частых гипоманиакальных темпераментах. Не только гипоманиакальное настроение является особенно лабильным и отклоняется в сторону депрессии, но и многие из этих веселых натур, если с ними ближе познакомиться, всегда имеют в глубине существа мрачный уголок. «Во мне постоянно таилась частичка этого», — сказал мне всегда ранее веселый мужчина, который лишь в старости заболел депрессией. Мать Гете, имея веселый маниакальный темперамент, строго запрещала своим слугам сообщать ей что‑нибудь неприятное; ее душа сильно нуждалась в искусственной защите.

Поэтому мы не должны циклоидных людей называть просто гипоманиакальными или депрессивными. Многие гипоманиакальные таят в себе небольшой депрессивный компонент, а у большинства циклоидных меланхоликов есть налет юмора. Гипоманиакальная и меланхолическая половины циклоидного темперамента сменяют друг друга, переплетаются между собой в каждом отдельном случае в различнейших комбинациях. Это отношение, при котором в циклоидной личности сочетаются гипоманиакальные и мрачные черты темперамента, мы называем диететической пропорцией или пропорцией настроения.

Гипоманьяк вспыльчив. Это человек, которого гнев освежает, он быстро вспыхивает и тут же становится добрым. Гипоманьяк не может держать язык за зубами; если ему что‑нибудь неприятно, лицо его краснеет, он тут же высказывает свое мнение. Он н создан для того, чтобы таить в себе недовольство и нести его в сердце с нежным чувством и со скорбью; поэтому такой человек ничего не оставляет в себе: скрытность, интриги и обидчивость ему чужды. Если пронесся гром, то всякое дурное настроение исчезает и остается только освежающее чувство облегчения. О типично гипоманиакальном человеке мы не вправе говорить, что он не бывает печален, скорее, он никогда не бывает нервен. «Я не знаю, что такое нервы, у меня лошадиная натура». Это любимые выражения гипоманиакальных темпераментов. И действительно, они не знают ни утомления, ни раздражительности и напряжения нервов.

Это согласуется с тем, что мы раньше сказали о чисто депрессивных темпераментах. В неприятных ситуациях циклоидный человек становится печальным или вспыльчивым, но отнюдь не нервным, в равной степени в борьбе его (гипоманиакального, а также депрессивного) нет эмоций холодной строгости, уязвляющей обидчивости и резкой враждебности. Разумеется, мы не хотим сказать (и это относится mutatis mutandis ко всем нашим анализам), что никогда не встречаются нервные циркулярные; но должны отметить, что в среднем при анализе больших характерологических серий нервозность не оказывается наиболее яркой чертой характера циклоидных людей.

Большинство циклоидов отличает отзывчивая эмоциональная сфера, которая содержит в себе все оттенки и переходы сангвинического, живого темперамента гипоманиакальных й устойчивого теплого чувства более мрачных натур. Темперамент циклоидов колеблется в глубоких, мягких, закругленных волнах настроения между веселостью и грустью, у одних это протекает быстро и мимолетно, у других — долго и обстоятельно. Только центр подобных колебаний у одних направлен к гипоманиакальному, у других — к депрессивному полюсу.

Циклоидные люди отличаются душевностью. Слово «душевность» (Gemuth) или, лучше, «добродушие» (Gemuthlichkeit) выражает собою общее для большинства таких натур при всем различии их настроений: мягкий, теплый, добросердечный, естественно откликающийся на радости и горе темперамент. Слово «юмор» родственно этому. Мы встречаем юмор при среднем типе циклоидных темпераментов, когда способность к смеху с гипоманиакальной стороны сочетается с душевной глубиной с депрессивной стороны.

