Лекции.Орг


Поиск:




Святитель Игнатий Брянчанинов 27 страница




Плач и слезы свойственны пребывающим в нищете и имеющим в сердце залог милости ко всем ближним, без исключения и различия.

24. Некоторый старец, подвижник, имел учеником ленивого брата, который, видя старца постящегося и неядущего по шес­ти дней, сказал ему: «Отец! некто сказал, что многое пощение приводит в гордость». Старец отвечал ему: «Если будем разу­меть так, то уже ни леность ли или небрежение приводят в смирение? Не надо ли идти отсюда в город, жениться, есть мясо и пить вино? Горе нам, чадо! мы поруганы и обольщены врагом нашим! Вместо того чтоб принимать и усваивать это обольщение, говори во всяком деле твоем и ежечасно: ныне, если Бог посетит меня смертию, что мне будет от праведного Судии? И внимай, что скажет в ответ совесть твоя. Если она осуждает тебя в чем или обличает по отношению к какому-либо делу в высокоумии, то немедленно оставь такое дело, возьмись за другое, которым уповаешь благоугодить Богу.

Инок-делатель ежечасно должен быть готов на исшествие в путь свой, в тот путь, который предлежит душе по разлучении ее с телом. Ешь ли, или пьешь, или что другое делаешь, говори в себе непрестанно: если теперь позовет меня Господь, что будет? И наблюдай, какой ответ даст тебе совесть твоя: поста­райся сделать то, что она тебе скажет. Если направишься на великое пощение, бдение, подвиги и труды, потом ослабеешь в них, то не малодушествуй, но начни снова, и не преставай так поступать даже до дня смерти твоей. В каком делании отой­дешь, в таком и будешь судим: или в пощении, бдении и труде, или в лености, почему ты должен всякий час, год, месяц и неде­лю рассматривать себя, в какой добродетели ты сделал ус­пех, — в бдении ли, в посте ли, в молитве ли, или в безмолвии, в особенности же преуспел ли в смирении. Истинное преуспе­яние души состоит в том, чтоб ежедневно делаться покорнее Богу и говорить себе: каждый человек лучше меня. Без этой мысли, если кто и чудеса творит и мертвых воскрешает, — далече отстоит от Бога. Если пойдешь вопросить о чем како­го-либо старца и он по молитве велит тебе сесть, скажи ему со смирением: «Отец! скажи мне слово о спасении и о жизни вечной, как приобрести их, и помолись за меня, потому что я имею много грехов». Более этого не говори, если он о чем сам не спросит. Если брат поверит тебе свою тайну, а другой будет заклинать тебя, чтоб ты открыл эту тайну ему, смотри, не объя­ви тайны брата своего, не убойся заклинания: заклинающий сам понесет грех своего заклинания. Если не имеешь умиле­ния в душе, то разумей, что имеешь величание в сердце твоем или побеждаешься многоядением: то и другое не допускают душу прийти в умиление. Если оскудеют у тебя телесные по­требности, — не скажи человеку: дай мне; напротив того, возло­жи на Господа попечение твое и не оставляй Бога, и Той тя npenumaem. Просящий у человеков не верует, что Бог может ему помочь. Когда человек сам собою даст или принесет тебе что, — прими с благодарением, если нуждаешься, как послан­ное от Бога; если же не нуждаешься, то никак не принимай: может быть, и враг тебя искушает, чтоб ты принял то, в чем не нуждаешься. Приучи