Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России____[23

Замечательный статистик Д.П. Журавский в известном сочи­нении «Об источниках и употреблении статистических сведений», вышедшем в свет в 1846 г., обосновывая правильную мысль о за­висимости в конечном счете нравственных качеств общества от ма­териальных условий и о том, что бедность и угнетение крестьян являются главными причинами преступлений и других «поро­ков», писал: «Нет сомнения, что там, где не собирается подоб­ных сведений, состояние народной нравственности не может быть вполне известно ни публике, ни правительству и меры к улучшению ее не могут иметь твердого основания, не могут быть соразмерными с потребностью»¹.

Замеченной была и работа академика К.С. Веселовского (1811 — 1901) «Опыт нравственной статистики», посвященная одной из ее проблем — статистике самоубийств. Обработав официальные статистические данные, взятые из отчетов Министерства внутрен­них дел, автор заключает, что рост числа самоубийств в России — следствие исключительно тяжелых жизненных условий преобла­дающего большинства населения. Причем, опираясь в этом вопро­се на известное положение Журавского о том, что статистика «в об­ширнейшем смысле может быть определена наукою категориче­ского вычисления», Веселовский считал важным исследовать нравственные явления, предварительно группируя их.

Эта работа вызвала появление других работ подобного рода, ис­следующих актуальные, даже с позиции сегодняшнего дня, про­блемы уголовно-правовой статистики как важной части мораль­ной (нравственной) статистики. Причем такие работы публико­вались в том числе и в губернских статистических комитетах, со­бравших богатый материал, освещающий различные стороны экономической, социальной, культурной и правовой жизни той или иной губернии. В качестве примера С.С. Остроумов приводит любопытную работу Ф. Захаревича, написанную «по документам и сведениям Главного статистического Комитета Новороссии» и опубликованную в 1853 г. Автор наряду с другими пытается ре­шить вопрос о показательности данных уголовно-правовой стати­стики для характеристики преступности, о том, можно ли, напри­мер, на основании увеличения числа осужденных или уголовных дел говорить об увеличении преступности.

¹ Журавский Д.П. Об источниках и употреблении статистических сведений. М. 1946. С. 19.

 

Глава III. История и современная организация правовой статистики

Анализируя различные по степени латентности категории пре­ступлений, Захаревич пришел к знаменательному и для сего­дняшнего состоянии уголовно-правовой статистики выводу: «Уве­личение цифры преступлений, оказывающееся в статистической таблице, часто есть только выражение лучшей системы, приня­той для открытия их. Число арестантов, преданных в руки пра­восудия, не есть еще средство, вполне достаточное для узнания числа преступлений, истинно совершенных, подобно тому, как число рыб, пойманных неводом, не указывает числа рыб, кото­рые плавают в реке. Поэтому юридические цифры, взятые в мас­се, скорее должны считаться мерилом полицейской деятельнос­ти, чем морального состояния в губернии или области»¹.

Но выводы, сделанные Захаревичем, звучат злой насмешкой и издевательством для России того времени: «Возрастание числа открываемых преступлений не делает никакого пятна или начета на успех нравственности народной; оно доказывает только ту ис­тину, что при благоприятных мерах местного начальства зло бо­лее и более преследуется, наказывается и, следственно, прекра­щается»². Заслуга в этом, по его мнению, благодетельного пра­вительства, неустанно пекущегося о нравственности народа.

В работе одного из идеологов народничества П.Н.Ткачева (1844—1885/86), посвященной анализу динамики преступности за 1856—1861 гг., сообщается, что темпы роста преступности (2%) за рассматриваемый период превышали темпы роста населения (1%) России. Основную причину этого Ткачев видел в невыносимых социально-экономических условиях жизни трудящихся, усиле­нии гнета государства, его безжалостной карательной политике³.

Известный русский криминалист Д.А. Дриль(1846—1910), не­которое время занимавшийся земской статистикой, находясь под влиянием теории факторов, считал, что «преступление является роковым исходом из действий целого ряда общих предрасполага­ющих и непосредственно действующих или ближайших факторов. Вот почему, сколько бы цифр ни приводила социально-экономи­ческая статистика в пользу тех или иных общих влияний на раз­витие преступности среди населения, влияние ближайших внеш-

1 Захаревич Ф. Опыт юридической статистики Новороссийского края // Жур­нал министерства внутренних дел. 1853. Ч. 41. С. 258.

2 Там же. С. 262.

³ См.: Ткачев П.Н. Статистические этюды (опыт разработки русской уголов­ной статистики). С. 30.