 

Социальная установка

 

Темперамент циклоидов определяет характер их социальной установки, на что уже было указано. Они имеют потребность высказаться, высмеяться и выплакаться, ближайшим естественным путем стремятся к тому, что приводит их душу в адекватное движение, радует и облегчает ее, — к общению с людьми. Всякий раздражитель настроения находит в них отклик: отсутствуют тормозящие моменты, заранее готовые мнения. Они могут в настроении момента слиться со средой, тотчас же принять участие и свыкнуться со всем. Каждая мелочь, каждый предмет окрашивается их теплым чувственным тоном. «С благодарностью и любовью» относятся они к жизни. Конечно, только вне депрессивных настроений. Поэтому средний циклоид в своем обычном состоянии общителен, человеколюбив, реалистичен и легко приспосабливается к окружающему. Так как темперамент сливается со средой, то у человека нет никакого резкого противоречия между «я» и внешним миром, нет принципиального отрицания последнего, нет желания корригировать мир по твердо установленным положениям, нет трагически заостренного конфликта, но есть жизнь в вещах, слияние с вещами, спайка с жизнью, сочувствие и сострадание.

То, что называют у маниакального эгоизмом, имеет всебе нечто детски‑наивное, которое находит свой настоящий прототип в чрезмерной радости награждать другими подарками и доставлять им удовольствие. Это гипоманиакальное чувство собственного достоинства не заключает в себе резкого противоположения между собственной личностью и враждебным или безразличным внешним миром, но требует жизни для себя и дает жить другим; здесь полная удовлетворенность самим собой и миром, почти странная убежденность в ценности и правах своей собственной индивидуальности.

Эта реалистическая настроенность циклоидов, естественное слияние с данными людьми и обстановкой в зависимости от притяжения к депрессивному или гипоманиакальному полюсу имеет несколько различную окраску. Гипоманиакальный — это подвижный человек, постоянно подпадающий под влияния настроения и среды. Он радуется всякому новому лицу и сразу становится его другом. Склонность к известному материалистическому образу мышления: наслаждениям, любви, пище и вину, естественному приятию всех прекрасных даров жизни — не только совершенно ясна у гипоманиакального, но ее можно характерологически проследить через циклоидные типы вплоть до депрессивной сферы, где мы их вновь встречаем среди известного сорта уютно‑меланхоличных старых любителей выпить. Кроме того, эта реалистическая отзывчивость к другим людям приобретает этическую углубленность у депрессивных: она проявляется как неморализующее умение понимать особенности других, добродушная скромность, которая делает мрачных циклоидов столь приятными при личном общении.

Эта способность растворяться в реальной среде и сопереживать ее теснейшим образом связана с другой типичной чертой характера. Циклоиды не являются людьми строгой последовательности, продуманной системы и схемы. Сказанное касается всех оттенков. При быстром темпе гипоманиакального это свойство принимает форму постоянно изменяющегося непостоянства. Но и среди спокойных лиц среднего типа, и среди мрачных мы встречаем группу людей, с которыми можно добродушно беседовать, и они, несмотря на всю совестливость, склонны к уступчивости и компромиссам. Это практики, которые раньше знакомятся с человеком и реальными возможностями, а затем уже считаются с принципом. Любопытно, что данная черта характера обнаруживается также при маниакальных и депрессивных психозах. Известна бедность циркулярных бредовыми идеями. Ни маниакальный, ни депрессивный не создают в типических случаях бредовую систему с последовательным ходом мыслей и методическим сочетанием их. Без долгих размышлений содержание представлений приобретает у них окраску печали или веселья, так возникают несколько простых идей обеднения и греховности или мимолетные идеи величия. Настроение — это все, размышление не играет здесь никакой роли.

Поэтому мы встречаем у циклоидов много радости в работе, текучей практической энергии, но у них нет твердой, непреклонной, решительной активности известных шизоидных темпераментов. Лишь в редких случаях мы наблюдаем у циклоидов сильное честолюбие. У гипоманиакальных влечение к труду и самомнение значительно больше, нежели сильное стремление к высоким идеалам. Вообще, качества, основанные на интрапсихических напряжениях, все эксцентричное, фанатическое чуждо чистым циклоидам. В этом их сила и слабость.

