Об обновлении искупленного естества, в случае его повреждения, покаянием

Желающие стяжать опытное познание Святого Крещения, желающие открыть сокровенное Таинство и бесценный Духовный Дар, вложенный неизреченною благостию Божиею в душевную сокровищницу, желающие узреть свое естество в состоянии обновления и пакибытия, желающие ощутить и узреть в себе Христа, могут достичь всего этого покаянием. Образ покаяния, приличествующий и подобающий христианину, соответствен тому Дару, который он желает раскрыть в себе: истинное покаяние соответствует Таинству Крещения. Крещением, единственно, по неизреченной благости Божией, сообщается человеку Дар Божий; и при покаянии христианина, допустившего себе по Крещении деятельность и жизнь падшего естества, оживившего в себе смерть, убившего в себе жизнь, возвращается Дар единственно благостию Божиею. При Крещении мы рождаемся водою и Духом; при покаянии возрождаемся слезами и Духом. Покаяние есть младенческий, неумолкающий плач пред Богом о потере Дара, при надежде снова получить Дар. Винограда моего не сохраних! вопиет в страшной скорби душа, нисшедшая от естества, обновленного Крещением, в область естества падшего, потерявшая свободу, насилуемая грехом; пасу козлища мои! нет во мне ощущений и помыслов духовных! все стада чувствований и мыслей моих непотребны! они козлища, как составляющие смешение добра со злом! они — мои, потому что рождаются из моего падшего естества! [1125] свойства естества обновленного мною утрачены! Святой Исаак Сирский, будучи спрошен, какими размышлениями должен постоянно заниматься подвижник Христов в своем уединении, отвечал: «Ты вопрошаешь о размышлении и о той мысли, которая должна непрестанно занимать человека в его келлии, чтоб соделать его мертвым? (для мира, то есть для греха)? Рачительный и трезвящийся человек нуждается ли спрашивать, как ему вести себя, когда он один, сам с собою?

Что другое может быть мысленным занятием монаха в его келлии, как не плач? Плач оставляет ли ему возможность обратиться к другим каким помышлениям? Какое другое мысленное занятие может быть лучше этого? Самое местопребывание инока, его уединение, его жительство, подобно жительству во гробе, чуждое радости человеческой, учит его, что плач есть его делание. Самое значение имени его призывает и побуждает его к плачу; он именуется сетующим, то есть преисполненным горести в сердце. Все святые отошли из здешней жизни в плаче. Если святые плакали, и очи их непрестанно исполнялись слез до самого переселения из сей жизни, то кому не плакать? Утешение для монаха рождается из его плача. Если совершенные и победоносные плакали здесь, то как стерпит престать от плача исполненный язв? Имеющий мертвеца своего лежащим пред собою и видящий самого себя умерщвленным грехами, нуждается ли в учении — при каком роде мыслей ему проливать слезы? Душа твоя умерщвлена грехами, повержена мертвою пред тобою та, которая для тебя дороже всего мира: неужели она не нуждается быть оплаканною? Если мы вступим в безмолвие и в нем пребудем с терпением, то непременно можем пребывать в плаче. По этой причине будем непрестанно молиться умом Господу, чтоб Он подал плач. Если будет дарован нам этот дар благодати, лучший и превосходнейший прочих даров, то мы, при посредстве его, войдем в чистоту. Когда приобретем чистоту, тогда чистота эта не отнимется от нас до исшествия нашего из этой жизни» [1126]. Очевидно, что такой плач может родиться только в том, кто имеет ясное понятие о состояниях естества падшего и естества, обновленного Крещением. Только тот может восплакать горько и плакать постоянно, кто понимает цену утраченного Дара. «Плач по Боге, — сказал святой Иоанн Лествичник, — есть постоянное чувство болезнующего сердца, ему усвоившееся, — с исступлением непрестанно ищущее того, чего оно жаждет, с напряжением гонящееся за тем, чего оно лишено, и сильно рыдающее во след его» [1127]. Страдальческое ощущение плача должно составлять характер кающегося христианина. Оставление плача есть признак самообольщения и заблуждения. Одно христоподражательное смирение может успокоить плачущего; одна любовь во Христе может утешить его, может отереть слезы его, может озарить светом небесного радования лицо его и сердце. Жертвы и всесожжения от падшего естества не приемлются; одна жертва от этого естества, благоугодная Богу: дух сокрушен [1128].

