Quaternio и Меркурий в роли посредника 12 страница

От всех Эонов ответвляются два побега, у которых нет ни начала, ни конца; у них общий корень, и этим корнем является определенная Сила [δυνάμις], невидимое и непостижимое Молчание [σιγη]. Один из них находится наверху и является великой силой, всеобщим разумом [νόυς τών όλών], который управляет всеми вещами и является мужчиной; второй располагается внизу и является великой Мыслью [έπινόιά μέγάλη] женщиной, рождающей все вещи. Располагаясь друг напротив друга, они спариваются, в результате чего в пространстве между ними возникает непостижимый Воздух, не имеющий ни начала, ни конца; но в нем находится Отец, который заботится обо всем, что имеет начало и конец. Это он, который был, есть и будет, женско-мужская Сила, напоминающая вечную беспредельную Силу, у которой нет ни начала, ни конца и которая пребывает в одиночестве μόνότητι 217
161 Этот отрывок очень примечательный и сразу по нескольким причинам. В нем описывается coniuctio Solis et Lunae, которое Симон, похоже, в своей собственной жизни ассоциирует с Еленой, блудницей из Тира, игравшей роль Иштар. В результате спаривания с soror или filia mystica на свет появилась женско-мужская рпеита, названная довольно любопытно — "Воздух". Поскольку под рпеита, как и под духом, изначально понимался воздух в движении, то это определение звучит архаически или намеренно физически. Однако, абсолютно ясно, что слово "воздух" обозначает здесь духовный аспект рпеита, поскольку родители носят имена — vouq, evvoia, ETuvoia — которые обладают абстрактным характером и потому.относятся к духовной сфере. Из этих трех имен наиболее общую концепцию представляет собой Нус, и во времена Симона его без всякого разбора использовали в связи с рпеита. Еннойя и Эпинойя не означают ничего такого, что не могло почти с таким же успехом обозначаться, как Нус; от последнего они отличаются только некоторыми особенностями характера, подчеркивая более специфическое содержимое всеобъемлющего термина Нус. Кроме того, оба эти названия относятся к требуемому в этом контексте женскому полу, в то время, как Нус относится к мужскому полу. Вся эта троица указывает на базовое сходство компонентов сизигии и ее "духовную" природу.
162 Любой знакомый с алхимией человек будет поражен сходством между взглядами Симона и следующим отрывком из "Tabula smaragdina":
И поскольку все вещи были порождены Единственным, посредством медитации Единственного, то все вещи произошли от этой одной вещи посредством приспособления 218.
Ее отцом является Солнце, ее матерью — Луна; ветер носил ее в своей утробе 219.
163 Поскольку "все вещи" порождены медитацией Единственного, это относится также к Солнцу и Луне, которые, стало быть, наделены изначально духовным характером. Они являют собой первичные образы духа и их совокупление порождает filius macro-cosmi. В поздней алхимии Солнце и Луна несомненно являются таинственными субстанциями и volatilia, то есть духами 220.
164 Сейчас мы посмотрим, что в текстах говорится об абстрактном аспекте Луны. Говорится на удивление мало; тем не менее, приведем следующий отрывок из Rosarium:
Если ты не убьешь меня, то твое понимание не будет совершенным, и твоя мудрость достигнет более высокого уровня в моей сестре луне, а не у других моих слуг, даже если они и знают мою тайну 221.
Милиус механически переносит это предложение в свою Philosophia reformata 222. Как и в его трактате, так и в Rosarium, в качестве источника называется "Metaphora Belini de sole" 223. "Dicta Belini" включены в "Allegoriae sapientum", но там эта идея изложена следующим образом:
Итак, я заявляю всем вам, о, мудрецы, что если вы не убьете меня, вы не можете называться мудрецами. Но если вы убьете меня, то ваше понимание будет совершенным, и оно поднимется на более высокий уровень у моей сестры луны, в соответствии с нашим уровнем мудрости, а не у других моих слуг, даже если они и знают мою тайну 224.
Белинус, поскольку Руска вероятно прав в своем утверждении, — это Аполлоний Тианский 225, которому приписывается авторство нескольких проповедей из Turba. В Sermo 32 Бонеллус рассуждает на тему смерти и трансформации в духе приведенного нами текста. Другие проповеди Бонеллуса не имеют ничего общего с нашим текстом, однако, и мотив воскрешения, в силу своей двусмысленности, также значит не много, так что "Dicta" никак не могут быть связаны с Turba. Более вероятным источником "Dicta" был бы (хараннитский) трактат Артефия, "Clavis maioris sa-pientiae" 226: "Наш учитель, философ Белений, сказал, Поместите ваш огонь в сосуд из прозрачного стекла и смотрите, как вся мудрость нашего мира вращается вокруг этой троицы..." 227. И снова: "Но, однажды, мой учитель, философ Болемий, позвал меня и сказал: Эх! Сын мой, я надеюсь, что ты является человеком духовного мышления и не сможешь достичь высшего уровня мудрости" 228. Далее следует объяснение, каким образом две противоположные природы, активная и пассивная, возникают из первой простой субстанции. Вначале Бог сказал, "не произнося ни единого слова", "Да будет такое создание", и так возникла простая субстанция (simplex). Затем Бог создал природу или prima materia, "первый пассивный или воспринимающий принцип, в котором все присутствовало в принципе и возможности". Для того, чтобы покончить с этим "подвешенным" состоянием, Бог создал "causa agens, подобный кругу небес, который он решил назвать Светом. Но этот Свет получил определенную сферу, первое создание, находящееся внутри его пустоты". Свойствами этой сферы были тепло и движение. Это явно было солнце, поскольку холодный и пассивный принцип соответствует луне 229.
