Психоделические вещества: наука и общество 4 страница. Из этого болота появилась одна маленькая, незаметная молекула: ДМТ

Из этого болота появилась одна маленькая, незаметная молекула: ДМТ. Я не смог проигнорировать ее зов, хотя я не представлял себе, как я на него отвечу. И я также не мог предположить, куда она меня заведет, как только я найду ее.

Что такое ДМТ

N,N-диметилтриптамин, или ДМТ – главное действующее лицо этой книги. Несмотря на простоту своего химического состава, эта молекула «духа» предоставляет нашему осознанию доступ к самым удивительным и неожиданным видениям, мыслям и чувствам. Она открывает дверь в миры, которые мы не могли бы себе даже представить.

 

ДМТ существует в теле каждого из нас, и часто встречается в царстве растений и животных. Он является нормальной составляющей людей и других млекопитающих, морских животных, трав и гороха, лягушек и жаб, грибов и плесени, коры, цветов и корней.

 

Психоделический алхимик Александр Шульгин посвящает целую главу ДМТ в книге TIHKAL: Триптамины, которые Я Познал и Полюбил. Он очень уместно назвал эту главу «ДМТ повсюду». В этой главе он говорит: «ДМТ содержится… в этом цветке, в том дереве, и в том животном. Он просто находится во всем, на что бы вы не посмотрели». На самом деле, будет легче перечислить то, где не содержится ДМТ, а не то, где он содержится.

 

В наибольшем изобилии ДМТ встречается в растениях Латинской Америки. Люди, живущие там, знали об его удивительных свойствах в течение нескольких десятков тысяч лет. Но мы получили первое представление о древности связи ДМТ с нашим биологическим видом только в течение последних 150 лет.

 

Начиная с середины 1800-ых годов, исследователи Амазонки, в частности, Ричард Спрус из Англии и Александр фон Гумбольдт из Германии, описывали воздействие экзотических нюхательных порошков и настоев, изменяющих состояние сознания, изготовленных из трав местными племенами. В двадцатом веке американский ботаник Ричард Шульц продолжил этот опасный, но волнующий вид исследований. Особенно поразительным было воздействие и способ приема психоактивных нюхательных порошков.

 

Туземные племена Латинской Америки до сих пор используют эти нюхательные порошки. У них существует множество название: йопо, эпена, хурема. Они принимают их в огромных дозах, по унции или больше. Одна из интересных техник заключается в том, что вам вдувают порошкообразную смесь в нос через трубу или трубку. Порошок вдувается с такой силой, что тот, кто его принимает, может упасть на землю.

 

Спрус и фон Гумбольдт писали, что туземцы сразу же впадали в ступор после приема этих психоделических нюхательных порошков. Но ни один из них не зашел так далеко, чтобы проверить действие порошка на себе. Им было достаточно смотреть на опьяненных индейцев, извивающихся, рвущихся и бормочущих что-то невнятное. Первые исследователи слышали рассказы о фантастических видениях, «внетелесных путешествиях», предсказаниях будущего, местонахождении потерянных предметов, и контакте с умершими предками или другими бестелесными сущностями.

 

Еще одна растительная смесь, употребляемая в виде напитка, вызывала сходный эффект, только несколько медленнее. У этого напитка также несколько названий, среди которых аяхуаска и йаге. Этот напиток вдохновил большое количество наскальной живописи и рисунков на стенах жилищ туземцев – сегодня это бы назвали «психоделическим» искусством.

 

Спрус и фон Гумбольдт привезли образцы этих психоделических растений Нового Света домой в Европу. Там эти растения хранились в течение нескольких десятилетий, так как не было ни интереса, ни необходимой технологии для того, чтобы исследовать их химический состав или воздействие.

 

В то время, когда психоделические растения томились в архивах музеев естественной истории, канадский химик Р. Манске, во время проведения несвязанного с ними исследования, синтезировал новое вещество, под названием N,N-диметилтриптамин, или ДМТ. Как он написал в научной статье, опубликованной в 1931 г., Манске создал несколько препаратов, полученных путем химической модификации триптамина. Его интересовали эти вещества, потому что они встречались в одном токсичном северо-американском растении. Одним из этих веществ был ДМТ.

