Современные космогонические гипотезы

Космогонические гипотезы имеют целью объяснить однообразие движения и состава небесных тел. Они исходят из понятия о первоначальном состоянии материи, заполняющей все пространство, которой присущи известные свойства, вызывающие все дальнейшие эволюции.

В 1919 г. английский астрофизик Дж. Джинс выдвинул гипотезу, согласно которой все объекты солнечной системы образовались из вещества Солнца, которое было вырвано из него в результате близкого прохождения рядом ним какой-то звезды. Вырванное вещество изначально двигалось по очень вытянутой траектории, но, со временем, в результате сопротивления среды, состоявшей из мелких капелек того же солнечного вещества, орбиты крупных сгустков стали почти круговыми. Исходя из этой гипотезы следовало, что образование планетных систем вокруг звезд является чрезвычайно редким событием, поскольку большинство звезд в галактике не испытывают таких сближений ни разу за все время своего существования.

С физической точки зрения гипотеза Джинса оказалась несостоятельной. Экспериментальные данные показывают, что удельный момент количества движения, заключенный в Солнце на порядок меньше, чем таковой для планет.

Академик В.Г. Фесенков, являясь противником космогонической теории О. Ю. Шмидта, сам создал несколько гипотез образования Солнечной системы, ни одна из которых не, однако, не была детально проработана. Так в одной из ранних гипотез Фесенков предполагал, что планеты образовались из газовых масс, отделившихся от Солнца при его вращении. Сделать такое предположение позволяло то, что в то время предполагалось, что все звезды рождаются горячими, но, со временем, сбрасывают часть своего вещества, уменьшают температуру.

К середине 50-х годов положение теории Шмидта о том, что планеты сформировались из холодной газо-пылевой среды, стало общепризнанным. На основе этого Фесенков предположил, что планеты образовались из холодного газо-пылевого облака, окружавшего то облако, из которого образовалось Солнце, уже обладающего избыточным запасом вращения. Истечение вещества в экваториальной плоскости образующегося Солнца увеличило плотность газо-пылевой среды в этой плоскости, что позволило образоваться зародышам планет, плотностью около 10^-5 г/см³. Образование планет должно было начаться с периферии солнечной системы.

В 40-х гг. 20 в. Шмидт выдвинул ставшую общепринятой гипотезу об образовании Земли и других планет из холодных твердых тел – планетезималей. Суть: взрыв сверх­новой звезды, спровоцировавший в газопылевом облаке возникновение неустойчивости и образо­вание ударного ионизационного фронта. Затем газопылевое облако начало сжиматься и вращаться. Благодаря вращательному моменту газопылевое облако уп­лощается и приобретает тенденцию распадаться на фрагменты. Один из возможных вариантов эволюции протосолнечного диска сводится к воз­никновению в его центре протозвезды - будущего Солнца, а вокруг него - протопланетного диска, в котором зарождались сгустки вещества - буду­щие планеты. Процесс развития таких дисков наблюдается и в настоящее время и приводит к вы­воду о том, что образование протосолнца и прото­планетного диска идет крайне быстро (в течение порядка 1 млн. лет) и таким образом, что почти вся масса сосредоточивается в Солнце, а момент ко­личества движения - в протопланетном диске. Численное моделирование очень сложных про­цессов, происходящих в диске, свидетельствует, что температура в нем падала по мере удаления от мо­лодого Солнца, но самые внешние части теряли газ за счет воздействия солнечного ветра и нагрева ко­ротковолновым излучением звезды. В эволюционирующем протопланетном диске пылевые частички слипались в центральной плос­кости диска, что также происходило очень быстро, менее чем за 1 млн. лет. Дальнейшая эволюция дис­ка сопровождалась образованием сгущений, затем сначала мелких, а далее и более крупных тел - планетезималей, строительных «кирпичиков» будущих планет.

 

История геокриологии.

1-й этап. Первые правдивые сведения о наличии в Сибири и на севере Европы мерзлых пород, землепроходцы и путешественники получали от аборигенов, для которых это было обычным явлением. В научную литературу сведения о вечномерзлых породах стали проникать лишь с 16 столетия, когда усилились поиски северного морского пути из Европы в Китай и Индию.

В начале 18 в., в связи с развитием торгового капитала и общим подъемом научной деятельности в эпоху Петра I, все больше поступает сведений о существовании и распространении многолетнемерзлых пород на севере и Сибири, и о том, что в них находятся сохранившиеся кости и трупы крупных млекопитающих.

