Е. Толкование и значение соли 1 страница

320 Соль, так же, как и пепел, является синонимом albedo (или dealbatio) и тождественна "белому камню, белому солнцу, полной луне, плодородной белой земле, очищенной и сожженной" 626. Связующим звеном между пеплом и солью является поташ, а обжигающие и разъедающие свойства щелока (каустического раствора) тоже хорошо известны 627. Сениор указывает, что dealbatio было известно, как "salsatura" (засолка) 628.
321 Многочисленные, переплетающиеся друг с другом, значения соли становятся менее запутанными и более доступными пониманию, когда мы узнаем, что одним из ее основных значений была "душа". Будучи белой субстанцией, она является "белой женщиной", а "соль нашей магнезии" 629 — это "искра anima mundi 630. По Глауберу, соль — это женщина и соответствует Еве 631. В "Gloria Mundi" говорится: "Солью земли является душа" 632. Эта многозначительная фраза содержит в себе всю двусмысленность алхимии. С одной стороны, душа — это "aqua permanens, которая растворяет и сгущает", таинственная субстанция, которая является одновременно и трансформирующей, и трансформируемой, природа, которая побеждает природу. С другой стороны, это человеческая душа, заточенная в теле, как anima mundi заточена в материи, и эта душа так же трансформируется смертью, очищением и, наконец, восхвалением, как и lapis. Это раствор, который "сгущает" все субстанции, и даже "делает затверделым" (fixit) самого себя; он "возникает из центра земли и является разрушенной землей, но на земле нет ничего похожего на этот раствор" 633. Стало быть, душа — это не земная, а трансцендентальная вещь, невзирая на тот факт, что алхимики рассчитывали увидеть ее в реторте. Разум средневекового человека не видел в этом никакого противоречия. Для этого у него были все основания: философы были так заворожены своими же анимизмами, что наивно и они старательно воспроизводили внутреннюю психическую ситуацию во внешнем мире. Хотя бессознательное, персонифицированное анимой, само по себе трансцендентально, оно может появляться в области сознания, то есть в нашем мире в форме "воздействия" на осознаваемый процесс.
322 Соль, как и мировая душа, проникает во все вещи. Она -вездесуща и, стало быть, соответствует главному требованию, предъявляемому таинственной субстанции, которая должна находиться повсеместно. Читатель, так же как и я, конечно же осознает, как невероятно трудно описывать соль и ее несметные связи. Она представляет женский принцип Эроса, который почти идеально все связывает со всем. В этом отношении она уступает только Меркурию, поэтому вполне понятно существование представления, что соль порождается Меркурием. Ибо соль, как душа или искра апгта mundi, — это поистине дочь spiritus vegetativus творения. Соль гораздо неопределеннее и гораздо всемирнее серы, суть которой достаточно хорошо выражает ее огненная природа.
323 Отношения соли с anima mundi, которая, как мы знаем, персонифицирована Первичным Человеком или Антропосом, заставляют нас подумать об аналогии с Христом. Глаубер сам составил такое уравнение соли Sol = A:Ω 634, так что соль становится аналогом Бога. По мнению Глаубера, символ соли Ө поначалу выглядел так (квадрат заключенный в круг) 635) то есть как символ двойной целостности; круг означает неразделенную совокупность, квадрат — разделенную 636. Кстати говоря, соль обозначалась и другим символом,в противоположность символу ♀, которым обозначалась Венера, которая, конечно, имеет меньше отношения к пониманию и мудрости, чем соль. Соль, говорит Глаубер, была "первым указом" творения 637. Христос есть соль мудрости, которая дается в результате крещения 638. Эти идеи развивал Георг фон Веллинг: Христос это соль, "декрет" — это Слово, которое вечность дала нам на сохранение. Христос — это "сладкая, застывшая соль молчаливой, нежной вечности". Когда Христос солит тело, оно пропитывается ею и, стало быть, становится неподверженным разложению 639.