Как уклонение от состояния, принадлежащего естеству обновленному, и ниспадение в состояние, принадлежащее естеству падшему, совершается при посредстве оставления деятельности, принадлежащей естеству обновленному, иначе, от оставления жительства по евангельским заповедям, и посредством уклонения в деятельность, принадлежащую падшему естеству — так, наоборот, возвращение от состояния, принадлежащего естеству падшему, к состоянию, принадлежащему естеству обновленному, совершается посредством решительного и полного отвержения деятельности по разуму и воле падшего естества, посредством решительного и полного восприятия деятельности по учению и завещанию Богочеловека. При этом открывается внутренняя борьба в человеке, потому что предшествовавшая покаянию жизнь по собственной воле и разуму лишила человека духовной свободы, предала в плен греху и диаволу. Кающийся усиливается поступать по евангельским заповедям, а грех и диавол, получившие власть, произвольно им переданную предшествовавшим жительством, стараются удержать пленника в плену, в оковах, в темнице! Опытное познание плена чрез ощущения плена и насилия, опытное познание душевной смерти чрез ощущение смерти, усиливают и упрочивают плач кающегося. «Борьба эта, — говорит преподобный Марк Подвижник, — междоусобная. Она не извне, и не с братией нашей мы должны бороться. Она внутри нас, и никто из человеков не может вспомоществовать нам в ней. Одного имеем мы помощника: таинственно сокровенного в нас Крещением Христа, непобедимого и не могущего быть подавленным (уничтоженным). Он будет укреплять нас, если мы по силе будем исполнять Его заповеди» [1129]. Здесь Преподобный подвижник не отвергает руководства советами и наставлениями духовных и опытных человеков нет! он советует непременно и тщательно прибегать к совету духовных Отцов и братий! [1130] Здесь он хочет показать, что невидимое торжество наше во внутренней брани зависит единственно от воли и действия благодати, насажденной в нас Крещением, действующей сообразно нашему произволению, являемому и доказываемому исполнением евангельских заповедей, и сообразно непостижимому изволению Божию о человеке. По этой причине одни, при обильном и постоянном человеческом руководстве, приносят самый скудный плод; другие, услышав самое краткое наставление, в краткое время обнаруживают быстрый успех духовными дарованиями своими. «Знай наверно, — сказал святой Исаак Сирский, — что всякого блага, действующего в тебе мысленно и втайне, были ходатаями Крещение и Вера, которыми ты призван Господом нашим Иисусом Христом на благие дела Его» [1131], — а не на мнимые благие дела падшего естества.