 

Насколько нам известно, Манске синтезировал ДМТ, описал его структуру, а потом поместил его в дальний угол лаборатории, где он тихо собирал пыль. Еще никто не знал о наличии ДМТ в веществах, изменяющих состояние сознания, о его психоделических свойствах или о его существовании в человеческом организме. В научных кругах интерес к психоделикам возник лишь несколько десятилетий спустя, после Второй Мировой войны.

 

В начале 1950-ых открытие ЛСД и серотонина потрясло основы фрейдистской психиатрии, и заложило основу для возникновения нового мира нейронауки. Растущая группа ученых, именовавшая себя «психофармакологами», испытывала все большее любопытство по поводу психоделических веществ. Химики начали исследовать кору, листья и семена растений, сто лет назад описанных как психоделические, в поисках их активных составляющих. Логичнее всего было сосредоточиться на семье триптаминов, так как и ЛСД, и серотонин относятся к триптаминам.

 

Успех был не за горами. В 1946 г. О. Гонгалвес выделил ДМТ из южно-американского дерева, используемого в изготовлении психоделических нюхательных смесей, и опубликовал свои открытия на испанском. В 1955 г. М. С. Фиш, Н. М. Джонсон и Э. С. Хорнинг опубликовали первый англоязычный доклад, описывающий наличие ДМТ в родственном дереве, также используемом в изготовлении нюхательных порошков. Но хотя они знали, что ДМТ являлся составляющей частью растений, производивших психоделическое воздействие, ученые не знали, является ли сам ДМТ психоактивным веществом.

 

В 1950-ых венгерский химик и психиатр Стивен Сзара прочитал о глубоком, меняющем осознание воздействии ЛСД и мескалина. Он заказал ЛСД в Сандоз Лабораториз, чтобы начать собственное исследование химии осознания. Так как Сзара жил за железным занавесом, швейцарская фармацевтическая компания не хотела рисковать тем, что такое мощное вещество, как ЛСД попадет в руки коммунистов, поэтому в его просьбе было отказано. Не разочаровавшись, Сзара просмотрел последние научные доклады, в которых упоминалось наличие ДМТ в психоделических нюхательных порошках с берегов Амазонки. Он синтезировал ДМТ в своей лаборатории в Будапеште в 1955 г.

 

Сзара перорально принимал все большие и большие дозы ДМТ, но ничего не происходило. Он попробовал принять грамм, что в сотни тысяч раз превышало активную дозу ЛСД. Он подумал, что, возможно, что-то в желудочно-кишечной системе блокирует действие принимаемого перорально ДМТ. Может быть, его надо вводить посредством инъекций. Его догадка предшествовала более позднему открытию существования механизма в пищеварительном канале, разлагающего перорально введенный ДМТ, как только он поступает в организм – механизма, который индейцы Южной Америки научились обходить тысячи лет назад.

 

Находясь в настроении «кто первый», Сзара сделал себе внутримышечную инъекцию ДМТ в 1956 г. В этом случае он использовал половину того, что мы считаем «полноценной» дозой:

 

Через три или четыре минуты я начал испытывать визуальные ощущения, которые были очень похожи на описания Хофмана (ЛСД) и Хаксли (мескалина)… Я был очень, очень взволнован. Было очевидно, что я раскрыл этот секрет.

 

Позднее, удвоив дозу, он мог сказать следующее:

 

Появились физические симптомы, такие как покалывающее ощущение, дрожь, легкая тошнота, расширение зрачков, повышение кровяного давления и учащение пульса. В то же самое время появились эйдетические явления (следы предметов, «шлейфы»), оптические иллюзии, псевдогаллюцинации, а позже и настоящие галлюцинации. Галлюцинации состояли из движущихся, ярко раскрашенных восточных узоров, а позже я увидел быструю смену чудесных сцен. Лица людей казались масками. Мое эмоциональное состояние напоминало эйфорию. Мое осознание было полностью заполнено галлюцинациями, и мое внимание было целиком сосредоточено на них; таким образом, я не мог дать отчета в том, что происходило вокруг меня. По прошествии 45 минут или часа симптомы исчезли, и я смог описать произошедшее.

 

Сзара быстро подыскал 30 добровольцев, в основном, молодых венгерских врачей. Они все приняли полноценные психоделические дозы.