В середине 18 в. М.В. Ломоносовым, в его работе «Слово о рождении металлов от трясения Земли» было высказано, что существование многолетнемерзлых пород связано с двумя взаимно противоположными процессами – летним нагреванием и зимним охлаждением. Тем самым кладется начало учению о теплообмене между горными породами и окружающей средой как об основном факторе, определяющем тепловое состояние верхнего слоя литосферы.

Окончательное подтверждение широкого распространения вечной мерзлоты в Сибири, изложенное в трудах Татищева, Ломоносова и Бэра было получено благодаря неслыханному для того времени достижению практики.

2-й этап связан со строительством Сибирской железной дороги по трассе Забайкальской и Амурской областей и эксплуатацией ее западной части.

3-й этап, современный период развития геокриологии – советский. Первые сведения о мерзлых породах на территории CCCP появились в 19 веке, однако до Октябрьской революции 1917 г. они носили отрывочный характер. Организация систематических исследований зоны мерзлых горных пород связана с развитием производительных сил в Сибири и на Дальнем Востоке. Начало мерзлотоведению как науке положено в 20-х гг. на стыке геологической, географической, геофизической и инженерно-технической дисциплин. В 1925-1930 гг. геокриология отделилась от инженерной геологии. Необходимость постановки научных исследований в этом направлении вытекала из нужд строительства в зоне вечной мер­злоты, с каждым годом приобретавшего все больший размах.

Основоположником геокриологии по праву считается Сумгин. В 1927 г. он выпустил книгу «Вечная мерзлота почвы в пределах СССР», а в 1940 г. под его руководством был издан первый учеб­ник по новой дисциплине - «Общее мерзлотоведение». В МГУ была открыта кафедра геокриологии (1953) и нача­та подготовка специалистов в этой области. Развитие геокриологии шло по 2-м направлениям: регио­нов изучение вечномерзлых пород и лабораторное изучение физико-химических свойств промерзающих и мерзлых пород. В 1954 г. Кудрявцев издал монографию «Температуры верхних горизонтов вечномерзлой толщи в пределах СССР», где впервые провел районирование вечной мерзлоты огромной территории на тектонической основе. В 50-60-х гг. 20 в. начались активные исследования меха­низмов геокриологических процессов, их энергетики, динамики.

С 1929 г. (когда была организована постоянная Комиссия по вечной мерзлоте) мерзлотные исследования координируются Академией Наук CCCP. В 1936 г. комиссия преобразована в Комитет по вечной мерзлоте, реорганизованный в 1939 г. в Институт мерзлотоведения Академии Наук CCCP (под руководством В.А. Обручева). Последний имел ряд научно-исследовательских мерзлотных станций (в Воркуте, Игарке, Якутске, Чульмане, Анадыре), часть из которых была преобразована затем в его филиалы.

В 40-х гг. проведены обобщающие работы по мерзлотоведению, расширившие его содержание и задачи. В 50-х гг. в практику научных исследований вошел термин «геокриология». Созданы основы инженерного мерзлотоведения (инженерная геокриология) с выводами прикладного значения для жилищного, дорожного и промышленного строительства, горнодобывающей промышленности и сельского хозяйства. В 60-х — начале 70-х гг. вышел в свет ряд монографий и карт, характеризующих различные проблемы общей и инженерной геокриологии.

В CCCP исследования по геокриологии координируются Научным советом по криологии Земли Академии Наук CCCP, организованным в 1970 г. Проводятся международные конференции по мерзлотоведению. За рубежом наиболее значительные исследования ведутся в США, Канаде, Норвегии. Издаются научные периодические сборники по различным вопросам геокриологии.

 

История гидрогеологии.

История создания учения о подземных водах берет свое начало с древнейших времен, когда начали зарождаться первые города и развиваться земледелие. Так в Египте, Китае, Индии и Средней Азии примерно 2-3 тысячи лет до нашей эры строились колодцы методом ручной копки на глубину в несколько десятков метров. Кроме того до нашего времени дошли сведения о первых применениях минеральных вод в качестве лечебных.

Примерно в первом тысячелетии до нашей эры известные ученые того времени Фалес, Аристотель в Древней Греции, Лукреций и Витрувий в Древнем Риме дали первые научные представления о подземных водах, включающие описание свойств, способов происхождения и накопления, циркуляции. С увеличением работ по водоснабжению деревень и городов развивалось учение о подземных водах, сегодня именуемое гидрогеологией. В России в период 12-17 вв. добывали соль путем выпаривания сильно минерализованных вод, которые получали в глубоких колодцах. В то же время на свет появились понятия напорных и ненапорных подземных вод. В 12 в. напорные воды в провинции Франции стали называться артезианскими.

