Поведение
Данная структура характера была идентифицирована Зигмундом Фрейдом в 1908 году и сохранилась до сих пор после десятков лет исследований и клинических наблюдений. В своем описании «анально сдерживающегося» или «анального» характера Фрейд обратил внимание на такие его черты, как упорядочение, скупость и упрямство. Хотя предлагаемая им этиология такого примера не выдержала проверки временем, определение это осталось, и в разговорной речи употребляется для обозначения типа личности, который мы здесь описываем. В определенном смысле, это название даже лучше, чем «навязчиво - компульсивный», поскольку является общепонятным и обращает внимание на характерное поведение — отличное от навязчивых состояний или ком-пульсивности. Скупость, например, означает в этом случае хорошо известную комбинацию таких черт, как экономность, безудержная жажда обогащения и жадность. Другими словами это можно описать так: человек сжимается в себе. Он держит сам себя в четко установленных рамках и также судорожно держится за свою собственность. Чаще всего он столь же экономен в своих отношениях, поскольку пустое растрачивание чего-либо воспринимается им как нечто греховное. Он ведет себя жестко и экономен даже в выражении признательности или эмоциональной экспрессии. Таких называют «зажатая задница» (англ. tight assed), что — как мне кажется — происходит от стиснутой заднепроходной мышцы, которая является метафорой анально сдерживающегося характера.
Упрямство, в свою очередь, означает такие черты, как: упорное продолжение каких-то действий, не смотря на все трудности, постоянное возвращение к ним, скрупулезное соблюдение принятых правил. А также решимость, сильную волю и выдержку. Все эти черты могут в значительной степени облегчать приспособление, особенно в бюрократическом обществе. В то же время они ассоциируются также с менее приятными чертами, такими как: тупое упрямство, упрямое сопротивление, недостаток гибкости и другие подобные проявления негативности, которые можно охарактеризовать, как руководство собственным мнением, потакание собственному гневу, претензиям и т.д. Часто кажется, что для личности — это единственно возможный способ выражения своего чувства злости. Это становится еще более очевидным, когда упрямство проявляется в постоянном морализировании на тему ценностей и правил поведения. Принимая такую точку зрения, личность может проявлять сильную склонность к контролированию и критике других, а в крайних случаях, она будет ими жестоко распоряжаться, без всякого чувства вины.
Эти рассуждения прямо приводят нас к вопросу отношения навязчиво - компульсивной личности к авторитетам. Почти все описания личностей этого типа ссылаются на тот факт, что с одной стороны такие люди подчиняются авторитетам, а с другой — по отношению к людям, находящимся под их контролем, либо к тем, чей социальный статус кажется им ниже собственного, — принимая соответственно авторитарную позицию. Их добросовестность, скрупулезность и послушность в соблюдении правил могут восприниматься, как проявление их приверженности авторитетам. Тогда, как их жестокость, упрямство и склонность противоречить можно рассматривать, как выражение бунта в допустимой форме, бунта против этого авторитета, особенно если этот бунт морально обоснован. Решительность, суровость и даже садизм, присущий такому типу авторитарного отношения, рассматривается, как идентификация с авторитетом, которая предоставляет возможность санкционированно выражать собственную враждебность, которая в свою очередь, формируется в результате жесткого доминирования авторитета. Здесь выступают те же самые дина-мизмы, которые связаны с авторитарной личностью (Adorno, Frankel - Brunswick, Sanford, 1950).
В связи с упрямством, в теле человека наблюдаются такие черты, как жесткость, недостаток гибкости и напряженность. Такая характеристика появляется даже в работах тех теоретиков, которые в целом не склонны придавать большое значение энергетическим или телесным проявлениям характера. Те из них, которые стремятся к более полному описанию, обращают внимание на напряженность или ограниченную подвижность суставов. Напомним, это выглядит так, словно личность сдерживается и отстраняется, особенно в своей экспрессии как позитивных, так и негативных чувств. В связи с этим в социальном окружении они слывут холодными, недружелюбными формалистами, отчужденными и не вызывающими интереса.