Кающемуся таким образом вспомоществуют судьбы Божии, как сказал святой пророк Давид: Судьбы Твоя помогут мне [1132]. Промыслом Божиим попускаются кающемуся многоразличные скорби: егоже бо любит Господь, говорит Апостол, наказует: биет же всякого сына, егоже приемлет [1133]. Терпение скорбей с благодарением Богу, с признанием себя достойным скорби, с признанием попущенной скорби именно тем спасительным врачевством, в котором нуждаемся для исцеления, есть знамение истинного покаяния. «Не познающий Судеб Божиих, — говорит преподобный Марк, — идет умом по пути, пролегающему между стремнин, и от всякого ветра удобно низлагается. Кто противится постигающим его скорбям, тот, сам не зная того, противится повелению Божию, а кто принимает их с истинным разумом, тот, по Писанию, терпит Господа [1134]. Познавший истину не противится скорбным приключениям: знает, что они приводят человека к страху Божию. Прежние грехи, будучи воспоминаемы по виду, приносят вред имеющему благую надежду: если возникнет это воспоминание в соединении с печалию, то им отнимается упование; если же возникнет без печали, то обновляет внутри прежнюю скверну. Когда ум чрез отречение от самого себя, простотою (несложностию) мысли приобретет надежду, тогда враг, под предлогом исповедания, изображает (в памяти) преждесодеянные согрешения, чтоб возобновить страсти, которые благодать Божия изгладила забвением, чтоб таким образом неприметно причинить вред человеку. Тогда и твердый, ненавидящий страсти (ум) по необходимости помрачится, смутившись воспоминанием соделанных грехов. Если он еще темен и сластолюбив, то непременно умедлит в воспоминании и будет страстно беседовать с приходящими помыслами, так что такое воспоминание соделается не исповеданием, а мысленным обновлением в себе преждесоделанных грехов [1135]. Если хочешь приносить Богу неосужденное исповедание, не вспоминай греховных поползновений по виду, но мужественно терпи наводимые за них скорби. Скорби приходят (в возмездие) за прежние грехи, принося всякому согрешению сродное (соответствующее) возмездие. Разумный и ведущий истину исповедуется Богу не воспоминанием соделанных грехов, но терпением приключающихся скорбей. Отвергнув страдания и бесчестие, не обещайся принести покаяния при посредстве других добродетелей; тщеславие и безболезненность умеют служить греху и при посредстве правых дел» [1136]. «Путь Божий есть повседневный крест. Человек, состоящий под особенным Промыслом Божиим, познается по тому, когда постоянно посылаются ему Богом скорби» [1137]. Сила Божия совершается в немощи [1138] естества падшего, когда это естество стирается в прах Крестом Христовым [1139]. Напротив того, падшее естество может развиваться только при обилии пособий, доставляемых падшим человеческим обществом: при учености, при богатстве, при почестях. Таковы основания и вместе признаки развития падшего естества. В таком развитии своем падшее естество приемлет, как апокалипсическая жена, поклонение [1140] от ослепленного, несчастного человечества, и вступает с ним в блудное сочетание при отречении его от Христа и Святого Духа — может быть, без слов отречения — при отречении существенном, деятельностию, жизнию. По обновлении нашего естества Богочеловеком возвращение человека к своему естеству падшему есть в отношении к Богу прелюбодеяние.

Благодать Святого Крещения посредством покаяния возводит христианина в духовную свободу, в ту свободу, которую он уже имел при исшествии из купели Крещения. Так больной, после усиленного лечения, начинает чувствовать в себе ту свежесть и те силы, которые он имел до болезни, в состоянии здравия. Начальною причиною обновления сил не лекарства, а та жизнь, которая вложена Создателем в человеческое естество: лекарства только помогли жизненной силе успешно бороться с болезнию, победить и изгнать болезнь, которая есть ни что иное, как расстройство действий жизненной силы. Покаяние требует более или менее продолжительного времени по разным обстоятельствам, особенно же по воле Божественного Промысла, нами управляющего. Это можно усмотреть из жизнеописаний многих угодников Божиих, перешедших из состояния греховности в состояние святости покаянием. Преподобная Мария Египетская поведала о себе блаженному Зосиме, что она боролась с своими помышлениями и похотениями, как с зверями лютыми, в течение семнадцати лет [1141]. От нашего небрежения о сохранении драгоценного Дара, доставляемого нам Крещением, от деятельности по беззаконному закону падшего естества, власть греха вкрадывается в нас неприметно: неприметно мы теряем свободу духовную. Самый тяжкий плен остается для многих невидным, признается удовлетворительнейшею свободою. Наше состояние плена и рабства обнаруживается для нас только тогда, когда мы приступим к исполнению евангельских заповедей: тогда разум наш с ожесточением восстает против разума Христова, а сердце дико и враждебно взирает на исполнение воли Христовой, как бы на смерть свою и на убийство свое; тогда опытно познаем мы горестную потерю свободы, свое страшное падение; тогда усматриваем всю глубину этого падения, нисходящую до пропастей адских. Не должно приходить в уныние и расслабление от такого зрелища: должно с мужеством и решительностию предаться покаянию, как всесильному врачу, имеющему повеление и власть от Бога врачевать и исцелять все грехи, как бы эти грехи ни были велики и многочисленны, как бы навык к грехам ни был застарелым и укрепившимся. Христос дал Себя нам и вошел в нас посредством Святого Крещения, потом утаил Себя в нас, когда мы не представили нашего произволения, чтоб Он обитал в нас и управлял нами; Христос непременно явит Себя в нас, если мы истинным покаянием докажем решительное произволение, чтоб Он обитал в нас. Се, стою при дверех, говорит Он, и толку: аще кто услышит глас Мой и отверзет двери, вниду к нему и вечеряю с ним, и той со Мною. Побеждающему дам сести со Мною на Престоле Моем, якоже и Аз победих и седох со Отцем Моим на Престоле Его [1142]. Голос Христов — Евангелие.

