Современный феминизм вырос из кажущегося простым вопроса: а как насчет женщин? Это означает, какое место в той или иной ситуации занимают женщины. Если же они вообще отсутствуют, то почему? Если присутствие женщин очевидно, то каково их конкретное занятие? Какие чувства они испытывают в данный момент? Что привнесено благодаря им? Что означает данная ситуация для женщин?
За три десятилетия, с момента появления этих вопросов, ученые пришли к определенным выводам. Большинство социальных ситуаций не обходится без участия женщин. Если вдруг случается наоборот, то причиной тому оказывается не недостаток у женщин способностей или интереса, а предпринятые кем-то меры, направленные на их вытеснение. Там, где присутствие женщин заметно, они выполняют роли, существенно отличающиеся от тех, что закрепляет за ними привычное мнение (например, покорных жен и матерей). Будучи женами и матерями и выполняя целый ряд иных ролей, женщины вместе с мужчинами активно формировали рассматриваемые ситуации. Несмотря на то что женщины проявляют активность в большинстве социальных ситуаций, ученые, общественность и даже сами действующие в социальном мире субъекты (как женщины, так и мужчины) как бы не замечают их присутствия. Более того, даже если роль женщин в социальных ситуациях оказывалась значимой и весомой, она, в отличие от роли мужчин, все равно не была приоритетной, неся подчиненный характер. Незаметность — лишь один показатель подобного неравенства.
Второй основной аспект, который волнует сторонников феминизма: почему же тогда все именно так, как есть? Если первый вопрос призывает к описанию социального мира, то этот требует его объяснения. Описание и объяснение социального мира — две стороны любой социологической теории. Поэтому попытки, предпринятые последователями феминизма, ответить на эти вопросы вызвали к жизни теорию, имеющую в социологии универсальную значимость.
Третий вопрос, который ставят все феминисты, звучит так: каким образом мы можем изменить и улучшить социальный мир, чтобы сделать его более справедливым для женщин и для всех людей? Приверженность идеям социальных преобразований в интересах справедливости является отличительной чертой критической социальной теории. Такая позиция характерна для феминизма, марксизма, неомарксизма и социальных теорий, свойственных племенным и этническим меньшинствам, а также постколониальным обществам. Патриция Хилл Коллинз (P. H. Collins, 1998, p. xiv) подчеркивает важность приверженности идее справедливости и борьбе с несправедливостью: «Критическая социальная теория представляет собой корпус знаний... нацеленных на разрешение важнейших вопросов, встающих перед группами людей, которые терпят несправедливость в определенных политических, экономических, социальных и исторических ситуациях». Это предполагает, что теоретики феминизма задаются следующим вопросом: «К каким последствиям ведет подобный способ мышления, направленный на уменьшение несправед-
[359]
ливости в жизни женщин? Как этот способ объяснения мира сможет улучшить ясизнь всех женщин?» (Henessy & Ingraham, 1997, p. 5).
За более чем тридцатилетний период круг феминистов, исследующих эти вопросы, постоянно расширялся, включая все больше людей из различных сфер, как в Соединенных Штатах, так и во всем остальном мире. Это привело к тому, что акцент в значительной степени был сделан на «квалификационном» вопросе, определяющем ныне теоретические изыскания феминистов: каковы различия среди женщин? Мы называем этот вопрос «квалификационным», поскольку ответ на него ведет к главному признанию, что незаметность, неравенство и отличие от ролей, выполняемых мужчинами (в общем, все, чем обычно характеризуется жизнь женщин), обусловлены социальным положением женщины — т. е. расой и классом, к которым она принадлежит, возрастом, привязанностями, семейным положением, религиозными верованиями, этнической принадлежностью и местом жительства.
Насколько универсальна является теория феминизма? Казалось бы, поскольку рассматриваемые ею вопросы связаны с положением женщин, теория не может быть общей, она окажется ограниченной по масштабу, аналогично социологическим теориям девиантного поведения или процессов, свойственных малым группам. Однако на самом деле основные вопросы, которыми интересуются сторонники феминизма, привели к созданию теории социальной жизни, универсальной по своей применимости. Подходящими параллелями к ней будутся не теории малых групп или девиантного поведения, предполагающие, что социологи отвлекаются от «целостной картины», уделяя внимание ее деталям. Подходящим оказывается одно из гносеологических достижений Маркса. Его теория помогла ученым, занимающимся социальными науками, выяснить, что знание людей об обществе, считавшееся абсолютным и универсальным описанием реальности, является, по сути, только отражением опыта тех, кто экономически и политически управляет социальным миром. Марксистская теория убедительно показывает, что на мир можно смотреть, исходя из превосходства рабочих, которые, будучи политически и экономически подчиненными, являются неотъемлемыми создателями нашего мира. Это представление помогло выявить относительность знаний правящего класса и, благодаря возможности сопоставления этого знания с тем, что открывается, если принять во внимание точку зрения рабочих, повысило нашу способность анализировать социальную реальность. Через сто лет после смерти Маркса становится ясным смысл этого открытия.
Основные теоретические вопросы, волнующие приверженцев феминизма, сходным образом привели к революционному перевороту в нашем понимании мира. Они подвели к пониманию того, что знание о мире, которое мы принимали за универсальное и абсолютное, на самом деле всего лишь продукт части общества, располагающей властью, его «господ» — мужчин. Но это знание относительно, если заново посмотреть на мир, учитывая превосходство до сих пор незаметного, непризнанного «дна» — женщин, которые, исполняя роли подчиненного, или «обслуживающего» плана, но являющиеся в то же время необходимыми, способствовали поддержанию и воссозданию общества, в котором мы живем. Это вновь поднимает вопросы обо всем, что, как нам казалось, известно об обществе. Данное открытие и связанные с ним выводы определяют значимость современной теории феминизма в социологической теории.
[360]
Радикальный вызов, который бросает феминизм общепринятым системам знания, противопоставляя их пониманию реальности, предполагающему в центре точку зрения женщины, не только утверждает относительность утвердившегося знания, но также «деконструирует» его. Заявить, что знание «деконструировано», — значит сказать, что мы обнаруживаем за представлением знания как авторитетного, единственного и естественного некую сокрытость, — а именно: открываем, что такое представление является конструкцией, покоящейся на социальных, относительных и властных устроениях. Феминизм разрушает системы общепринятого знания, выявляя их»мужскую» обусловленность, а также гендерную политику, создаваемую и формируемую ими. Однако и сам феминизм, особенно в последнее десятилетие, стал субъектом относительности и испытал на себе деконструктивист-ское воздействие, которое порождается внутри его собственных теоретических границ. Первое и наиболее сильное давление оказывают женщины, находящиеся в оппозиции к белым, к людям из привилегированных классов, ко многим известным феминисткам гетеросексуальной ориентации. То есть оно исходит от цветных женщин, женщин из постколониальных обществ, женщин, принадлежащих к рабочему классу, лесбиянок. Они атакуют с «маргинальной» (Hooks, 1984) позиции. Это демонстрирует, что в равной степени много женщин, занимающих различное положение, и систем знаний, исходящих из приоритета женской позиции, которые противостоят как распространенному «мужскому» знанию, так и любым феминистским притязаниям на гегемонию единой женской точки зрения. Второе деконструктиви-стское воздействие на феминизм оказывает постмодернистская литература, поднимающая вопрос о гендере как недифференцированном концепте и о самоидентичности индивида как устойчивом ядре сознания и личности, отталкиваясь от которого постигаются гендер и мир. Эти аспекты влияют, главным образом, на феминистскую эпистемологию — систему ее притязаний на истину; более основательно они будут рассмотрены ниже.