Западноевропейские ученые Палисси, Стенон и Агрикола в эпоху Возрождения посвятили подземным водам научные работы. В работах описывается роль подземных вод и процессы с ними происходящие.

Тем временем в России. В сочинениях Ломоносова «О слоях земных» в 1973 г. описывается научный труд, посвященный представлению подземных вод как природных растворов, которые образуются методом инфильтрации атмосферных осадков. Гидрогеология в России до 19 века развивалась как часть геологии, а после середины 19 века выделяется в отдельное учение гидрогеология.

В 1856 г. Дарси в ходе экспериментов по изучению фильтрации воды уста­новил закон движения подземных вод (закон фильтрации Дарси) и тем самым заложил теоретические основы исследований в об­ласти подземной гидродинамики. В своих работах Дарси попытался найти пути изучения истории подземных вод, исходя в основном из минерального состава эпигенетических образований, возник­ших в результате деятельности подземных вод.

Никитин в 80-е гг. 19 в. сделал первые широкие обобщения по региональной гидрогеологии Русской равнины, выявил закономерности распространения артезианских и грунтовых вод, провел первое гидрогеологическое районирование крупной тер­ритории и разработал методику гидрогеологической съемки. Мушкетов уделил много внимания вопросам происхож­дения подземных вод в своем учебнике «Физическая геология» (1888), где изложил теоретические основы гидрогеологии. До­кучаев установил закономерные связи между климатом, характе­ром почв, растительности и подземными водами, рассматривая последние как активный компонент ландшафта. Докучаев и Отоцкий выявляют закономерность распространения грунтовых вод, что позволяет составить гидрогеологическую карту с зонами Европейской части России.

Гидрогеология как фундаментальное направ­ление геологической науки оформилась после выхода в свет трудов Вернадского, который высказал идею о единстве при­родных вод. В области гидрогеологии развитие шло по несколь­ким направлениям:

1) совершенствование представлений о динамике подземных вод, выразившееся в раз­работке методики прогнозирования их ресурсов и изменения ре­жима при гидротехническом строительстве;

2) дальнейшая разработка и практическое при­ложение учения о зональности грунтовых вод, основы которого были заложены Докучаевым.

В 30-е гг. обозначилось еще одно важное направ­ление - проблема вертикальной гидрохимической и гидродина­мической зональности, ставшая предметом острой дискуссии. В 30-е и 40-е гг. на первый план выдвинулось изучение артезиан­ских бассейнов. В 30-е гг. получила признание конденсационная теория Лебедева. В эти же годы сфор­мировалось высказанное также в начале века представление о погребенных морских водах и водах, освобождающихся при вы­нимании их из осадков под массой вышележащих отложений. Уже в первые годы 20 в. Э. Зюсс выступил с предположением о существовании ювенильных вод, преимущественно термальных выделяющихся из глубоких недр Земли и впервые появляющихся на поверхности. Однако это предположение остается и по сей день недоказанным. В 1940 г. в Красном море было открыто явление разгрузки гид­ротерм, положившее начало развитию морской гидрогеологии. В 50-х гг. американский гидрогеолог Робинсон провел пер­вые исследования по гидрогеологическому моделированию. В 1956 г. была создана Международная ассоциация гидрогеологов.

С развитием массовости производств, увеличения количества городов, гидрогеология становится как многогранной областью, т.е. появились учения и различные направления в гидрогеологии: гидрогеохимия; учение о минеральных, промышленных и термальных водах; учение о поисках и разведке подземных вод; мелиоративная гидрогеология; гидрогеология месторождений полезных ископаемых; региональная гидрогеология; динамика подземных вод; учение о режиме и балансе подземных вод.

 

История петрографии.

17 век. Агриколе принадлежало разделе­ние минеральных тел на две главные группы: однородных тел, или минералов, и сложных минеральных тел, или горных пород. Тем самым именно с Агриколы начали различать соб­ственно минералогию и петро­графию. 18 в. - М.В. Ломоносов написал труды «О слоях земных», «О рождении металлов от трясения Земли». 1835 г. - Карл Линней сделал первую попытку систематики горных пород и составил генетическую классификацию пород в «Системе природы».