Описанное Фрейдом стремление к упорядоченности — и есть то, что мы сегодня называем компульсивностью. В классическом варианте такие личности требуют безукоризненного порядка, точности, организованности, ясности и правильности в любой мелочи. Часто у них бывает ослаблено чувство приоритета: для них все имеет одинаковое и, как правило, большое значение. Неверно поставленная запятая, маленькое пятнышко или минута опоздания могут испортить им удовольствие совершенства. В целом, такие личности известны своей тенденцией упускать самое важное, сосредотачиваясь на второстепенных мелочах. О компульсивности мы можем говорить в том случае, когда давление этой личности становится наиболее очевидным. Здесь появляется своеобразное перманентное напряжение, которое чаще всего ощущается, как нечто неприятное. И когда оно станет достаточно неприятным, то заставит личность искать помощи. Личности, ощущающие более сильный дискомфорт, или же те из них, кто обладает большей психологической чуткостью, могут начать считать свою потребность в порядке и совершенстве своего рода бессмысленным, подспудным и нежелательным напряжением.
Четвертая, также часто наблюдаемая черта этого типа личности, несмотря на то, что она не была достаточно подвержена аналитическим исследованиям движущих факторов, — это их нерешительность, склонность не заканчивать дела или «навязчивые сомнения». Еще раз повторим, что мы описываем комплекс личности, в котором не обязательно всегда должна присутствовать каждая из описанных черт. В реальности навязчивые сомнения и сопутствующая им склонность откладывать дела могут в некоторых случаях быть наиболее заметными, и создающими больше всего проблем, чертами. Тогда как у других личностей они могут не проявляться вовсе. Ведь может существовать такая зависимость, что личности, которые принимают как данность свою потребность в порядке, бывают ею целиком поглощены. И, стараясь ее поддержать, они не оставят себе времени и психической энергии для ведения более серьезных внутренних диалогов. Глубже скрытые страх, чувство неуверенности и сомнения, могут быть, таким образом, ограничены за счет такой инстинктивной, ком-пул ьсивной активности. Однако в любом случае, личности, страдающие от симптомов, носящих более навязчивый характер, будут неуверенны и непостоянны в своих взглядах и действиях. Они испытывают серьезные трудности с концентрацией на какой-либо одной определенной активности. Подобно пациентам с НКР, они могут стремиться вновь и вновь все проверять и перепроверять. Несовершенство и незавершенность являются предметами их беспрестанных переживаний. Они с трудом признают, что что-то уже «достаточно хорошо», уничтожая проект постоянными поправками. Описывая этот личностный фактор, я вспоминаю два случая, о которых мне рассказывали. В одном из них человек испытывал такое беспокойство во время работы, что прочитывал с целью проверки все по очереди копии, выдаваемые ксероксом. В другом человек подрезал свою бороду до тех пор, пока совершенно ее не лишился. Оба примера иллюстрируют абсурдность и крайность черт, присущих НКР. Правда, я не знаю, какой диагноз им следовало бы поставить, так как не встречался с ними лично, но, в любом случае, они демонстрируют крайние проявления одного из факторов, связанных с этой особой личностью. Именно у них наблюдается общий для них всех страх ошибок и несовершенства.
На мой взгляд, наиболее целесообразно было бы считать, что эти характерные черты мотивируются попытками личности избежать проблем. Если этот процесс примет достаточно невротическую форму, то мы увидим, как люди создают сами себе проблемы, позволяющие им избежать других проблем, которые по сути также являются их продуктом. Таким образом, мы получаем квинтессенцию невроза, в котором организм выступает сам против себя, создавая проблемы такими действиями, которые помогли бы этих проблем избежать.
Мышление
Прежде, чем приступить к описанию когнитивных особенностей навязчиво - компульсивной личности, я хотел бы сделать краткий обзор модели анимального поведения, предлагаемой на курсах по изучению навязчиво - компульсивного расстройства. Эта модель может служить эвристической метафорой при описании и обсуждении некоторых аспектов навязчиво - компульсивной личности.
Многие исследователи поведения животных наблюдали «поведение перенесения», такое как: прихорашивание, стучание, копание, отворачивание головы или витье гнезда, появляющиеся в явно несоответствующем контексте (например, Lorenz, 1966; Tinbergen, 1953).
Такое поведение перенесения неизменно вызывается конфликтом между двумя противоположными тенденциями реагирования или двумя инстинктами. Особенно часто появляется конфликт между стремлением защитить территорию и спастись от потенциальной опасности (Tinbergen, 1953). Такого типа бихевио-ральным реакциям присущ также «закрепленный паттерн действий», что говорит об их исключительности («все или ничего») и автономном способе функционирования при первом же их появлении.
