Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России___

Замечательный статистик Д.П. Журавский в известном сочинении «Об источниках и употреблении статистических сведений», вышедшем в свет в 1846 г., обосновывая правильную мысль о зависимости в конечном счете нравственных качеств общества от материальных условий и о том, что бедность и угнетение крестьян являются главными причинами преступлений и других «пороков», писал: «Нет сомнения, что там, где не собирается подобных сведений, состояние народной нравственности не может быть вполне известно ни публике, ни правительству и меры к улучшению ее не могут иметь твердого основания, не могут быть соразмерными с потребностью»¹.

Замеченной была и работа академика К.С. Веселовского (1811 — 1901) «Опыт нравственной статистики», посвященная одной из ее проблем — статистике самоубийств. Обработав официальные статистические данные, взятые из отчетов Министерства внутренних дел, автор заключает, что рост числа самоубийств в России — следствие исключительно тяжелых жизненных условий преобладающего большинства населения. Причем, опираясь в этом вопросе на известное положение Журавского о том, что статистика «в обширнейшем смысле может быть определена наукою категорического вычисления», Веселовский считал важным исследовать нравственные явления, предварительно группируя их.

Эта работа вызвала появление других работ подобного рода, исследующих актуальные, даже с позиции сегодняшнего дня, проблемы уголовно-правовой статистики как важной части моральной (нравственной) статистики. Причем такие работы публиковались в том числе и в губернских статистических комитетах, собравших богатый материал, освещающий различные стороны экономической, социальной, культурной и правовой жизни той или иной губернии. В качестве примера С.С. Остроумов приводит любопытную работу Ф. Захаревича, написанную «по документам и сведениям Главного статистического Комитета Новороссии» и опубликованную в 1853 г. Автор наряду с другими пытается решить вопрос о показательности данных уголовно-правовой статистики для характеристики преступности, о том, можно ли, например, на основании увеличения числа осужденных или уголовных дел говорить об увеличении преступности.

¹ Журавский Д.П. Об источниках и употреблении статистических сведений. М. 1946. С. 19.

Глава III. История и современная организация правовой статистики

Анализируя различные по степени латентности категории преступлений, Захаревич пришел к знаменательному и для сегодняшнего состоянии уголовно-правовой статистики выводу: «Увеличение цифры преступлений, оказывающееся в статистической таблице, часто есть только выражение лучшей системы, принятой для открытия их. Число арестантов, преданных в руки правосудия, не есть еще средство, вполне достаточное для узнания числа преступлений, истинно совершенных, подобно тому, как число рыб, пойманных неводом, не указывает числа рыб, которые плавают в реке. Поэтому юридические цифры, взятые в массе, скорее должны считаться мерилом полицейской деятельности, чем морального состояния в губернии или области»¹.

Но выводы, сделанные Захаревичем, звучат злой насмешкой и издевательством для России того времени: «Возрастание числа открываемых преступлений не делает никакого пятна или начета на успех нравственности народной; оно доказывает только ту истину, что при благоприятных мерах местного начальства зло более и более преследуется, наказывается и, следственно, прекращается»². Заслуга в этом, по его мнению, благодетельного правительства, неустанно пекущегося о нравственности народа.

В работе одного из идеологов народничества П.Н.Ткачева (1844—1885/86), посвященной анализу динамики преступности за 1856—1861 гг., сообщается, что темпы роста преступности (2%) за рассматриваемый период превышали темпы роста населения (1%) России. Основную причину этого Ткачев видел в невыносимых социально-экономических условиях жизни трудящихся, усилении гнета государства, его безжалостной карательной политике³.

Известный русский криминалист Д.А. Дриль(1846—1910), некоторое время занимавшийся земской статистикой, находясь под влиянием теории факторов, считал, что «преступление является роковым исходом из действий целого ряда общих предрасполагающих и непосредственно действующих или ближайших факторов. Вот почему, сколько бы цифр ни приводила социально-экономическая статистика в пользу тех или иных общих влияний на развитие преступности среди населения, влияние ближайших внеш-

1 Захаревич Ф. Опыт юридической статистики Новороссийского края // Журнал министерства внутренних дел. 1853. Ч. 41. С. 258.

2 Там же. С. 262.

³ См.: Ткачев П.Н. Статистические этюды (опыт разработки русской уголовной статистики). С. 30.

