Значение поста для человека

Внемлите себе, да не отягчают сердца ваша объядением и пиянством [229].

Возлюбленные братия! Душеспасительно нам в дни Святой Четыредесятницы не только удручать тела наши постом, но и беседовать о посте; душеспасительно нам в дни Святой Четыре­десятницы обратить все должное внимание на предостережение от пресыщения и насыщения, сделанное нам Самим Господом: внемлите себе, сказал Он, да не отягчают сердца ваша объядением и пиянством.

Установление поста — Божие установление. Первая запо­ведь, данная Богом человечеству, — заповедь о посте. Она была необходимо нужною для нас в раю, до падения наше­го, - тем нужнее она по падении. Заповедь о посте дана в раю, повторена в Евангелии. Вознесем мысли к Божествен­ному установлению поста, и созерцанием этого установления оживим, как бы душою, самый подвига поста.

Подвиг поста не принадлежит исключительно телу; подвиг поста полезен и нужен не единственно для тела; он полезен и нужен преимущественно для ума и сердца. Внемлите себе, да не отягчают сердца ваша объядением и пиянством. Спаси­тель мира открыл нам в этих словах достойное особенного вни­мания последствие от излишнего употребления пищи и пития, последствие страшное, последствие душепагубное. От угожде­ния чреву отягощается, грубеет, ожесточается сердце; ум ли­шается своей легкости и духовности; человеке соделывается плотским. Что значит плотской человек? — Именем плотского отмечает Священное Писание того несчастного человека, кото­рый пригвожден к земле, который не способен к помышлениям и ощущениям духовным. Не имать Дух Мой пребывати в человецех сих во век, зане суть плоть [230] засвидетельствовал Бог. Плотской человек не способен к Богопочитанию. Даже человек духовный, подвергшись насыщению, теряет свою ду­ховность, теряет как бы самую способность знать Бога и слу­жить Ему. Яде Иаков, говорит Священное Писание, называя Иаковом истинного служителя Божия, и насытися, и отвержеся возлюбленный: уты, утолсте, разшире: и остави Бога, сотворшаго его, и отступи от Бога Спаса своего [231]. В такое состояние приходит подвижник, когда исключит из своих под­вигов подвиг поста. Дебелость и мгла, сообщаемые телу обили­ем и неразборчивостию в пище, мало-помалу сообщаются те­лом сердцу и сердцем уму. Тогда эти душевные очи, сердце и ум, притупляются; вечность скрывается от них; земная жизнь представляется для болезненного зрения бесконечною. Соот­ветственно понятиям и чувствованиям направляется земное странствование, и злосчастный слепотствующий странник вме­сте с отверженным змеем на чреве ходит, и землю снедает вся дни земного живота своего[232]. Нарушение поста угрожает уче­нику Христову отпадением от Христа.

Такое влияние неумеренного или даже неосмотрительного и неосторожного употребления пищи на человека объясняет при­чину, по которой человек в самом состоянии невинности своей, посреди наслаждений рая, нуждался в заповеди о посте. Ей пре­доставлено было сохранять новосозданную тварь, совокупленную из двух естеств, телесного и духовного, в духовном состоянии; ей предоставлено было уравновешивать два естества и соблюдать перевес при естестве духовном. С помощию ее человек мог непрестанно предстоять мыслию и сердцем пред Богом, мог быть неприступным для помысла и мечтания суетных.

