Типы суицидальных решений депрессивных клиентов

Н.Д. Линде

 

Можно выделить семь типов суицидальных решений, наблюдаемых у депрессивных индивидов.

1. «Если дела пойдут совсем плохо, я покончу с собой».

При таком решении человек как бы ждет, когда жизнь создаст совсем невыносимые для него условия, а тогда у него есть выход... Парадокс состоит в том, что такой человек как будто ждет удобного предлога. Более того, он сам часто создает этот предлог, бессознательно ведя свои дела к неудаче. Он не ориентирован на созидание благополучных обстоятельств жизни, скорее планирует, что все пойдет по плохому сценарию. Он не склонен преодолевать трудности, но воспринимает их как подтверждение собственных катастрофических ожиданий. Поэтому он всегда наготове держит свой «спасительный» вариант и порой совершает суицидальные попытки.

2. «Если ты не изменишься, я убью себя».

Это решение ребенок принимает в тех обстоятельствах, когда ему необходимо остановить своих родителей с помощью шантажа и он не нашел других средств, как угрожать самоубийством, если они, скажем, не прекратят скандал или избиение других детей и т.д. Некоторые дети кричат в отчаянии: «Если ты не перестанешь, я убью себя!» Это обычно становится их пожизненным средством воздействия на других людей, проявляемым иногда в активной форме, иногда в скрытой.

Девушка страдала от страха перед полетом на самолете. Выяснилось, что страх вызывается самим ощущением высоты, связанной с возможностью падения. Высота ассоциативно вызывала подспудную суицидальную тенденцию. В детстве девушка угрожала родителям, когда те скандалили, что бросится с балкона, если они не прекратят. Мама тогда пила и часто ругалась с отцом. Теперь мать не пьет, зато спивается отец... Раньше клиентка не осознавала связь между ее страхами и детскими переживаниями, ей было больно вспоминать эти эпизоды... Она сказала, что ожидала, что будет больно, но что так!..

В данном случае детский шантаж привел к формированию фобии, но на самом деле фобия была лишь частным проявлением депрессии, поэтому девушка так болезненно отреагировала на детские воспоминания, которые были глубоко похоронены в ее душе.

Главная надежда таких людей состоит в том, что родитель (или оба родителя) изменится и раскается. Это шантаж, но когда-то он дал результат, остановил родителя, и ребенок научился пользоваться им, чтобы добиваться своего. Шантажное поведение может сформироваться и в результате семейного обучения, когда все в семье шантажируют друг друга слезами, угрозами и попытками покончить с собой. Шантаж продолжается в душе самого шантажиста, порождая депрессию, чувство бессмысленности жизни и страхи.

3. «Я убью себя, и ты пожалеешь об этом (или полюбишь меня)».

Многие мальчики и девочки мечтают о том, что, когда они умрут, мамочка и папочка и все другие будут обливаться слезами раскаяния и признаваться на их могилке в любви к «такому хорошему» ребенку. Эти мечты таят в себе огромную сладость жалости к себе и надежду на получение желанной безусловной любви. Тем не менее, дети хотят жить и понимают, что смерть есть смерть и они не смогут вдоволь насладиться родительскими сожалениями. Только Тому Сойеру и Геку Финну в знаменитом романе Марка Твена удалось созерцать собственные похороны и убедиться, что их любят.

Одна женщина рассказывала, как в детстве думала, что мама мало любит ее, поэтому однажды притворилась мертвой, лежа на диване. Когда мама пришла домой, она не откликнулась и не пошевелилась и услышала, как мама за ее спиной упала в обморок. Тут уж испугалась она сама и больше никогда так не делала и не сомневалась в чувствах матери.

Некоторые люди надеются, что смерть не есть смерть и они, потом каким-то образом получат столь желанную им любовь, поэтому иногда совершают попытки суицида. Многие же предпочитают умирать медленно, например, перестав есть (нервная анорексия). Бывает, человек стремится к смерти, чтобы воссоединиться с умершим родителем, в надежде что там-то мамочка, наконец его полюбит.

Понятно, что человек, погруженный в мечты о смерти, хотя и ради получения любви, не думает о жизни, скорее, он считает жизнь бессмысленной штукой и находится в депрессивном состоянии.

4. «Я почти умру, и ты пожалеешь об этом (или полюбишь меня)».

