Политические и правовые учения аристократии. Платон и Аристотель 3 страница

Политические симпатии Аристотеля – на стороне политии, смешанной формы государства, возникающей из сочетания олигархии и демократии.

Экономически полития представляет собой строй, при котором преобладает собственность средних размеров, что позволяет не только гарантировать самодостаточность семей, но и ослабить противоречия между богатством и бедностью. Экономику как умение правильно вести домохозяйство Аристотель противопоставляет хрематистике, или искусству накопления ради наживы. Аристотель осуждает неуемную страсть к богатству, расширенную торговлю, ростовщичество и т.п. Помимо ограничения размеров собственности в совершенном государстве предусматриваются совместные трапезы и другие мероприятия, призванные обеспечить солидарность зажиточных граждан и свободной бедноты. “Лучше, чтобы собственность была частной, а пользование ею – общим”, – утверждал Аристотель.

Социальной опорой власти в политии выступают собственники земли. Как и Платон в “Законах”, Аристотель исключает из числа граждан лиц, занятых физическим трудом. Гражданская доблесть, заявлял он, подходит “только к тем, кто избавлен от работ, необходимых для насущного пропитания”. Хотя землепашцы, ремесленники и поденщики нужны в государстве, однако важнейшими его частями являются воины и правители. При политии власть “сосредоточивается в руках воинов, которые вооружаются на собственный счет”. Они обладают гражданскими правами в полном объеме. Некоторые, весьма урезанные права граждан предоставляются также земледельческому демосу – крестьянам.

Политически этот строй характеризуется сочетанием демократических и олигархических методов осуществления власти. Аристотель различает в связи с этим два вида справедливости: уравнивающую и распределяющую.

Уравнивающая справедливость, принципом которой является “арифметическая пропорция”, затрагивает отношения обмена, возмещения ущерба, назначение наказаний за имущественные преступления и т.п. Закон при этом “обращает внимание лишь на различие ущерба, а с лицами обходится как с равными во всем”. Напротив, при распределяющей справедливости учитывается положение человека в обществе. Ее принципом служит “геометрическая пропорция” – воздаяние по достоинству и заслугам. Применяется распределяющая справедливость в политических отношениях, при выдвижении на должности, назначении наказаний за преступления против чести и достоинства. Например, если ударит начальник, то ответный удар наносить не следует, если же ударят начальника, то следует не только ударить, но и подвергнуть каре.

Большое значение Аристотель придавал размерам и географическому положению идеального государства. Его территория должна быть достаточной для удовлетворения потребностей населения и одновременно легко обозримой. Число граждан следует ограничить так, чтобы они “знали друг друга”. Политическим идеалом Аристотеля был самодостаточный экономически обособленный полис. Наилучшие условия для совершенного государства создает умеренный климат Эллады.

Концепция Аристотеля служила теоретическим оправданием привилегий и власти землевладельческой аристократии. Несмотря на его заверения в том, что демократия и олигархия в политии смешаны “по половине” и даже с “уклоном в сторону демократии”, аристократические элементы в наилучшем государстве получили явное преобладание.

Участие народа в управлении обставлено здесь такими оговорками, которые практически лишают его возможности решать государственные дела. Свободнорожденные, не обладающие богатством или добродетелью, не допускаются к занятию высших должностей. Аристотель соглашается предоставить им право участвовать в совещательной и судебной власти, но с условием, что у народной массы не будет решающего голоса.

В качестве примеров смешанного государственного строя в “Политике” названы аристократическая Спарта, Крит, а также “прародительская” демократия, введенная в Афинах реформами Солона.

Правовая теория Аристотеля была подчинена тем же идеологическим целям, что и учение о государстве. Право он отождествляет с политической справедливостью, подчеркивая тем самым его связь с государством как моральным общением между свободными гражданами. Вне политического общения права не существует. “Люди, не находящиеся в подобных отношениях, не могут и иметь относительно друг друга политической справедливости”. Право отсутствует поэтому в отношениях господ и рабов, отцов и детей, при деспотической власти.