324 Аналогия с Христом проводится алхимиками позднего средневековья, последователями Бёме, и стала возможной в результате появления уравнения sal: sapientia. Уже в античности соль обозначала ум, здравый смысл, хороший вкус, а также дух. Цицерон, например, говорит: "Умом [sale] и юмором Цезарь... превзошел их всех" 640. Но решающее влияние на формирование алхимических концепций оказала Вульгата. В Ветхом Завете даже "соль завета" 641 имеет нравственное значение. В Новом Завете, известные слова "Вы — соль земли" (Евангелие от Матфея 5:13) показывают, что ученики рассматривались, как персонификации высшего озарения и божественной мудрости, точно так же, как исполняя свою роль (άπόστολοι) (оглашающих послание), они функционировали, как "ангелы" (άγγελοι, посланники), чтобы царство Божие на земле могло максимально приблизиться к небесной иерархии. Еще одним известным пассажем является строфа 9:50 Евангелия от Марка, заканчивающаяся словами: "Имейте в себе соль, и мир имейте между собою". В самом первом в Новом Завете упоминании о соли (Послание к Колоссянам 4:6) также чувствуется "дух классики": "Слово ваше да будет всегда с благодатию, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать каждому".
325 В данном случае соль несомненно означает озарение, понимание, мудрость. Как Матфей, так и Марк, считают, что соль может утратить свой вкус. Эта соль, разумеется, должна сохранить свою остроту, подобно тому, как мудрые девы подрезают фитили в своих лампах. Для этого требуется гибкость ума, а для нее нет ничего вреднее, чем упрямая убежденность в необходимости веры. Все согласятся со мной, что Церковь обязана сберегать накопленную ею мудрость, aqua doctrinae, в ее первозданной чистоте, и, в то же время, приводить ее в соответствие с меняющимся духом времени, что она должна изменять и обновлять ее, как это делали Отцы Церкви. Для цивилизованного греко-римского мира раннее христианство было, помимо всего прочего, посланием, облеченным в философскую форму, что вполне ясно следует из трудов Ипполита. Оно было конкурирующей философской доктриной, достигшей определенного пика совершенства в трудах святого Фомы. Вплоть до середины шестнадцатого века уровень философской истинности христианской доктрины соответствовал уровню современной научной истины.
326 Однако врачи и философы-естественники Средневековья столкнулись с вопросами, на которые у Церкви не было ответов. Когда речь шла о болезни и смерти, то врачи не колеблясь обращались за советом к арабам и в результате вернули к жизни ту часть античного мира, которая, по мнению Церкви, была уничтожена ею навсегда, а именно, мандейские и сабейские остатку синкретизма эллинов. Из них они извлекли sal sapientiae, кото-рая была настолько не похожа на доктрину Церкви, что очень скоро начался процесс взаимной ассимиляции, что дало замечательные результаты. Насколько я могу судить, в церковных аллегориях сохранилось традиционное использование Sal. Похоже, что только святой Иларий (367 г.) более глубоко проник в природу соли, поскольку он замечает, что "соль содержит в себе элементы огня и воды и поэтому является одной вещью, состоящей из двух" 642. Пицинелий говорит: "Два элемента, которые породили между собой непримиримую вражду, в соли объединяются в замечательный союз. Ибо соль — это весь огонь и вся вода" 643. Напоследок он советует использовать соль очень осторожно: "Да будет мир чуть посыпан солью, а не завален ею" 644, а другой, живший до него, любитель аллегорий, иезуит Николай Коссин 645 вообще ничего не говорит о соли.