Кажется, они сохраняются до тех пор, пока конфликт между противоположными стилями реагирования и влечениями не будет устранен или замещен более насущной потребностью. Holland (1974) предложила это в качестве этиологической модели НКР. Я привожу его просто как полезную метафору, облегчающую понимание форм навязчиво - компульсивной защиты. Если она еще не достаточно ясна, то вскоре таковой станет. Horowitz (1986; Horowitz и другие, 1984), Salzman (1980), Shapiro (1965) и Horner (1990) исключительно преуспели в описании и концептуализации навязчиво - компульсивного когнитивного стиля. В основном во всех предлагаемых ими моделях делается упор на отвлечение внимания от мышления и чувств, касающихся какой-то проблемы, с целью устранения таких мыслей и чувств, которые для них неприемлемы. Одним из проявлений этой особенности является переход от сути вопроса к его периферийным моментам, в которых четко сконцентрированное внимание удерживается на подробностях, не играющих решающей роли. Например, одна из известных мне артисток справлялась с волнением, охватывающим ее перед и после выхода на сцену, следующим образом. Она сосредоточенно скрупулезно приводила в порядок свои брови. Эта исключительно талантливая женщина своим поведением напоминала животных, наблюдаемые Tinbergen и Lorenz.
Другая форма перенесения — это сосредоточение на абстрактных рассуждениях по поиску и проверке определенных принципов и правил, которые призваны указать, как же справиться с этой проблемой. Один из клиентов, например, приписывал свои трудности с вовлечением в контактах со своей невестой собственному убеждению, что он должен был связать свою жизнь с личностью, принадлежащей к другой культуре. Тем самым он хотел способствовать великому делу смешения культур. Благодаря таким интеллектуализованным рассуждениям, личность может избежать угрожающих ей чувств, таких как ярость, желание, неприятное разочарование, сожаление об утрате и т.д.
Другой метод перенесения — это неустойчивые навязчивые сомнения. Horowitz писал: «Очень часто данная тема проявляется в виде противоположного поля в существующем конфликте, а пациент быстро переносится с одного из них на другое и обратно [...] Например, гложущее его чувство вины по поводу своей излишней силы на корню уничтожается быстрым перенесением к чувству угрожающего ему страха оказаться слишком слабым и впечатлительным. Для личности, осуществляющей такие повороты, одна эмоциональная склонность означает отмену другой. Поскольку такие перепады происходят достаточно быстро, она не испытывает никаких потенциально более интенсивных эмоций. Как следствие, могут развиваться склонность откладывать решение либо путаница. Чтобы предотвратить такие переживания, некоторые компульсивные пациенты принимают решения, подчиняясь импульсу. Однако такие решения не находят себе логического обоснования. Таким образом, сам по себе такой выбор становится отправной точкой дальнейших открывающих приемов». (Horowitz и другие, 1984, стр.160-161). Все эти формы перенесения: к периферии, абстрактным положениям и быстрому осцилированию чрезвычайно характерны для когнитивных форм защиты навязчиво - компульсивной личности.