Политическое право делится на естественное и условное (установленное). “Естественное право – то, которое везде имеет одинаковое значение и не зависит от признания или непризнания его. Условное право то, которое первоначально могло быть без существенного различия таким или иным, но раз оно определено [это безразличие прекращается]”. Предписания естественного права Аристотель нигде специально не перечисляет, но, по смыслу его концепции, к таковым относятся все общественные явления, существующие “от природы”: семья, рабство, частная собственность, война греков с варварами и др. Под условным правом он понимает законы, установленные в государстве, включая сюда как писаные законы, так и неписаное обычное право. Естественное право стоит выше закона; среди законов важнее неписаные, основанные на обычае.

Аристотель подчеркивал, что постановления народного собрания и правителей не являются законами в собственном смысле слова и не должны содержать предписаний общего характера. “Закон должен властвовать над всем; должностным же лицам и народному собранию следует предоставить обсуждение частных вопросов”.

Направленная против учений рабовладельческой демократии, аристотелевская концепция была призвана умалить значение писаных законов, подчинить их нормам обычного права и предустановленной в природе справедливости. “Законы, основанные на обычае, имеют большее значение и касаются более важных дел, нежели законы писаные”, – утверждал философ.

Политико-правовая теория Аристотеля суммировала развитие взглядов землевладельческой аристократии в Древней Греции. По мере проникновения частной собственности и рабовладельческих отношений в земледелие идеологи полисной знати последовательно перешли от традиционных воззрений к признанию экономической роли рабства, правовых методов регулирования общественной жизни (“Законы” Платона), к апологии частной собственности и равенства граждан перед законом в сфере имущественных отношений (в “Этике” Аристотеля). Выше этого подняться они не могли. Аристократия, связанная с полисной системой землевладения, способна была удержать господствующие позиции лишь при условии сохранения натурального хозяйства, “умеренной” или “средней” собственности и патриархальных полисных традиций и обычаев в сфере управления. Аристотель не случайно повторял за Платоном, что для аристократии, обладающей “избытком добродетели”, законы не нужны.

 

18. Политико-правовая теория Карла Маркса (1818–1883 гг.) и Фридриха Энгельса (1820–1895 гг.) складывалась в процессе формирования марксистского учения в целом. Большое влияние на эту теорию оказали идеи французских социалистов. Хорошо известно, что французский социализм является одним из источников марксизма. Социалистом (коммунистом) Маркс стал в Париже, где он жил в 1843–1845 гг.

Знакомство с многочисленными и разнообразными политическими учениями французских социалистов и коммунистов наложило отпечаток на политико-правовое учение Маркса тем более, что его основные интересы и научные изыскания относились к сфере политэкономии. Дело не только в том, что значительная часть “Манифеста коммунистической партии” текстуально совпадает с составленным сен-симонистами “Изложением учения Сен-Симона” при непременной замене авторами “Манифеста” слова “эксплуатация” термином “борьба” ⁽¹⁾. Это был, скорее всего, полемический прием, призванный подчеркнуть активное, наступательное начало, лежащее в основе того варианта коммунистической идеологии, сторонниками которого были Маркс и Энгельс. Важнее то, что многие положения политико-правовой идеологии, которые порой считаются достоянием исключительно марксистской теории, были известны и широко распространены во французской социалистической литературе 20–40-х гг. XIX в. Это положения о буржуазной сущности государства и права того времени, о неизбежности социальной революции, о необходимости диктатуры ⁽²⁾ на период перехода от капитализма к социализму или к коммунизму, а также идея отмирания государства при коммунизме. Все перечисленные положения, однако, были включены в систему логически связной и достаточно оригинальной доктрины, разработанной Марксом и Энгельсом.

К основным положениям марксизма относится учение о базисе и надстройке. Базис – экономическая структура общества, совокупность не зависящих от воли людей производственных отношений, в основе которых лежит та или иная форма собственности; эти отношения соответствуют определенной ступени развития производительных сил. На базисе возвышается и им определяется юридическая и политическая надстройка, которой соответствуют формы общественного сознания. Государство и право как части надстройки всегда выражают волю и интересы класса, который экономически господствует при данной системе производства. Маркс писал, что прогрессивными эпохами развития общества являются азиатский, античный, феодальный и буржуазный способы производства, причем буржуазные производственные отношения – последняя антагонистическая форма общественного производства. Одна общественно-экономическая формация сменяется другой в результате борьбы классов, социальной революции, которая происходит, когда постоянно развивающиеся производительные силы приходят в противоречие, в конфликт с устаревшей системой производственных отношений (базисом общества). После социальной революции происходит переворот во всей громадной надстройке.