165 Мне представляется более правдоподобным, что "Dicta Bellini" связаны с этим отрывком из Артефия, а не с отрывком из Turba, поскольку у них нет ничего общего с проповедями Аполлония. Стало быть, они могут представлять независимую от Turba традицию, и это представляется тем более вероятным, что Артефий, скорее всего, является очень древним автором арабского происхождения 230. Его доктрина "simplex" совпадает с доктриной, изложенной в трактате "Liber quartorum" 231, который, вероятно, тоже написан кем-то из харранитов. Я привожу здесь его теорию творения несмотря на тот факт, что у нее нет никаких аналогий в "Dicta". Я почитал нужным упомянуть о ней из-за ее внутренней связи с "Apophasis megale" Симона Мага. В "Dicta" речь идет не о первоначальной разъединенности природ, а, скорее, о синтезе, который так же связан с сублимацией человеческого разума (exaltatio intellectus), как и процедуры, описанные в "Liber quartorum" 232.
166 Помимо связи между Луной и интеллектом мы должны также рассмотреть их отношения с Меркурием, поскольку в астрологии и мифологии Меркурий является божественным фактором, у которого больше всего общего с Эпинойей. Связь между ними, о которой говорили алхимики, упоминается и в античных источниках. Оставив пока связь Гермеса с Нусом, я упомяну только о том, что у Плутарха Гермес, обосновавшись на луне, странствует вместе с ней (точно так же, как Геракл странствует вместе с солнцем) 233. В магическом папирусе написано, что Гермеса вы-зывают следующим образом: "О, Гермес, повелитель мира, ты, который живешь в сердце, в шаре луны, в круге и квадрате" 234.
167 В алхимии, Меркурий является прежде всего "округлостью". Луна образована из его холодной и влажной природы, а Солнце — из горячей и сухой 235; по-другому она называется "настоящей субстанцией Меркурия" 236. Из Луны рождается aqua Mercurialis или aqua permanens 237; своей влагой она, как и Меркурий, возвращает к жизни убитого дракона 238. Как мы уже видели, круг луны упоминается в "Super arborem Aristotelis", в котором сказано, что "аист, который называл себя кругом луны", сел на дерево, которое было зеленым не снаружи, а внутри 239. Здесь стоит указать, что душа, связь которой с луной мы уже обсуждали, также считается круглой. Так, например, Цезарь Гейстербахский говорит, что душа обладает "сферической природой", "весьма напоминающей шар луны" 240.
168 А теперь давайте вернемся к вопросу, поднятому приведенной в Rosarium цитатой из "Dicta Belini". Это одна из тех неточных цитат, которые характерны для Rosarium 241. Рассматривая цитату в целом следует заметить, что из нее непонятно, кто именно произносит эти слова. В Rosarium предполагается, что это говорит Солнце. Но из контекста "Dicta" можно легко сделать вывод, что оратором с таким же успехом мог быть и filius Philosophorum, поскольку в тексте женщина иногда называется "soror", иногда "mater", а иногда "uxor". Эти странные отношения объясняются тем примитивным фактом, что сын обозначает рожденного заново отца, — мотив, знакомый нам по христианской традиции. Стало быть, оратор — это отец-сын, матерью которого является сестра-жена сына. Выражение "в соответствии с уровнем нашей мудрости" констрастирует с выражением "ваше понимание"; стало быть, здесь речь идет о мудрости Sol redivivus* и, возможно, о мудрости его сестры луны, поскольку мудрость — "наша", а не "моя". Слово "уровень" не только уместно, но и обозначает концепцию, характерную для алхимии, поскольку Солнце проходит через различные стадии трансформации: от дракона, льва и орла 242 до гермафродита. Каждая из этих стадий обозначает новый уровень озарения, мудрости и посвящения, точно так же, митраические орлы, львы и посланники солнца символизируют степени посвящения. Выражение "если ты не убьешь меня", как правило, относится к убийству дракона, mortificatio первой, опасной, ядо-

* Солнце воскресшее (лат.) — Прим. ред.