Когда ты разговариваешь с такой личностью и видишь, каким образом работает ее мышление, тебя поражает упорство, с которым она старается избегать жизненных проблем. Полностью отсутствуют или серьезно редуцированы те элементы жизни, которые способны хотя бы частично поглотить наше внимание и привести к принятию решения действовать. Это такие вещи, как любовь, секс, злость, ненависть, желания и т.д. За счет концентрации на абстрактных вещах, исключениях либо за счет неустойчивости мышления все это удерживается вне пределов досягаемости. Как следствие, жизнь таких людей характеризуется интеллектуальной бесплодностью и отсутствием красок. Кажется, будто люди такого покроя лишены светлых, основных красок жизни и видят ее во всех оттенках серого. Каждый раз, когда в их жизнь врываются какие-либо более живые цвета, происходит переключение внимания на вопросы периферийные, на абстракции либо бегство в конфликт. Навязчиво - компульсивная личность испытывает трудности с принятием решения поскольку большинство решений в жизни — и, в особенности, те из них, которые считаются самыми важными, требуют четко ощущаемого кинестетического переживания. Без этого жизнь становится похожа на игру неполной колодой карт, навязчиво - компульсивные личности пытаются осуществить это, живя так, как должны, вступая в брак так, как должны, работая над тем, что должно быть сделано и т.д. Таким образом они никогда не вступают в контакт с самим собой и поэтому никогда не бывают уверены, что поступают правильно. Если они начинают ощущать такую связь, то приближаются к определенным запрещенным эмоциональным сферам и быстро переключают внимание на что-нибудь другое. Оптимальный процесс принятия решения может в сущности заключаться в сопоставлении всех мнений «за» и «против». Также необходимо представить себе, что могло бы произойти в случае другой альтернативы. Однако, что еще необходимо — это проверка того, какие вещи мы сами считаем правильным в данной ситуации, и чего на самом деле хотим. А вот здесь навязчивый стиль осуществления познавательных процессов себя не оправдывает. Следуя ему — то есть стараясь поступать так, как положено, и избегать проблем, личность отгораживается от того, что ей действительно нужно, и навлекает на себя новые проблемы.
Однако то, что было отринуто, может продолжать беспокоить. Распространенным симптомами навязчиво - компульсивной личности являются навязчивые мысли. Может быть, я должен совершить наезд на этого пешехода, утопить своего двухлетнего сына, изнасиловать эту женщину. Мысли такого рода, появляющиеся в голове дисциплинированного во всем остальном положительного гражданина, который во что бы то ни стало старается жить правильно, могут предупреждать о серьезной опасности. Что интересно, мысли эти остаются всего лишь мыслями и ничем более, в отличие от импульсов, имеющих интенсивную эмоциональную окрашенность. Они скорее носят характер чисто умственного предположения, но впоследствии могут вызывать сильный стресс у навязчиво - компульсивной личности. В самом широком смысле они сигнализируют о том, какие нежелательные чувства и мысли были отсечены. И на самом деле, их можно рассматривать как сигнал подсознания к тому, что пора ввести в игру ту часть колоды карт, которая осталась не распакованной.
В примере чистой навязчиво - компульсивной личности такие мысли не представляют реальной опасности для общества. В процессе освобождения от стесняющих ее уз, личность может оставить такие мысли, в соответствии со своими стандартами, может реагировать приступами раздражения или неожиданно выбрасывать из себя то, что на нее давит. Однако это все — малозначительные ошибки, и ее опасения перед собственной деструктивно-стью и страх потерять контроль над собой не имеют под собой никаких оснований. В чистом виде навязчиво - компульсивная личность имеет относительно крепкую скрытую структуру, которая способна справиться с такой ситуацией.
Однако здесь следует напомнить, что навязчиво - компуль-сивное поведение можно обнаружить и у других, в структурном плане более слабых характеров. Внезапный крах социальной структуры, структуры убеждений, которые до сих пор помогали такой структуре поддерживать ее целостность, может вызвать дезинтеграцию, которая будет представлять серьезную угрозу для себя самой и для окружающих. В чистом случае, какой мы описываем здесь, та же самая навязчиво - компульсивная личность является для себя самой злейшим врагом. И, поскольку ее жизнь может не быть реальной, она — не убийца и не насильник. Она — невротик.
Чтобы более точно описать картину потенциальной патологии, стоит обратить внимание на сильные стороны этой личности. Они, в свою очередь, могут быть значительными, особенно в случае личностей, размещающихся на том конце континуума развития, который определяется как стиль характера, а также в области, свободной от конфликтов. У такой личности особенно хорошо развито рациональное, подробное и дисциплинированное мышление. Поэтому она способна добиваться прекрасных результатов в таких областях, как бухгалтерия, юриспруденция, инженерное дело, научные исследования и некоторые отрасли медицины, где все эти черты необходимы для оптимального выполнения задач. В реальности определенная степень навязчивой компульсивности необходима, если мы хотим хорошо функционировать в сложном современном мире. В то же время даже лучше или хуже приспособленные личности приносят в жертву спонтанность, глубокое переживание и жизненные связи ради требований упорядоченной, успешной и правильной жизни. Все эти черты являются атрибутами хорошо отлаженной машины, но оказывается недостаточными для хорошо функционирующего человеческого существа.