Порядок, которым кающийся грешник восходит посредством покаяния к святости, преподобный Макарий Великий излагает так: «Хотящий приступить к Господу и сподобиться вечной жизни, соделаться домом Божиим и удостоиться Святого Духа, чтоб получить возможность непорочно и чисто приносить плоды Духа по заповедям Господним, должен начать таким образом: во-первых, он должен твердо веровать Господу, всецело предать себя глаголам заповедей Его, отречься мира во всем, чтоб ум не был занят ничем из видимых предметов (мира), — пребывать непоколебимо в молитвах, не приходить в отчаяние (в уныние, безнадежность) при ожидании (замедлении) посещения и помощи от Господа, — во всякое время иметь ум непрестанно направленным к Господу. Потом он должен постоянно принуждать себя ко всякому благому делу и ко всем Господним заповедям, хотя бы и не желало того сердце по причине пребывающего в нем греха; он должен насиловать себя к смирению пред всеми людьми, к вменению себя меньшим и худшим всех; он должен не искать себе чести или славы, или похвалы от кого-либо, как предписано в Евангелии, но всегда иметь пред очами одного Господа и Его заповеди, Ему одному стараясь благоугождать. Он должен принуждать себя также к кротости, хотя бы сердце и противилось тому, по сказанному Господом: Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим [1143]. Равным образом, он должен быть милостивым, снисходительным, сострадательным, благим, принуждая к тому себя насильно, как сказал Господь: Будите милосерди, якоже Отец ваш Небесный милосерд есть [1144]. И еще: Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите [1145]. И еще: Принуждайте себя, потому что нуждницы (принуждающие, насилующие себя) восхищают Царствие Небесное [1146]. И: Подвизайтеся внити сквозе тесная врата [1147]. Он должен иметь всегда пред очами смирение Господне, Его жизнь, Его поведение, содержать их постоянно в памяти, как бы образец и пример, не допуская похищения их забвением. Он должен, сколько имеет сил, понуждать себя к непрестанному пребыванию в молитвах, постоянно прося с постоянною верою, чтоб Господь пришел и сотворил его Своею обителию [1148], чтоб наставил его всем Своим заповедям, утвердил в них, да соделается душа его домом Иисуса Христа. Когда таким образом он будет поступать, насилуя себя, при сопротивлении сердца, приучаясь ко всякому благому делу, ко всегдашнему памятованию Господа, ко всегдашнему ожиданию Его во многой благости и любви, тогда Господь, видя такое расположение его и такое благое рачение, как он всегда насилует себя к памятованию Господа и ко всякому благому делу, к смиренномудрию, кротости и любви, как он подклоняет игу (Христову) свое сердце, сопротивляющееся тому, принуждая сердце ко всему доброму, — тогда, говорю, Господь изливает на него Свою милость (в известное время), избавляет его от врагов его и от живущего в нем греха, исполняя его Святым Духом. Таким образом он будет, без всякого с своей стороны труда и насилия, исполнять истинно заповеди Господни все и всегда. Правильнее же: Сам Господь будет совершать в нем Свои заповеди и являть плоды духовные, а человек будет плодоприносить их в чистоте. Но прежде этого надо всякому приходящему к Господу (как выше сказано) принуждать себя к благому, несмотря на сопротивление сердца, в постоянном ожидании с несомненною верою милости Божией; надо насильно принуждать себя, чтоб быть милосердым ко всем, чтоб иметь человеколюбивое сердце, чтоб иметь смирение пред всеми, долготерпение ко всем, не скорбеть душою при изгнаниях и бесчестиях, не жаловаться — по сказанному: не себе отмщающе возлюбленнии — понуждать себя и к молитве, когда кто не получил дара ее от Святого Духа. Когда Бог увидит кого так подвизающимся и насильно принуждающим себя к благому, тому дает истинную Христову молитву, утробу милосердия, истинное человеколюбие, кратко сказать: дает ему все духовные плоды» [1149].