себя не смотреть на чье-либо тело, если же можно, то ниже на свое. Если Бог даст тебе плач и умиле­ние, то, плача, не помышляй в себе, что ты делаешь что-либо великое, — тем более смиряйся и укоряй себя. Когда Бог видит, что человек хвалится о слезах в сердце своем, тогда взимает от него плач, и бывает сердце его жестоко как камень: Бог оставляет его, чтоб он смирился и познал всю немощь. Если не имеешь смирения в душе, то стяжи телесное; от тела оно перейдет к душе. Если вопрошаешь о чем-либо твоего отца и слышишь от него слово Божие, то постарайся испол­нить то, что ты услышал; если же вскоре ослабеешь или забу­дешь и не исполнишь, то не преставай по этому поводу вопро­шать: вопрошающий, слышащий и неделающий зазирает себе и смиряется, а от сего получает некоторую милость от Бога. Невопрошающий не слышит, не прислушивается, не смиряется, не обретает милости. Если похвалит тебя человек в лицо, — ты немедленно вспомни грехи твои и скажи ему: «Брат! ради Господа не хвали меня: я окаянен и не достоин похвалы». Если хвалящий тебя человек знаменитый, то скажи так: «Про­сти меня, владыко!» А в себе молись Богу, говоря: Господи! покрой и избавь меня от ложной похвалы человеческой. Если впадешь в любодеяние и будет близко место жительства того лица, с которым ты пал, то уйди из этого места, потому что, живя в этом месте, не будешь иметь возможности покаяться. Если видишь собственными твоими очами брата блудодействующим или соделывающим другой какой грех, то не осуди его, но помолись Богу о нем, говоря: Господи! сохрани брата моего и меня от обольщения демонами! К этому присовоку­пи: проклят будь ты, диавол! это твое дело; брат мой не сделал бы его сам по себе, — и наблюдай сердце твое, чтоб оно не осудило брата и не отступил от тебя Святой Дух. Если пред тобою брат будет оклеветывать брата: то не скажи и ты; да, точно так; но или молчи, или скажи: брат! я сам грешен: буду­чи в числе осужденных, никак не могу судить другого. Так спасешь и себя и душу говорящего с тобою от осуждения. Если впадешь в болезнь и попросишь у кого какой вещи, тебе нужной, а он не даст тебе просимого, то не опечалься на него в сердце твоем, напротив того, скажи: если б я был достоин получить, Бог вложил бы в сердце брату моему, и он дал бы мне. По отношению к принятию монашествующие разделяют­ся на три чина. Отцы наши, достигшие совершенства, не скоро принимали от кого что-либо. Средние не просили ни у кого ничего; если же кто от себя давал им, то принимали с благода­рением, как посланное от Бога. Мы же, если недостаточны в силах, чтоб трудами приобретать нужное себе, то просим со смирением, зазирая себя непрестанно и укоряя как немощных. — Когда Бог пошлет плач и умиление душе твоей или на краткое время, или на многие дни, тогда оставь всякое руко­делие, пребывай в том плаче и умилении, как в делании само­нужнейшем. Может быть, близок день твоей смерти, и по этой причине Бог послал тебе плач и умиление, чтобы посредством их ты обрел милость. Как диавол, видя приближающийся ко­нец жития человеческого, особенно старается погубить челове­ка, так и Бог при кончине посылает какое-либо особенное сред­ство к спасению[1752].