 

Один врач, мужчина, так описал свой опыт:

 

Весь мир раскрашен в яркие краски… Вся комната наполнена духами. У меня от этого кружится голова… А теперь это уже слишком!.. Я чувствую себя так, будто лечу… У меня такое ощущение, что это выше всего на свете, выше земли. Мне приятно знать, что я снова вернулся на землю… У всего есть духовная окраска, но все такое настоящее… Я чувствую, что приземлился…

Женщина-врач отметила:

 

Насколько все просто… Передо мной стоят два молчаливых, освещенных солнцем Бога… я думаю, что они приветствуют меня в этом новом мире. Вокруг глубокая тишина, как в пустыне… Я наконец-то дома… Опасная игра; не возвращаться было бы настолько легко. Я смутно помню, что я врач, но это не важно; семейные узы, учеба, планы и воспоминания очень далеки от меня. Только этот мир важен; я свободна и совершенно одна.

Западный мир открыл ДМТ, и ДМТ вошел в его осознание.

 

Несмотря на то, что иногда некоторые его добровольцы попадали в бэд, Сзаре нравился ДМТ с его недолгим воздействием. Его было относительно просто употреблять, он был полностью психоделическим, а эксперимент можно было провести всего лишь за несколько часов. Сбежав из Венгрии в конце 1950-ых со своим запасом ДМТ, он встретил в Берлине коллегу, который подключил его к исследованию ЛСД. Наконец-то Сзара смог испробовать этот легендарный психоделик. Хотя он нашел его воздействие интересным, его 12-часовая длительность показалась ему чрезмерной.

 

Эмигрировав в Соединенные Штаты, Сзара продолжал исследования ДМТ. Эти исследования очень помогли ему в работе в Национальном Институте Здоровья в Мериленде, где он проработал свыше трех десятилетий. В течение многих лет он работал директором отделения предклинических исследований в национальном Институте Токсикомании до того, как вышел на пенсию в 1991 г.

 

Другие исследователи подтвердили и углубили открытие Сзары по поводу того, что ДМТ необходимо вводить посредством инъекций. Но удивительно то, насколько мало информации все исследователи, кроме Сзары, предоставили о его психологических свойствах.

 

Например, после того, как Сзара покинул Венгрию, его бывшая лаборатория заявила лишь, что ДМТ у психически нормальных добровольцев вызывал «психотическое состояние, характеризуемое цветными галлюцинациями, потерей чувства пространства и времени, эйфорией, бредом и иногда беспокойством и затуманиванием сознания».

 

Одним из самых крупных американских центров по исследованию психоделических веществ была Больница Общественного Здравоохранения в Лексингтоне, штате Кентукки. Там люди, отбывавшие срок за нарушение законодательства в области наркотических веществ, принимали дозы изменяющих состояние сознания веществ, надеясь, что их помощь в исследовании приведет к снижению срока заключения. Но все, что мы можем узнать о ДМТ из результатов этого исследования, это то, что «воздействие заключалось в чувстве беспокойства, галлюцинациях (в основном, визуальных) и искажениях восприятия».

 

Результаты исследований, проводимых в Национальном Институте Психического Здоровья, оказались даже менее информативными. Группе добровольцев, имевших предыдущий опыт приема психоделиков, требовалось лишь предоставить число, указывающее, насколько сильно на них подействовала полноценная доза ДМТ. Но авторы также сообщают, что опытные добровольцы испытывали «более сильные ощущения, чем обычно».

 

Представители «психоделической субкультуры» открыли ДМТ вскоре после того, как это сделало ученое сообщество, но благодаря первым рассказам о его воздействии, ДМТ получил название «вещества ужаса». Одним из первых, кто принял ДМТ, был Вильям Берроуз, автор «Голого завтрака». Опыт Берроуза и его британских коллег с ДМТ был очень неприятным. Лири вспоминает рассказ Берроуза о его друге и одном психиатре, которые вместе ввели себе ДМТ в лондонской квартире. Друг начал паниковать, а психиатр видел его, как «извивающуюся, ерзающую рептилию». Дилемма врача: куда внутривенно вводить антидот извивающейся, восточно-марсианской змее?Это наиболее показательный пример негативного сета и сеттинга: два человека, один из которых берет на себя ответственность за другого, вводят себе ДМТ в убогой квартирке. Вещество «ужаса», вот уж точно.

 

ДМТ было трудно избавиться от своей пугающей репутации, даже после положительных отзывов Лири. ДМТ был достаточно популярен среди тех, кто ценил краткость его воздействия. Некоторые храбрецы считали, что его можно принять в обед, из-за этого возникла сомнительная кличка ДМТ – «трип бизнесмена».