Обосновывая необходимость и близость насильственной коммунистической революции, Маркс и Энгельс доказывали, что в 40-е гг. XIX в. капитализм уже стал тормозом общественного развития. Силой, способной разрешить противоречие между растущими производительными силами и тормозящими их рост капиталистическими производственными отношениями, является пролетариат. Пролетариат, осуществив всемирную коммунистическую революцию, построит новое, прогрессивное общество без классов и политической власти.

Маркс и Энгельс всегда придавали большое значение раскрытию классовой сущности государства и права. “Современная государственная власть, – писали они, – это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии”. В книге “Происхождение семьи, частной собственности и государства” (1884 г.) Энгельс доказывал, что государство возникло в результате раскола общества на классы с противоположными экономическими интересами и само оно является “государством исключительно господствующего класса и во всех случаях остается по существу машиной для подавления угнетенного, эксплуатируемого класса”. В той же работе Энгельс изложил типизацию государств по их классовой сущности (рабовладельческое, феодальное, капиталистическое государства).

По учению Маркса и Энгельса, право тоже носит классовый характер. В “Манифесте коммунистической партии”, риторически обращаясь к буржуазии, они писали: “Ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса”.

Классовый подход к государству и праву в марксистской теории связан с идеей пролетарской коммунистической революции: “Пролетариат основывает свое господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии”. В “Манифесте коммунистической партии” изложена программа пролетарской революции: “Первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии.

Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т.е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил.

Это может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собственности и в буржуазные производственные отношения”. Там же перечислены конкретные мероприятия, необходимые для переворота во всем способе производства (отмена права наследования, высокий прогрессивный налог, конфискация имущества эмигрантов и мятежников, монополизация государственного банка, подчинение производства плану, учреждение промышленных армий и др.).

В начале 50-х гг. Маркс назвал политическую власть рабочего класса диктатурой пролетариата, ссылаясь на О. Бланки: “Этот социализм, – писал Маркс о революционном коммунизме Бланки, – есть объявление непрерывной революции, классовая диктатура пролетариата как необходимая переходная ступень к уничтожению классовых различий вообще”.

Об идее диктатуры пролетариата Маркс и Энгельс потом писали неоднократно. Существенные новшества, внесенные ими в эту идею, состояли в следующем. В работе “Критика Готской программы” (1875 г.) Маркс писал о двух фазах коммунистического общества, на первой из которых сохранится “узкий горизонт буржуазного права” в связи с распределением по труду. На второй, высшей фазе коммунизма, когда осуществится принцип распределения “по потребностям”, отпадет надобность в праве и государстве. Упоминание в этой работе и о диктатуре пролетариата, и о “будущей государственности коммунистического общества” впоследствии создало ряд теоретических неясностей об исторических рамках диктатуры пролетариата и даже породило идею “общенародного государства”, против которой Маркс энергично возражал в той же самой работе.

Другие дополнения и уточнения идей коммунистической революции и диктатуры пролетариата состояли в суждениях о темпах и формах развития революции. В 70-е гг. Маркс говорил о возможности мирного, ненасильственного развития пролетарской революции в Англии и США (предположительно сказано о Голландии), где не было развитого военно-бюрократического аппарата исполнительной власти Энгельс в 90-е гг писал, что можно “представить себе” (чисто теоретически) мирное осуществление требований социалистической партии в демократических республиках (Франция, Америка) или в таких монархиях, как Англия.

Мысли о возможности “легальной” социалистической революции подробно изложены в последней работе Ф. Энгельса – во “Введении” к “Классовой борьбе во Франции с 1848 по 1850 г.” К. Маркса, переизданной по инициативе Энгельса в 1895 г. Отнюдь не отвергая возможности в будущем уличных боев пролетариата и энергично протестуя против сокращения рассуждений об “уличных боях” в своем “Введении”, опубликованном в газете “Форвертс”, Энгельс пишет об успехах германской социал-демократии на выборах и замечает, что буржуазия и правительство стали бояться легальной деятельности рабочей партии больше, чем нелегальной, успехов на выборах гораздо больше, чем успехов восстания Ссылаясь на результаты выборов в ландтаги, в муниципальные советы, в промысловые суды, Энгельс отмечал, что в государственных учреждениях, в которых буржуазия организует свое господство, есть вообще много такого, чем может воспользоваться рабочий класс для борьбы против этих самых учреждений. Использование рабочим классом представительных учреждений и всеобщего избирательного права для борьбы против буржуазии тем более необходимо, считал Энгельс, что темп развития социальной революции оказался не таким, каким виделся в 1848 г., – история свидетельствовала, что тогдашний уровень экономического развития был недостаточен для устранения капиталистического способа производства Мощная армия пролетариата еще и теперь (в 1895 г), писал Энгельс, далека от того, чтобы добиться победы одним великим ударом – она принуждена медленно пробиваться вперед, упорной борьбой отстаивая позицию за позицией Использование всеобщего избирательного права и экономический переворот откроют широким массам рабочих путь к политическому господству

