Одинокая свеча теплилась в светелке княжны. Да и той бы пора уже погаснуть – но не спалось княжне. Тихо шуршал темно-зеленый бархат по каменной узорчатой кладке. Шагала из угла в угол Гуттияра Златовласая, даже не помышляя о сне. Уж какой сон, коли в любой миг жизни можно лишиться! Потому что во дворце собственного отца она ныне – пленница. Только что не в оковах. Но Гуттияра решила про себя твердо, что лучше смерть, чем противный природе и предками заведенному порядку вещей брачный союз с родным братом! А ведь Гаттар именно того от нее и добивался. Не добьется. Лишь бы меч был подалее. Меч – мудрый. Меч – рассудит. А жизнь человека – монета разменная, ее и не жалко. Кроме самого человека никому не жалко.
Скрипнула лишенная внутреннего запора дверь, отворяясь. Легло пламя одинокой свечи. Гуттияра резко обернулась. Гости поздние - не к добру.
- Не спится, сестрица? – Гаттар пришел, разумеется, не один. Он боялся один – заметно было. Среди вошедших были и те, кто служил еще их отцу - Годвину. Хмурил брови Даргмир – воевода войска княжеского. Но Гут не могла отвести взгляда от другого лица. А он ухмылялся ей глумливо кривым ртом. Черонозор. Эх, кабы не он…
- Не ложилась еще, брат мой, - ответила Гут сухо. Кивнула кратко на поклоны.
- Вот и славно! – вольно прошел брат в светелку девичью. Нарочито вольно – то ли как брат. А то ли и как супруг. Будущий. – А я с вестями к вам, сестрица. С добрыми вестями.
Руку от поцелуя отнимать не стала – силы берегла для другого. Сердцем чуяла – удар главный впереди. Но отвращение от касания губ едва удалось внутри удержать.
- Внимаю вам, брат мой, - нарочно употребила старинную формулу. И нарочно отошла к окну и села в кресло с высокой спиной. Только ей дозволялось сидеть в присутствии Правителя. А, может так статься, что и не дозволялось. Но ей уже об этом нет нужды печься.
Гаттар поморщился. Стоять пред сидящей сестрой явно ему было не по нраву, но делать нечего. Приосанился.
- С превеликой радостью спешу сообщить вам, любимая сестра наша Гуттияра, что реликвия рода нашего, меч наш достославный Гневинг нынче вечером вернулся в Столицу!
Верно она сделал, что села – ноги бы не удержали.
- Как?!
- Как и положено! – ухмыльнулся совсем не по-княжески Гаттар Отважный. – ДолжнО быть мечу княжескому в нашем доме – и вернулся он! Теперь обретается в Горюч-камне, в Белой зале, как и повелось со времен предков наших.
- Но… кто?! – молвила княжна едва слышно.
- Какие-то оборванцы, - пожал плечами князь. – Наш друг… - Гаттар положил руку на плечо Чернозору, Даргмир при этом заметно нахмурил лоб. – Наш верный друг и слуга Чернозор упредил нас заранее. И мы быстро нашли тех, кто посягнул на Гневинг. Всех троих заперли в темнице. Завтра разбираться будем.
Троих? ТРОИХ?!
- Я желаю видеть их, - Гут не заметила, как поднялась. И не видела сама, как величава была в тот миг. И многим показалось, что вернулся владыка Годвин – только в женском обличье.
- Как пожелаете, сестрица, - словно бы и не растерялся такой просьбе Гаттар. – Ежели не поздно вам – так препроводим. Со всем почтением. В виде нашего особого… к вам… - выдохнул жарко в ухо: - … расположения.
Воевода Драгмир нахмурился еще сильнее.
_______________
С противным, так, что зубы заныли, скрипом, отворилась дверь темницы. Пэлто вжал голову в плечи. Не стали ждать утра. Эх, не видать в последний раз им солнышка….
А тут и само солнце к ним пожаловало. И охнуть не успели – лишь на ноги только подняться – как солнце обогрело, обняло их двумя руками за две шеи непутевые. И шептало горестно и радостно одновременно:
- Ну, зачем? Зачем?! И что вам у гномов не сиделось?!
И мельник, и кузнец замерли под рукой княжеской – но рукой ласковой, женской, нежной. Замерли они все трое. Лишь Галь топтался нетерпеливо неподалеку – видно, ему тоже ласки княжеской ох как хотелось.
- Да что же вы… - шептала княжна, едва не сведя лбы Фарда и Пэлто вместе и обнимая их тонкими руками… – Я же нарочно ушла – чтобы удар отвести от вас. Да как же вы меч-то не уберегли…
- Меч нас привел в столицу, ваша княжеская светлость, - склонил особенно лохматую после встречи с княжескими дружинниками голову Фард.
- Ты уж прости нас великодушно, твоя княжеская милость, - с другой стороны уронил голову на грудь Пэлто. – За все прости.
- Да полно вам! – Гут растрепала пуще прежнего обе макушки – русую и темную. – Потерявши голову… - и осекалась. Отстранилась. – Кто с вами? Кто этот мальчик?