 

Несмотря на то, что Сзара и другие исследователи опубликовали множество исследовательских материалов по ДМТ, это вещество оставалось, в основном, фармакологической диковинкой: интенсивное и краткое воздействие, содержание вещества в растениях. Было ясно, что у ЛСД огромное преимущество перед ДМТ в глазах исследователей-психиатров. Но это положение поменялось, когда исследователи обнаружили ДМТ в мозге мышей и крыс, а потом открыли проводящие пути, посредством которых организм животных вырабатывал этот мощный психоделик.

 

Существует ли ДМТ в человеческом организме? Это казалось вероятным, потому что ученые обнаружили формирующие ДМТ энзимы в образцах легочной ткани человека, во время поиска этих энзим в других животных.

 

Началась гонка. В 1965 году группа немецких исследователей опубликовала в ведущем британском научном журнале Nature статью о том, что они смогли выделить ДМТ из человеческой крови. В 1972 г. лауреат Нобелевской премии Джулиус Аксельрод из Национального Института Здоровья заявил о том, что обнаружил ДМТ в мозговой ткани человека. Дополнительные исследования показали, что ДМТ может также содержаться в моче человека и в спинномозговой жидкости, омывающей мозг. Вскоре ученые обнаружили проводящие пути, схожие с проводящими путями низших животных, посредством которых человеческий организм вырабатывал ДМТ. Таким образом, ДМТ стал первым эндогенным человеческим психоделиком.

 

Термин эндогенный означает, что вещество вырабатывается организмом: endo, «внутри», и genous, «формируется». Таким образом, эндогенный ДМТ – это ДМТ, вырабатываемый организмом человека. Существуют другие эндогенные вещества, которые стали нам известны в течение многих лет. Например, эндорфины – родственные морфию вещества.

 

Как мы увидим позже в этой главе, враждебные по отношению к психоделикам умонастроения, охватившие страну в то время, настроили исследователей против изучения эндогенного ДМТ. А ученые, открывшие эндорфины, получили Нобелевскую Премию.

 

Вслед за этим открытием возник очень важный вопрос: «какова роль ДМТ в нашем организме?».

 

Ответ психиатров был таким: «возможно, он вызывает психические заболевания».

 

Это был рациональный ответ, учитывая то, насколько психиатрия понимает и излечивает серьезную психопатологию. Но он не соответствовал другим возможным и научно обоснованным ответам. Ограничившись изучением роли ДМТ в психозах, ученые потеряли уникальную возможность глубже исследовать тайны осознания.

 

Ученые считали, что ЛСД и другие «психотомиметики» вызывали краткосрочную «модель психоза» у психически нормальных добровольцев. Они считали, что, обнаружив «эндогенный психотомиметик», они также обнаружат причины и потенциальное лекарство серьезных психических заболеваний. После открытия ДМТ, первого известного эндогенного психотомиметика, казалось, что поиск окончен. Например, можно было давать дозы ДМТ психически нормальным добровольцам, чтобы вызвать у них психоз, и таким образом разработать новые лекарства, блокирующие проявления психоза. Следовательно, психиатрическим пациентам нужно будет прописывать этот «анти-ДМТ». Если организм производит ДМТ в чрезмерных количествах, то анти-ДМТ будет иметь антипсихотическое воздействие.

 

Эти исследования ДМТ только начали набирать обороты, когда в 1970 г. конгресс принял закон, помещающий ДМТ и родственные ему психоделики в разряд веществ, доступ к которым строго ограничен. Стало практически невозможным проводить новые исследования ДМТ на людях. Вскоре после этого, в 1976 г., работа, опубликованная ученым Национального Института Психического Здоровья, или НИПЗ, стала похоронным звоном исследования воздействия ДМТ на людей. Авторами работы были первоклассные исследователи, некоторые из которых давали ДМТ людям. Они сделали совершенно правильный вывод касательно того, что доказательства связи ДМТ с шизофренией были сложными и неоднозначными. Но вместо того, чтобы предложить более совершенный и осторожный подход к исследованию сомнительных областей, авторы подвели итог: как и любая другая хорошая научная теория, модель шизофрении, вызванной ДМТ, либо выживет, либо погибнет благодаря эвристическим данным. Мы надеемся, что в обозримом будущем поступят данные, которые оправдают существование этой теории, или предоставят ей приличные похороны.