витой фазы анимы (=Меркурий), освобожденной из своего заключения в prima materia 243. Эта анима также отождествляется с Солнцем 244. Солнце часто называют Царем и есть картина, на которой изображено убийство царя десятью мужчинами 245. Стало быть, он подвергается тому же самому mortificatio, что и дракон, с той лишь разницей, что в данном случае это никак не самоубийство. Ибо, если дракон является предварительной формой filius Solis, то Солнце, в некотором смысле, является отцом дракона, хотя о последнем вполне определенно сказано, что он породил сам себя и, стало быть, представляет собой increatum 246. В то же самое время, Солнце, будучи своим собственным сыном, также является драконом. Соответственно, здесь имеет место со-niugium дракона и женщины, которая может быть только Луной или лунной (женской) половиной Меркурия 247. Стало быть, луна (будучи матерью) должна содержаться в драконе в такой же точно степени, что и Солнце. Насколько мне известно, вопрос о ее mortificatio (в смысле убийства) никогда не стоял. Тем не менее, она участвует вместе с Солнцем в смерти дракона: "Дракон умрет только вместе со своими братом и сестрой" 248.
169 Идея, что дракон или Солнце должны умереть, является существенной часть таинства трансформации. Mortificatio также подвергаются лев и птица, но в данном случае оно имеет форму нанесения увечий, поскольку льву отрубают лапы 249, а птице подрезают крылья 250. Это означает преодоление всего старого и устаревшего, и, в тоже время, опасные предварительные стадии, которые символизируются изображениями животных.
170 При постижении смысла слов "ваше понимание увеличивается в моей сестре" и т. д., будет полезно вспомнить, что уже стоики разработали философское толкование мифов, которое сегодня мы не колеблясь назовем психологическим. Эта работа по разработке толкования не была прервана развитием христианства, и продолжалась в полную силу в несколько иной форме, а именно, в герменевтике Отцов Церкви, которая оказала решающее влияние на символизм алхимиков. Иоановское толкование Христа, как существовавшего еще до сотворения мира Логоса, было первой такого рода попыткой изложить другими словами "смысл" сути Христа. Ученые позднего средневековья, и в особенности философы-натуралисты, ядром своего толкования природы сделали Sapientia Dei и тем самым создали новый миф о природе. В этом на них оказали огромное влияние труды арабских ученых и харранитов, последних толкователей греческой философии и гностицизма, главным представителем которых был живший в десятом веке Табит ибн Курра. Один из этих трактатов, "Liber Platonis quartorum", представляет собой диалог, одним из действующих лиц которого является лично Тебед (Табит). В этом трактате интеллект, как орудие естественной философии, играет такую роль, которую мы не встретим вплоть до середины шестнадцатого века, до Герхарда Дорна. Пико делла Мирандола взывает к психологическому толкованию античных трудов и замечает, что "греческие платонисты" определяли Солнце, как διάνόιά 251, а Луну, как δόζά 252, TO есть терминами, которые напоминают используемые Симоном Нус и Эпинойю 253. Пико сам говорит, что разница такая же, как между "scientia" и "opinio" 254. Он думает, что разум (animus), поворачиваясь к духу (spiritus) Бога, сверкает и, поэтому, называется Солнцем. Дух бога соответствует aqua superiores, "воде, которая над твердью" (Быт. 1:7). Но поскольку человеческий разум повернут к "воде, которая под твердью" (aqua inferiores), то он озабочен "semuales potentia"*, "где он и подхватывает заразу", и называется Луной 255. В обоих случаях речь явно идет о человеческом духе или психе; однако и тот, и другая, обладают двойным аспектом, то есть обращают свой взгляд вверх, к свету, и вниз, во тьму, которой управляет луна ("Солнце правит днем, а луна является таким же господином ночи".). Пико говорит: "И когда мы бродим вдалеке от нашей родины и обитаем в ночи и тьме нашей нынешней жизни, мы больше всего пользуемся тем, что уводит нас в сторону, к чувствам, и по этой причине мы скорее думаем о многих вещах, чем знаем их" 256, — пессимистическое, но, вне всякого сомнения, точное определение, которое полностью соответствует духовному невежеству и греховной тьме нашего подлунного мира, который настолько черен, что тень от него легла на саму луну.
171 Похоже, что луна, по сравнению с солнцем находится в невыгодном положении. Солнце — это сконцентрированное светило: "День освещен одним единственным солнцем". Луна же, наоборот — "как если бы у нее было меньше сил" — нуждается в помощи звезд, когда дело доходит до решения задачи по "соединению и разделению, разумному отражению, определению" и т.д. 257 Желания, как "potentiae sensuales", относятся к сфере

* Чувственные возможности (лат.) — Прим. ред.

луны; они — это и гнев (ira), и плотское желание (libido) или, если более выразительно, concupiscentia*. Страсти обозначаются животными, поскольку в этом мы с ними одинаковы, и, "что гораздо более печально, они (страсти) зачастую принуждают нас вести жизнь животного" 258. По мнению Пико, Луна "родственна Венере, что особенно ясно видно из того факта, что она находится в возвышении в знаке Быка, Доме Венеры, и нигде больше она не выглядит такой возвышенной и благоприятной" 259. Бык — это дом священного брака Солнца и Луны 260. Пико заявляет, что луна — это "самая низменная земля и самая подлая из всех звезд" 261, и это мнение напоминает о том, что Аристотель сравнивал землю с луной. Луна, говорит Пико, стоит ниже всех других планет 262. Новая луна особенно неблагоприятна, поскольку она отнимает у растущих тел их питание и, тем самым, наносит им вред 263.