Очевидно, что тот пост и те подвиги приводят в гордость, которые совершаются напоказ человекам или с гордою целию достичь высоко­го духовного состояния. Подвиги в разуме приводят к смирению. Приводят подвиги к смирению, когда совершаются с целию покаяния, с целью обуздания страстей своих. Святые Отцы, достигши сверхъес­тественного благодатного состояния, проходили сверхъестественные подвиги; вообще древние иноки, при крепости телосложения, которой ныне не встречается, были способны к усиленным подвигам. Мы не можем иметь таких подвигов; но подвиг, соответствующий силам и обуздывающий страсти, возможен и для нас. Такой-то подвиг и есть подвиг существенно полезный, существенно нужный.

25. Некоторый монах имел сестру по плоти, монахиню. Ус­лышав, что она больна, он пришел в монастырь ее, чтоб посе­тить болящую. Она была раба Божия, великая в святом под­вижничестве. Не допуская мужчиц к свиданию с собою, она отказалась принять и брата, чтоб не дать повода мужчинам входить в женский монастырь. Монахиня приказала сказать монаху: «Иди, господин брат, в келлию свою, и молись о мне: по благодати Бога и Спасителя нашего увижу тебя в будущем веке, в Царстве Господа нашего Иисуса Христа»[1753].

26. Монах встретился на пути с монахинями. Увидев их, он свернул с дороги в сторону. Тогда игумения сказала ему: «Если б ты был совершенный монах, то, увидев нас, не увидел бы в нас женщин»[1754].

27. Два брата, монахи, пришли в соседний город, чтоб там продать работу свою целого года, и остановились в гостинице. По продаже рукоделия один пошел закупить нужное для них, а другой остался в гостинице и по наущению диавола впал в любодеяние. Уходивший брат, возвратись, сказал оставшему­ся: «Вот! мы запаслись всем нужным,— возвратимся в кел­лию». Другой брат отвечал: «Я не могу возвратиться». Когда же брат начал упрашивать его, чтоб он возвратился, говоря: «Почему тебе не возвратиться в келлию?» Этот исповедал ему грех свой. «Я, — сказал он, — когда ты ушел от меня, впал в любодеяние, и потому не хочу возвратиться. Брат, же­лая приобрести и спасти душу брата, сказал ему с клятвою: «И я, отлучившись от тебя, подобным образом впал в любоде­яние; однако воротимся в келлию и вдадимся в покаяние. Богу все возможно: возможно Ему даровать нам прощение за покаяние наше и избавить муки в огне вечном, казней во аде и тартаре, где нет места покаянию, где огнь неугасающии и жесто­кие пытки находятся в непрестанном действии». Они возвра­тились в келлию свою. Потом пошли к святым Отцам, пали к стопам их, стеня и воздыхая, проливая обильные слезы, испо­ведали им падение, которому подверглись. Святые старцы на­ставили их на делание покаяния и дали заповеди, которые они исполнили тщательно. Несогрешивший брат приносил покая­ние, как бы сам согрешил, за согрешившего, по великой любви, которую имел к нему. Господь призрел на подвиг любви: от­крыл святым Отцам тайну, и что, за любовь того, кто не согре­шил, а подверг себя труду покаяния для спасения брата, даро­вано прощение и согрешившему. В этом событии исполни­лись слова Писания: мы должны есмы по братии души полагати [1755].

28. В некотором общежительном монастыре был монах, уже старый и самой благочестивой жизни. Сокрушенный тяжким, невыносимым недугом, он провел долгое время в великих стра­даниях. Братия не могли придумать, чем помочь ему в болез­ни его, потому что тех средств, которые требовались для вра­чевания его, не было в монастыре. Услышала некоторая раба Божия о затруднительном положении болящего и начала про­сить отца киновии (общежительного монастыря), чтоб дозво­лил ей взять болящего в свою келлию, находившуюся в горо­де. Она намеревалась ухаживать за ним, а более желала сде­лать это по той причине, что в городе удобнее было получать нужное для него по болезни. Отец приказал братиям отнести болящего в келлию рабы Божией. С великим уважением она приняла старца, начала служить ему ради имени Господня и для стяжания награды в вечности, которую она веровала полу­чить от Христа Спасителя нашего. По прошествии трех лет и более служения ее неблагомыслящие люди, сообразно собствен­ному нравственному расстройству, начали выражать подозре­ние о чистоте отношений старца к служившей ему деве. Услы­шал это старец и молил Господа Иисуса Христа так: «Ты, Господь Бог наш, един ведающий все, видишь множество бо­лезней недуга моего и нищеты моей и милостиво взираешь на горестное положение, в которое привела меня немощь моя, угнетающая меня столь долгое время и столь сокрушившая меня, что сделалось мне необходимым служение этой рабы Твоей, служащей мне ради имени Твоего. Воздай ей, Господь и Бог мой, достойную награду в вечной жизни, как Ты благо­волил обетовать эту награду во благости Твоей тем, которые ради имени Твоего будут услуживать нищим и немощным». Когда приблизился день кончины его, сошлись к нему очень многие святые Отцы и братия из монастыря, и он сказал им: «Прошу вас, владыки, отцы и братия: по кончине моей возьми­те жезл мой и воткните его в насыпь могилы моей. Если он пустит корни и даст плод, то знайте, что совесть моя чиста в отношении к рабе Божией, служившей мне. Если же жезл не оживет, — знайте, что я осквернился падением». Чело­век Божий скончался. Тогда, по завещанию его, отцы воткну­ли жезл на могиле его, и жезл ожил, пустил листья, а в свое время принес и плод. Все удивились и прославили Бога. К созерцанию чуда стекались многие даже из соседних стран и возвеличивали благодать Спасителя. «И мы видели это деревцо, — свидетельствуют писатели повести, — и благо­словили Господа, покрывающего Божественным Промыслом Своим всех служащих Ему в простоте и истине»[1756].