Мы видим, что многие из грешников, принеся покаяние, достигли в высшей степени христианского совершенства. Они восстановили в себе Дар Крещения не только в той степени, в какой он дается, но и в той, в какой он развивается впоследствии от жительства по евангельским заповедям. Стяжав, возвратив себе духовную свободу, они не останавливались на этом, не удовлетворились этим, они не перестали от покаяния и плача, возвративших им свободу. Познанная ими на опыте немощь и удобопоползновенность человека, его способность скоро изменяться [1150], постоянно возбуждали их к плачу. Не веси, что родит находяй (наступающий) день [1151], говорили они ежедневно сами себе устами Писания; по причине чистоты их открылось им, что заповедь Господня широка зело [1152]. Сравнивая с необъемлемо обширною заповедию необъемлемого Господа свое исполнение заповеди, они признавали это исполнение вполне недостаточным. Свое исполнение евангельских заповедей они называли и признавали осквернением заповедей [1153]. Они омывали свои добродетели, как бы грехи, потоками слез. Так никогда не плачет ослепленный грешник об ужаснейших грехах своих, как плачут рабы Христовы о своих добродетелях. Небо же нечисто пред Ним (пред Богом) [1154], то есть чистые святые Ангелы, как имеющие ограниченную чистоту, нечисты пред всесовершенною чистотою Бога, нечисты пред Ним и святые человеки, которых житие хотя и на земли, но вместе и на небесах [1155]. Оттого они плачут, и, принося покаяние, более и более погружаются в покаяние. Я ничего за собою не знаю, сказал святой апостол Павел, но тем не оправдываюсь: судия мой Господь [1156]. Несмотря на великие духовные дарования, несмотря на преизобильную благодать Божию, обитавшую в Апостоле, он говорил: Христос Иисус прииде в мир грешники спасти, от нихже первый есмь аз [1157].