- То не мальчик…
- Галь, ваша милость! – радостно отчитался Галь. – Меня дяденьки гномы послали дорогу показать. Я короткий путь знаю – из Ущелья в Столицу.
- Вот беда-то! – всплеснула руками княжна, а Галю другого знака и не потребовалось – тут же оказался рядом, голову подставил. И щедрая длань княжеская огладила жесткий короткий ежик темных волос. Фард с Пэлто могли бы поклясться, что услышали низкое утробное урчание. – Бедный малыш… Вот ни за что же пропадешь! И я помочь не смогу… - тут Гуттияра горестно вздохнула.
- Ваша милость… - неловко начал Фард. – Уж коли все одно мы покойники – так, может, расскажете нам все, как оно есть.
- Расскажу! - кивнула княжна. Убрала руки от мальчика-дракона, от чего тот обиженно засопел. – Только уговор один. Я – Гут. Хромоножка Гут. Как прежде.
Фард с Пэлто удивленно переглянулись. А потом дружно кивнули.
- Ну, садись, что ли… Гут. Да рассказывай.
Все четверо устроились у сырой холодной стены. Зеленый бархат княжеского платья распустился четырехлистником на грубо вытесанном каменном полу. И под низкими сводами из серого камня тихо зажурчал голос Хромоножки Гут из рода князей Гневичей-Полесских.
_______________
Хотите верьте, хотите – нет. Хотите смейтесь, а хоть бы и плачьте. Но все одно - правда такова, что истинным владыкой Полесья был меч. Да-да, тот самый, что когда-то принес из-за Синих гор туманный ястреб. И с тех пор только меч решал, кому сидеть на троне в Белой зале.
Меч всегда выбирал лучшего. И часто так случалось, что это бывал сын ушедшего в мир предков правителя. Иногда племянник. А когда и внук. Но всегда это был именно тот, кто нужен был Полесью в то время. Меч не ошибался с выбором. Никогда.
- А как же он волю свою изъявлял?
- Вот ты нетерпеливый, - улыбнулась Гут и сжала ладонь Фарда с каменными мозолями. – Слушай дальше.
Со смертью правителя уходил и меч. Уходил в иной мир. В мир свой, волшебный. Туда, откуда пришли все чудеса в Полесье и весь прочий человечий мир. Уходил меч ненадолго. И через две или три седмицы он являл себя истинному наследнику власти и будущему правителю Полесья. Являл себя во сне.
- Гвоздь мне в ладонь… - простонал Фард. – Я-то тут каким боком?! О князьях я только от старосты и слыхал!
Пэлто опасливо и с уважением покосился на односельчанина. И лишь Галь по-прежнему не очень понимал, что происходит. Или делал вид, что не понимал. Но слушал со вниманием. Уши чуть ли не торчком.
Меч являл во сне место, где его можно найти. И всегда это было место особое. Чтобы попасть туда, наследник должен был преодолеть свой самый большой страх. Это было последнее испытание – на право зваться Правителем Полесья.
После смерти Годвина меч не являлся долго. Гаттар с каждым утром мрачнел все больше. Не было у покойного Годвина ни племянников, ни внуков, ни даже внучатых племянников – чтобы достигли того возраста, в каком можно взять на себя бремя власти государственной. Только сын и дочь - близнецы. По всему так выходило, что быть следующим Правителем сыну - Гаттару. А меч все не приходил и не приходил. Горюч-камень в Белой зале пустовал. Шла уже четвертая седмица. А на последний день седмицы меч явил себя. Гуттияре.
- И что бы мне тогда не промолчать? – печально усмехнулась Гут. – Пошла бы молча на погост, достала бы из батюшкиного склепа Фардгрир…. Гневинг, то есть… А уж когда бы меч был у меня – у Гаттара бы выбора не было. И стала бы я первой Правительницей Полесья. Все бывает когда-то… в первый раз.
- А зачем на погост-то? – ошарашено спросил Пэлто. Фард после известия о том, что меч являлся князьям во сне, так и молчал, уставившись в пол.
- То мое испытание было, - вздохнула Гут. – Покойников я боялась. Очень. Зато теперь… не боюсь. Ни покойников. Ничего. Только смерти своей – и то немного.
Тут Фард голову поднял и глянул искоса. Но смолчал.
- Дальше-то что? – не утерпел любопытный Галь.
- А дальше я глупость сотворила. И с братом радостью поделилась – что меч мне явился.
А на выходе из склепа ее ждала засада. Брат родной и четверо с ним, в том числе и Чернозор.
- Добром отдай Гневинг, - ласково просил Гаттар. – Меч ошибся. Не дело это - государство в женские руки отдавать. Отдай меч, Гуттияра.
- Гневинг не ошибается, - она, как ребенок, спрятала меч за спину. – Он выбрал меня. Я буду Правительницей!
- Ты будешь супругой Правителя… - пропел брат. – Это единственный выход – коли меч дался тебе в руки.
- Ты же брат мне!