Событие это показывает, как опасно легкомысленное суждение и осуждение ближних по поверхностному взгляду на действия их, по взгляду, исходящему наиболее из собственной испорченности. Осуж­дая по видимому грешника, легко можно осудить святого и праведни­ка. Этому подверглись многие, забывшие повеление Господа, запове­давшего тщательный суд прежде осуждения[1757], заповедавшего заклю­чать о людях по плодам их [1758], а не по наружной обстановке, воспретившего судить по лицу, по поверхностному взгляду: не суди­те на лица, но праведный суд судите [1759].

29. Брат пошел почерпнуть воды из реки. Там он встре­тился с женщиною, мывшей белье, и пал с нею в блуд. По совершении греха он взял водонос с водою и пошел в келлию. Бесы напали на него и начали сильно возмущать по­мыслами, говоря: «Зачем ты идешь в келлию? тебе нет спасе­ния! возвратись в мир!» Брат понял, что они хотят совершен­ной погибели его; он отвечал помыслам: «Откуда вы пришли? зачем смущаете меня, стараясь привести в отчаяние? Я не согрешил; повторяю вам: я не согрешил». Отразив таким образом помыслы, брат пришел в келлию свою и продолжал безмолвствовать в ней по-прежнему. Случившееся Бог от­крыл одному из старцев, соседу брата, возвестив, что этот брат пал и в самом падении одержал победу. Старец пришел к брату и спросил его: «Как ты поживаешь?» Он отвечал: «Хорошо, отец!» Старец опять спросил его: «Не случилось ли с тобою на этих днях чего неприятного?» — «Ничего», — отвечал брат. Тогда старец сказал о бывшем ему откровении. Брат рассказал ему случившееся. Старец, выслушав поведание брата, сказал: «Поистине, рассуждение твое сокрушило всю силу вражию».

30. Некоторый монах обитал в пустыне. Была у него знако­мая в мирском быту, даже родственница, — женщина моло­дая. После многих лет она узнала о местопребывании монаха и, научаемая диаволом, пошла в пустыню отыскивать его. Нашедши его, она вошла в келлию его, и представив ему, что она родственница, осталась у него. Он пал с нею в грех. В той же пустыне жил другой монах. С этим случилось следующее: когда приходило время трапезы, кувшин с водою, который при­готовлялся для пития, опрокидывался сам собою и вся вода выливалась на землю. Это повторялось несколько дней. Он рассудил сходить к вышеупомянутому первому монаху и ска­зать ему о том, что делается с кувшином и водою. На пути, когда смерклось, он вошел на ночлег в древний разрушенный идольский храм, — и слышит, демоны говорят между собою: «В эту ночь, — говорили они, — мы повергли такого-то мона­ха в любодеяние». Слыша это, он удивлялся. Когда рассвело, он достиг келлии монаха, нашел его погруженным в глубокую печаль и сказал ему: «Брат! как быть мне? когда лишь захочу вкусить пищи, кувшин, который употребляю для воды, опроки­дывается и вода проливается».— Первый монах отвечал: «Ты пришел ко мне спросить о кувшине, который опрокидывается, и о воде, которая проливается, а я спрашиваю тебя: что делать мне? в эту ночь я впал в любодеяние». Отвечал второй монах: «И я это узнал». «Откуда ты мог узнать?» «Вошедши доро­гою на ночлег в идольский храм, я слышал, что демоны говори­ли о твоем падении и хвастались им; то очень опечалило меня». Первый монах сказал: «Я ухожу отсюда и иду в мир». Вто­рой начал упрашивать его, говоря: «Не делай этого, возлюб­ленный брат! напротив того, перенесши терпеливо искушение, останься в этом месте. Женщину вышлем: пусть идет в свое место. Очевидно, что искушение устроилось злохитростию лукавого диавола, тем более нужно, чтоб ты пребыл здесь до конца жизни, подвизаясь душою и телом, умоляя при содей­ствии внутреннего сердечного плача и слез благость Господа и Спасителя нашего, чтоб обрести тебе милосердие в страш­ный день великого Суда Божия»[1760].