527 В это нет ничего особо удивительного, поскольку как можно уравнивать мудрость с откровением? Как говорится в некоторых книгах Ветхого Завета, помимо божественной мудрости, которая выражает себя в откровении, существует еще и человеческая мудрость, которая дается только трудом. Поэтому, Марк (9:50) требует, чтобы мы постоянно следили за тем, достаточно ли в нас содержится соли, и он, конечно, имеет в виду не божественное откровение, -потому что ни один человек не может создать его своими силами. Но человек, по крайней мере, может развивать и увеличивать свою человеческую мудрость. То, что Марк предупреждает нас об этом, а Павел вторит ему, вполне соответствует иудейскому эллинизму еврейских общин того времени. Однако авторитарная Церковь оставляет очень мало места для соли человеческой мудрости. А потому нет ничего удивительного в том, что sal sapientiae играет несравненно более значительную роль за стенами Церкви. Иреней, рассказывая о взглядах гностиков, говорит: "Они говорят, что духовное посылается с этой целью, то есть соединясь здесь, внизу, с психическим, оно может обрести форму и одновременно с этим знания. И это они называют солью и светом нашего мира" 646. Единение духовного, мужского, принципа с психическим, женским, принципом — это вовсе не фантазия гностиков: его отзвук слышится в Успении Девы, в единении Тиферета и Малхут, в "стремящей нас ввысь Вечной Женственности" Гете. Ипполит говорит об этой идее, как о точке зрения сефианцев. Он пишет:
Но когда ветер поднимает на поверхности воды эту волну, когда природа ее становится зрелой, когда она обретает женскую способность к воспроизводству, она сохраняет свет, пролившийся сверху, а также благоухание духа [πνεύματος] 647, и так Нус обретает различные формы. Этот свет есть совершенный Бог, который силой природы и движением ветра из извечного высшего света и из духа введен в человеческую природу как в храм. Он родился от воды и примешан ко всем телам, словно он есть соль всех сотворенных вещей, и свет тьмы, рвущийся из тел на волю, и не могущий найти выхода. Некоторые считают, что искорка света смешана с благоуханием, идущим свыше... (Далее следует запутанный и не полностью сохранившийся отрывок, который я опускаю.)... Стало быть, все мысли и заботы света, идущего свыше, посвящены тому, в какой форме и каким образом Нус может быть освобожден от смерти грешного и темного тела, от нижнего отца [τού κάτωθες]648, который есть ветер, который поднял волны смятения и ужаса, и породил Нуса, своего совершенного сына, который, все же, не является его сыном по субстанции. Ибо он был лучом света, идущего свыше, от того совершенного света, побежденного во тьме и ужасной, горькой, грязной воде, и он был сверкающим духом, унесенным прочь водою... 649
328 В этом отличающемся странной красотой отрывке содержится практически все, что алхимики рискнули сказать о соли: это — дух, превращение тела в свет (albedo), искра anima mundi, заточенная в темных глубинах моря и рожденная там светом, идущим свыше, а также "воспроизводящей способностью женского принципа". Следует заметить, что алхимики ничего не могли знать об Ипполите, поскольку его трактат Philosophumena в течение долгого времени считался утерянным и был обнаружен в монастыре на горе Атос только в середине девятнадцатого века. Любой, кто знаком с духом алхимии и взглядами гностиков, читая Ипполита, будет снова и снова поражаться их внутренней близости.
329 Ключ к смыслу этого отрывка из Elenchos и к похожим отрывкам из других трактатов, следует искать в феноменологии самости 650. Соль — это символ, не часто встречающийся в сновидениях, но он все же возникает в них в кубической форме кристалла 651, который на рисунках многих пациентов представляет центр, то есть самость; а четвертичная структура большинства мандал также напоминает нам символическое обозначение соли О, о котором речь шла выше. Многочисленные синонимы и атрибуты lapis являются определениями различных его аспектов, и то же самое можно сказать о символах самости. Помимо своего консервирующего качества, соль, по большей части, представляет собой метафору sapientia. В связи с этим ее аспектом в "Tractatus aure-us" говорится: "Говоря таинственным языком наших мудрецов, Тот, кто работает без соли, никогда не вернет к жизни мертвые тела... Тот, кто работает без соли, пытается натянуть лук, у ко-торого нет тетивы. Но ты должен знать, что в этих пословицах речь идет не о обычном минерале, а о совсем другой соли... Иногда само лекарство называют Солью" 652. В этих словах скрыт двойной смысл: в данном случае соль означает как "ум", так и "мудрость". Что касается того значения, какое соль имеет в opus, Иоганн Грассеус