172 С психологической точки зрения, единение сознания (Солнца) и его женского партнера, бессознательного (Луны), для начала приносит нежелательные результаты: оно порождает таких ядовитых животных, как дракон, змея, скорпион, василиск и жаба 264; йотом появляются лев, медведь, волк, собака 265, и, наконец, орел 266 и ворон. Итак, первыми появляются холоднокровные животные, за ними следуют теплокровные хищики, и последними появляются хищные птицы или предвещающие беду стервятники. Стало быть, matrimonium luminarium поначалу дает довольно неприятное потомство. Но это происходит только потому, что в обоих родителях присутствует злая тьма, которая поднимается на поверхность в их детях, как это часто бывает в реальной жизни. Я, например, помню историю с двадцатилетним сотрудником банка, который растратил несколько сотен франков. Все очень жалели его старика-отца, который работал в том же банке старшим кассиром, потому что он в течение сорока лет выполнял свою чрезвычайно 'ответственную работу с достойной подражания честностью. Через два дня после ареста сына он сбежал в Южную Америку с миллионом франков. Так значит, все-таки "в семье что-то было". В случае с Солнцем мы видели, что оно либо обладает тенью, либо даже является Sol niger. Что касается расположения луны, то мы уже узнали, что оно из себя представляет, когда обсуждали новую луну. В "Epistola Solis ad Lunam cres-centem" 267 Солнце осторожно говорит: "Только не причини мне

* Вожделение (лат.) — Прим. ред.

никакого вреда, о, луна" 268. Луна обещает полностью растворить его, в то время, как она сама "свернется", то есть станет твердой и будет облачена в его черноту {induta fuero nigredine tua) 269. Она самым добродушным образом высказывает предположение, что ее чернота порождена именно Солнцем. Семейные ссоры уже начались. Луна есть "тень солнца, и пожранные ею подверженные разложению тела, и ее собственная греховность... затмевают свет Льва" 270.
173 В соответствии со взглядами древних, луна находится на границе между вечными, эфирными вещами и эфемерным феноменом земного, подлунного царства 271. Макробий говорит: "Царство преходящих вещей начинается у луны и уходит к низу. Солнце, попадая в эту сферу, становится средством подсчета дней и времени... Нет никакого сомнения в том, что луна является изобретателем и создателем смертных тел" 272 В силу свой влажной природы, луна является также и причиной рабпада 273. Очарование новой луны, воспетое поэтами и Отцами Церкви, заслоняет ее темную сторону, которая, однако, не смогла укрыться от ищущего факты глаза эмпирика 274. Луна как самая близкая к земле звезда принимает участие в жизни и страданиях земли, и ее аналогичность Церкви и Деве Марии, в их роли посредников, имеет тот же самый смысл 275. Она берет на себя часть не только страданий земли, но и ее демонической тьмы 276.

б. Собака
174 Намек на эту темную сторону луны содержится в обращении к Селене, как к "собаке" или "суке"κυών, записанном в Магическом Папирусе 277. Там также сказано, что во втором часу Гелиос выглядит, как собака 278. Это утверждение интересно постольку, поскольку "symbolizatio" 279 посредством собаки 280 пришло в западную алхимию из "Liber secretorum" Халида, оригинал которого, вероятно, является арабским трактатом. Все, подобные этому, пассажи, которые я смог отыскать, прямо или косвенно, восходят к Халиду 281. В оригинальном тексте говорится:
Гермес сказал 282 Сын мой, возьми корасенскую собаку и армянскую суку, соедини их и они породят пса небесной масти, и если он когда-нибудь почувствует жажду, дай ему напиться морской воды: ибо он будет охранять твоего друга, и он будет охранять тебя от твоего врага, и он будет помогать тебе, где бы ты не был, он всегда будет с тобой, в этом мире и в следующем. И говоря о собаке и суке, Гермес имел в виду вещи, которые сохраняют тела от сгорания и от жара огня 283.
Некоторые цитаты взяты из оригинального текста, другие из его варианта, опубликованного в Rosarium, и звучащего следующим образом:
Халид, философ и царь Аравии, говорит в своей Тайне: Возьми коэтананскую собаку 284 и армянскую суку, соедини их, и они вдвоем родят тебе щенка [filius canis] небесной масти: и этот щенок будет охранять тебя в твоем доме с самого начала, в этом мире и в следующем 285.
В качестве объясняющего аналога в Rosarium приводится единение белого и красного и цитируется фраза из Сениора: "Красный раб соединился с белой женщиной". Ясно, что под совокуплением должен пониматься царственный брак Солнца и Луны.