 

«Приличные похороны» не заставили себя долго ждать. В течение года или двух был напечатан последний доклад по исследованию воздействия ДМТ на людей. Это огорчило очень небольшое количество ученых.

 

Был ли ДМТ похоронен заживо теми, чьим карьерам и репутациям угрожала столь противоречивая область исследований? Область ДМТ-психоза мало чем отличалась от любого другого исследования в биологической химии, посвященного сложной и противоречивой связи рассудка и мозга. Поощрение отказа от продолжения этого исследования было вызвано как политическими, так и научными мотивами.

 

Существовало два вида исследований, изучающих теорию ДМТ-психоза. В рамках одного исследования сравнивался уровень ДМТ в крови пациентов и психически нормальных добровольцев. В рамках другого исследования субъективное воздействие психоделических веществ сравнивалось с нативными психотическими состояниями. Команда исследователей НИПЗ, отказавшаяся от теории связи между ДМТ и психозом, что привело к окончательному прекращению исследования воздействия ДМТ на людей, раскритиковала оба подхода. Они указали на отсутствие последовательной разницы между уровнем ДМТ в крови психически нормальных добровольцев и психотических пациентов; они также забраковали утверждения о том, что схожесть воздействия ДМТ и симптомов шизофрении оправдывала проведение дальнейших исследований.

 

Сначала давайте обсудим данные по уровню ДМТ в крови. По существу, во всех исследованиях ДМТ кровь на анализ содержания вещества бралась из вен предплечья. Было бы нерациональным ожидать, что выявленный таким способ уровень будет точно отражать деятельность ДМТ в удивительно маленьких, высоко специализированных и отдаленных районах мозга. Вероятность обнаружения тесной связи между уровнем вещества в крови и воздействием на мозг была бы еще ниже, если бы ДМТ изначально вырабатывался в мозге.

 

Эта проблема актуальна даже для такого хорошо изученного вещества, как серотонин, что признают все ученые. Многие исследования так и не смогли убедительно подтвердить связь уровня серотонина в крови, взятой из предплечья, с психиатрическим диагнозом, указывающем на аномалии в серотонине мозга. Таким образом, вероятность того, что использование данных об уровне ДМТ в крови, может привести к определению четкого разделения нормальных и психотических людей, невелика. Если исследователи-психиатры требуют подобных данных от всех веществ, воздействующих на мозг, почему никто не запрещает серотонин?

 

В случае сравнения шизофрении с опьянением ДМТ, все становится еще более туманным. Шизофрения – необычайно сложный синдром. Существует несколько видов шизофрении, «параноидальная», «дезорганизованная» и «недифференцированная». Существует много стадий шизофрении, таких, как «ранняя», «острая», «поздняя» и «хроническая». Есть даже «продормальные» синдромы, которые существовали до того, как болезнь стала достаточно серьезной, чтобы быть диагностированной. К тому же, симптомы шизофрении развиваются в течение многих месяцев и лет, а пациенты меняют модель поведения, чтобы справиться с необычными ситуациями. Эти адаптации, в свою очередь, порождают новые симптомы и новые виды поведения.

 

Нерационально ожидать, что одно вещество, единожды введенное человеку, сымитирует шизофрению. В настоящее время никто не верит в эту возможность. Скорее, даже в те годы все были согласны с тем, что синдромы психоделического опьянения и шизофрении в достаточной степени схожи. Галлюцинации и другие сенсорные искажения, измененные мыслительные процессы, резкие и быстрые смены настроения, искажения в сфере телесной и личностной идентификации – все это встречается в некоторых случаях шизофрении и в психоделических состояниях.

 

В психиатрии всегда встречаются как сходства, так и различия между болезнями, которые мы стремимся понять, и моделями, которые мы используем для их изучения. Мы всегда находимся в поиске лучших моделей, но используем те, которые у нас есть, делая скидку на их недостатки. Критика группы исследователей ИМПЗ в адрес ДМТ, как вещества, не вызывающего «адекватного» психотического состояния, противоречит принятой в исследовательской психиатрии теории и практике, а также накопленным данным.