______ § 1. Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России ____125

них факторов, действующих в каждом данном случае на личность, а равно характер самой личности, на которой отразилось все прошлое ее жизни и условий ее развития, в смысле влияния наследственности, не могут быть игнорируемы ни в коем случае»'. Несмотря на такой широкий взгляд на причины преступности, Дриль не поддался теориям итальянских представителей уголовно-антропологической школы и одним из первых выступал против более чем смелых научных исследований по пенологии и криминологии. Он считал, что целесообразные меры борьбы с преступностью должны быть мерами общественного оздоровления, мерами, как в то время говорили, общественной гигиены, имеющей дело с вопросами воспитания, с особенностями окружающей среды и с условиями общественного устройства в его отрицательных сторонах.

Надо сказать, что к представителям школы моральных статистиков с глубоким уважением относился Н.С. Таганцев. Под их влиянием, как отмечает во вступительном очерке к курсу его лекций «Русское уголовное право» их составитель и ответственный редактор профессор Н.И. Загородников, «его «догматический» — в положительном смысле этого слова — подход к осмыслению юридических отношений...утратил свои крайности...»2.

«С цифровым отчетом о ежегодных числах преступных деяний в руках, — писал Н.С. Таганцев, — наука стала изучать преступление как социальное явление... а это... привело к изучению социальных законов, управляющих преступными деяниями, к попыткам путем познания законов преступности найти рациональные основы для борьбы с этим недугом человечества... анализ математика, при помощи теории больших чисел и вероятностей заставляющий мертвые цифры говорить о законах общественной жизни»³.

Специальные вопросы уголовно-правовой статистики рассматривались авторами того времени в тесной связи с политической, экономической и социальной ситуацией переживаемого времени, подчеркивалось, что без четкой организации статистики нельзя контролировать работу судов, нельзя проводить соответствующие законодательные мероприятия и развивать юридическую науку. Так, автор статьи «Судебная статистика России» писал: «Без ста-

541.

¹ Дриль Д.А. Учение о преступности и мерах борьбы с нею. СПб., 1912. С. 540,

2 Таганцев НС. Русское уголовное право. Лекции. Т. 1. М., 1994. С. ХХХП.

3 Там же. С. 6, 7.

Глава III. История и современная организация правовой статистики

тистики нельзя обойтись. Статистика нужна для законодателя, который без нее бродит в потемках». Анализируя очередной отчет Минюста за 1858 г. о числе лиц, находящихся под стражей, автор продолжает: «По распоряжению каких именно властей люди эти взяты под стражу и по скольку месяцев или годов ожидали своей участи — об этом наши таблицы не говорят ничего. Такие сведения должны быть обязательны — по ним будем судить о нашем судопроизводстве»>.

Заметной вехой в организации уголовно-правовой статистики явилась судебная реформа 1864 г. Новая судебная система для своей эффективной деятельности наряду с другими условиями требовала и новой организации уголовно-правовой (судебной) статистики.

Предварительная подготовка реформы велась с широким использованием статистического материала, специально собираемого по отдельным губерниям. В результате анализа представляемых таблиц по каждой губернии составлялись «предложения по предмету введения в действие новых судебных уставов», которые должны были определить число мировых судей и судебных следователей в каждом уезде, объем их работы, а также работы судебных округов, местонахождение окружных судов, их личный состав и т.п.

Судебная реформа 1864 г. установила суд присяжных, адвокатуру, реорганизовала прокуратуру и ввела новый порядок судопроизводства и судоустройства. Она отменила сословные суды, провозгласила отделение суда от законодательной и административной власти, независимость и несменяемость судей.

Судебные уставы^ утвержденные Александром 1 20 ноября 1864 г., создали две системы судов: мировую и общую, не считая многочисленные специальные суды — военные, церковные, коммерческие, волостные и др.

Система общих судов, на которые возлагалось рассмотрение всех уголовных и гражданских дел, превышающих подсудность мирового суда, состояла из: 1) окружных судов, 2) судебных палат и 3) Правительствующего Сената.

Начата была работа по пересмотру основных частей и материального законодательства — уголовного и гражданского, непосредственно определяющих основные объекты уголовно-правовой статистики, которыми, как известно, являются преступления,

Русский вестник. 1860. Т. 29. С. 302, 316, 318.