______ § 1. Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России ____125

них факторов, действующих в каждом данном случае на личность, а равно характер самой личности, на которой отразилось все про­шлое ее жизни и условий ее развития, в смысле влияния наслед­ственности, не могут быть игнорируемы ни в коем случае»'. Не­смотря на такой широкий взгляд на причины преступности, Дриль не поддался теориям итальянских представителей уголовно-антро­пологической школы и одним из первых выступал против более чем смелых научных исследований по пенологии и криминологии. Он считал, что целесообразные меры борьбы с преступностью долж­ны быть мерами общественного оздоровления, мерами, как в то время говорили, общественной гигиены, имеющей дело с вопро­сами воспитания, с особенностями окружающей среды и с усло­виями общественного устройства в его отрицательных сторонах.

Надо сказать, что к представителям школы моральных стати­стиков с глубоким уважением относился Н.С. Таганцев. Под их влиянием, как отмечает во вступительном очерке к курсу его лекций «Русское уголовное право» их составитель и ответственный редактор профессор Н.И. Загородников, «его «догматический» — в положительном смысле этого слова — подход к осмыслению юри­дических отношений...утратил свои крайности...»2.

«С цифровым отчетом о ежегодных числах преступных деяний в руках, — писал Н.С. Таганцев, — наука стала изучать преступ­ление как социальное явление... а это... привело к изучению соци­альных законов, управляющих преступными деяниями, к попыт­кам путем познания законов преступности найти рациональные ос­новы для борьбы с этим недугом человечества... анализ математи­ка, при помощи теории больших чисел и вероятностей заставля­ющий мертвые цифры говорить о законах общественной жизни»³.

Специальные вопросы уголовно-правовой статистики рассма­тривались авторами того времени в тесной связи с политической, экономической и социальной ситуацией переживаемого времени, подчеркивалось, что без четкой организации статистики нельзя кон­тролировать работу судов, нельзя проводить соответствующие за­конодательные мероприятия и развивать юридическую науку. Так, автор статьи «Судебная статистика России» писал: «Без ста-

541.

¹ Дриль Д.А. Учение о преступности и мерах борьбы с нею. СПб., 1912. С. 540,

2 Таганцев НС. Русское уголовное право. Лекции. Т. 1. М., 1994. С. ХХХП.

3 Там же. С. 6, 7.

 

Глава III. История и современная организация правовой статистики

тистики нельзя обойтись. Статистика нужна для законодателя, ко­торый без нее бродит в потемках». Анализируя очередной отчет Минюста за 1858 г. о числе лиц, находящихся под стражей, ав­тор продолжает: «По распоряжению каких именно властей люди эти взяты под стражу и по скольку месяцев или годов ожидали сво­ей участи — об этом наши таблицы не говорят ничего. Такие све­дения должны быть обязательны — по ним будем судить о нашем судопроизводстве»>.

Заметной вехой в организации уголовно-правовой статистики явилась судебная реформа 1864 г. Новая судебная система для своей эффективной деятельности наряду с другими условиями тре­бовала и новой организации уголовно-правовой (судебной) ста­тистики.

Предварительная подготовка реформы велась с широким ис­пользованием статистического материала, специально собирае­мого по отдельным губерниям. В результате анализа представляе­мых таблиц по каждой губернии составлялись «предложения по пред­мету введения в действие новых судебных уставов», которые долж­ны были определить число мировых судей и судебных следовате­лей в каждом уезде, объем их работы, а также работы судебных ок­ругов, местонахождение окружных судов, их личный состав и т.п.

Судебная реформа 1864 г. установила суд присяжных, адвока­туру, реорганизовала прокуратуру и ввела новый порядок судопро­изводства и судоустройства. Она отменила сословные суды, про­возгласила отделение суда от законодательной и административ­ной власти, независимость и несменяемость судей.

Судебные уставы^ утвержденные Александром 1 20 ноября 1864 г., создали две системы судов: мировую и общую, не считая многочисленные специальные суды — военные, церковные, ком­мерческие, волостные и др.

Система общих судов, на которые возлагалось рассмотрение всех уголовных и гражданских дел, превышающих подсудность ми­рового суда, состояла из: 1) окружных судов, 2) судебных палат и 3) Правительствующего Сената.

Начата была работа по пересмотру основных частей и матери­ального законодательства — уголовного и гражданского, непосред­ственно определяющих основные объекты уголовно-правовой статистики, которыми, как известно, являются преступления,

Русский вестник. 1860. Т. 29. С. 302, 316, 318.