Так! страсти в нас. Это надо знать, и знать. Уходя в пустыню, мы уносим туда страсти с собою. В пустыне, не находя пищи, умучивае­мые и усмиряемые подвигом, они действуют слабее, — зато становят­ся утонченнее. При малейшей неосторожности, когда явится соблазн, они действуют с особенною силою и с особенным лукавством. Необ­ходимо для подвижника совершенное недоверие к себе, к непоколебимости своей воли, к бесстрастию своему. Удалившемуся от соблаз­нов должно бояться их более, нежели вращающемуся среди соблаз­нов. В сердце нашем может произойти внезапно самое страшное, самое чудовищное изменение. Искушения не престают стужать даже лежащему на смертном одре, — отступают, когда душа оставит тело.

31. Брат спросил старца, говоря: «Авва! что мне делать? мне всегда стужают помыслы любодеяния и не даюг успоко­иться ни на один час; от этого очень скорбит душа моя». Старец отвечал: «Наблюдай за собою, чадо! Когда бесы всева­ют страстные помышления в ум твой, — ты не принимай их и не беседуй с ними. Обычно бесам непрестанно приходить к нам и неупустительно стараться в чем-либо уловить нас; но они не имеют возможности принудить нас насильственно: в твоей власти принимать или не принимать их». Брат сказал на это старцу: «Что мне делать, авва! я немощен: похоть одо­левает меня». Старец: «Внимай себе, чадо, и познавай прише­ствие демонов. Когда они начинают лишь говорить с тобою, не отвечай им, но встав, пади лицом на землю и молись, говоря: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помоги мне и помилуй меня. Брат сказал ему: «Авва! я принуждаю себя, но пребы­ваю в нечувствии, и нет умиления в сердце моем; я не ощущаю силы слов». Старец отвечал: «Ты только говори слова эти, а Бог поможет тебе, как сказал авва Пимен и многие другие Отцы, что обаятель, когда производит обаяние, не знает силы произносимых им слов, но змея, когда слышит эти слова, то сила слов на нее действует, она повинуется и усмиряется; так и мы, хотя не знаем силы того, что произносим, но бесы, слыша произносимое нами, отходят со страхом»[1761].

32. Некоторый брат, пребывавший в Енате, монастыре Алек­сандрийском, впал в грех, и от сильной печали бесы привели его в отчаяние. Но он, как искусный и опытный подвижник, увидев себя побежденным скорбию, начал понуждать себя к благому упованию и говорил: «Верую щедротам Божиим, что Бог сотворит со мною милость». Когда он так говорил, то бесы возражали: «Почему ты знаешь, что Бог сотворит с тобою ми­лость?» Он отвечал им: «Вы кто? что вам за дело, сделал ли я или не сделал? Вы сыны тьмы и геенны и наследники погибе­ли. Если Бог милостив и благ, то вам что до этого?» Таким образом, бесы, будучи посрамлены братом, отступили от него без всякого успеха. Брат упованием на милость Божию и по-мощию Божиею пришел к покаянию и спасся[1762].

33. Брат был борим блудом и пошел к старцу, прося его, чтоб он помолился Богу о освобождении его от брани. Ста­рец сжалился о брате и молился о нем Богу в продолжение семи дней. Когда на восьмой день брат, по данному ему при­казанию, пришел к старцу, то старец спросил его: «Брат! как твоя брань?» Он отвечал: «Отец! мне нисколько не сделалось легче». Старец, услышав это, удивился и опять ночью начал молиться о брате. Тогда предстал ему диавол и сказал: «По­верь мне, старец, — в первый день, когда ты стал молиться Богу за него, я тотчас отступил от него, но он имеет собственного беса и собственную брань от гортани и чрева своего; уже в этом я не виноват! Он сам себе причиняет брань тем, что ест, пьет и спит без меры, сколько хочет: по этой причине брань беспокоит его»[1763].

