Интеллигенции

Социальная психология российской интеллигенции

В начале ХХ века

 

 

Выполнил: Чащин Алексей Александрович

Шифр: 09-ПГС-413

 

Проверил: ст. преподаватель

Кафедры истории России

Тарасов Константин Николаевич

 

Киров 2014

СОДЕРЖАНИЕ

 

 

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………...с. 3

 

I. Экономическое положение

и социальный статус интеллигенции……….…………………...с. 5

 

II. Социально-психологический тип и политические

приоритеты русской интеллигенции начала ХХ века ………...с. 7

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………….с. 11

 

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК………………………………….с. 13

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Характерной особенностью любого общества, прошедшего процесс модернизации (понимаемый в широком смысле как переход от крестьянского общества к городскому, индустриальному), среди прочих, является наличие особой общественной прослойки, главными чертами которой можно назвать высокий уровень образования и профессиональное занятие умственным трудом. Этот социальный слой – интеллигенция. Верхи интеллигенции, как правило, входят в общественно-политическую элиту, а значит, оказывают колоссальное влияние на ход исторического развития нации.

От социально-политических ориентиров интеллигенции, её морального и интеллектуального уровня зависит успех в решении любым народом стоящих перед ним исторических задач.

Пожалуй, самым значительным, судьбоносным событием российской истории в ХХ веке стала революция 1917 года. Ценой неимоверных жертв она освободила страну из той исторической ловушки, в которой оказалась самодержавно-капиталистическая Россия в начале ХХ века в результате, в целом, неудачной капиталистической модернизации.

Колоссальную роль в этом событии сыграла и тогдашняя русская интеллигенция – совершенно особый слой российского общества со своими социально-психологическими, ментальными, общественно-политическими характеристиками.

Предмет данной работы – социально-психологические особенности российской интеллигенции начала ХХ века.

Задачи работы:

1) дать характеристику социально-экономическому положению интеллигенции в начале ХХ века, выявить, как бытовые условия жизни и социальный статус повлияли на психологическую атмосферу и политические воззрения интеллигенции в предреволюционный период;

2) выделить главные социально-психологические характеристики русского интеллигента; проанализировать те ментальные особенности, которые определили позицию интеллигенции в ходе революции 1917 года.

 

 

I. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС

ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

 

 

Капиталистическая модернизация России, начавшаяся после проведения «Великих реформ» 1860-1870-х годов, кроме всех прочих последствий, породила совершенно особый по своему общественному статусу социальный слой – разночинную интеллигенцию.

Судя по материалам переписи 1897 года, профессиональная интеллигенция на тот момент включала в себя около 200 тысяч человек. С начала ХХ века её численность быстро возрастала, и к 1917 году оценивалась в 1,5 млн. человек (включая чиновничество и офицеров). Наиболее крупной группой накануне революции 1917 года были учителя (195 тыс.) и студенты (127 тыс.). Врачей было 33 тыс., инженеров, адвокатов, агрономов – по 20-30 тыс. Около трети интеллигенции было сосредоточено в столицах[1].

Несмотря на то, что большая часть русской интеллигенции активно усваивала западноевропейские идейно-философские положения и политические учения, тем не менее, буржуазной (как на Западе) по своему социальному статусу интеллигенция в России не стала.

От буржуазных ценностей российскую интеллигенцию отделяла не только мировоззренческая пропасть (см. главу 2), но и социальные условия жизни. Так, 40 % интеллигентов в России в апреле 1917 года имели доход до 1,5 тыс. рублей при том, что средняя зарплата рабочего-металлиста была 1,26 тыс. рублей[2].

Учителя сельских школ зарабатывали меньше, чем чёрнорабочие, - в среднем 552 руб. в год, да и зарплата к тому же не выплачивалась по нескольку месяцев. При обследовании школ Смоленской губернии в одной из анкет можно было прочесть: «Жизнь каторжная. Материальное положение сельского учителя ниже всякой критики. Приходится голодать в полном смысле слова, быть без обуви и одежды, а своих детей оставлять без образования»[3].

Так что, можно сказать, что сам быт большинства интеллигенции вовсе не побуждал её в социальных конфликтах быть на стороне капитала. Основные слои интеллигенции были трудящимися. П.А. Столыпин в докладе главным источником радикализма на селе, сделав вывод: «Единственный тормоз на пути «третьего элемента» - это администрация»[4].

Интеллигенция, в целом, сочувствовала революции, имея ввиду её освободительное, а не буржуазное начало. Молодое поколение интеллигенции – студенты – активно участвовали в выступлениях рабочих и крестьян. Их демонстрации обычно предшествовали выступлениям рабочих и служили их катализатором. Во время крестьянских волнений начала века студенты за свою беззаветную помощь, что само слово «студент» стало пониматься как что-то вроде «защитник народа». Известен случай, когда крестьяне в 1902 году пошли громить полицейский участок, требуя «освободить их студента» - полуграмотного местного крестьянина, зачинщика их выступлений[5].

Интеллигенция составляла значительную часть того социального образования, которое историки называют «городские средние слои». Это городская мелкая буржуазия, служащие и лица свободных профессий. И в социальном, и в идеологическом плане это образование сильно отличалось от того, что на Западе называют «средним классом». Если на Западе «средний класс» следовал в русле идеологии, задаваемой буржуазией, то в России при слабости буржуазии, разночинная городская интеллигенция, наоборот, поставляла кадры идеологических работников во все партии и ощущала себя «трудовым классом», как бы надклассовой силой. Поэтому той стабилизирующей, консервативной роли, которую играет «средний класс» на Западе, городские средние слои в России не играли. Напротив, они быстро радикализировались в момент революции и разошлись по разные стороны баррикад, не образовав никакого центристского ядра. Особо важную роль сыграли разночинные слои интеллигенции в момент Февральской революции 1917 года. Их представители, находившиеся в армии, имели в ней немалый удельный вес по численности – около 700 тыс. человек, или 7% всех военнослужащих. При этом очень большая часть из них – в качестве офицеров.