В ряде работ Маркс и Энгельс одобряли Парижскую коммуну 1871 г. В работе “Гражданская война во Франции” Маркс высоко оценивал мероприятия Парижской коммуны. Отмечая ряд особенностей Коммуны Парижа, свойственных ей как традиционному органу городского самоуправления (право отзыва депутатов, их обязанность отчитываться перед избирателями, выборность и сменяемость всех должностных лиц, соединение в Совете коммуны законодательных и исполнительных функций и др), Маркс писал, что “Коммуна должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией... Она была, по сути дела, правительством рабочего класса Она была открытой, наконец, политической формой, при которой могло совершиться экономическое освобождение труда”.

Политико-правовое учение марксизма содержит идею отмирания политической власти (государства) в коммунистическом обществе, когда не будет классов с противоположными интересами. Эта идея особенно резко защищалась Энгельсом, называвшим государство злом, которое по наследству передается пролетариату, ставившим задачу отправить в будущем обществе государство “в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором”.

Маркс и Энгельс разрабатывали и распространяли свою теорию в бескомпромиссной и жесткой борьбе с другими социалистическими учениями. Большая часть их произведений носит острополемический характер, посвящена разоблачению буржуазной или мелкобуржуазной сущности иных социалистических теорий того времени. Уже в книге “Нищета философии” крайне резко критикуется доктрина Прудона, в “Манифесте коммунистической партии” все вообще социалистические теории той эпохи отвергаются как реакционные, буржуазные, мелкобуржуазные, феодальные, утопические и т.п. Активное неприятие и предвзято критический настрой ко всем другим идеям и теориям опирался на незыблемую уверенность в научности своей собственной доктрины, Авторы “Манифеста коммунистической партии” открыто притязали на то, что только у них в теоретическом отношении “перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения”.

Однако марксизм, несмотря на все разногласия и расколы его сторонников, избежал судьбы доктринерских и догматических теорий первой половины XIX в., ставших достоянием узких кружков единомышленников. Распространению марксизма и становлению его как влиятельного направления политико-правовой идеологии способствовала организация Международного Товарищества Рабочих (Интернационал). Через эту организацию Маркс и Энгельс получили возможность широкого для того времени идейного влияния на растущее рабочее движение тем более, что еще с “Манифеста коммунистической партии” марксизм был твердо ориентирован не на какую-либо страну или группу стран, а на всемирную пролетарскую революцию. Распространению и росту авторитета марксизма содействовали находившиеся под его прямым или опосредованным влиянием рабочие партии Германии, после внушительных успехов на выборах в рейхстаг получившие официальное признание. Марксистские идеи были популярны среди социалистов ряда стран Европы, причем Рабочая партия Франции с самого начала была создана на основе программы, составленной Марксом совместно с социалистами Ж. Гедом и П. Лафаргом. Важную роль играло и то обстоятельство, что в политической жизни Западной Европы марксизм выступал в окаймлении социал-демократических идей. Суть дела в том, что партии, поддерживавшие марксистскую критику капитализма, соединяли ее с идеями социальной демократии и боролись за практическое улучшение жизни наемных рабочих не в далеком будущем (после победы коммунистической революции), а уже в современном им обществе, при капитализме. В борьбе за влияние на рабочее движение немалое значение имела также теоретическая и публицистическая деятельность Маркса и Энгельса, особенно опубликование первого тома “Капитала”, считавшегося последним словом политической экономии.