34. Некоторый брат рассказывал нам: «Некогда случи­лось, что меня смущали помыслы вожделения жены так, что я не знал, что делать от напора их и от ночных мечтаний. Когда я был уже близок к тому, чтоб оставить пустыню и возвратиться в мир, пришел мне помысл идти во внутрен­нюю пустыню для посещения старцев. Я немедленно по­шел, и в продолжение двадцати дней посещал святых Отцов, состарившихся в пощении, между которыми нашел величай­шего и искуснейшего ло рассуждению и подвигам святого авву Памву; ему осмелился я исповедать брань мою. Старец сказал мне: "Не удивляйся случившемуся с тобою; ты страж­дешь это не от расслабления, но от подвига, что доказывается тем, что живешь в месте скудном жизненными потребностями и лишенном общения со многими человеками. Блудная брань бывает троякая: 1-е она восстает на нас, когда тело пользуется здоровьем; 2-е от прежде бывших дел и помышлений; 3-е от зависти бесов и от других причин. Ты видишь меня, как я стар; семьдесят лет живу в келлии этой в попечениях о спасении моем. В таковой старости поныне претерпеваю искушения и напасти". И говорил он мне, уверяя в справедливости поведания своего клятвою: "Поверь мне, чадо, что в продолжение двенадцати лет не оставлял меня блудный бес, ни днем, ни ночью, непрестанно нападая скверными помышлениями и меч­таниями, и говорил я сам в себе: Бог отступил от меня, и потому побеждаюсь страстями. Я решился лучше умереть, нежели оскверниться плотскою страстию; пошел в пустыню с намерением предать себя на снедение зверям и, нашедши там логовище медведя, вошел в логовище, и, раздевшись донага повергся на землю с тем, чтоб звери, когда придут, съели меня. К вечеру пришли звери, обнюхали меня с ног до головы, и в то время, как я думал, что они съедят меня, они пошли от меня, ничем не повредив меня. Уразумев, что Бог помиловал меня, я возвратился в свою келлию. По прошествии краткого време­ни опять начал меня беспокоить бес блудный, так что я от великой скорби и печали впал в хулу. Враг же, увидев меня в смущении, превратился в некоторую девицу, ефиоплянину, ко­торую я видел некогда на жатве, собиравшую колосья, и, пришедши ко мне, сел на колени мои и так помрачил меня, что мне показалось, что я совокупился с нею. Очень опечалившись, в ярости» ударил я ее по щеке, и тотчас она исчезла; от удара этого я не мог в продолжение двух лет поднести руки моей к устам по причине лютого смрада. В то время, как я предавал­ся крайнему малодушию и терял благонадежие, опять пошел в пустыню и, нашедши малую змею, взял ее и приложил к тай­ным моим членам, чтоб она уязвила и я умер. Я приставил к ним главу змеи, но она не тронула их, — и вот — слышу голос, говорящий мне: "Памва, иди в келлию твою и отселе будь спокоен: Я предоставил тебе искуситься с тою целию, чтоб ты не высокомудрствовал о себе и не мнил, что можно сделать что-либо доброе без помощи Божией; познай немощь твою и не уповай на подвиг твой, но прибегай к помощи Божи­ей". Удовлетворившись таким образом, я возвратился в кел­лию, и с того времени не беспокоила меня брань; я пребывал в мире, возлагая на Бога печаль мою"»[1764].

35. Сказывали о некотором старце, что он, идя однажды дорогою, нашел след женский и засыпал его землею, помыс­лив, чтоб кто-либо из братии, увидев этот след, не получил брани[1765].