§ 1. Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России

преступники и наказания, а также деятельность органов, осуществляющих отдельные стадии уголовного процесса.

По закону от 1863 г. отменялись наказания шпицрутенами, плетьми и кошками, а также наложением клейма и штемпельных знаков на лицо. Знаменательно, что при обсуждении этого законопроекта «министр юстиции граф Панин доказывал, что действующая у нас система телесных наказаний представляется целесообразной, так как находится в полном соответствии со степенью умственного и нравственного развития народа и она только может оказать надлежащее сдерживающее влияние на развитие в нем преступности»¹. Того же мнения придерживался и московский митрополит Филарет.

Вопросам уголовно-правовой (судебной) статистики непосредственно посвящены ст. 75, 174—176, 178—183 Учреждения судебных установлений².

Согласно общим указаниям судебных уставов, на министра юстиции были возложены надзор за всеми ведомствами и правильная организация судебной статистики как одной из важных форм надзора, но не указывались конкретные формы этой организации.

Отчеты, составляемые по истечении каждого года, было признано необходимым заменить сведениями, доставляемыми по каждому отдельному делу во время самого его производства. С момента возникновения уголовного дела все судебные места, в производстве которых оно находится, обязаны посылать в Министерство юстиции краткие уведомления по установленной форме о всякой перемене в положении дела, а по окончании его — статистический листок о личности подсудимого.

Новая система уголовно-правовой статистики основывалась на четкой организации первичного учета, при котором каждое уголовное дело и каждый подсудимый регистрировались на отдельных карточках. Организация первичного учета по индивидуальной форме — наиболее удобная для статистической работы, так как дает возможность охарактеризовать единицу совокупности значительным числом показателей, она более удобна как для сводки и груп-' пировки, так и для оперативных целей — получения всевозмож-

¹ Мнение на записку кн. Орлова о необходимости отмены телесных наказаний, составленную в 1861 г., см.: Министерство юстиции за 100 лет 1802—1902. СПб., 1902. С. 91.

² См.: Российское законодательство X—XX веков. Т. 8. Судебная реформа. М., 1991. С, 30.

Глава III. История и со временн а я организация правовой статистики

§ 1. Краткий обзор истории с удебной статистики дореволюционной России

;

ных справок о деле или обвиняемом. Такая система учета имеет исключительно важное значение и для любого статистического исследования. Карточки являлись базой всей системы уголовно-правовой статистики и приравнивались к основным процессуальным документам. Первичный учет осуществлялся непосредственно судьями и следователями путем заполнения карточек.

В течение почти четырех десятилетий (1872—1909) в России существовала так называемая купонная система, дающая возможность Министерству юстиции следить за движением уголовного дела, рассматриваемого в судах. Ее сущность заключалась в следующем: к возбужденному уголовному делу подшивалась особая тетрадь (ведомость о производстве дела»), состоящая из 12 «купонов», каждый из которых отражал соответствующую стадию уголовного процесса, начиная от производства дела у судебного следователя и кончая исполнением приговора. Соответствующий купон заполнялся по окончании производства в определенной стадии уголовного процесса и немедленно отсылался в Министерство юстиции, где могли точно знать положение каждого уголовного дела. Заполнение «купонов» тоже приравнивалось к заполнению основных процессуальных документов и возлагалось на следователей, судей и прокуроров, которые несли уголовную ответственность за правильность указанных сведений и их своевременное представление.

Купоны служили также документом учета для измерения преступности. Если каждая стадия уголовного процесса контролировалась центром на основе полученных купонов¹, то учет преступности велся в противозаконных событиях, фактах лишь после окончательного завершения дела, что исключало дублирование, повторный учет. Фактически «купонная система» впервые установила такие принципы, которые давали возможность разрешить весьма актуальную проблему единого учета преступлений.

В статистическом отделении Министерства юстиции полученные документы первичного учета сводились, группировались, причем основные итоги и выводы ежегодно публиковались в «Сводах статистических сведений по делам уголовным».

Статистические сведения по программе «Сводов», издаваемых Министерством юстиции, собирались начиная с 1874 г. К этому

¹ Как писал профессор Ю.Э. Янсон, Министерство юстиции могло таким образом «следить шаг за шагом за ходом каждого дела на всем пространстве, где действуют общие судебные учреждения» (см.: Теория статистики. СПб., 1907. С. 472).