Основным предметом ожесточенных дискуссий в Международном Товариществе Рабочих с анархистами и в немецком рабочем движении с лассальянцами была идея политической революции и диктатуры пролетариата. Марксизм сближала с анархистами идея отмирания государства, но анархисты отрицали политическую борьбу и пролетарское государство. С лассальянцами общим было признание необходимости политической деятельности, особенно борьбы за избирательное право, но лассальянцы были противниками насильственных политических революции и диктатуры.

 

19. Фридрих Вильгельм Ницше (1844–1900) – одна из значительных фигур в истории философской и политико-правовой мысли. Вопросы политики, государства и права освещаются, в частности, в таких его работах, как «Греческое государство», «Воля к власти», «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла», «Происхождение морали» и др.

Государство, право, законодательство, политика представляют собой, по концепции Ницше, служебные орудия, средства, инструментарий культуры, которая, в свою очередь, есть проявление, обнаружение и образование космической по своим масштабам борьбы сил и воль. «Восторжествовавшее понятие «сила», с помощью которого наши физики создали Бога и мир,– писал он,– требует, однако, дополнения: в него должна быть внесена некоторая внутренняя воля, которую я называю «волей к власти», т.е. ненасытное стремление к проявлению власти или применение власти, пользование властью как творческий инстинкт и т.д.».

Воля к накоплению силы и увеличению власти трактуется им как специфическое свойство всех явлений, в том числе социальных и политико-правовых. Причем воля к власти – это повсеместно самая примитивная форма аффекта, а именно – «аффект команды». В свете этого все учение Ницше предстает как морфология воли к власти.

Перечисляя свои «принципиальные нововведения», Ницше, в частности, отмечал: «На место «моральных ценностей» – исключительно натуралистические ценности. Натурализация морали. Вместо «социологии» – учение о формах и образцах господства. Вместо «общества» – культурный комплекс – как предмет моего главного интереса (как бы некоторое целое, соотносительное в своих частях). Вместо «теории познания» – перспективное учение об аффектах (для чего необходима иерархия аффектов...). Вместо «метафизики» и религии – учение о вечном возвращении (в качестве средства воспитания и отбора)».

Представления о прогрессивном характере развития он считал ошибочными.

Ценность, согласно Ницше,– это наивысшее количество власти, которое человек в состоянии себе усвоить. Человечество же лишь средство, но не цель. Именно немногочисленные великие личности (типа Цезаря, Наполеона), несмотря на кратковремен-

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 545

ность их существования и непередаваемость их качеств по наследству, и являются, по Ницше, единственным смыслом, целью и оправданием происходящего и всей борьбы различных воль за власть.

Всю социально-политическую историю Ницше характеризует как борьбу двух воль к власти – воли сильных (высших видов, аристократических господ) и воли слабых (массы, рабов, толпы, стада).

Аристократическая воля к власти, по Ницше, это инстинкт подъема, воля к жизни; рабская воля к власти – инстинкт упадка, воля к смерти, к ничему. Высокая культура аристократична, господство же «толпы» ведет к вырождению культуры, к декадансу. Мораль – орудие рабов против господ, нравственные суждения и установления слабых против сильных, оправдание господства стада над высшими видами. История человечества нескольких последних тысячелетий (от господства древней аристократии до современности) расценивается Ницше как процесс постепенного вырождения здоровых жизненных начал, как в конечном счете победа многочисленной массы слабых и угнетенных над немногочисленной аристократией сильных.

Но то, что уже раз было в прошлом, возможно и в будущем – такова идея вечного возвращения. И в поисках образца для строя новой аристократии Ницше обращается к истории господства древней аристократии (в Индии, Греции и т.д.), превращая свою трактовку прошлого в социально-политическую программу планируемого им вечного возвращения.

С различными вариациями Ницше повторял ведущую идею своей аристократической концепции: высокая культура и развитие высших видов людей нуждаются в рабстве, в подневольном труде громадного большинства для освобождения немногочисленного привилегированного класса от физического труда и нужд борьбы за существование.

Отвергая различные концепции происхождения и роли государства, Ницше считал, что государство является средством возникновения и продолжения того насильственного социального процесса, в ходе которого происходит рождение привилегированного культурного человека, господствующего над остальной массой. «Как бы ни было сильно в отдельном человеке стремление к общению,– писал он,– только железные тиски государства могут сплотить друг с другом большие массы настолько, чтобы могло начаться то химическое разложение общества и образование его новой пирамидальной надстройки».