Данное решение похоже на предыдущее, но клиент обычно не считает себя ни депрессивным, ни суицидальным. Такие клиенты когда-то убедились, что тяжелая болезнь, опасное для жизни занятие или серьезная травма вызывают у родителей любовь и заботу вместо обычного пренебрежения. Они стремятся к рискованным занятиям, с веселым смешком (это называется «смех висельника») рассказывают забавные истории о том, как чуть не разбились, прыгая с парашютом, чуть не погибли из-за нелепой врачебной ошибки и т.д. Так или иначе они пренебрегают своей жизнью и не видят в ней чего-то ценного, но «поглаживают» сами себя за псевдогероизм.

5. «Я заставлю тебя убить меня».

Это решение принимает ребенок, подвергающийся такому насилию, такой боли, что выбирает единственный путь в жизни - умереть, чтобы прекратить свои страдания. Психолог, подвергавшийся в детстве избиениям, жил по подобному сценарию. Он гулял ночью в опасных местах, затевал бессмысленные драки в барах. На семинаре он осознал, что его поведение направлено на поиски смерти. Он вспомнил, как в детстве мать швыряла его о стену. Он подначивал ее, отказываясь плакать или признать свою вину Он думал, что она убивает его и скоро он умрет. Терапевтическая работа помогла ему понять, что он не был убит и в конце концов избавился от насилия матери. Он принял новое решение: прекратить поиски человека, способного его прикончить.

6. «Я докажу вам, даже если это меня убьет».

Такие клиенты бывают двух типов: первые («покорители вершин») пытаются «доказать всем на свете родителям», стремясь ко все большим и большим достижениям, вторые («мятежники») пытаются «разоблачить всех на свете родителей», становясь алкоголиками, наркоманами или уходя в криминальные группировки.

«Покорители вершин» достигают успеха, а когда это им удается, теряют смысл жизни и впадают в депрессию. Мы нередко наблюдаем, как знаменитые люди, достигшие всего, чего они желали (денег, славы и т.д.), почему-то начинают пить, принимать наркотики, постоянно разводятся и снова женятся, а потом вдруг кончают жизнь самоубийством илипопадают в клинику с психическим расстройством. Они достигли всего и растерянно оглядываются по сторонам, не зная, к чему стремиться теперь, получая в награду за свои достижения язву, гипертонию, коронарное давление, депрессию и ощущение бессмысленности жизни.

Рассказывают, что одна из звезд Голливуда, получив премию «Оскар», вышла на подиум, сжимая статуэтку в руке, протянула ее вперед и, вместо того чтобы поблагодарить коллег, публику и режиссера, спросила кого-то невидимого: «Ну что, папа, теперь тебе легче?!»

Известный психоаналитик как-то сказал Роберту Гулдингу, что наконец добился в жизни всего, о чем мечтал: у него хорошая практика, красивый дом, новый «кадиллак» - и теперь ему не к чему стремиться, разве что к смерти. Он и умер скоро, от сердечного приступа!

Одна пожилая женщина признавалась мне, что до 60 лет все стремилась то к одному, то к другому успеху, чтобы получить одобрение своей матери, но так и не добилась его. Может быть, получив его, она бы почувствовала, что дальше жить незачем?

Многие люди живут только с одной целью - добиться успеха, чтобы доказать свою ценность родителям, но даже доказав, они не получают ничего. Не только потому, что родители все равно не раскаиваются в прошлом пренебрежении к ребенку и не дают искомой любви, но и потому, что компенсация нужна в прошлом, которого уже нет. Даже в исключительном случае, когда родители все же приходят к ребенку с покаянием, он уже не может его принять, он думает: «А где вы были раньше?»

«Мятежники» же восстают против обычных и благих родительских пожеланий, должны сделать все наоборот. Однако, занимаясь саморазрушением с помощью наркотиков, курения, алкоголя, переедания или преступного поведения, они подчиняются, сами того не ведая, родительскому предписанию «не живи». Они делают это не только потому, что наркотики и другие средства помогают им почувствовать себя лучше в этом мире, а прежде всего из-за злости, направленной на наказание родителей и целого мира с помощью постепенного уничтожения своей жизни.