говорит о таинственной субстанции: "И это есть Свинец Философов, который они также называют воздушным свинцом. В нем находится сверкающая белая голубка, называемая солью металлов, в которой содержится все знание работы. Эта [голубка] есть чистая, целомудренная, мудрая и богатая Царица Савская" 653. Здесь соль, таинственная субстанция (паро-доксальный "воздушный свинец"), белая голубка (spiritus sapi-entiae), мудрость и женский принцип соединяются в одном образе. Фраза из "Gloria mundi" вполне понятна: "Тот, кто не знает соли и способа ее приготовления, тот не может понять это Ис-кусство" 654 В "Aquarium sapientum" сказано, что sal sapientia возникает из aqua benedicta или aqua pontica, которая, сама являясь экстрактом, называется "сердцем, душой и духом". Поначалу, aqua содержится в prima materia и "обладает кроваво-красным цветом; но будучи приготовленной, она становится светлой, чистой, прозрачно-белой и мудрецы называют ее Солью Мудрости" 655. Кунрат смело подытоживает эти сообщения о соли, говоря: "Наша вода не может быть приготовлена без соли мудрости, потому что она сама является солью мудрости, как говорят философы; огнем, соленым огнем, истинным Живым Универсальным Растворителем". "Без соли работа не будет успешной" 656. В другом месте он замечает: "У мудрецов были основания дать соли красивое имя — Мудрость". Соль — это lapis, "тайна, которую надо хранить" 657. Вигенер говорит, что Искупитель обзавелся учениками для того, чтобы "они смогли стать солью человечества и сообщить ему чистую и бессмертную доктрину евангелия". Он сообщает, что "каббалисты" утверждали, будто "computatio"* 658 ивритского слова "мелах" (соль) дает число 78**. Это число делится любым делителем и в итоге все равно дает слово, соответствующее божественному Имени. Мы не будем анализировать выводы, которые он делает из этого, и заметим только, что по всем этим причинам соль использовалась "во всех

* Сосчитывание (лат.) — Прим. ред.
** 78= 7+8=15=1+5=6. См. Символика чисел.

богослужениях и жертвоприношениях" 659. Глаубер называет Христа sal sapientiae и говорит, что его любимый ученик Иоанн был "посыпан солью мудрости" 660.
330 Помимо лунной влажности и земной природы соли, наиболее выдающимися ее качествами являются горечь и мудрость. Как в двойном quaternio элементов и качеств холодность является общим качеством земли и воды, так горечь и мудрость образуют пару противоположностей, между которыми расположено что-то третье. (См. диаграмму.) Какими бы несовместимыми не представлялись эти идеи, но общим качеством их обеих, с психологической точки зрения, является функция "чувства". Слезы, печаль и разочарование — горьки, но мудрость смягчает все психические страдания. И в самом деле, горечь и мудрость образуют пару противоположностей: там, где есть горечь, отсутсвует мудрость, а там, где есть мудрость, не может быть горечи*. Соль как носитель этой судьбоносной альтернативы связана с природой женщины. Мужская, солнечная природа правой части quaternio не знает ни холодности, ни тени, ни тяжести, ни меланхолии и т. д., потому что до тех пор, пока все идет хорошо, она, насколько это возможно, отождествляется с сознанием, а последнее, как правило, является представлением человека о самом себе. В этом представлении тень обычно отсутствует: во-первых, потому что никому не нравится признаваться в какой бы то ни было неполноценности, а во-вторых, потому что логика решительно препятствует тому, чтобы белое называли черным. Хороший человек

* Странное утверждение, особенно в свете Книги Экклезиаста 1:18. — Прим. перев.

обладает хорошими качествами, и только плохой человек обладает плохими качествами. Ради собственного престижа мы храним полное молчание касательно нашей тени. Известным примером мужской предубежденности является выведенный Ницше Сверхчеловек, который презирает жалость и сражается с "Самым безобразным человеком" — рядовым человеком, которым является любой из нас. Тень не следует замечать, ее существование следует отрицать, ее следует подавлять или превращать во что-то совершенно экстраординарное. Солнце всегда светит и все улыбается ему в ответ. Ни для какой подрывающей престиж слабости места нет, и поэтому человек никогда не видит sol niger. Он боится его появления только в часы одиночества.
331 С Луной дела обстоят по-другому: раз в месяц она становится черной и исчезает; она не может скрыть это ни от кого, даже от самой себя. Луна знает, что она может быть одновременно и светлой, и черной, но кто слышал о черном солнце? Мы называем это свойство Луны "близостью женщины к природе", а ослепительный свет и горячий воздух, обрамляющий поверхность вещей, нам нравится называть "мужским умом".