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 546

Придерживаясь глобальной перспективы аристократического эстетизма, Ницше дает принципиальное предпочтение культуре и гению перед государством и политикой – там, где такое различение, расхождение и столкновение имеет, по его мнению, место. Он – убежденный приверженец аристократической культуры, возможной лишь в условиях господства немногих и рабства остальных, он – элитист, но не государственник, не этатист. Он положительно отзывается о государстве и политике и даже восхваляет их лишь постольку, поскольку они надлежаще исполняют свою роль в качестве подходящих орудий и средств на службе у аристократической культуры и гения.

Цель человечества, по Ницше, состоит в его совершеннейших экземплярах, возникновение которых возможно в обстановке высокой культуры, но никак не в совершенном государстве и поглощенности политикой – последние ослабляют человечество и препятствуют появлению гения. Гений, борясь за сохранение своего типа, должен препятствовать учреждению совершенного государства, которое могло бы обеспечить всеобщее благополучие лишь ценой потери насильственного характера жизни и продуцирования вялых личностей. «Государство,– писал Ницше,– есть мудрая организация для взаимной защиты личностей; если чрезмерно усовершенствовать его, то под конец личность будет им ослаблена и даже уничтожена,– т.е. будет в корне разрушена первоначальная цель государства».

Антагонизму между культурой и государством Ницше придает принципиальное значение. Именно в таком контексте аристократического эстетизма и следует воспринимать довольно частые у Ницше критические выпады против государства и политики, против их ущербных для высокой культуры чрезмерностей и пагубных крайностей.

Восхваляя аристократический кастовый строй времен законов Ману, Ницше стремился к биологическому обоснованию кастовых идеалов. В каждом «здоровом» обществе, полагал он, имеются три различных, но взаимотяготеющих физиологических типа со своей собственной «гигиеной» и сферой приложения:

1) гениальные люди – немногие; 2) исполнители идей гениев, их правая рука и лучшие ученики – стражи права, порядка и безопасности (царь, воины, судьи и другие блюстители закона);

3) прочая масса посредственных людей. «Порядок каст, ранговый порядок,– утверждал он,– лишь формулирует высший закон самой жизни; разобщение трех типов нужно для поддер-

История политических и правовых учений. Под ред. В. С. Нерсесянца. – М.: ИНФРА • М, 1998. С. 547

жания общества, для того, чтобы сделать возможными высшие и наивысшие типы».

Устойчивость высокой культуры и содействующего ей типа государства, по утверждению Ницше, ценнее свободы.

Ницше различает два основных типа государственности – аристократический и демократический. Аристократические государства он называет теплицами для высокой культуры и сильной породы людей. Демократия характеризуется им как упадочная форма государства. В качестве «самой величественной формы организации» характеризует Ницше Римскую империю. Высоко оценивает он и императорскую Россию. Лишь при наличии антилиберальных, антидемократических инстинктов и императивов, аристократической воли к авторитету, к традиции, к ответственности на столетия вперед, к солидарности цепи поколений возможно существование подлинных государственных образований типа Римской империи или России – «единственной державы, которая ныне является прочной, которая может ждать, которая еще может нечто обещать,– России, противопонятию жалкому европейскому мелковладельчеству и нервозности, вступившим в критический период с основанием германской империи».

Ницше – непримиримый противник идей народного суверенитета, реализация которых ведет, по его оценке, к потрясению основ и падению государства, устранению противоположности между «частным» и «публичным».

Отмечая тенденцию падения роли государства и допуская в принципе исчезновение государства в отдаленной исторической перспективе, Ницше считал, что «менее всего наступит хаос, а скорее еще более целесообразное учреждение, чем государство, одержит победу над государством». Вместе с тем Ницше отвергал активное содействие падению государства и надеялся, что государство устоит еще на долгое время.

Проповедь ницшевского Заратустры о сверхчеловеке, внешне порою имеющая анархическое звучание, по существу направлена против либеральных и демократических концепций морали, культуры, общества и государства. Современность, по представлениям Ницше, принадлежит черни, поэтому всесторонняя критика современности (в том числе – современного ему государства и права, власти и политики), пересмотр всех существовавших ценностей, новое воспитание человечества рассматривались им в качестве необходимого момента движения к