Клиент рассказывает: «Я помню, как начал курить. Я стащил сигарету из маминой пачки, лежавшей на журнальном столике, и дерзко задымил, когда никого не было дома. Не помню, на что я злился, но помню, что был страшно зол и уверен, что мама была абсолютно несправедлива ко мне. Я начал пить, когда был зол, так как не имел средств на третий год учебы в колледже, и понимал, что они вполне могли бы найти денег на мою учебу. Я и до сих пор от злости закуриваю или прикладываюсь к бутылке, хотя теперь знаю и другие способы борьбы с гневом».

В практике мне редко приходилось разговаривать с наркоманами, но когда это случалось, они рассказывали о совершенно ужасных событиях детства, которые нельзя было интерпретировать иначе, как предписание «не живи». Например, отчим гонялся за мальчиком с ножом, потом ребенка отдали на воспитание в детское учреждение и т.д. В каждом из них было много злости против родителей и всего «этого мира», они не ценили свою жизнь и хотели бы как-то наказать родителей и весь свет.

7. «Я доведу тебя, даже если это меня убьет».

Подобные люди выглядят скорее разгневанными, чем депрессивными, но их поведение также направлено на стремление к ранней смерти. Они всюду находят себе врагов и стараются их «довести» - обычно с помощью криминального или вызывающего поведения, как это часто делают юные правонарушители. Молодые преступники часто планируют умереть к 25 годам и действительно часто достигают этого. Как рас­сказывал один мужчина, проживающий в подмосковном городке, «сла­вящемся» своей мафией: «У нас есть аллея "героев". Гранитные памятники с чугунными цепями. Идешь мимо и читаешь: "25 лет...31 - год и т.д."». Их скрытый сценарий состоит в том, чтобы «довести» этот мир ценой своей жизни.

К данной категории можно отнести и следующую историю.

Клиенткой была студентка, посещавшая мой мастер-класс. Основная коллизия заключалась в том, что долгое время в раннем детстве она воспитывалась у бабушки в отличие от последующих детей. Она «мстила» родителям непослушанием и «безобразиями». В ответ они постоянно критиковали ее, что порождало в ней чувство вины и желание исчезнуть из этой вселенной так, чтобы и следа от нее не осталось. Ее суицидальное намерение выражалось в депрессивных и истерических реакциях, порождало множество отрицательных последствий в ее жизни.

В этот день она пришла на занятия в весьма неблагополучном эмоциональном состоянии. Она в очередной раз поскандалила с матерью, высказав ей свои претензии, доведя почти до обморока. Теперь девушка ненавидела саму себя, клялась, что больше никогда не огорчит родителей, поступится своими чувствами, но их чувства больше ни за что не затронет. Однако задала вопрос, почему она все время дает себе это слово, а потом опять устраивает дома скандалы.

Легко было установить, что страдала она только потому, что в детстве чувствовала себя отвергнутой и решила «довести» родителей. Поэтому я предложил ей представить ту маленькую девочку, какой она была, когда лишилась родительской любви. Потом я предложил ей взять на себя заботу об этом Ребенке. Она категорически не соглашалась, считая, что заботиться о «девочке» должны ее родители, а они не хотят этого делать. Она сама была совершенно равнодушна к Ребенку и говорила, что эта «девочка» ей не нужна.

Возникла тупиковая ситуация, но я воспользовался тем состоянием, в котором находилась студентка (прием утилизации симптома). Я сказал, что она сама только что уверяла всех присутствующих, что все готова сделать, чтобы ее родители были счастливы, хочет помочь им. Пусть тогда она возьмет на себя заботу об этой «девочке», чтобы облегчить им жизнь. Она ответила, что это действительно облегчит им жизнь и она готова. В воображении она прижала «девочку» к себе и выразила ей любовь и желание заботиться о ней. Мгновенно ее собственное состояние переменилось, все ожесточение исчезло и изменилось на выражение нежности и счастья. Она больше не обижалась на родителей и не желала себе смерти и наказания. Она почувствовала себя взрослой и поняла, что прежние ее реакции были целиком детскими. Она сказала, что испытывает желание жить и сможет позаботиться об этой «девочке».

На следующем семинаре она выразила мне благодарность и удивленно спросила: «Что вы такое со мной сделали? Я раньше не любила жизнь, а сейчас я полна счастья и любви к жизни. Раньше я гуляла среди уродливо обрезанных деревьев около заглохшего пруда и получала удовольствие от этого мрачного места - сейчас мне там совершенно неинтересно...»