2 половине 19 в. отвечает новый этап развития наук о веществе земной коры. Резкая грань разделяет «домикроскопический» период исследования вещества, характеризующийся изучением его внешних признаков путем визуального наблюдения, и микроскопический период, когда для изучения горных пород и минералов начал применяться поляризационный микроскоп. В 1850 г. английский геолог Г. Сорби предложил методику изготовления прозрачных шлифов и изучения их с по­мощью поляризационного микроскопа. В 1870 г. немецкий петрограф Ф. Циркель опубли­ковал свою классическую работу о базальтах «Петрография». Последующие десятилетия стали периодом лавин­ного накопления огромного наблюдательного материала.

В 1873 г. появилась монография немецкого исследователя Г. Розенбуша «Микроскопическая физиография», где были рассмотрены оптические характеристики главных породо­образующих минералов. В 1879 г. французские петрографы А. Мишель-Леви и Ф. Фуке опубликовали свод­ную работу по минералогии изверженных пород. В России петрографические исследования с помощью микроскопа широко внедряли А.А. Иностранцев, А.П. Карпинский, Ф.Ю. Левинсон-Лессинг; а Е.С. Федоров значительно усовершенство­вал метод микроскопических исследований. В 1891 г. он изобрел «федоровский столик», который позволял уста­навливать строго ориентированное положение минерала в шли­фах. Благодаря этому устройству появился универсальный метод определения породообразующих минералов и кристаллов, что способствовало быстрому развитию минералогии и петрографии. Австрийский минералог и петрограф Ф. Бекке в 1903 г. разработал методику определения под микроскопом показателя преломления кристаллов и ввел в практику иммерсионный ме­тод.

Микроскопическое исследование минералов и горных пород позволило по-новому рассматривать условия их образования. Новые классификации магматических пород с учетом условий их образования, структурных особенностей и минерального состава были предложены Г. Розенбушем и А. Мишель-Леви в конце 80-х гг. Постепенно увеличивалось количество оптических констант для оп­ределения минералов.

Параллельно с микроскопическим начало развиваться физи­ко-химическое направление петрографии. Еще в 50-е гг. 19 в. французский минералог Ж. Дюроше и немецкий хи­мик Р. Бунзен впервые высказали взгляд на магму как на раствор. Значительно позднее русские исследователи А.Е. Лагорио и Ф.Ю. Левинсон-Лессинг доказали, что все особенности процесса формирования магматических пород определяются законами кристаллизации растворов и только с этих позиций можно подобрать ключи к правильному пониманию механизма кристаллизации магмы. В 70-х гг. появились первые работы Дж. У. Гиббса об исследованиях термодинамических свойств вещества, заложившие основы геометрической термодинамик.

Первые экспериментальные работы в изучении физико-химичес­ких процессов природных систем были реализованы в начале 20 в. И. Фогт в 1903-1904 гг. впервые рассмотрел образо­вание интрузивных пород с позиции эвтектической кристаллиза­ции расплавов. В 1911-1913 гг. Ф. Бекке и В.М. Гольдшмидт сделали попытки физико-химической интерпретации усло­вий образования метаморфических пород. К концу 19 - началу 20 в. дискуссия развернулась вокруг двух основных проблем: происходят ли магматические породы из одной базальтовой магмы или из нескольких родоначальных магм, и какой процесс является определяющим при кристаллизации магмы кристаллизационно-гравитационная дифференциация или ее ликвация еще в жидком состоянии.

Развитие микроскопической петрографии оказало решающее влияние на становление учения о метаморфизме. В 1822 г. фран­цузский геолог А. Буэ в очерках по геологии Шотлан­дии применил термин «метаморфизм», характеризующий процесс преобразования горных пород под действием давления, температу­ры, газов и пара. К середи­не 19 в. благодаря работам французских исследователей Ж. Дю­роше, Г. Добре и русского геолога П.С. Усова, сложилось представление о двух типах метаморфизма: контактовом, возникающем в области непосредственного влияния магмы на вмещающую раму ранее существовавших образований, и региональном, происходящем вне контактовых зон. Дальнейшим развитием учения о региональном метаморфизме явилось установ­ление понятия о глубинном метаморфизме, развивающемся в про­цессе эволюции геосинклиналей, и динамометаморфизме. С по­мощью поляризационного микроскопа был установлен минераль­ный состав метаморфических пород, определены минеральные ассоциации различных типов, предложена классификация их структуры. Г. Розенбушу в 1877 г. удалось показать, что исходны­ми материалами для однотипных метаморфических пород могут служить совершенно различные породы. Вскоре популярной стала концепция глубинных зон мета­морфизма. Согласно этой концепции, основной причи­ной метаморфизма служит повышение температуры и давления при погружении горных пород на все большие глубины. В земной коре стали выделять глубинные зоны со своими величинами тем­пературы и давления, в которых возникают характерные для них метаморфические минералы и породы.