§ 1. Краткий обзор истории судебной статистики дореволюционной России

преступники и наказания, а также деятельность органов, осуще­ствляющих отдельные стадии уголовного процесса.

По закону от 1863 г. отменялись наказания шпицрутенами, пле­тьми и кошками, а также наложением клейма и штемпельных зна­ков на лицо. Знаменательно, что при обсуждении этого законо­проекта «министр юстиции граф Панин доказывал, что действу­ющая у нас система телесных наказаний представляется целесо­образной, так как находится в полном соответствии со степенью умственного и нравственного развития народа и она только мо­жет оказать надлежащее сдерживающее влияние на развитие в нем преступности»¹. Того же мнения придерживался и московский ми­трополит Филарет.

Вопросам уголовно-правовой (судебной) статистики непо­средственно посвящены ст. 75, 174—176, 178—183 Учреждения су­дебных установлений².

Согласно общим указаниям судебных уставов, на министра юс­тиции были возложены надзор за всеми ведомствами и правиль­ная организация судебной статистики как одной из важных форм надзора, но не указывались конкретные формы этой организации.

Отчеты, составляемые по истечении каждого года, было при­знано необходимым заменить сведениями, доставляемыми по каждому отдельному делу во время самого его производства. С мо­мента возникновения уголовного дела все судебные места, в про­изводстве которых оно находится, обязаны посылать в Министер­ство юстиции краткие уведомления по установленной форме о всякой перемене в положении дела, а по окончании его — ста­тистический листок о личности подсудимого.

Новая система уголовно-правовой статистики основывалась на четкой организации первичного учета, при котором каждое уголов­ное дело и каждый подсудимый регистрировались на отдельных кар­точках. Организация первичного учета по индивидуальной фор­ме — наиболее удобная для статистической работы, так как дает возможность охарактеризовать единицу совокупности значитель­ным числом показателей, она более удобна как для сводки и груп-' пировки, так и для оперативных целей — получения всевозмож-

¹ Мнение на записку кн. Орлова о необходимости отмены телесных наказа­ний, составленную в 1861 г., см.: Министерство юстиции за 100 лет 1802—1902. СПб., 1902. С. 91.

² См.: Российское законодательство X—XX веков. Т. 8. Судебная реформа. М., 1991. С, 30.

 

Глава III. История и со временн а я организация правовой статистики

§ 1. Краткий обзор истории с удебной статистики дореволюционной России

;

ных справок о деле или обвиняемом. Такая система учета имеет исключительно важное значение и для любого статистического ис­следования. Карточки являлись базой всей системы уголовно-правовой статистики и приравнивались к основным процессуаль­ным документам. Первичный учет осуществлялся непосредствен­но судьями и следователями путем заполнения карточек.

В течение почти четырех десятилетий (1872—1909) в России су­ществовала так называемая купонная система, дающая возмож­ность Министерству юстиции следить за движением уголовного де­ла, рассматриваемого в судах. Ее сущность заключалась в следую­щем: к возбужденному уголовному делу подшивалась особая тетрадь (ведомость о производстве дела»), состоящая из 12 «купонов», каждый из которых отражал соответствующую стадию уголовного процесса, начиная от производства дела у судебного следователя и кон­чая исполнением приговора. Соответствующий купон заполнялся по окончании производства в определенной стадии уголовного процесса и немедленно отсылался в Министерство юстиции, где могли точно знать положение каждого уголовного дела. Заполне­ние «купонов» тоже приравнивалось к заполнению основных про­цессуальных документов и возлагалось на следователей, судей и прокуроров, которые несли уголовную ответственность за правиль­ность указанных сведений и их своевременное представление.

Купоны служили также документом учета для измерения пре­ступности. Если каждая стадия уголовного процесса контролиро­валась центром на основе полученных купонов¹, то учет преступ­ности велся в противозаконных событиях, фактах лишь после окончательного завершения дела, что исключало дублирование, повторный учет. Фактически «купонная система» впервые устано­вила такие принципы, которые давали возможность разрешить весь­ма актуальную проблему единого учета преступлений.

В статистическом отделении Министерства юстиции полу­ченные документы первичного учета сводились, группировались, причем основные итоги и выводы ежегодно публиковались в «Сво­дах статистических сведений по делам уголовным».

Статистические сведения по программе «Сводов», издаваемых Министерством юстиции, собирались начиная с 1874 г. К этому

¹ Как писал профессор Ю.Э. Янсон, Министерство юстиции могло таким об­разом «следить шаг за шагом за ходом каждого дела на всем пространстве, где дей­ствуют общие судебные учреждения» (см.: Теория статистики. СПб., 1907. С. 472).