Несомненно, в связи с описанной структурой характера стоит тот факт, что среди препсихотических типов личности циркулярного круга ассоциальные качества довольно редки. Названия «деятельный», «экономный», «солидный» и, прежде всего, «прилежный» относятся к самым частым характеристикам нашего материала. Нередко даже восхваляют громадную работоспособность натур с гипоманиакальной окраской. Выражения «суетлив, деятелен, предприимчив» характеризуют такую работу; тем не менее следует подчеркнуть, что бестактность и беспощадность, смелые, необдуманные предприятия хотя и встречаются у гипоманиакального, но поступки уголовного характера и тяжелые асоциальные действия мы находим у них довольно редкое особенно если психические свойства не достигли степени душевного расстройства. В отдельных случаях влечение к пьянству, расточительности, эротическая распущенность становятся опасными для их личного благополучия. Все‑таки, игнорируя некоторые соображения морального свойства, надо сказать, что большинство гипоманиакальных темпераментов, поскольку они не выходят из рамок характерологического, социально вполне пригодны, а одаренные люди среди них даже резко возвышаются над средним уровнем.

В нашем материале мы находим много примеров, когда гипоманьяки, которых надо прчислить к очень «легкомысленному» типу, в определенных профессиях (купцы, ораторы, журналисты и т.п.) имели удивительный успех и пользовались большой популярностью. Из их положительных качеств надо прежде всего указать на неутомимую работоспособность и радость в труде, не энергичность, находчивость, порыв, смелость, обходительность, приспособляемость, беспристрастие, умение обращаться с людьми, богатство идей и способность быстро схватывать конъюнктуру. Будет ли действовать гипоманьяк полно— или малоценно в социальном смысле, зависит прежде всего от компенсирующего сочетания в наследственном предрасположении гипоманиакального элемента с другими свойствами характера, а также, разумеется, от воспитания, от подходящих товарищей по работе, которые дополняют неустойчивого воителя жизни и ослабляют его отрицательные стороны, его склонность к поверхности, бестактность, непостоянство, переоценку самого себя и отважность.

И среди депрессивных мы находим необычайно прилежных работников. Об энергичных практиках среднего типа мы позже поговорим. Темпераменты с депрессивной окраской не могут быть вождями и организаторами вследствие своей рассудительности, мягкости и впечатлительности, но они великолепно исполняют свои обязанности как чиновники и уполномоченные, а в спокойные периоды даже на ответственных постах. Уже на первой своей службе, благодаря добросовестному отношению к делу, солидности, спокойствию, практичности, а также добросердечию, обходительному отношению с людьми и личной привязанности, они становятся всеми любимыми, уважаемыми, незаменимыми руководителями дела. Мне приходилось видеть несколько таких типов. Если они неожиданно попадают в беспокойную, необычную, ответственную ситуацию, то быстро теряют мужество, мысль и энергию и даже заболевают типичной депрессией с задержкой, что мне пришлось наблюдать в революционное время срди фабрикантов и чиновников. Таким был машинист М., добросовестный, преданный делу человек, который не мог справиться со своими обязанностями, когда в плохих паровозах военного времени медные части заменили железными. Несмотря на старания и осторожность, постоянно обнаруживались дефекты. Когда случались такие вещи, он, при своей исключительной добросовестности, не мог как следует спать и есть. В железнодорожных мастерских он успокоился, но, когда ему вновь пришлось вести поезд с плохим паровозом, заболел типичной депрессией. Подобные типы в качестве сельских священников или уважаемых ремесленников представляют собою необычайно симпатичные и деятельные фигуры. Среди депрессивных темпераментов мы встречаем нередко религиозных. В своей набожности, как и по характеру вообще, они мягки, душевны, сердечны, эмоциональны, глубоко верующи, но без ханжества и педантизма, скромны и терпимы к инакомыслящим, без сентиментальности, фарисейства и излишнего морализма.