В конце 19 в. стало также популярным учение о круговороте и цикличности образования горных пород, суть которого за­ключалась в превращениях: магма - изверженная порода - выветрелая порода - осадочная порода - слабометаморфизованная порода - глубоко-метаморфизованные сланцы - анатектические мигматиты - магма. Однако опубликованные в первой четверти 20 в. работы Ф. Бекке и П. Ниггли пока­зали, что концепция глубинных зон метаморфизма и круговорота пород не в состоянии объяснить многие геологические факты.

В 1952-1957 гг. отечественный петролог Д.С. Коржинский разработал вопросы термодинамики метаморфических систем и показал, что условия равновесия минералов при метаморфизме зависят от температуры, давления и химических потенциалов ле­тучих компонентов. Он разработал теорию метасоматической зо­нальности (метасоматизм при постоянном объеме вещества) и ввел особые термодинамические показатели, которые определяют до­стижение равновесия в метасоматических системах.

История геотектоники.

Геотектоника (термин предложен немецким геологом К. Науманном в 1860 г.) — сравнительно молодая наука, поскольку обособилась в самостоятельную научную и учебную дисциплину в 30-е годы 20 в., являясь до этого лишь разделом динамической геологии.

Первый этап (2-я половина 17 в. – 1-я половина 18 в.). В 1669 г. Н. Стенон сформулировал положения, закладывающие основы тектони­ки: 1) осадочные породы первоначально накапливаются горизонтальны­ми слоями; их наклонное или изогнутое залегание является результатом последующих нарушений; 2) если на наклонном слое залегает слой го­ризонтальный (или более слабо наклоненный), это значит, что наклон первого слоя произошел до отложения второго; 3) горы не представля­ют постоянной величины. Причину тектонических нарушений Стенон усматривал в оседании и обрушении пластов над подземными пустота­ми, т. е. был нептунистом.

Крупнейшие естествоиспытатели 17 в. Декарт и Лейбниц предполагали, что Земля первоначально была расплавленной, а затем стала остывать и покрылась твердой корой. Сгущение паров окутывавших расплавленную Землю создало Мировой океан, а уход вод в подземные пустоты, сохранившиеся под корой, привел к образованию суши, включая горы. Также высказывались идеи об их связи с землетрясениями и с деятельностью вулканов.

Второй этап (2-я половина 18 в. – 1-я половина 19 в.). Нептунист Вернер рассматривал наклонное залегание пластов либо как первичное, либо как связанное с провалом в подземные пустоты. Несмотря на эти серьезные заблуждения, некоторые нептунисты правильно подметили зональное строение горных со­оружений с залеганием гранитов в осевой части и наклоном осадочных толщ в обе стороны от оси, постепенно уменьшающимся к периферии.

Совершенно иные взгляды были высказаны Ломоносовым и затем шотландцем Дж. Хаттоном. Ломоносов призна­вал ведущую роль в образовании гор за эндогенными процессами («под­земный жар»). Дж. Хаттон уже связывает с проявлениями «подземного жара» вулканическую деятель­ность и магматизм вообще, считая главным типом движений земной коры вертикальные движения. Взгляды Ломоносова и Хаттона получили дальнейшее развитие в работах немецких ученых Гум­больдта и Буха и оформились в виде первой научной тектонической гипотезы — гипотезы поднятия, которая в первой четверти 19 в. вытес­нила нептунистические взгляды Вернера и его последователей. С раз­витием геологического картирования на основе биостратиграфии во второй четверти 19 в. появляется систематика складчатых нарушений. Складко- и горообразование, а также тесно связан­ный с ними по гипотезе поднятия вулканизм считаются происходящими повсеместно одновременно в виде катастроф всемирного значения. Эти катастрофистские воззрения были постепенно преодолены с появлени­ем труда Ч. Лайеля «Основы геологии» (1830).

Третий этап (вторая половина 19 в). Этот этап знаменуется отказом от гипотезы поднятия и заменой ее гипотезой контракции (Эли де Бомон), основывавшейся на космогонической гипотезе Канта-Лапласа, т. е. на представлении об охлаждении земного шара. Гипотеза контракции лучше объясняла происхождение складчатых горных систем, особенно после того, как было выяснено, что они рождаются в пределах особых зон, названных геосин­клиналями. Учение о геосинклиналях зародилось в Америке, но затем получило распространение и в Европе.