 

Если научное обоснование прекращения исследования воздействия ДМТ на людей было таким скудным, почему исследования были прекращены? Что стояло за такими риторическими фразами, как «жизнь и смерть», «право на жизнь» и «приличные похороны»? Накопленные данные требовали дальнейшей классификации. Вместо этого, эти федеральные ученые отошли от столь многообещающего поля деятельности, и призвали других сделать то же самое.

 

ДМТ оказался в ненужном месте и в ненужное время. Рациональное исследование его функций было сметено анти-психоделическим фурором, вызванным неконтролируемым приемом и злоупотреблением этим веществом. Движение по ограничению доступа к психоделическим веществам, возникшее в ответ на сильное общественное беспокойство, повлияло на исследования ДМТ так же, как и на исследования ЛСД и других психоделиков. Политические вопросы оказались сильнее научных принципов.

 

Запутавшись в попытках доказать роль этого вещества в шизофрении, и попав под колеса анти-психоделического движения, никто из ученых, исследовавших ДМТ, не задал наиболее очевидного и важного вопроса, который также не был рассмотрен во время первого раунда исследования ДМТ на людях. Это была загадка, которую я не смогла проигнорировать:

 

«Как ДМТ влияет на наш организм?»

 

ДМТ – простейший из трптаминовых психоделиков. По сравнению с другими молекулами, молекула ДМТ невелика. Она весит 188 «молекулярных единиц», что означает, что она не намного больше глюкозы, простейшего сахара, содержащегося в нашем организме и весящего 180, и лишь в десять раз тяжелее воды, которая весит 18. Сравните с весом ЛСД – 323, или мескалина – 211.

 

ДМТ очень тесно связан с серотонином, нейротрансмиттером, на который так сильно влияют психоделики. Фармакология ДМТ схожа с фармакологией других хорошо известных психоделиков. ДМТ влияет на рецепторы серотонина так же, как и ЛСД, псилоцибин и мескалин. Рецепторы серотонина разбросаны по всему телу, и могут содержаться в кровеносных сосудах, мускулах, железах и коже.

 

Но ДМТ оказывает наиболее интересное воздействие на мозг. Отдельные участки мозга, в которых наиболее высока концентрация чувствительных к ДМТ рецепторов серотонина, отвечают за настроение, восприятие и мышление. Хотя мозг не предоставляет доступа большинству веществ и химикатов, он удивительно хорошо относится к ДМТ. Не будет преувеличением утверждение о том, что мозг «жаждет» его.

 

Мозг – высокочувствительный орган, особенно подверженный воздействию токсинов и нарушению обмена веществ. Гематоэнцефалитический барьер почти непробиваемым щитом предохраняет мозг от проникновения нежелательных агентов из крови в мозговую ткань. Этот барьер даже не допускает сложные углеводороды и жиры, которые используются другими тканями в целях получения энергии. Вместо них, мозг сжигает наиболее чистый вид топлива: простой сахар, или глюкозу.

 

Но некоторые молекулы могут «пробраться» через гематоэнцефалитический барьер. Небольшие, специально для этого предназначенные молекулы-носители переправляют их в мозг. Этот процесс требует огромного количества драгоценной энергии. В большинстве случаев, ученым очевидна причина, по которой мозг позволяет определенным веществам проникнуть в свое святилище; например, мозг пропускает аминокислоты, необходимые для поддержания уровня протеина в мозге.

 

Двадцать пять лет назад японские ученые выяснили, что мозг пропускает ДМТ через гематоэнцефалитический барьер. Я не знаю ни одного другого психоделика, который был бы так охотно принят мозгом. Мы должны иметь в виду этот поразительный факт, думая о том, насколько охотно биологические психиатры выбросили из головы важнейшую роль ДМТ в нашей жизни. Если бы ДМТ был всего лишь незначительным, второстепенным побочным продуктом нашего метаболизма, почему мозг старается получить его?

 

Как только организм производит, или получает ДМТ извне, определенные энзимы разлагают его в течение нескольких секунд. Эти энзимы, которые называются моноаминооксидаза (МАО), в больших количествах встречаются в крови, печени, желудке, мозге и кишечнике. Обилие МАО является той причиной, по которой воздействие ДМТ длится так недолго. Где бы и когда бы он не появлялся, организм быстро его усваивает.

