«Основным принципом работы комиссии было установить самую низкую урожайность и гибель посева, и мне даже известны такие случаи, когда комиссия предупреждала коммуны и артели, чтобы они не ошиблись нечаянно и лучше всего сами давали урожайность низкую…
Были и такие моменты, когда комиссия предлагала посевы скосить на сено, вынося на этот счет акт о гибели таковых, так по коммуне “Свобода” было предложено скосить до 300 га озимой пшеницы, однако коммуна этого не сделала, а при уборке урожая с этих “окончательно погибших” посевов собралось в среднем по полтора центнера с гектара».
У председателя даже вышел спор с комиссией: он доказывал, что ячмень даст по 10 ц с гектара, а комиссия его разубеждала. И прав все же оказался председатель. А 10 центнеров, между прочим – это больше 60 пудов.
С фондами тоже получалось интересное дело. В том же колхозе «Свобода» под свинотоварную ферму забронировали площадь в размере 287 га, которую следовало сдать под охрану заведующему СТФ. Из-за этого хлеба вышел жуткий скандал: председатель не подчинился распоряжению и вместо того, чтобы кормить свиней, выполнил план хлебозаготовок. Все тот же товарищ Пригода заявил открытым текстом: «Наше дело перед вами ставить вопрос о выполнении плана хлебозаготовок, а ваше дело посчитать и доказывать, что выполнить план нет возможности, а фонды не смейте трогать, а то отдам под суд…»
Более того, в июне, когда выделяли фонды для прокорма свиней, это делали из расчета, что к концу года их будет в наличии 6240 голов. Однако в июне свиней было всего 2 тысячи, и к концу года их, в лучшем случае, стало бы раза в полтора больше, то есть три тысячи. Если бы колхоз выполнил задание района, то на каждую свиную голову приходилось бы 1,67 га зерновых культур, что даже при небольшой урожайности в 8 ц с га составило бы 13, 3 ц, тогда как норма на одну свинью – не больше 700 кг. Как видим, зерна оставлено в два раза больше, чем требуется. Но когда зоотехник предложил обменять лишний ячмень на семенную пшеницу для сева (выполненного на 56% из-за отсутствия семян), его отругали и запретили впредь разбазаривать фонды.
И как это прикажете понимать?
Не отставали в высоком искусстве саботажа и прочие руководители. Председатель контрольной комиссии товарищ Ордельян приехал в артель «Червона перемога» и предложил членам артели разобрать по дворам колхозный скот – вместо того, чтобы агитировать за сохранение колхоза. Те и разобрали – начальство велит! А это уже припахивает 58-й политической статьей.
После такого рассказ о художествах директора МТС уже встречаешь с радостью – банальный вымогатель, невесть как затесавшийся в компанию саботажников. МТС обслуживала только те хозяйства, которые в порядке встречной любезности давали станции продукты. Но это уже совершеннейшие мелочи.
Ореховский район – случай далеко не единичный, В 1933 году грянул колоссальный скандал, связанный с Одесским зернотрестом. В общем-то, все то же самое: преуменьшение урожайности, якобы погибшие посевы, но уже в областном масштабе. И цифры посолиднее: только за счет жульнических махинаций план хлебосдачи уменьшен на 17,5 тыс. центнеров, скрыто около 1 тысячи га посевов.
А вот отголоски все тех же времен, проявившиеся уже в делах тридцать седьмого года. Те, кто внимательно изучал историю советской экономики, знает, что разгром советского сельского хозяйства начался с нескольких инициатив приснопамятного Никиты Сергеевича Хрущева, одной из которых была ликвидация приусадебных участков. Именно об этом (в числе прочего) говорит постановление СНК и ЦК ВКП(б)У «О ликвидации последствий вредительства в деле колхозного устройства по Винницкой и Каменец-Подольской областям», относящееся к 1937 году. Обратите внимание: это ликвидация не «перегибов», а именно вредительства, сознательного саботажа.
В первую очередь колхозникам вернули 10,5 тыс гектар приусадебных участков, незаконно зачисленных в общеколхозный фонд. (Вот и думай, где тут совпадения, а где товарищи вполне ведают, что творят). Запретили выделять участки далеко от домов, на отдаленных и неудобных землях, и вообще в поле. Также колхозам передавали в вечное пользование 45 тысяч га лесов - при условии, что те будут за ними ухаживать, как положено, и сажать лес взамен вырубленного. Передавались колхозам также пруды, находящиеся в селах – опять же, при условии правильного пользования. Велено было в кратчайшие сроки ликвидировать вредительские земельные акты (чересполосицу, отрезку прилегающей к деревням земли и т.д.), привести в порядок племенное животноводство, разобраться с ликвидацией еврейских колхозов.
Вполне, возможно, что часть этих деяний должна бы проходить по разряду головотяпства – но, во-первых, за головотяпство тоже нужно отвечать, а во-вторых, судя по выше приведенным историям, многие товарищи прекрасно ведали, что творили. Возможностей обозлить людей больше, чем достаточно – было бы желание. Выделить землю под огород за пять километров от села, отобрать у колхоза лес, пруд, забрать в счет мясопоставок племенных коров…
И вот вопрос: зачем они все это делали? Часть фокусов районного руководства явно преследует известную цель «украсть и поделить», но ведь не все! Там хватает и бескорыстных деяний. С какой целью?
Точный смысл слова «вредительство»
Отчасти на этот вопрос нам помогут ответить два других уголовных дела. Сейчас, конечно, все осужденные по ним реабилитированы, однако сами дела - особенно с учетом опыта «перестройки», а также роли в этом глобальном «кидалове» советской интеллигенции - выглядят ну очень убедительно.
Осенью и зимой 1932 года ОГПУ раскрыло сравнительно небольшую (около 50 человек), но чрезвычайно эффективную организацию, занимавшуюся экономическими диверсиями или, по терминологии того времени, вредительством. Входили в нее работники Ветеринарного Управления Наркомзема СССР, а также ветеринарных НИИ.
Эпидемиологическая обстановка на селе в то время была очень неблагополучной. Скот косили разнообразные болезни: коров – некая загадочная «повалка», лошадей – менингит, птицу – тиф и т. п… Ну, а в сложном деле борьбы с болезнями все зависело от ветеринаров, и в этой тонкой работе, где спасение подчас отстоит на волосок от гибели, проще простого вместо первого получить второе. Чем и занимались разоблаченные ОГПУ саботажники.
Но перед тем, как мы перейдем к сути вопроса, надо сказать несколько слов о так называемых «липовых» делах. Естественно, везде, где существует полиция, есть и некоторое количество «липы». Где-то больше, где-то меньше, в современной России, надо полагать, очень много. Однако одно дело «засудить» какого-нибудь беззащитного гастарбайтера, и совсем другое – родственника губернатора, согласитесь…
Так вот: в Советском Союзе существовала поистине неприкасаемая категория населения. Нет, не партийные активисты, как можно было бы подумать: этих арестовывали, судили и даже стреляли вполне успешно, и в «тридцать седьмом» году, и раньше. Партактива можно наклепать сколько угодно, в этом деле незаменимых не было.
Незаменимыми и, соответственно, неприкасаемыми являлись квалифицированные специалисты – все сколько-нибудь серьезные дела, связанные с «вредительством» в их среде, находились на контроле у Политбюро, и вероятность фальсификации тут является минимальной.
Итак, чем занимались во вверенных им стадах и на фермах товарищи ветеринары?[218]