Французский геолог Э. Ог (1900) противопоставил геосинклиналям устойчивые континентальные площади, затем получившие название платформ или кратонов. Но решающий вклад в развитие учения о плат­формах был внесен русскими геологами, начиная с Карпинского и Павлова. К этому же этапу относится возникновение учения об изостазии. Естественным завершением данного этапа явилось создание ав­стрийским ученым Э. Зюссом фундаментального труда «Лик Земли», в котором впервые, причем на основе гипотезы контрак­ции, было дано описание тектонического строения всей поверхности земного шара. В эти же годы французский геолог Бертран выделил 4 эпохи горообразования — гуронская (докембрийская), каледонская, герцинская и альпийская.

Четвертый этап (первая половина 20 в.). Рубеж 19 и 20 вв. отме­чен в геотектонике кризисом контракционной гипотезы, подорванной в своих астрономических (замена «горячей» космогонии Канта-Лапла­са «холодной»), физических (открытие естественной радиоактивности с выводом о разогреве Земли) и геологических (открытие шарьяжей, тре­бовавших очень значительного сокращения объема Земли за короткий срок) основах. Вместо контракционной гипотезы в начале века был вы­двинут ряд других — подкоровых течений, пульси­рующей (Обручев) и даже расширяющейся Земли. Наиболее радикально отличной от всех этих гипотез явилась гипотеза перемещения материков (Вегенер), положившая начало новому направлению в геотектонике - мобилизму, допускающему крупные горизонтальные перемещения кон­тинентальных масс, в противоположность фиксизму, принимающему их фиксированное положение относительно подстилающей мантии. Но наибольший успех в 30-50-е гг. 20 в. выпал на долю концепции, возродивших представления сторонников гипотезы поднятия о ведущем значении вертикальных движений в развитии земной коры и связавших эти движения с подъемом магмы, являющей­ся продуктом глубинной дифференциации вещества мантии под влиянием разогрева радиогенным теплом (Белоусов).

Пятый этап (с 60-х гг. 20 в.). К середине 50-х гг. благодаря успехам научно-технической революции на вооружение геологов, геофизиков и геохимиков поступили новые приборы, расширившие возможности по­знания строения и развития земной коры и тектоносферы в целом. На­чалось интенсивное изучение ложа океанов, приведшее к установлению коренных отличий океанской коры от континентальной, к открытию ми­ровой системы срединноокеанских хребтов, к обнаружению увеличения мощности осадков от хребтов к периферии океанов и др. Геофизики под­твердили существование в верхней мантии ослабленного слоя — асте­носферы, открыли явление остаточной намагниченности горных пород (палеомагнетизм), периодической инверсии магнитного поля Земли, линейные магнитные аномалии в океанах. Все эти и другие открытия по­казали недостаточность фиксистских концепций тектогенеза, особенно в части происхождения океанов, и обусловили неожиданный возврат к мобилизму в новой форме, получившей название тектоники литосферных плит.

К этому же этапу относятся такие важные достижения, как успехи в радиометрическом датировании горных пород, позволившие распро­странить историческую геотектонику на докембрий и выявить общие тенденции в развитии земной коры и литосферы; все более широкое при­менение результатов съемок поверхности Земли из космоса, не только указавших на большую роль в строении земной коры кольцевых структур разного масштаба и линеаментов, но подтвердивших также реальность взаимных горизонтальных перемещений литосферных плит и уточнив­ших рельеф и структуру ложа океанов; огромный про­гресс сейсмических методов с применением сейсмической стратиграфии для освещения строения осадочного чехла континентов и океанов, сейсмики отраженных волн для выявления тонкой структуры коры складчато-покровных горных сооружений и фундамента платформ, глубинного сейсмического зондирования для определения строения земной коры и верхов мантии, сейсмической томографии для «просвечивания» мантий­ных глубин планеты вплоть до ее ядра. Не менее важны результаты глу­боководного океанского и сверхглубинного континентального бурения и успехи геохимии изотопов, а также редких и рассеянных элементов, существенно способствующих решению ряда задач геодинамики и гео­тектоники.

Тектоника плит, определяя геодинамику земной коры и верхней ман­тии, полностью сохраняет свое значение, но должна рассматриваться как часть более общей глобальной геодинамической концепции, находящейся пока в стадии становления.