Чувства
В эмоциональной сфере самой заметной чертой навязчиво - компульсивной личности является отсутствие эмоций. Идеалом для характера такого типа является рациональность, рассудительность и правильность. Как я показал в предыдущем разделе, эти личности частично добиваются своей цели, сосредотачиваясь на частностях проблем, на абстрактных предметах и оставаясь в состоянии конфликта. Благодаря этому более глубокие, угрожающие им чувства не имеют возможности проявиться. В случае, если темперамент личности предусматривает склонность к такому способу функционирования и если родительская опека не вызывала значительных фрустраций, такой заведомый недостаток эмоциональности может не вызывать никаких проблем. Однако в других случаях, где такому стилю характера сопутствует какая-либо дополнительная дисфункциональность, можно со всеми основаниями предполагать о существовании глубоко скрытых эмоций, лучше или хуже маскируемых с помощью изысканных механизмов защиты.
Также, как и в примере с мазохистским характером, эмоцией, которая, как правило, бывает сразу заметна окружению данной личности, является злость. Все типичные для этой характерологической структуры черты — упрямство, непреклонность, жесткость — есть проявления злости, хотя и косвенно выражаемой.
Fischer и Juni (1982) провели исследования, подтверждающие этот феномен. Они выбрали 65 учеников колледжа и разделили их на две группы в зависимости от высокого или низкого уровня «анальности», использовав при этом соответствующий тест. Результаты в целом подтвердили их ожидания. Группа с сильно выраженными признаками анальности, демонстрировала большее сопротивление при выполнении предлагаемых задач и не желала открываться. Эта группа в решительно меньшей степени была склонна давать о себе информацию личного характера (р<0,0001) и значительно хуже реагировала на экспериментальные условия, в которых им приходилось больше открываться. Однако не подтвердились предположения о том, что эти личности будут чаще пропускать предназначенные для них занятия, и, что им потребуется больше времени на то, чтобы согласиться участвовать. В результатах этих и других исследований, больше всего поражает то, что на основании такой малой пробы можно было получить такие знаменательные результаты. Ведь использовалась неселекционированная обычная группа людей и их поведение описывалось только на основании теста В основе такого жесткого, пассивно -агрессивного и слишком ограничивающего поведения лежит глубокая травма по поводу подавления self, необходимого для того, чтобы стать таким рассудительным, рациональным и мелочно -правильным. Чрезмерное доминирование силы воли, проявляемое людьми такого склада, неестественно. Естественно лишь вызываемое ими чувство жалости. Совей «анальностью» навязчиво -компульсивный характер напоминает мазохиста. Динамика функционирования пассивно - агрессивных черт и упрямства у этих двух типов одна и та же. Различия существуют скорее в степени эксплуатации или садизма, который проявляется в процессе подавления и в итоге приводит к травме. У мазохистской личности это доходит до носящего более интервенционный характер злоупотребления, что приводит к агрессии в виде саморазрушения. Высокой самодисциплины навязчиво - компульсивная личность достигает более постепенным и мягким образом, за счет имеющего вид правдивости и разделяемого как родителями, так и детьми убеждения, что такого типа тренинг проводится для блага ребенка. Однако по этим же причинам навязчиво - компульсивную злость, сожаление и бунт, высвободить будет еще труднее, чем мазохистские. Часто хорошо функционирующая навязчиво - компульсивная личность бывает не столько подчинена, сколько зажата в своей личной аутоэкспрессии. Более общая проработка и зачастую — физическое освобождение могут с успехом приводить к прямому выражению скрытой травмы.
Нередко личность этого типа бывает способна легче пережить освобождение, если осознает, что в сущности она и стесняющие ее родители «плывут на одной лодке». Если это произойдет, личность может разорвать сковывающие их узы, сохраняя при этом глубоко эмпатическую привязанность к объекту любви. В таких случаях она может воспринимать свое освобождение, как символическое освобождение от родителей. Однако в любом случае, если это случиться, личность должна очень лично ощутить и присвоить себе собственные агрессивные тенденции и разрешить себе их более сильную непосредственную экспрессию. Активные действия гештальт - терапии или работа с телом могут в этом плане многое сделать. Удерживать внимание личности на теме злости на любимых, но стесняющих ее родителей, вместо разрешения уйти от этой проблемы — необходимая и обязательная задача в случае этой структуры характера.