332 Но что там не говори и как не напускай туману, черное солнце, бессознательный фактор, все же существует, и это оно повинно в на удивление широко распространенном феномене раздвоения мужского сознания, когда правая рука не ведает, что творит левая. Это расщепление психе у мужчины и регулярное почернение луны у женщины вместе взятые объясняют тот примечательный факт, что женщину называют причиной всего того темного, что существует в мужчине, в то время как он сам лелеет мысль о том, что является истинным источником жизненной силы и знаний для всех окружающих его женщин. Между тем, ему следовало бы глубоко усомниться в остроте своего ума. Такому типу разума (который, помимо всего прочего, является, подобно Меркурию, большим фокусником) нетрудно абсолютно убедительно признаться в наличии у него огромного количества грехов и даже, руководствуясь спонтанным ощущением нравственного превосходства, объединить их в одно целое, и при этом даже близко не подойти к подлинному просветлению. Озарение не может быть достигнуто без помощи чувства; но разум признает существование чувства только тогда, когда находит это выгодным для себя. "Новолуние" женщины — это источник бесконечных разочарований для мужчины, которые легко превращаются в горечь, хотя с таким же успехом могли бы стать источником мудрости, если бы были поняты. Последнее, разумеется, возможно только в том случае, если мужчина готов признать существование своего черного солнца, то есть своей тени.
333 Подтверждение нашему толкованию соли как Эроса (то есть как чувственной связи) можно найти в том факте, что горечь является источником цвета (пар. 245). Нам достаточно только взглянуть на рисунки и картины пациентов, которые дополняют свой анализ активным воображением, чтобы увидеть — определенные цвета соответствуют определенным чувствам. Как правило, в начале, чтобы выполнить быстрый набросок сновидения, внезапно пришедшей в голову идеи или фантазии, используются только карандаш или ручка. Но с определенного момента пациент начинает использовать краски и это, как правило, есть момент, когда простой интеллектуальный интерес уступает место эмоциональной увлеченности. Периодически этот же феномен можно наблюдать и в сновидениях, которые в такие моменты становятся цветными или в которых начинает доминировать определенный цвет,
334 Разочарование, которое всегда является шоком для чувств, это не только мать горечи, но и самый сильный толчок к дифференциации чувств. Крушение больших надежд, разочарование, принесенное поступком любимого человека, могут дать толчок как к более или менее сильному взрыву эмоций, так и к внесению в чувства определенных изменений, то есть к их дальнейшему развитию. Если чувство подкрепляется раздумьями и рациональным озарением, то кульминационной точкой этого развития является мудрость. Мудрость никогда не прибегает к насилию: там, где правит мудрость, не существует конфликта между мышлением и чувством.
335 Такое толкование соли и ее качеств вынуждает нас задаться вопросом, как и во всех случаях с утверждениями алхимиков, приходили ли эти мысли самим алхимикам. Из литературы нам известно, что они прекрасно осознавали нравственное значение amaritudo, а под sapientia они понимали в принципе то же самое, что и мы понимаем под этим словом. Но по вопросу, каким образом мудрость рождается из горечи и каким образом горечь может быть источником цвета, они оставили нас в неведении. И у нас нет никакого основания полагать, что они считали эти связи настолько очевидными, что любое объяснение казалось им излишним. Если бы это было так, то кто-нибудь обязательно проговорился бы. Гораздо более вероятным представляется то, что они высказали эти вещи без всякого осознанного акта познания. Более того, практически ни один из авторов не подытоживает эти мысли; один высказывает одну мысль, другой — другую, и чтобы нарисовать картину целиком, как это попытались сделать мы, нужно проанализировать их все разом 661. Алхимики сами предложили этот метод, и я должен признать, что следуя именно их советам я впервые встал на путь психологического толкования. В Rosarium говорится, что книги нужно "читать от корки до корки", и что у "человека должно быть много книг", и что "одна книга — это всего лишь начало другой". Тем не менее, полнейшее отсутствие вплоть до девятнадцатого века какой бы то ни было психологической точки зрения (которая и сегодня зачастую сталкивается с абсолютно неправильным пониманием) говорит о том, что в сознании алхимиков вряд ли имело место что-то, напоминающее психологическое толкование. Их нравственные концепции развивались исключительно на основе синонимов и аналогии, короче говоря, на принципе "соответствия". Большинство их утверждений порождены не осознанным, а бессознательным актом мышления, который порождает также сновидения, внезапные идеи и фантазии, значение которых мы постигаем в результате тщательного анализа и сравнения.