175 То, что Солнце принимает форму льва и пса, а Луна — суки, есть доказательство того, что у обоих этих светил имеется аспект, который оправдывает потребность в "symbolizatio" в животной форме. То есть можно сказать, что эти два светила являются в определенном смысле страстными желаниями или животными, хотя, как мы уже видели, "potentiae sensuales" приписываются только Луне. Тем не менее, существует также и Sol niger, которое, что достаточно знаменательно, противопоставлено дневному солнцу и явно отличается от него. У Луны нет этого преимущества, поскольку она временами бывает явно светлой, а временами — явно темной. Если перенести это на психологию, то это означает, что сознание по самой своей природе отстраняется от своей тени, в то время, как бессознательное не только заражено своей собственной отрицательной стороной, но и отягощено тенью, отброшенной осознающим разумом. Хотя солнечные животные, такие как лев и орел, благороднее суки, они, тем не менее, остаются хищными, животными и птицами, а это означает, что даже у нашего солнцеподобного сознания есть свои опасные животные. Или, если Солнце — это дух, а луна — это тело, то дух тоже может быть поражен гордыней или похотью, — факт, на который мы склонны не обращать внимания в нашем однобоком преклонении перед "духом".
176 Калидов "сын собаки" — это тоже самое, что неоднократно воспетый "сын философов". Двусмысленность этой фигуры выражается следующим образом: он одновременно светлый, как день, и темный, как ночь, идеальное coincidentia oppositorum,
выражающее божественную природу самости. Эта мысль, которая нашему христианскому мышлению представляется невозможной, тем не менее, настолько логична и неотразима, что она, пусть даже странным и извращенным путем, но, все-таки, пробралась в алхимию. И поскольку она является не требующей доказательства истиной, то нет ничего удивительного в том, что сформулирована она была гораздо раньше. В Elenchos Ипполита мы читаем, что, по мнению Арата,
Кинозура 286 — это [малый] Медведь, Второе Творение, маленький, узкий путь 287, а не великий Медведь [η έλικη]. Ибо он, будучи хвостом Собаки, ведет тех, кто следует по нему, прямым путем. Ибо Логос есть собака [κυών γάρ ό λόγός], которая защищает и охраняет овцу от злобы волков и прогоняет диких животных от Творения, и убивает их, и рождает все вещи. Ибо, Кион [κυών], как говорят, означает Родитель 288.
Арат связывает Собаку с ростом растений и продолжает:
Но с восходом Собачьей звезды, Собака отделяет живых от мертвых, ибо, воистину, все, что не укоренилось, усыхает. Эта Собака, как говорят, является определенным божественным Логосом и назначена судьей быстрых и мертвых, и поскольку Собаку считают звездой растений, то то же самое можно сказать и о Логосе в отношении небесных растений, коими являются люди. По этой причине Второе Растение Кинозура стоит в небе, как образ разумного создания [λόγικης κτισέώς]. Но между двумя Созданиями протянулся Дракон, мешающий всему из Великого Творения пробраться в меньшее и следящий за всем, что существует [τά κάθεστη κότά] в Великом Творении, подобно Коленопреклоненному 289, наблюдающий как и каким образом каждая вещь существует [κάθεστηκέ] в Малом Творении.
177 Filius canis Калида 290 обладает "небесной окраской", что является признаком его небесного происхождения от великих светил. Голубой цвет и сходство с собакой 291 являются также атрибутами женщины, которую Ипполит определяет, как περέηφικόλά 292, и которую преследует седой, крылатый, похотливый старик (преет -- Его называют φάός ρυέντης, Струящийся Свет, а ее ηφικόλά "что означает Темная Вода" (τό σκότέινόν υδωρ) 293. За этими фигурами можно разглядеть coniuctio Solis et Lunae, причем и солнце, и молодая луна появляются в своем неблагоприятном аспекте. И в этом случае между ними тоже возникает "гармония" духа-посредника (πνέυμάτός), приблизительно соответствующего filius philosophorum 293а Filius Калида играет роль помогающего советами духа-хранителя, вызывание которого с помощью магии столь типично для харранитских текстов. Аналогом духа-пса является пудель в "Фаусте", из которого выбирается Мефистофель в качестве духа-покровителя алхимика Фауста.
178 В этой связи я хотел бы привести сновидение о кровосмешении одной своей пациентки: Две собаки совокуплялись. Кобель погрузил свою голову в суку и исчез в ее утробе 294. Присутствие символов-животных всегда является признаком психического процесса, происходящего на животном уровне, то есть в сфере инстинктов. В сновидении изображены роды (в "обратном порядке") как цель полового акта. Это архетипическая ситуация лежит в основе мотива кровосмешения вообще и она присутствовала в современном человеке задолго до того, как он начал осознавать ее. Архетип кровосмешения лежит также и у истоков примитивного представления о том, что отец возрождается в сыне, и священного брака между матерью и сыном в его языческой и христианской формах 295; он обозначает самое возвышенное и самое низменное, самое светлое и самое мрачное, самое лучшее и самое отвратительное. Он представляет обновление и новое рождение, бесконечное сотворение и исчезновение символических фигур.