времени общие судебные установления были введены лишь в округах 6 судебных палат, включавших 33 губернии европейской России.

«Свод статистических сведений по делам уголовным» представлял собой весьма объемный отчет из трех частей. Первая часть — «Сведения о производстве дел в судебных местах» — состояла из 10 таблиц, освещавших отдельные стадии, которые проходило уголовное дело в процессе своего расследования и разрешения. Вторая часть — «Статистические сведения о подсудимых по окружным судам и судебным палатам» — охватывала 28 таблиц, третья часть — «Статистические сведения о подсудимых в судебно-мировых установлениях» — 20 таблиц. Обе эти части подробно характеризовали личность подсудимых, оправданных и осужденных в общих и мировых судах по самым разнообразным демографическим и юридическим признакам.

С точки зрения техники, несмотря на ряд дефектов (неодинаковый охват «различных частей империи» и соответственно лишь частичное отражение ими всей преступности страны), новая система уголовно-правовой (судебной) статистики по своей организации, широте и обработке занимала одно из первых мест в мире. «Своды» давали широкую возможность для характеристики деятельно-v сти органов суда и прокуратуры, с одной стороны, и преступности — с другой. Большое внимание составители «Сводов» уделяли такой конструкции таблиц, которая позволяла бы установить плюсы и минусы в ходе судопроизводства, что имело, конечно, большое значение для обобщения практики, контроля и руководства со стороны Министерства юстиции периферией.

Министерство юстиции, обобщая соответствующие статистические материалы, имело возможность определить основные направления в развитии судебной репрессии, выяснить, насколько типичны те недостатки, которые выявлялись при пересмотре приговоров по отдельным судебным делам. Важно отметить, что во всех своих циркулярах Министерство юстиции и Правительствующий Сенат подчеркивали необходимость использования статистических материалов. Помимо чисто практического значения, эти материалы постоянно использовались в научно-исследовательской работе для дальнейшего развития уголовного права и процесса, изучения преступности и ее причин. Следует иметь в виду, что самые широкие круги общественности того времени постоянно интересовались ходом судопроизводства, используя для

Глава III. История и современная организация правовой статистики

этого показатели «Сводов»¹. Сами же статистические материалы подвергались обстоятельному разбору, на их основании критиковалась деятельность Министерства юстиции и делались соответствующие практические выводы.

В этот же период (с июня 1870 г.) была установлена система регистрации осужденных путем введения Министерством юстиции справок о судимости, что имело важное значение для квалификации рецидива. Поступающие в Министерство юстиции справки сосредоточивались в специально организованном «архиве справок о судимости», который ежемесячно печатал особые ведомости, где в алфавитном порядке были обозначены все осужденные по семи показателям: 1) суд, постановивший приговор; 2) звание, имя, отчество, фамилия или прозвище подсудимого; 3) возраст его; 4) место рождения, постоянного жительства и прописки, а также занятие и ремесло; 5) преступное деяние, за которое осужден подсудимый; 6) наказание, к которому он приговорен, и 7) время обращения приговора к исполнению. Для облегчения поисков тех или иных осужденных в «Ведомостях справок о судимости» архив ежегодно печатал особый алфавитный указатель.

Однако с 1 января 1872 г. общие судебные места освобождались от составления справок о судимости, они заменялись упомянутыми выше статистическими листами о личности подсудимого, которые являлись основными первичными документами уголовно-правовой статистики того времени.

Конечно, указанная система наряду с положительными имела и отрицательные моменты — исключительную сложность и громоздкость. Она являлась не единственной в организации уголовно-правовой (судебной) статистики царской России. Наряду с ней Министерство юстиции обязывало все свои «общие и мировые установления» представлять весьма сложную отчетность, в преобладающем большинстве случаев дублирующую показатели купонной системы. По сведениям М.Н. Гернета, в 1914 г. в Министерство юстиции доставлялось 4407 годовых, полугодовых и иных ведомостей отчетностей судебных установлений по 83 формам².

• Отметим, что «Своды» начали выходить позднее отчетов такой статистики во многих других странах. По сведениям М.Н. Гернета, наиболее старой статистикой явиласьфранцузская, охватившая период с 1825 г. (см.: Гернет М.Н. Избр. произведения. С. 599):

2 См.: Гернет М.Н. Моральная статистика. М., 1922. С. 35.

Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России____[23