336 Но самая большая загадка, конечно же, заключается в вечном вопросе о том, что алхимики на самом деле понимали под своими субстанциями. Например, что означает "sal spirituale"? Мне представляется, что на это можно дать только один ответ: химическая материя была им совершенно неизвестна, что немедленно сделало ее носителем проекций. Ее тьма была настолько заряжена содержимым бессознательного, что состояние participation mystique 662 или бессознательного тождества возникло между ними и химической субстанцией и заставило эту субстанцию вести себя (по крайней мере отчасти) подобно содержимому бессознательного. Об этой связи алхимики имели смутное представление, однако достаточное, чтобы сделать заявления, которые могут пониматься только как психологические.
337 Кунрат говорит: "И Свет был создан Солью, телом соли, солью мудрости" 663. Тот же автор замечает, что "точка посередине соли" соответствует "Тартару более большого мира", то есть аду 664. Это совпадает с концепцией скрытого в соли огня. Соль должна обладать парадоксальной двойной природой таинственной субстанции. Так, в "Gloria Mundi" говорится, что "в соли есть две соли", а именно, сера и "изначальная влага", две самые мощные противоположности, которые себе можно только представить, и по этой причине ее также называли Ребис 665. Вигенер утверждает, что соль состоит из двух субстанций, поскольку во всех солях присутствуют сера и ртуть 666. Это соответствует "царю и царице", "красной и белой водам", о которых говорит Кунрат 667. В ходе работы соль "принимает вид крови" 668. Дорн говорит: "Несомненно, что соль, естественный бальзам тела, возникает из крови. Она содержит в себе разложение и защиту от разложения, потому что в природе ничто не содержит столько зла, сколько его содержит добро" 669. Дорн был врачом и его замечание характерно для эмпирической точки зрения алхимиков.
338 Темной природой соли объясняются ее "чернота и мерзкий запах 670. При растворении живых тел она является "последним остатком разложения", но она является и "главным фактором воспроизводства" 671. Милиус выразительно отождествляет соль с уроборосом-драконом 672. Мы уже упоминали ее отождествление с морем-Тифоном; а потому ее можно с легкостью отождествить с морским чудовищем Левиафаном 673. И наконец, имеется любопытная связь между солью и Левиафаном у Абрахама Элиа-зара, слова которого перекликаются с Книгой Иова 40:15674:"Ибо Бегемот есть дикий бык, которого Высочайший засолил вместе с Левиафаном и сохранил для грядущего мира" 675, явно в качестве пищи для обитателей рая 676, или того места, которое понимается под "грядущим миром".
339 Еще один страшный аспект соли заключается в ее связи со зловещим Сатурном, что имел в виду Грассеус, когда писал о белой голубке и философском свинце. Говоря о тождестве соли и моря, Вигенер указывает, что пифагорейцы называли море "слезой Крона", из-за его "горькой солености" 677. В силу своей связи с Тифоном, соль также обладает и убийственным качеством 678, что мы увидели в главе, посвященной Сере, где Соль наносит Сере "неизлечимую рану". Это довольно любопытная аналогия с "Парсифалем", где Кундри наносит рану Амфортасу. В притче о Сере Соль играет роль зловещей молодой луны.
340 Как естественный продукт, соль "содержит в себе столько же зла, сколько и добра". Как море она — παμμητηρ, "мать всех вещей"; как слеза Крона, она — это горечь и печаль; как "морская пена", она — это грязь Тифона, и, как "чистая вода", она — это сама Sapientia.