Жительство по евангельским заповедям, созерцание своего падшего естества, созерцание бесконечного величия и бесконечных совершенств Божиих, сличение ничтожного по ограниченности своей человеческого естества с неограниченным естеством Божиим, созерцание последствий грехопадения прародителей и последствий своей собственной греховности, плач о бедствии собственном и всего человечества, терпение всех скорбных случаев развивает в православном христианине благодать Крещения в необъятных размерах, непостижимых и невероятных для ума человеческого в падшем его состоянии. Развитие священного, духовного Дара, доставляемого Крещением, столь же необъятно, сколь необъятен Дар, даруемый Богом из Его Божественного естества [1158]; это развитие столь же необъятно и непостижимо, сколь необъятен и непостижим Сам Бог, вселяющийся в сердца наши Крещением. Это развитие объемлет все существо христианина. Когда всмотримся на это развитие в избранных сосудах Божиих, тогда изображение притчами евангельскими действия в человеке, производимого святым Крещением, делается вполне ясным. Подобно есть Царствие Небесное, сказал Спаситель, зерну горушичну, еже взем человек всея на селе своем, еже малейше убо есть от всех семен: егда же возрастет, более (всех) зелий есть и бывает древо, яко прийти птицам небесным и витати на ветвех его [1159]. Уподобление, исполненное Божественного смиренномудрия [1160]. Сын Божий Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек [1161]. В этом образе Он благоволил сопричислиться не к сонму сильных, славных и богатых мира, но к сонму нищих и страдальцев. Вид его безчестен, говорит Пророк, умален паче всех сынов человеческих [1162]. Предана бысть на смерть душа Его, и Он со беззаконными вменися [1163], заняв место между двумя разбойниками, как бы главнейший и опаснейший из преступников. Свои всесвятые, животворящие, Божественные заповеди Он назвал малыми [1164], по той простейшей, безыскусственной форме, в которой они были предложены, присовокупив, однако же, что нарушение одной такой заповеди может быть причиною вечного бедствия для нарушителя [1165]. Так и благодать Крещения Он уподобил самому малому из семян земных. И в самом деле, что может быть проще и обыкновеннее, по наружности, Святого Крещения? Людям обычно обмываться в воде, погружаясь в ней, — с этим общеупотребительным действием сопряжено Таинство, в котором омываются и душа и тело от греховной нечистоты [1166]. Смерть и погребение человека заменяются мгновенным погружением его в воде. Незаметно для плотских очей нисходит Святой Дух и воссозидает падшего человека. Обстоятельства временной жизни остаются для крещеного, по наружности, теми же, какими они были до Крещения. По наружности так незаметен Дар, сообщаемый Крещением, что он со всею точностию и справедливостию должен быть уподоблен малейшему горчичному семени [1167]. Дар этот — цены безмерной. Он возрастает, будучи развит деланием заповедей: тогда величием своим превзойдет все прочие дары, которыми щедрая рука Создателя изобильно наградила человека, и соделает его храмом небесных помышлений, ощущений, откровений, состояний, свойственных одним небожителям.

Подобно есть, сказал также Спаситель, Царствие Небесное квасу (в русском переводе: закваске), егоже вземши жена скры в сатех триех муки, дондеже вскисоша вся [1168]. Как смиренно и как верно духовный Дар, сообщаемый Святым Крещением, назван закваскою! Всякий, приемлющий Святое Крещение, уневещивается Христу, сочетавается со Христом, и потому со всею справедливостию назван приточно женою. Эта жена скрывает, то есть сохраняет и растит благодатный Дар, посредством жительства по Евангелию, в уме, сердце и теле своем [1169], пока Дар не проникнет, не преисполнит, не обымет собою всего человека. Хотите ли видеть не только душу, но и тело человеческое, напоенное и проникнутое благодатным Даром, данным при Крещении? Обратите внимание на Павла, которого одежды чудодействовали [1170], которого укушение ехидны не повредило [1171]; воззрите на Марию Египетскую, возвышавшуюся от земли при молитве своей, ходившую по струям Иордана, как по суху, совершившую тридцатидневный путь в течение одного часа [1172]; воззрите на Марка Фраческого, на голос которого гора снялась с оснований своих и двинулась в море [1173]; воззрите на Иоанникия Великого, который, как дух, был невидим теми, которыми он не желал быть видим, хотя и находился в присутствии их [1174]; воззрите на тела угодников Божиих, почивающих в священном нетлении в течение многих столетий, не покоряющиеся закону тления, общему для всего человечества, источающие потоки исцелений, потоки благоухания, потоки жизни.

Преподобный Сисой Великий, особенно обиловавший дарами Святого Духа, сказал: «Тому (человеку), в котором вселился Бог благодатию Святого Крещения и деланием заповедей, (духовные) Дары — естественны» [1175]. Это произнес святой пустынножитель из собственного опыта. Не то ли же самое засвидетельствовано Священным Писанием? Елицы во Христа крестистеся, говорит оно, во Христа облекостеся [1176]. Облеченным во Христа, имеющим в себе Христа естественны дарования Духа: где Христос, там и Отец и Дух.