179 Мотив собаки является необходимым противовесом чрезмерно воспетой "светлой природе" камня. Помимо того, что говорит Калид, у собаки есть еще один аспект, относительно которого, однако, мы находим в литературе только отдельные намеки. К ним относится следующий отрывок из "De ratione conficiendi lapidis philosophici" Лаврентия Вентуры 296:
А потому, снеси дом, разрушь стены, выжми чистейший сок 297 с кровью и приготовь себе то, что ты сможешь есть. Вот поэтому Арнольд и говорит в Книге Тайн 298: Очисти камень, сотри дверь в порошок, разорви суку на куски, выбери самую нежную плоть и ты получишь наилучшую вещь. В этой одной вещи скрыты все части, в ней сверкают все металлы. Вот эти части: два мастера, два сосуда, два времени, два плода, две цели и одно спасение 299.
180 В этом тексте полно неясностей. В предыдущей главе Вентура говорит о единстве lapis и medicina, упоминая аксиомы "Не добавляй ничего чужеродного" и "Ничего извне" 300 вместе с цитатами из Тurbа Гебера и "Thesaurus thesaurorum" Арнольда 301. Затем он обращается к "излишествам, которые должны быть устранены" 302. Он говорит, что lapis "по самой своей природе наиболее чист". Стало быть, очистить его достаточно хорошо можно в том случае, "если вывести его из своего дома и заключить его в чужом доме". Далее текст гласит:
В своем доме рождена летающая птица, а в чужом доме 303 — растворяющий камень. Две летающие птицы 304 вскакивают на столы и головы царей 305, потому что обе они, птица пернатая и птица ощипанная 306, дали нам это видимое искусство 307 и не могут покинуть общество людей 308. Отец 309 искусства заставляет ленивых работать, его мать 310 кормит истощенных трудами сыновей, украшает и делает более быстрыми их усталые члены.
Затем следует место, начинающееся словами "И потому снеси дом". Если читатель внимательно прочитал предыдущий отрывок со всеми примечаниями, то он увидит, что эти указания являются типичной алхимической процедурой по извлечению духа или души и, тем самым, переноса содержимого бессознательного в сознание. Во время solutio, separatio и extractio succus lunariae (сока лунного растения), кровь или aqua permanens либо применяется, либо извлекается. Эта "жидкость" выходит из бессознательного, но не всегда является его подлинным содержимым; зачастую, это скорее воздействие бессознательного на сознающий разум. Психиатрам это явление известно, как косвенное воздействие констеллированных содержаний бессознательного, которые привлекают внимание к бессознательному или отвлекают от него внимание, и являются причиной его ассимиляции. Этот процесс можно наблюдать не только в постепенном формировании ипохондрических маний, фобий и иллюзий, но также и в сновидениях, фантазиях и творческой деятельности людей, когда содержимое бессознательного заставляет напрячь внимание. Это и есть succus vitae 311, кровь, жизненноважное участие, к которому пациент бессознательно принуждает и аналитика, и без которого терапевтическое лечение не может дать никакого существенного результата. Уделенное бессознательному внимание имеет эффект инкубации, сосредоточенное размышление 312 над медленным огнем необходимо на начальных стадиях работы 313; отсюда и частое использование терминов decoctio, digestio, putrefactio, solutio. Дело действительно обстоит так, как будто внимание подогревает бессознательное и приводит его в действие, тем самым ломая барьеры, которые отгораживают его от сознания.
181 Для того, чтобы высвободить содержимое, скрытое в "доме" 314 бессознательного (anima in compendibusl) необходимо вскрыть "матрицу". Этой матрицей является "canicula", лунная сука, которая, как Бейя Габриция, несет в своей утробе представляющуюся нам наиболее существенной часть нашей личности. Она — это сосуд, который должен быть разбит на куски, чтобы можно было извлечь из него драгоценное содержимое, "нежную плоть" 315, ибо она является той "единственной вещью", вокруг которой вертится вся работа. В этой одной вещи содержатся все части работы 316. К этим частям относятся два мастера, которые в символическом царстве являются Солнцем и Луной, в царстве человеческом — адептом и его soror mystica 317, а в царстве психологии — мужским сознанием и женским бессознательным (анима). Двумя сосудами снова являются Солнце и Луна 318, два времени — это, скорее всего, два основных периода работы, opus ad album et ad rubeum 319. Первый — это opus Lunae, второй — opus Solis 320. В психологии они соответствуют выделению комплекса содержимого бессознательного в первой части аналитической процесса и интеграции этого содержимого в реальную жизнь. Два плода 321 — это плод солнечно-лунного дерева 322, золото и серебро, или заново рожденные и сублимированные Солнце и Луна. Психологическим аналогом этого является трансформация, как бессознательного, так и сознания, — факт известный любому, кто методично "разбирается" со своим бессознательным. Два конца или две цели — и есть эти трансформации. Но спасение — одно, точно так же, как и вещь — одна: эта вещь остается в конце такой же, какой она была в начале, она всегда присутствовала здесь, но появилась только в конце. Этой вещью является самость, неописуемая совокупность, которая, несмотря на свою непостижимость и "непредставимость", тем не менее необходима, как интуитивная концепция. Эмпирическим путем мы может установить только то, что эго со всех сторон окружено бессознательным. Доказательство тому дает эксперимент с ассоциациями, который графически показывает частое поражение эго и его воли. Психе — это уравнение, которое нельзя "решить" без фактора бессознательного; оно — совокупность, которая включает в себя, как эмпирическое эго, так и его транссознательную основу.