36. Некоторый брат имел брань любодеяния; вставши, он пошел к некоторому старцу и сказал ему о своих помыслах. Старец сделал ему наставление и, утешив, отпустил с ми­ром. Брат, почувствовав пользу, возвратился в свою кел­лию, — но вот! опять брань пришла к нему. Он сходил опять к старцу, и таким образом поступал несколько раз. Старец не оскорбил его, но говорил на пользу ему, наставляя его не только не вдаваться в расслабление, но, напротив, приходить к нему каждый раз, когда враг начнет стужать, для обличе­ния врага. 4Таким образом, — сказал старец, — враг, буду­чи обличаем, отступит от тебя: ничто так не противно духу любодеяния, как когда открывают дело его, и ничто не прино­сит ему такой радости, как когда скрываем приносимые им помыслы»[1766].

37. Были два монаха, родные братия по плоти и братия по Духу. Против них кознодействовал лукавый диавол с целию разлучить их друг от друга каким бы то ни было образом. Однажды к вечеру, по обычаю их, младший брат засветил лам­паду и поставил ее иа подсвечнике. По злонамеренному дей­ствию демона упал подсвечник, и лампада погасла. Лукавый диавол устраивал этим повод к ссоре между ними; старший брат вскочил и в ярости начал бить младшего. Этот упал ему в ноги и уговаривал своего родного брата так: «Успокойся, владыко мой: я снова засвечу лампаду»-. По той причине, что он не отвечал гневными словами, лукавый дух, будучи посрам­лен, тотчас отступил от них. В ту же ночь дух этот отправил­ся к князю демонов и известил его, что < он ничего не мог сделать этим монахам по причине смирения того монаха, кото­рый поклонился в ноги брату и просил у него прощения. Бог, видя смирение его, излил на него благодать Свою, и я чув­ствую, что жестоко мучаюсь и терзаюсь, не успев разлучить их друг от друга». Все эти слова слышал жрец идольский, пребы­вавший в том месте. Страх Господень и любовь к Иисусу Христу объяли его. Он понял, что поклонение идолам есть великое обольщение и погибель для душ, оставил все, поспеш­но пришел в монастырь к святым Отцам и пересказал им, что злобные демоны говорили между собою. Наставленный уче­нием святых Отцов вере в Господа Спасителя, он принял Свя­тое Крещение, а потом и монашество; при помощи и содей­ствии благодати Божией соделался искуснейшим монахом. столько преуспел в кротости и смирении, что все удивлялись его величайшему смирению. Он говорил, что смиренное на­строение души уничтожает всю силу противников наших — диаволов. Сам Господь наш Иисус Христос при посредстве смирения восторжествовал над диаволом и сокрушил силу его. К этому присовокуплял, что он часто слышал демонов, разговаривающих между собою. Между прочим они говори­ли: 4Когда мы возбуждаем сердца человеческие к гневу, тогда, если кто из человеков выдержит терпеливо злословие и бесче­стие и обратится к средствам, доставляющим мир, говоря: я согрешил, — тотчас чувствуем уничтожение всей нашей силы, и поступающих так осеняет благодать Божественного всемо­гущества»[1767].

Такое действие смирения против гнева, раздражения и злобы ощу­щают все иноки, проводящие внимательную жизнь по заповедям Евангелия и борющиеся со страстями своими. Но те, которые после­дуют влечению страстей своих, удовлетворяют требованиям их, — не знакомы с блаженными опытами, доставляемыми последованием уче­нию Евангелия: они ходят, то есть проводят жительство, во тьме нравственной, которая предшествует тьме адской, предызображает ее и служит для нее залогом.

38. Два брата были во вражде между собою. Во время гонения на христиан их схватили по причине святой веры и, подвергнув многим мучениям, посадили в тюрьму. Один из них сказал другому: «Брат! нам должно примириться и не гневаться одному на другого, потому что завтра мы должны умереть и пойдем предстать Господу». Но другой брат отка­зался от примирения. На другой день их вывели из тюрьмы, чтоб отсечь им головы. Брату, желавшему примирения, была прежде отрублена голова: он в вере отошел ко Господу. Дру­гой же, не хотевший примириться, отрекся от Христа. Мучи­тель сказал ему: < Почему ты не отвергся вчера, прежде пытки, чтоб избежать ран, а отвергся сегодня?» Он отвечал: «Я пре­ступил заповедь Господа моего: не примирился с братом моим. За это Бог оставил меня и отъял от меня помощь Свою. Ли­шенный ее, я отрекся от Христа»[1768].