341 В "Gloria Mundi" сказано, что aqua permanens — это "очень прозрачная вода, настолько горькая, что ее совершенно невозможно пить" 679. Далее текст продолжается в стиле гимна: "О, вода с горьким вкусом, что сохраняешь элементы! О, природа родства, что растворяешь природу! О, лучшая из природ, что преодолеваешь природу самой себя!... Ты увенчана светом, и искусство рождается..., а суть возникает из тебя" 680. Эта вода не похожа ни на что на земле, за исключением того "источника в Иудее", который называется "Источником Спасителя или Блаженства". "С большим трудом и по милости Божьей философы отыскали этот благородный источник". Но местонахождение этого источника содержится в настолько большом секрете, что только очень немногие знают, что он вообще "бьет", и они не знают пути в Иудею, где его можно найти. Поэтому философ 681 восклицает: "О, вода с резким и горьким вкусом! Как тяжело и трудно любому человеку найти этот источник" 682. Здесь речь явно идет о таинственной природе и нравственном значении воды, а кроме того ясно, что это — не вода благодати и не вода доктрины, но ключ, бьющий из lumen naturae. В противном случае, автор не подчеркивал бы, что Иудея находится в "тайном месте", поскольку речь тогда шла бы о учении Церкви, которое не нужно искать в каком-то "тайном месте", ибо доступ к нему открыт для всех. Помимо этого, было бы совершенно непонятно, почему философ восклицает: "О, вода, оставайся бесполезной! По причине ее никчемности и извилистости 683 никто не может достичь совершенства в искусстве, или постичь все его достоинства; ибо в этой воде содержатся все четыре элемента". Не может быть никакого сомнения в том, что это — aqua, permanens или aqua pontica, первичная вода, содержащая четыре элемента.
342 Психологическим эквивалентом хаотичной воды начала684 является бессознательное, которое древние авторы могли воспринимать только в спроецированной форме, точно так же, как большинство современных людей не замечает бревна у себя в глазу, зато замечает пылинку в глазу своего ближнего. Политическая пропаганда эксплуатирует эту примитивность и порабощает наивных с помощью их же собственной слабости. Единственным спасением от этой страшной опасности является признание существования тени. Взгляд в эту тьму сам по себе является просветлением, расширением сознания посредством интеграции доселе неосознаваемых компонентов личности. Усилия Фрейда по доведению тени до сознания являются логичным и полезным ответом на почти повсеместные среди широкой общественности бессознательность и склонность к проекциям. Фрейд, ведомый безошибочным инстинктом, словно пытался предотвратить угрожавшие Европе психические эпидемии общенационального масштаба. А вот чего он не увидел, так это того, что встреча с тенью — это не безобидное мероприятие, исход которого можно решить с помощью "разума". Тень — это дикарь, который все еще живет и действует в цивилизованном человеке, и наш цивилизованный разум для него ничего не значит. Ему нужно, чтобы им повелевала высшая власть, вроде той, какой обладают великие религии. Когда в начале Французской Революции восторжествовал Разум, то даже он был быстро превращен в бога и возведен на трон в соборе Парижской Богоматери.
343 Тень излучает опасное очарование, которому можно противодействовать только с помощью другого fascinosurn. Даже самый рациональный человек может его обрести с помощью не разума, а только просветления, степень и тип которого соответствуют тьме, но являются полной противоположностью "просвещению". Ибо то, что мы называем "рациональным", есть все то, что кажется "подходящим" человеку с улицы. Тогда встает вопрос, не окажется ли, в конце концов, это "подходящее" "иррациональным" в отрицательном смысле этого слова. Иногда эту дилемму нельзя разрешить, даже имея самые лучшие намерения. Это тот момент, когда дикарь вверяет себя высшей власти и починяется решениям, недоступным его пониманию. Цивилизованный человек, в своем ближайшем окружении действует как положено, то есть рационально. Но если по причине какой-нибудь явно неразрешимой дилеммы, он оказывается за пределами цивилизации, он снова становится дикарем; тогда у него появляются иррациональные идеи и он руководствуется чувствами; тогда думает уже не он, а "это" думает в нем; тогда, чтобы вернуть чувство безопасности, ему нужны "магические" обряды; тогда пробуждается от спячки автономия бессознательного и начинает проявляться так, как она всегда это делала в прошлом.
