Одной из причин такого положения вещей являлся советский Уголовный Кодекс, в полной мере выразивший революционное презрение к собственности. Меры наказания за воровство определялись статьей 162 УК от 1926 года.:
«Ст. 162. Тайное похищение чужого имущества (кража) влечет за собой:
а) совершенное без применения каких-либо технических средств, в первый раз и без сговора с другими лицами, -
лишение свободы или исправительно-трудовые работы на срок до трех месяцев.
совершенное при тех же условиях, но вследствие нужды и безработицы, в целях удовлетворения минимальных потребностей свои или своей семьи, -
исправительно-трудовые работы на срок до трех месяцев. …
…
г) совершенно частным лицом из общественных складов, вагонов, судов и иных хранилищ…путем применения технических средств или по сговору с другими лицами или неоднократно, а аврно совершенное хотя бы и без указанных условий лицом, имевшим специальный доступ в эти склады или их охранявшим, или во время пожара, наводнения или иного общественного бедствия, -
лишение свободы на срок до двух лет или исправительно-трудовые работы на срок до одного года;
д) совершенная из государственных и общественных складов и хранилищ лицом, имевшим особый доступ в таковые или охранявшим их, путем применения технических средств или неоднократно, или по сговору с другими лицами, а равно всякая кража из тех же складов и хранилищ при особы крупных размерах похищенного, -
лишение свободы на срок до пяти лет».
Выполняла ли эта статья свою главную функцию – быть мерой социальной защиты общества от краж – вопрос риторический, особенно в сочетании с общим послевоенным падением нравственности. Как следствие – эпидемия воровства захлестнула страну. Особенно активно перли общественное и государственное имущество – оно хуже охранялось.
Сталин возмущенно писал Кагановичу и Молотову:
«За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на желдортранспорте (расхищают на десятки мил. руб.), во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антиобщественными элементами, старающимися расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формально), а на деле через 6 – 8 месяцев амнистируются. Подобный режим в отношении этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную “работу”. Терпеть дальше такое положение немыслимо…»
Впрочем, правительство поначалу пыталось справиться с воровством более мягкими средствами. 13 апреля 1932 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление «О хищениях продовольственных и промышленных товаров»[208], а чуть позже, 23 апреля - постановление «О мерах борьбы с хищениями хлеба»[209]. Эти документы предусматривали ряд административных мероприятий по упорядочиванию хранения и использования товаров. Однако цели своей они не достигли, а разгул воровства тем временем приобрел поистине чудовищный размах, и сквозь жалкие попытки правительства проступила простая сермяжная истина: если сегодня не сделать что-то поистине экстраординарное, завтра страну разворуют. Напрочь.
Так появилось на свет знаменитое постановление ЦИК и Совнаркома от 7 августа 1932 г. «Об охране имущество государственных предприятий и кооперации и укрепления общественной (социалистической) собственности» [210], оно же «Указ семь – восемь», оно же «закон о трех колосках».
«За последнее время участились жалобы рабочих и колхозников на хищения (воровство) грузов на железнодорожном и водном транспорте и хищения (воровство) кооперативного и колхозного имущества со стороны хулиганствующих и вообще противообщественных элементов. Равным образом участились жалобы на насилия и угрозы кулацких элементов в отношении колхозников, не желающих выйти из колхозов и честно и самоотверженно работающих на укрепление последних.
ЦИК и СНК Союза ССР считают, что общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы, как враги народа, ввиду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества является первейшею обязанностью органов Советской власти. Исходя из этих соображений и идя навстречу требованиям рабочих и колхозников, ЦИК и СНК Союза ССР постановляют:
I
1. Приравнять по своему значению грузы на железнодорожном и водном транспорте к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этих грузов.
2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищения грузов на жел. дорожном и водном транспорте высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы не ниже 10 лет с конфискацией имущества.
3. Не применять амнистии к преступникам, осуждённым по делам о хищении грузов на транспорте».
II
1. Приравнять по своему значению имущество колхозов и кооперативов (урожая на полях, общественные запасы, скот, кооперативные склады и магазины и т.п.) к имуществу государственному и всемерно усилить охрану этого имущества от расхищения.
2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества.
3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении колхозного и кооперативного имущества.
III
1. Повести решительную борьбу с теми противообщественными кулацко-капиталистическими элементами, которые применяют насилие и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения колхоза. Приравнять их преступления к государственным преступлениям.
2. Применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких и других противообщественных элементов лишение свободы от 5 до 10 лет с заключением в концентрационный лагерь.
3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по этим делам».
Уже по самой беспрецедентной суровости документа видно, каким отчаянным было положение. Если говорить о мерах наказания, то воровство этим законом приравнено к антигосударственным преступлениям. Впрочем, именно таковым оно в то время и являлось.
Что же касается войны власти и народа – то против кого был направлен закон, видно из инструкции по его применению.