39. Между святыми старцами был муж великий, которому Христос даровал такую благодать, что он, по действию Свято­го Духа, видел то, чего другие не видят. Он сказывал, что однажды сидели многие братия, разговаривая между собою. Когда разговор шел душеспасительный и приводимы были для назидания изречения из Священного Писания, тогда сто­яли между братия ми святые Ангелы; на лицах их сияла радо­стная улыбка; они с удовольствием внимали беседе о Господе. Когда же разговор переходил к предметам суетным, Ангелы огорчались и тотчас уходили далеко от беседующих, в среде которых появлялись нечистейшие кабаны, покрытые струпами, и вращались кругом их. Это были демоны: они принимали вид кабанов и увеселялись пустословием и многословием мо­нахов. Увидев это, блаженный старец ушел в свою келлию и в продолжение всей ночи плакал и рыдал; стенания и слезы изливались из сердца его о горестном недуге падения нашего. Он увещевал и наставлял отцов и братии по монастырям, говоря: сохраняйтесь, братия, от многословия и суетных бесед, от которых рождаются для души вред и погибель; мы не пони­маем, что чрез такие беседы соделываемся ненавистными Богу и Ангелам Его. Говорит Писание: от многословия не избежиши греха» [1769] Многословие расслабляет душу и ум наш, вносит в них пустоту»[1770].

Монахам нашего времени должно читать и перечитывать эту по­весть.

40. Несколько монахов, вышедши из хижин своих, собра­лись вместе и беседовали о благоверии, монашеском подвиж­ничестве и о средствах Богоугождения. Из числа беседующих два старца увидели Ангелов, которые держали монахов за ман­тии их и похваляли беседовавших о вере Божией; старцы умол­чали о видении. В другой раз монахи сошлись на том же месте и начали говорить о некотором брате, впавшем в согре­шение. Тогда святые старцы увидели смердящего, нечистого кабана и, уразумев согрешение свое, открыли прочим о виде­нии Ангелов и о видении кабана. При этом старцы рассужда­ли между собою, что каждый из нас должен соединиться ду­хом воедино с ближним своим, — с его плотию, со всем чело­веком, во всем сострадать ему, во всем сорадоваться, все скорбное для ближнего оплакивать. Просто сказать: быть в отношении к нему, как бы была у него с ближним его одна общая плоть, одна общая душа; скорбеть, когда случится с ним печаль, как о самом себе. И Писание свидетельствует, что мы — едино тело о Христе; также оно говорит, что у множества Веровавших в Господа было одно сердце и одна душа[1771].

41. Один из старцев сделался болен и в течение многих дней не мог употреблять никакой пищи. Ученик его убеди­тельно просил его, чтоб он позволил приготовить для него немного киселя. Старец согласился. У них был сосуд с медом и другой, подобный, сосудец с маслом, выжатым из льняного семени; масло это уже протухло и не годилось ни для какого употребления, разве для лампады. Брат по ошибке положил в приготовленную им пищу масло, полагая, что кладет мед. Ста­рец отведал, не сказав ничего, но молча стал есть. Когда была подана третья перемена, старец сказал ученику: «Сын! я не могу более есть». Этот, желая, чтоб он еще поел, сказал: «Авва! кисель хорош, и я поем его». С этими словами он отведал, — и понял сделанную им ошибку. Он пал к ногам старца, гово­ря: «Увы мне, авва! я убил тебя. Какой грех возложил ты на меня, ничего не сказав мне!» Отвечал ему старец: «Не огор­чайся! если б благоугодно было Богу, чтоб я вкусил хорошей пищи: то ты положил бы меду, а не того, что положил»[1772].





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-10-21; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 239 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Если вы думаете, что на что-то способны, вы правы; если думаете, что у вас ничего не получится - вы тоже правы. © Генри Форд
==> читать все изречения...

757 - | 769 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.007 с.