- Был брат – стану муж, - усмехнулся Гаттар. – Отдай меч. Добром отдай. Куда как лучше – добром да по любви. Нежели силой и по принуждению.
Она не отдала добром. А силой взять не удалось. Вспыхнул огнем нестерпимым Гневинг, ухнуло гулко. Ослепла Гут, оглохла. А пришла в себя среди тел – таких же оглушенных. Меча в руках не было. И поняла Гут, что бежать надо. И бежала, бежала долго, от людей пряталась, скиталась по лесам. Пока не подобрала ее матушка Кыс.
- Так прятала она тебя, что ли? – неловко спросил Пэлто.
- Прятала, - кивнула Гут. – Я ей правду сразу сказала. Что искать меня будут. Что Чернозор меня почуять сможет.
- Чернозор – это кто?
- Он… не знаю, как сказать. Чует он, - княжна плечами передернула зябко. – Человека может почуять – если поворожит. И меч может учуять.
- Колдун, что ли?
- Не бывает колдунов, - хмыкнул Фард.
- И драконов не бывает, - с непонятным княжне весельем добавил Галь.
- Драконы, кажется, бывают, - с сомнением покачала головой Гут. – Говорят, за Синими горами они есть. А, может, и врут люди. А колдуны… Наверное, он колдун. Я даже не знаю, откуда он взялся – Гаттар его привел. Или сам он пришел. Поначалу мне казалось – добрый. Ребятишек заплутавших в лесу мог найти. А потом оказалось… Это ведь он деревню сжег. Это он матушку Кыс… - княжна вдруг захлебнулась нежданными слезами, уткнулась лицом в холщовое мельничье плечо. И тому пришлось осторожно огладить золотые пряди.
- Значит, не смогла матушка Кыс тебя спрятать толком? – недобро сощурился Фард. – Коли учуял тебя Чернозор?
- А ты не понял еще? – Гут грустно взглянула на кузнеца, отвернув лицо от плеча Пэлто. – Не меня он почуял. Меч вернулся в мир. Через твои руки пришел.
Теперь на Фарда смотрели три пары внимательных глаз.
- А нечего на меня смотреть! – Фард вскочил на ноги. – Знать не знаю, почему – я! Не просил, не чаял, в князья – не метил! Жил. Никого не трогал. А он взял… взял… взял и… - Фард сел у противоположной стены. – Не понимаю я. Каким шальным ветром меня к мечу занесло. Или меч… ко мне.
- А чего непонятного-то? - вдруг подал голос самый, казалось бы, несведущий – Галь. – Мечу надо было вернуться в мир – он и вернулся.
Теперь уже на Галя смотрели три удивленных лица. А тот смотрел на них невинно распахнутыми глазами чистого и наивного ребенка.
- А чего же это… - Пэлто прокашлялся. – Чего же меч-то сразу княжне не приснился? Чего не приснился ей и не показал, где его искать?
- Вот легко вы, люди, рассуждаете про волшебные вещи! – неожиданно вспылил Галь. Неосознанно, но справедливо исключив себя из числа людей. – Думаете – просто это? Взять – и вернуться волшебной вещи в наш мир? Это в Гарруде он мог – там его место. Там, на том месте, куда принес его когда-то туманный ястреб! Там он мог сам исчезнуть, а потом сам явиться в руки нового владыки Полесья. А когда княжна пропала – кому ему являться было?! Вот он и пошел за княжной!
- Эээ… - поскреб бороду Фард. – Я-то тут при чем? Меня с княжной трудновато перепутать.
- Повторяю еще раз! Для кузнецов нарочно! Не мог меч просто так в этом вашем захолустье…
- В Сосновом уделе!
- В Сосновом захолустье! Как он мог там вернуться в мир, коли это не Гарруда? А никак, - сам себе ответил Галь. – Только родившись снова. А для этого нужен кто? - Галь нацелил палец на Фарда. - Кузнец нужен.
- Да кто ж ты таков? – княжна голову склонила набок, разглядывая, словно только что увидала, парнишку. – Кто же ты на самом деле – если так много знаешь о волшебных мечах?
- Дяденьки гномы много чего мне рассказывали! – Галь ответил прежде, чем Пэлто и
Фард рты открыли. – А остальное я сам додумал. Я умный!
Мельник с кузнецом переглянулись. И решили смолчать. Раз уж Борзенгаль и сам пока молчит о своей истинной сущности.
- Да, наверное… - между тем, задумчиво продолжила Гут. – Так оно и было. Только мне непонятно все же - почему меч название решил сменить? Был Гневинг – а стал Фардгрир?
- Может, благодарность это за то, что родиться помог, - Галь хитро прищурился. – А. может, глянулся мечу господин кузнец. Да так глянулся, что…
Договорить Борзенгалю не дали. Снова скрипнула дверь, внутрь валились сразу несколько стражников. И поволокли всех – лишь княжну повели, но весьма настойчиво, под белы ручки. И что-то вопили бессвязно – про Правителя Гаттара и про меч.