Тем нужнее заповедь о посте для человека падшего. При­страстие к земле, к кратковременной земной жизни, к ее сла­достному, к ее великому и славному, самая наклонность к гре­ху сделались свойственными падшему естеству, как свойствен­ны недугу производимые им беспорядочные влечения и ощущения. Мы пригвождены к земле, прилеплены к ней всею душою — не только телом; соделались совершенно плотскими, лишены духовного ощущения, не способны к помышлениям небесным. Заповедь о посте опять является первою, необходи­мою для нас заповедию. Только при помощи поста мы можем отторгнуться от земли! только при помощи поста мы можем противостать увлекательной силе земных наслаждений! только при помощи поста мы можем разорвать союз с грехом! только при помощи поста дух наш может освободиться от тяжких оков плоти! только при помощи поста мысль наша может возник­нуть от земли и воззреть к Богу! По мере того как мы возлага­ем на себя благое иго поста, дух наш приобретает большую свободу: он устремляется в область духов, ему родственную, начинает часто обращаться к созерцанию Бога, погружаться в это неизмеримое и чудное созерцание, умедлять в нем. Если предметы вещественного мира, освещенные лучами веществен­ного солнца, непременно заимствуют от него и издают сияние, то как не просветиться нашему духу, когда он, свергнув, при посредстве поста, грубую и густую завесу плотяности, предста­нет непосредственно Солнцу Правды — Богу? Он просвещается! он просвещается и изменяется! Возникают в нем помышления новые, божественные, открываются пред ним доселе неведо­мые ему таинства. Небеса поведают ему славу Божию [233]. твердь возвещает всемогущество сотворившей ее руки; все создания, видимые и невидимые, громко проповедуют неизреченную ми­лость Создателя; он вкушает духовно и видит духовно, яко благ Господь [234]. Благодатная легкость и тонкость духа сообща­ются телу: тело вслед за духом влечется к ощущениям духов­ным и предпочитает пищу нетленную, для которой оно созда­но, пище тленной, к которой оно ниспало. Первоначально оно с трудом подчиняется врачеванию и насилию поста; первона­чально оно возмущается против установления поста, восстановляет против него дух наш, вооружается против него различ­ными умствованиями, почерпнутыми из лжеименного разума: но, будучи укрощено и уврачевано постом, оно уже ощущает и мудрствует иначе. Его отношения к пресыщению таковы, како­вы ощущения выздоровевшего человека к зловредным яствам, которых он неистово желал во время болезни; его отношения к пресыщению подобны отношениям к обнаруженному и уже яв­ному яду, которым отнимается у духа преобладание над плотию, которым человек от подобия и сродства Ангелу низводит­ся к подобию и сродству бессловесных. — Духовные воины, одержавшие победу над плотию посредством поста, представ­шие пред лице Господа для научения величайшим тайнам и возвышеннейшим добродетелям, слышат из уст Его учение о высокой добродетели поста и откровение тайны — того состоя­ния, которое мало-помалу образуется от насыщения и пресы­щения: внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством. Напоминается победителям тщатель­ное хранение при себе оружия, которым добыта победа! И по­лучается победа, и сохраняется добыча, приобретенная побе­дою, одним и тем же оружием — постом.

Подвижник Христов, озаренный Свыше и научаемый свои­ми благочестивыми опытами, обращаясь к рассматриванию собственно постного подвига, находит вполне нужным не толь­ко воздержание от пресыщения и постоянного насыщения, но и строгую разборчивость в пище. Эта разборчивость представ­ляется излишнею только при поверхностном, беглом взгляде на себя; но в сущности качество пищи особенно важно. В раю воспрещено было единственно качество. В нашей юдоли пла­ча, на земле, находим, что неразборчивость в качестве произ­водит гораздо более душевных бедствий, нежели излишество в количестве. Не должно думать, что одному гроздию свойствен­но действовать на наш ум, на нашу душу; каждый род пищи имеет свойственное ему действие на кровь, на мозг, на все тело, а посредством тела и на дух. Кто внимательно наблюдает за собою, упражняясь в подвиге поста, тот найдет непременно нужным истрезвление тела и души от продолжительного упот­ребления мяса и самых рыб; тот с любовию облобызает уставы Святой Церкви о посте и подчинится им. Святые Отцы нарек­ли пост основанием всех добродетелей, потому что постом со­храняется в должной чистоте и трезвенности ум наш, в долж­ной тонкости и духовности наше сердце. Тот, кто колеблет основание добродетелей, колеблет все здание добродетелей.

Братия! Будем протекать поприще святого поста с усер­дием и тщанием. Лишения, которым по видимому подвергается наше тело по уставу поста, ничтожны пред душевною пользою, которую способен принести пост. Отрешим посредством поста наши тела от роскошной и тучной трапезы, а сердца от земли и тления, от той глубокой и пагубной забывчивости, которой мы отделяем себя от предстоящей нам и готовой объять нас вечности. Устремимся и духом и телом к Богу! Убоимся плот­ского состояния, производимого нарушением поста, убоимся производимой презрением поста совершенной неспособности к Богопочитанию и Богопознанию. Эта гибельная неспособ­ность — начало вечной смерти. Эта гибельная неспособность является в нас тогда, когда от пренебрежения Божественною заповедию о посте мы попустим отягчать сердцам нашим объядением и пиянством. Аминь.