времени общие судебные установления были введены лишь в ок­ругах 6 судебных палат, включавших 33 губернии европейской России.

«Свод статистических сведений по делам уголовным» представ­лял собой весьма объемный отчет из трех частей. Первая часть — «Сведения о производстве дел в судебных местах» — состояла из 10 таблиц, освещавших отдельные стадии, которые проходило уго­ловное дело в процессе своего расследования и разрешения. Вто­рая часть — «Статистические сведения о подсудимых по окружным судам и судебным палатам» — охватывала 28 таблиц, третья часть — «Статистические сведения о подсудимых в судебно-мировых уста­новлениях» — 20 таблиц. Обе эти части подробно характеризова­ли личность подсудимых, оправданных и осужденных в общих и мировых судах по самым разнообразным демографическим и юри­дическим признакам.

С точки зрения техники, несмотря на ряд дефектов (неодина­ковый охват «различных частей империи» и соответственно лишь частичное отражение ими всей преступности страны), новая си­стема уголовно-правовой (судебной) статистики по своей организа­ции, широте и обработке занимала одно из первых мест в мире. «Сво­ды» давали широкую возможность для характеристики деятельно-v сти органов суда и прокуратуры, с одной стороны, и преступно­сти — с другой. Большое внимание составители «Сводов» уделя­ли такой конструкции таблиц, которая позволяла бы установить плюсы и минусы в ходе судопроизводства, что имело, конечно, большое значение для обобщения практики, контроля и руковод­ства со стороны Министерства юстиции периферией.

Министерство юстиции, обобщая соответствующие статисти­ческие материалы, имело возможность определить основные на­правления в развитии судебной репрессии, выяснить, насколько типичны те недостатки, которые выявлялись при пересмотре приговоров по отдельным судебным делам. Важно отметить, что во всех своих циркулярах Министерство юстиции и Правительст­вующий Сенат подчеркивали необходимость использования ста­тистических материалов. Помимо чисто практического значения, эти материалы постоянно использовались в научно-исследователь­ской работе для дальнейшего развития уголовного права и про­цесса, изучения преступности и ее причин. Следует иметь в ви­ду, что самые широкие круги общественности того времени по­стоянно интересовались ходом судопроизводства, используя для

Глава III. История и современная организация правовой статистики

этого показатели «Сводов»¹. Сами же статистические материалы подвергались обстоятельному разбору, на их основании критико­валась деятельность Министерства юстиции и делались соответст­вующие практические выводы.

В этот же период (с июня 1870 г.) была установлена система регистрации осужденных путем введения Министерством юсти­ции справок о судимости, что имело важное значение для квали­фикации рецидива. Поступающие в Министерство юстиции справ­ки сосредоточивались в специально организованном «архиве справок о судимости», который ежемесячно печатал особые ве­домости, где в алфавитном порядке были обозначены все осуж­денные по семи показателям: 1) суд, постановивший приговор; 2) звание, имя, отчество, фамилия или прозвище подсудимо­го; 3) возраст его; 4) место рождения, постоянного жительства и прописки, а также занятие и ремесло; 5) преступное деяние, за которое осужден подсудимый; 6) наказание, к которому он приговорен, и 7) время обращения приговора к исполнению. Для облегчения поисков тех или иных осужденных в «Ведомос­тях справок о судимости» архив ежегодно печатал особый алфа­витный указатель.

Однако с 1 января 1872 г. общие судебные места освобожда­лись от составления справок о судимости, они заменялись упомя­нутыми выше статистическими листами о личности подсудимо­го, которые являлись основными первичными документами уго­ловно-правовой статистики того времени.

Конечно, указанная система наряду с положительными име­ла и отрицательные моменты — исключительную сложность и гро­моздкость. Она являлась не единственной в организации уголов­но-правовой (судебной) статистики царской России. Наряду с ней Министерство юстиции обязывало все свои «общие и ми­ровые установления» представлять весьма сложную отчетность, в пре­обладающем большинстве случаев дублирующую показатели ку­понной системы. По сведениям М.Н. Гернета, в 1914 г. в Мини­стерство юстиции доставлялось 4407 годовых, полугодовых и иных ведомостей отчетностей судебных установлений по 83 формам².

• Отметим, что «Своды» начали выходить позднее отчетов такой статистики во многих других странах. По сведениям М.Н. Гернета, наиболее старой статис­тикой явиласьфранцузская, охватившая период с 1825 г. (см.: Гернет М.Н. Избр. произведения. С. 599):

2 См.: Гернет М.Н. Моральная статистика. М., 1922. С. 35.