182 В алхимии собака выполняет еще одну функцию, которую следует рассмотреть. В "Introitus apertus" Филалета мы читаем следующее: Этим Хамелеоном является ребенок-гермафродит, который был заражен еще в колыбели укусившей его бешеной корасенской собакой, в результате чего он обезумел и страдает постоянной водобоязнью; да, хотя из всех природных вещей вода ему ближе всего, она его приводит в ужас и он бежит от нее. О судьба! И все же, в роще Дианы живет пара голубей, которые успокаивают его яростное безумие. Затем на поверхность поднимется полузадохнувшаяся беспокойная черная бешеная собака, чтобы ему не пришлось испытать возвращения водобоязни и опасности погибнуть в воде; но ты все равно должен прогонять ее ударами и ушатами воды, и держать ее на расстоянии, и тогда тьма исчезнет..Затем, в полнолуние, дай ей крылья и она улетит прочь, подобно орлу, оставив за собой мертвых птиц Дианы 323
183 В данном случае, связь с луной проявляется в том, что черная опасная бешеная собака превращается в орла во время полнолуния. Ее чернота исчезает и она становится солнечным животным. Стало быть, мы можем предположить, что болезнь собаки достигает своего пика в период новолуния. Ясно, что речь идет о психическом расстройстве 324, которое, на определенной стадии, поражает также и "ребенка-гермафродита". Скорее всего, что и это случается в период новолуния 325, то есть на стадии nigredo. Остается неясным, каким образом бешеная собака вообще попала во внушающую ей такой ужас воду; впрочем, возможно, это с самого начала была aqua inferiores. Вышеприведенному тексту предшествует следующая ремарка: "Откуда и придет Хамелеон или наш Хаос, в котором все тайны скрыты в их потенциальном состоянии". Хаос, как prima materia, тождественен начальной "воде". По мнению Олимпиодора, свинец (тоже prima materia) содержит в себе демона, который доводит адепта до безумия 326. Любопытный факт — Вей По-янь, китайский алхимик, живший во втором веке нашей эры, сравнивает свинец с облаченным в лохмотья безумцем 327. В другом месте Олимпиодор говорит о «существе, проклятом Богом», которое обитает в "черной земле". Речь идет о кроте, который (Олимпиодор почерпнул эти сведения из книги Гермеса) когда-то был человеком, но разгласил тайну солнца и за это был ослеплен и проклят Богом. Он "знал истинную форму солнца" 328.
184 В этих аллюзиях нетрудно различить связанные с бессознательным опасности, как реальные, так и воображаемые. В этом отношении у бессознательного плохая репутация, и не столько по причине его опасности самого по себе, сколько из-за случаев скрытого психоза, которому достаточно даже самого слабого импульса, чтобы вырваться наружу во всех своих катастрофических проявлениях. Таким импульсом вполне может быть какое-нибудь воспоминание или "удар" по какому-либо комплексу. Но бессознательного боятся также и те люди, сознание которых находится в противоречии с их истинной природой. Нет ничего удивительного в том, что их сновидения принимают угрожающую и неприятную форму, поскольку если над природой совершается насилие, она мстит за себя. Само по себе бессознательное является нейтральным и его нормальная функция — это компенсация позиции сознания. В бессознательном противоположности мирно дремлют бок о бок; их растаскивает в разные стороны только деятельность осознающего разума, и чем более однобокой и ограниченной является точка зрения сознания, тем более болезненной или опасной будет реакция бессознательного. Из сферы бессознательного не исходит никакой опасности, если осознаваемая жизнь покоится на прочной основе. Но если сознание ограниченно, упрямо и однобоко, и если наблюдается недостаток здравого смысла, тогда приближение или вторжение бессознательного может вызвать смятение и панику или же опасную манию величия, поскольку одной из наиболее явных опасностей является отождествление себя с фигурами из бессознательного. У любого человека с нестабильной психикой это может перерасти в настоящий психоз.
185 Яростное сумашествие зараженного "ребенка" утихомиривают (мы можем смело сказать "лаской", ибо таково значение слова "mulcere") голуби Дианы. Эти голуби образуют пару — любовную пару, поскольку голуби являются птицами Астарты 329. В алхимии они, как и все крылатые создания, представляют духов или души, или, если речь идет о техническом термине — aqua, извлеченную трансформирующую субстанцию 330. Появление пары голубей указывает на неизбежный брак filius regius и на растворение противоположностей, как результат единения. Filius просто заражен злом, но само зло, бешеная собака, во время полнолуния сублимировано и превращено в орла. В трактате Абрахама Элиазара вместо собаки появляется lapis в его темной, женской форме и сравнивается с Суламифью из Песни Песней. Lapis говорит: "Но я должен быть подобен голубю" 331.