Другая сторона этой злости и сожаления — любовь, которая также скрывается, сдерживается или маскируется внешней холодностью. Именно любовь — особенно в случае лучше функционирующих личностей — была причиной того, что родители смогли так эффективно ограничить собственного ребенка. Любовь служила посредником в интернализации налагаемых уз. С ее помощью стало возможным лишение ребенка автономии. Часто навязчиво - компульсивная личность сопротивляется любви из-за бессознательного страха, что такое может случиться снова. Она боится, что стараясь угодить любимому человеку, окажется ограбленной — окончательно утратит свое автономное истинное self. Именно этого прежде всего опасается навязчиво - компульсивная личность.
В бихевиоральном отношении навязчиво - компульсивные родители не поощряют свободную экспрессию любви, им удобнее проявлять свою заботу соблюдая безопасную дистанцию. Они имеют тенденцию проявлять беспокойство по поводу слишком бурно, физически или вербально, выражаемых эмоций. Таким образом, у них есть причины на то, чтобы соблюдать четко установленную дистанцию в отношениях с любимыми, моделировать и укреплять эту тенденцию. Если в ходе терапии или в жизни этот тип характера случается «размягчить», то очень часто выплескивается море чувств, которые воспринимаются одновременно как приятные и как угрожающие. Вновь оказывается, что личности этого типа имеют склонность совершенно автоматически реагировать бегством от таких переживаний. Если они сохранят свои чувства, то зачастую испытывают страх перед обязанностями, которые для них связаны с любовью. У них возникает чувство, что если они кого-то любят, то должны вступить с ним в брак, протолкнуть через школу, найти ему работу и т.д. Навязчиво - компуль-сивна личность должна научиться испытывать и выражать любовь свободно, не обременяя ее сразу же чувством долга. По сути ее научили, что, если она любит своих родителей, то должна делать то, что ей велят. Это в корне неверное сценарное решение или патогенное убеждение должно быть подвергнуто многократной конфронтации, прежде, чем личность обретет способность ощущать и выражать себя, не испытывая при этом чувства связанности дополнительными обязательствами. Она должна научиться, что любовь — есть дар, причем как любовь даваемая, так и получаемая, и что она не предполагает ничего иного. Когда навязчиво - компульсивная личность это поймет, то ей не нужно будет больше быть такой упрямой и зажатой. Она вновь обрела себя и свою любовь, и уже не может быть лишена ни того, ни другого.
Навязчиво - компульсивная личность живет в состоянии постоянного напряжения. Подобно нарциссической личности, совершенство является для нее скорее постоянным вызовом, но если эксгибиционистский нарциссизм говорит: «Я — совершенство», то навязчиво - компульсивная личность говорит: «Я должна быть совершенством». При навязчиво - компульсивном педантизме личность испытывает более заметное беспокойство. Она сильнее боится столкнуться с трудностями и четче осознает стыд, на который она себя обрекает, предпринимая действие. Она не так уверена в себе и, как мы уже отмечали ранее, часто проявляет тенденцию избегать принятия решения. Проблемам с принятием решений сопутствует чувство неприятного напряжения. Ведь она оказалась в капкане — она принципиально лишена контакта с собственными чувствами, не имеет инсайта в собственные предпочтения и интуицию, и в то же время чувствует себя обязанной точно выполнять правильные действия. Это полное напряженности состояние присутствует в разной степени почти постоянно и влияет на каждое решение, от самого мелкого, до самого крупного. Самое основное чувство здесь — страх сделать что-нибудь плохое. Однако как можно делать правильные вещи, если ты настолько лишен контакта с самим собой, и никогда в сущности не знаешь, что правильно. Все, что мы знаем об этом, мы знаем из воззрений Церкви, закона или семьи. Однако, ведь это всегда могут оказаться ошибочные мнения.