 

Определенным образом ДМТ является «пищей для мозга». Мозг обрабатывает его примерно так же, как и глюкозу, свой драгоценный источник энергии. ДМТ – часть быстрой системы усвоения вещества: быстро попадает в мозг, быстро усваивается. Мозг переводит ДМТ через свою защитную систему, и так же быстро разлагает его. Это выглядит так, как будто ДМТ необходим для поддержания нормального функционирования мозга. Лишь тогда, когда уровень ДМТ слишком высок для «нормального» функционирования мы начинаем получать необычный опыт.

 

Теперь, когда мы сделали исторически и научный обзор ДМТ, давайте вернемся к самому важному вопросу, к вопросу, на который никто так и не дал адекватного ответа: «какую роль ДМТ играет в нашем организме?». Чтобы уточнить, давайте спросим: «почему наш организм вырабатывает ДМТ?».

 

Мой ответ заключается в следующем: «потому что это молекула духа».

 

Что, в таком случае, представляет собой молекула духа? Почему ДМТ является основным кандидатом на эту роль?

 

Художник-визионер Алекс Грей нарисовал вдохновляющий образ молекулы ДМТ. Искусство Алекса помогло мне более ясно представить себе эти вопросы. Давайте внимательно посмотрим на него, и определим, как он отражает необходимые свойства подобного химиката.

 

 

Молекула духа должна вызывать определенные психологические состояния, которые мы называем «духовными». Это чувства необычайной радости, отсутствия времени, и уверенность в том, что все, что мы переживаем в данный момент – более чем реально. Подобное вещество может позволить нам принять сосуществование таких противоположных категорий, как жизнь и смерть, добро и зло, знание того, что осознание продолжается после смерти, глубокое понимание единства всех явлений, чувство мудрости и любви, разлитое во вселенной.

 

Молекула духа также уводит нас в царства духовности. Эти миры обычно не видны нам и нашим приборам, и попасть в них в нормальном состоянии сознания невозможно. Несмотря на распространенное мнение о том, что эти миры существуют только «в нашем разуме», теория о том, что они реальны, и находятся вне нас, столь же убедительна. Если мы всего лишь перестроим принимающие способности нашего мозга, мы сможем понять их и вступить с ними в контакт.

 

Более того, не забывайте, что молекула духа сама по себе не обладает духовностью. Она всего лишь инструмент, или перевозочное средство. Думайте о ней, как о буксирном судне, колеснице, как о разведчике, который едет верхом, как о чем-то, к чему мы можем прикрепить свое осознание. Эта молекула затягивает нас в миры, известные только ей. Нам нужно крепко держаться, и мы должны быть хорошо подготовлены, потому что царства духовности включают как рай, так и ад, как фантазию, так и кошмар. В то время как молекула духа играет роль ангела, нет никакой гарантии того, что она не заведет нас к демонам.

 

Почему ДМТ так хорошо подходит на роль молекулы духа?

 

Его воздействие очень необычно и полностью психоделично. Мы уже ознакомились с самыми ранними отчетами, составленными неподготовленными и ничего не подозревающими объектами исследования в 1950-ых и 1960-ых. Мы так же узнаем о том, насколько сильно ДМТ подействовал на наших собственных, очень опытных и хорошо подготовленных добровольцев.

 

То, что ДМТ присутствует в нашем организме, так же важно. Мы вырабатываем его естественным путем. Наш мозг отыскивает его, затягивает, и быстро поглощает. В качестве эндогенного психоделика, ДМТ может вызывать естественно возникающие психоделические состояния, которые не связаны с приемом веществ, но которые поразительно похожи на состояния, вызванные психоделиками. В то время как психозы входят в число таких состояний, мы должны включить в наше обсуждение условия, не попадающие под определение психических заболеваний. Возможно, именно благодаря эндогенному ДМТ мы испытываем меняющие нашу жизнь состояния, связанные с рождением, смертью, контактами с другими сущностями или инопланетянами, и состояния мистического или духовного осознания. Чуть позже мы все это рассмотрим подробно.

 

В этой главе мы узнали, что собой представляет ДМТ. Теперь нам надо обратить внимание на то, «как» и «где» он действует. Мы подготовили основу для дискуссии, в которую мы можем теперь ввести загадочную пинеальную железу. В своей роли в качестве потенциальной «железы духа», или производителя эндогенного ДМТ, пинеальная железа будет основной темой для обсуждения в следующих двух главах. Мы также приступим к исследованию обстоятельств, при которых наш организм может начать вырабатывать психоделические количества ДМТ.