186 Вот еще один, уместный в данном контексте, отрывок из "Introitus apertus": Если ты знаешь, как увлажнять эту сухую землю ее собственной влагой, ты раскроешь поры земли, и этот пришедший извне вор будет выброшен вместе с работниками зла, и вода, посредством добавления истинной Серы, будет очищена от заразной грязи и от поверхностной отечной жидкости, и ты обретешь власть над источником Рыцаря Тревизского, воды которого справедливо посвящены деве Диане. Бесполезен этот вор, вооруженный злобой, подобной мышьяку, из которого бежит, содрогаясь, крылатый юноша. И хотя центральная вода является его невестой, он все же не решается выказать ей свою горячую любовь, потому что вор расставил капканы и козней его, поистине, не избежать. Здесь Диана может оказаться благосклонной к тебе, она знает, как укротить диких животных, а пара ее голубей успокоит злобу воздуха своими крыльями, так что юноша легко проникнет в поры земли и тут же сотрясет ее основание 332, и поднял черное облако. Но ты понимешь воды аж до самого света луны, и тьма, которая лежала на лице бездны будет рассеяна духом, движущимся над водами. Так по повелению Бога появится Свет 333.
187 Совершенно ясно, что этот отрывок является вариацией на тему предыдущего текста. Вместо ребенка-гермафродита мы имеем крылатого юношу, невестой которого является источник Дианы (Луна как нимфа). Аналогом бешеной собаки является вор или бездельник, вооруженный "злобой, подобной мышьяку". Его злобу успокаивают крылья голубей, точно так же, как они успокаивают водобоязнь собаки. Крылья юноши являются символом его воздушной природы; он — это рпеита, которая проникает в поры земли и приводит ее в действие, а это означает не что иное, как брак живого духа с "сухой, девственной землей", или брак ветра с водами, посвященными девственнице Диане. Крылатый юноша описывается как "дух, движущийся над водами", и, возможно, что в этом определении слышится не только Книга Бытия, но и упоминание об ангеле, возмутившем воду в купальне "Вифезда" 334. Его враг, вор, который караулит его в засаде, является, как нам было сказано раньше, "внешней горящей парообразной серой", иными словами, sulphur vulgi, и вооружен злым духом, дьяволом, или же содержится у него в плену в аду 335.
188 Появление Дианы обязательно влечет за собой появление ее охотничьего животного — собаки, которая представляет ее темную сторону. Темная сторона Дианы проявляется в том факте, что она является также богиней разрушения и смерти, стрелы которой всегда попадают точно в цель. Она превратила в оленя охотника Актеона, из засады наблюдавшего за ее купанием, в результате чего охотничьи собаки самого Актеона не узнали хозяина и разорвали его на куски. Этот миф мог дать толчок к возникновению, прежде всего, такого определения lapis, как сегvus fugitivus (убегающий олень) 336, а затем, как "бешеная собака", которая есть ничто иное, как мстительный и предательский аспект Дианы, как новой луны. Притча, которую мы рассматривали в главе, посвященной сере, также содержит мотив "неожиданного происшествия во время купания". Но там за богиней подглядывает сам Гелиос и отношения между ними представляют собой кровосмесительную связь брата и сестры, которая заканчивается тем, что они оба гибнут в воде. Эта катастрофа изначально присуща кровосмешению, ибо царственная пара появляется в результате кровосмешения, после того, как животные были убиты или поубивали друг друга 337. Животные (дракон, лев, змей и т.д.) представляют злые страсти, которые, в конце концов, принимают форму кровосмешения. Их уничтожает их же собственная ненасытная природа, как она уничтожает Солнце и Луну, главное желание которых достигает своей высшей точки явно в кровосмешении. Но поскольку "все, что проходит, есть ничто иное, как притча", кровосмешение, как мы уже говорили выше, есть не что иное, как предварительная форма unio oppositorum 338. После того, как смерть компенсировала подстроенные Дьяволом "козни, которых не избежать", из хаоса, тьмы и злобы тут же появляется новый свет.
в. Алхимическая аллегория
189 Тому, кто только начинает знакомиться с психологией бессознательного, эти два текста о бешеной собаке и воре, вероятно, покажутся очень странными и невразумительными. Вообще-то, эти тексты — не более чем сновидения, с которыми психотерапевту приходится сталкиваться чуть ли не каждый день; их, как и сновидения, можно перевести на вполне доступные для понимания слова. Для того чтобы истолковать сновидения, нам необходимы определенные сведения о ситуации в личной жизни сновидящего, а для того, чтобы понять алхимические притчи, мы должны кое-что знать о символических посылках алхимиков. Мы развиваем сновидения с помощью истории личной жизни пациента, а притчи — с помощью обнаруженных в тексте заявлений. Будучи вооруженными этими знаниями, и в том, и в другом случае нам не составит труда понять смысл в той степени, в какой это нам нужно. Вряд ли когда либо можно будет получить убедительные доказательства правильности толкования. Как правило, толкование считается верным только тогда, когда оно доказывает свою ценность как эвристическая гипотеза. Поэтому, я бы предпочел взять второй текст Филалета, более ясный по сравнению с первым, и попытаться истолковать его, как если бы он был сновидением.