Если навязчиво - компульсивная личность достигнет такого состояния, что допустит для себя такую возможность, то будет переживать еще больший страх. Поскольку для нее это — ситуация, при которой она целиком погружается в пустоту своей изначально неопределенной кондиции. Однако если ее структура окажется достаточно солидной, то она может — особенно при поддержке со стороны — выдержать это чувство и начать открывать настоящее содержание своего существования. В этом состоянии человек испытывает чувство страха и настоящее чувство пустоты. Этот кризис можно сравнить с кризисом религии глубоко верующего человека, который потрясает ее до основания. В то же время сомнение и сопутствующие ему чувства могут быть первыми за долгое время по-настоящему переживаемыми чувствами. До того, как наступил кризис, такая личность всегда задавала себе несоответствующий вопрос: «Что я должна сделать?» Однако этот вопрос — есть всего лишь косвенное отражение главного вопроса: «Кто я такой?» Постоянно перебрасываясь с одной альтернативы поведения на другую, она уводила собственное внимание от ощущения значительно более глубокого вопроса и избегала связанной с ним паники. Когда навязчиво - компульсивная личность в конце концов начинает задавать себе действительно важный вопрос, она часто ощущает, что теряет над собой контроль, что начинает сходить с ума, в ней высвобождается резкость и никчемность. Как я уже говорил ранее, вероятность того, что именно так все и произойдет, очень мала. Исключение составляют личности, испытавшие самые сильные травмы, которые одновременно столкнулись со многими другими характерологическими проблемами. Страх перед такой утратой контроля все же очень характерен для этого типа личности. В нем выражается скрытое сознание того, насколько сильно личность подверглась контролированию и ее совершенное неведение относительно того, что было подавлено.
Экспрессивная и открывающая терапия зачастую будет наиболее подходящей для тех личностей, степень структурного функционирования которых размещается в верхней половине континуума развития. Они обрекают личность на конфронтацию с уникальным, но необходимым кризисом, который ее вновь приведет к обретению самой себя. Такого типа структура характера, со средним или высоким уровнем развития, наверняка способна любить. Но она будет демонстрировать упорнейшее нежелание целиком подчиниться этому чувству. Потому что это привело бы ее к контакту с собственной настоящей человеческой природой, для которой свойственно и естественно ошибаться. Одновременно на тех же самых людей, которых она любит, она обращает свою ненависть — ведь это они ее поработили, ограничили и вынудили отречься от настоящей человечности.
Насколько сносно функционирующая личность может быть прекрасным партнером по бизнесу, настолько она в подавляющем большинстве случаев не оправдывает себя, как партнер по увлечениям, в любви или в семье. В такой активности необходима искренняя заинтересованность и чувство радости, которые в навязчиво - компульсивной личности были успешно подавлены. Однако, поскольку они являются неотъемлемой частью человеческой природы, то по-прежнему присутствуют в каждом из нас. Достижение них и их высвобождение будет окончательной наградой за терапевтическую работу с такого типа личностной структурой.
ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ
Главная цель терапии навязчиво - компульсивной личности — довести ее до воссоединения с ее собственной, основной человеческой природой. Сложность этой структуры характера как нельзя лучше подходит для тех современных разновидностей психотерапии, которые делают упор на открытие, выражение и освобождение. Навязчиво - компульсивная личность — это человеческое существо, заключенное в «темницу» собственных рамок. Эта неподвижность проявляется в напряжении ее мышц, низком уровне гибкости ее убеждений и чрезмерной упорядоченности ее поступков. Ее бессознательное, ее тень и воинственная природа оказываются заключенными в собственноручно воздвигнутой тюрьме.
Когнитивные цели
Возможно это будет слишком упрощенно, но стоит припомнить, что характерное навязчиво - компульсивное поведение и когнитивный стиль — это всего лишь форма защиты. Задача терапевта — так их разложить, чтобы спрятанные под ними чувства могли увидеть солнечный свет. Особенно в примере, сведенном к чистой навязчиво - компульсивной личности, чрезвычайную пользу принесет использование основных положений классической психоаналитической терапии. В таком случае мы имеем дело с в целом ненарушенной структурой, которая защищается от чувства страха, в большинстве случаев испытываемого по отношению к собственным чувствам. Такая личность может согласиться на конфронтационный, интерпретационный и незаинтересованный подход в психотерапии и извлечь из него большую пользу. Поэтому для таких лучше функционирующих клиентов особенно полезным может оказаться подход, применяемый многими психотерапевтами, использующими кратковременный психоанализ (например, Dovanloo, 1980; Sifneos, 1979).