344 Принесенные алхимией хорошие новости заключаются в том, что раз в Иудее забил источник, значит есть тайная Иудея, путь в которую найти нелегко, и есть потаенный источник, воды которого кажутся такими бесполезными 685 такими горькими, что от них вообще не может быть никакого толку. По имеющимся у нас многочисленным косвенным данным 686 мы можем судить, что внутренняя жизнь человека — это "тайное место", в котором и следует искать aqua solvens et coagulans, medicina catholica или панацею, искру света природы 687. Из нашего текста видно, какое значение в своем искусстве алхимики придавали божественному откровению, и что они рассматривали его по крайней мере как существенное дополнение к работе покаяния. Да только немногим из них было дано выковать золотую цепь, соединяющую землю с небом, и все же это они являются отцами современных естественных наук. Они были невольными зачинщиками раскола между верой и знанием, и это они заставили мир осознать, что откровение не было ни полным, ни окончательным. Церковный деятель семнадцатого века писал: "Поскольку дела обстоят так, то этого достаточно, чтобы человеческий разум, озаренный светом веры, увидел преломленные лучи Божественного величия в мире и в сотворенных вещах" 688 "Преломленные лучи" соответствуют "определенному свечению", которое, по словам алхимиков, было изначально присуще естественному миру.
345 Откровение сообщает общие истины, которые ни в малейшей степени не проясняют ту конкретную ситуацию, в которой находится индивид, и оно не было тем традиционным откровением, которое дало нам микроскоп и машину. А поскольку человеческая жизнь не протекает исключительно (или даже в значительной степени) в плане более высоких истин, то источник знания, открытый старыми алхимиками и врачами, оказал человечеству большую и долгожданную услугу — услугу настолько большую, что для многих людей заодно померк и свет откровения. В рамках цивилизации человеку вполне достаточно его волевой рациональности. За ее пределами светит или должен светить свет веры. Но там, где тьма не понимает его (а это есть прерогатива тьмы!), те, кто трудится во тьме, должны попытаться завершить opus, которое заставит "рыбьи глаза" светиться в глубине моря или поймать "преломленные лучи божественного величия", даже если это порождает свет, который тьма, как правило, не понимает. Но когда свет возникает во тьме, которая понимает тьму, тогда тьма больше не царствует. Стремление тьмы к свету реализуется только тогда, когда тьма больше не может рационально объяснить существование света. Ибо у тьмы есть свой особый интеллект и своя логика, к которым надо относиться очень серьезно. Рассеять тьму может только "свет, который тьма не понимает". Все, о чем тьма способна думать, все, что она постигает и понимает, является тьмой; стало быть, ее рассеивает только то, что неожиданно, нежеланно и непостижимо. Психотерапевтический метод активного воображения дает прекрасные возможности убедиться в этом; бывает, что непонятное сновидение или какое-нибудь внешнее событие дают такой же результат.
346 Алхимия объявила о существовании источника знания аналогичного, если не равного откровению из которого хлещет "горькая" вода, абсолютно непригодная для нашего человеческого здравого смысла. Она острая и горькая, как уксус 689, ибо горькое это дело — признать тьму и черноту umbra solis и пересечь эту темную долину. И поистине горько обнаружить за чьими-то возвышенными идеалами ограниченные и фанатические убеждения, которые и лелеются — то по причине своей ограниченности и фанатичности, а за чьей-то героической маской не найти ничего, кроме примитивного эгоизма, детской жадности и самодовольства. Внесение этих болезненных корректив является неизбежной стадией любого психотерапевтического процесса. Как говорили алхимики, он начинается с nigredo или порождает его как обязательное условие синтеза, ибо если противоречия не преобразованы в комплекс и не доведены до сознания, они никак не могут быть сведены в единое целое. Фрейд остановил это процесс на этапе низведения до низшей части личности и был склонен не обращать внимания на демоническую опасность темной половины, которая никоим образом не состоит из одних только относительно безвредных инфантилизмов. Человек не настолько разумен и не настолько праведен, чтобы он мог справиться ео ipso* со злом. Тьма вполне способна поглотить его, особенно, когда он находится в компании людей с таким же состоянием ума. Массовое сознание усиливает бессознательное и тогда зло движется, как лавина, что убедительно доказала современная история. Тем не менее общество может также приносить и пользу; оно даже необходимо по причине нравственной слабости большинства человеческих существ, которые, чтобы окончательно не упасть, должны иметь возможность опереться на какое-то внешнее добро. Великие религии — это психотерапевтические системы, которые

* В силу этого (лат.) — Прим. ред.