В когнитивной сфере работа будет направлена на описание и интерпретацию тех познавательных действий, которые помогают избежать конфликтных тем. Описывая механизмы перенесения клиента и интерпретируя лежащие в их основе мотивации, терапевт должен в буквальном смысле удерживать внимание клиента на конфликтных темах. Напомним: наиболее популярные формы перенесения внимания — это концентрация внимания на несущественных мелочах, на абстрактных рассуждениях и непрестанный поиск решения проблемы. Например, терапевт мог бы сказать: «Я заметил, что каждый раз, как только мы заговариваем о твоих смешанных чувствах к твоему шефу, ты обращаешь внимание на время или на пятно на твоих штанах» (несущественный вопрос). Или: «Каждый раз, как только мы начинаем говорить о твоих смешанных чувствах к шефу, ты не хочешь дольше задерживаться на чувстве злости, но быстро переходишь к своему восхищению им» (быстрые циклические изменения между разными возможностями). Или: «Каждый раз, как только мы начинаем говорить о твоих смешанных чувствах к шефу, ты заводишь дискуссию на тему иерархии в организации либо альтернативных политических систем» (переход к абстрактным вопросам). После любой из этих интерпретаций может следовать прямой призыв: «А теперь расскажи подробнее о своей злости на шефа».
Очень часть такого рода фронтальная атака защитных механизмов вызывает мгновенную эмоциональную реакцию относительно терапевта. Это будет прекрасной составляющей для терапии навязчиво - компульсивного характера, поскольку весь механизм защиты и чрезмерного контроля над эмоциями может тогда сделаться видимым и его можно будет корректировать непосредственным образом. Это правило действительно для терапии большинства пациентов, но имеет особую важность для тех из них, кто демонстрирует навязчиво - компульсивную личность. Важно использовать любую появляющуюся возможность для работы в отношениях терапевт - клиент. Они предпочитают оставаться в своей «башне из слоновой кости». Это позволяет им сохранять дистанцию, незапятнанную невинность и «более широкий взгляд на вещи». Однако только в совокупности естественным образом эмоционально окрашенных интеракций они могут действительно понять, что собой представляют отношения, чувства и что такое признание ошибки. Вышеописанную работу конечно же следует дополнить пониманием личной истории, из которой произошла необходимость использовать контроль и педантизм. Каким образом данная личность стала такой устойчивой по отношению к любым собственным проявлениям злости или жалости? Почему для нее так необходимо стало сохранение полного контроля внутреннего и внешнего? Когда например, она сформировала у себя убежденность, что совершение ошибки дискредитирует, что страх — это чувство, которое невозможно вынести или что надо обязательно постараться застраховаться от любой возможной критики? Кто этот интернализованный плохой объект. И что наверное, самое главное — насколько сильно она его любит?
Риск этой, на первый взгляд, удобной интеллектуальной работы, состоит в опасности потеряться среди когнитивных упражнений и в отвлечении внимания от значительно более неприятной, но и однозначно более важной, работы с эмоциями. Поэтому в примерах с такого типа личностями очень часто бывает важно поддерживать эту интерпретационную работу, но по возможности стараться ее сокращать. Так как в целом — это слишком удобная и благоприятная почва для разного рода сомнений, для появления неясности, исследования незначительных подробностей и поиска разных других навязчивых механизмов защиты.
Такая комбинация сосредоточенной на актуальной интеракции, эмоционально окрашенной терапии с реконструкцией и интерпретацией будет естественно предоставлять много возможностей к изменению навязчиво - компульсивных сценарных решений или патогенных убеждений. Хорошо бы постоянно повторять такой личности, что ее мелочность и стремление во что бы то ни стало избежать критики, неудачи и особенно — чувства страха, вовсе не являются необходимостью. Все эти переживания — неотъемлемая часть жизни. Процесс обучения, будучи полностью лишен неудач, наверняка был бы также значительно ограниченным. Навязчиво - компульсивная личность должна узнать, что цена, которую она платит за свои попытки сохранить такого рода безопасность, слишком высока. Жизнь лишается ее разнообразия, спонтанности, творчества, приключений и новых открытий. Навязчиво - компульсивный пациент должен также уяснить, что он способен переносить чувство страха. Конечно же этот процесс должен происходить на живом опыте, но многократное поощрение такой науки, особенно в ситуации, когда пациент уже способен вынести страх, также будет иметь свое значение.
