Среди когнитивных теорий социальной психологии — теорий о социальных условиях нашего мышления — центральное место занимают теории атрибуции. «Атрибуцией», или «каузальной атрибуцией», называют процесс, в ходе которого собственным и чужим поступкам приписываются определенные причины или основания (то есть они атрибутируются). Причем предмет этих теорий — не действительная причина какого-то поступка, а догадки, предположения или гипотезы, выдвигаемые индивидами по поводу возможных причин. Такие направления, как поведенческая терапия (Lazarus, 1984), и прежде всего когнитивная терапия (Beck, Rush, Shaw & Emery, 1981; Ellis, 1977), исходят из того, что негативные или иррациональные мысли являются причинными для негативных эмоциональных состояний и дисфункциональных способов поведения (Försterling, 1986); соответственно неправильные атрибуции способствуют возникновению расстройств. Вид приписываемых наблюдаемому поведению причин — мотивация, способность, трудность ситуации или задачи, случайность — имеет немало социальных и практических импликаций (Brehm, 1980). В сфере здравоохранения, например, такие атрибуции помогают принять решения о соответствующих мероприятиях. Так, объяснить развитие (или рецидив) у индивида алкоголизма можно или в первую очередь внешними переменными (трудность ситуации), или внутренними переменными (мотивация, способность), и в зависимости от этого по-разному составляются планы лечения. Есть разница и в том, что именно рассматривать как причину при рецидиве у алкоголика — слабость конституции (= неспособность) или недостаточную силу воли (= мотивация). Алкоголик атрибутирует возникновение своей зависимости прежде всего экстернально — главную причину своего злоупотребления алкоголем он приписывает неблагоприятным условиям. Окружающие, напротив, атрибутируют, скорее, интернально — видят причины, скажем, в слабости характера и воли. Соответственно различны и ожидания от лечебных мероприятий. В случае экстернально атрибутированных причин ожидать некоторого улучшения можно только при изменении условий или при более благоприятных внешних обстоятельствах. В случае интернальной атрибуции измениться должен, наоборот, сам человек. В этом отношении атрибуции влияют не только на модели болезни, но и на тип терапевтических мероприятий или на изменения, которых ожидают пациенты и терапевты.
Атрибуция и депрессия. На положениях теории атрибуции особенно прочно базируется модель депрессии «выученная беспомощность» («learned helplessness model») (Abramson, Seligman & Teasdale, 1978; Seligman, 1992). Согласно этой модели, выученная беспомощность заключается в мотивационных, эмоциональных и когнитивных дефицитах научения, которые возникают по причине негативного опыта в неконтролируемых ситуациях. Неконтролируемость означает, что какая-либо взаимосвязь между собственным поведением и определенным событием в некой ситуации отсутствует или воспринимается как отсутствующая.
Атрибуции действуют как медиаторы между испытываемым опытом, что ситуация неконтролируема (то есть отсутствует взаимосвязь между собственным поведением и событием), и ожиданиями на предмет будущих взаимосвязей. Согласно этой модели, мотивационные, эмоциональные и когнитивные дефициты, характерные для депрессии, создаются вследствие конфронтации даже с временной неконтролируемостью. Если у человека появится хотя бы подозрение, что и будущие события неконтролируемы, то у него может возникнуть беспомощность.
Генерализуются ли (или хронизируются) симптомы беспомощности — зависит от типа каузальной атрибуции. Депрессивные лица склонны к тому, чтобы объяснять негативные события или собственные неудачи внутренними факторами (заключенными в себе самом), глобальными факторами (широкими последствиями) и стабильными факторами (личность). И наоборот, успехи они атрибутируют экстернально, специфично и нестабильно (Rehm & O'Hara, 1979).
Собственные поступки и поступки других интерпретируются по-разному. Если поступки других (атрибутирование других) имеют для депрессивных лиц позитивные последствия, то это приписывается этим другим или ситуации. Поступки же с негативными последствиями депрессивный человек интерпретирует или как «заслуженные» — при негативном видении самого себя, или как «злую волю» — при негативном видении окружающего мира.
Здесь налицо концептуальная близость к когнитивной теории депрессии (Beck, Rush, Shaw & Emery, 1981), в которой констатируется, что депрессивные лица отличаются некой «негативной триадой»: негативным видением самого себя, окружающего мира и будущего. Согласно этой модели, депрессию обусловливают когнитивные схемы и когнитивные расстройства.
Непрерывно переживаемое ограничение свободы сначала вызывает реакцию противодействия (Wortman & Brehm, 1975). Если же человек все снова и снова убеждается, что не может контролировать результаты поступков, то возникает чувство беспомощности и поведение становится пассивным. Правда, это предположение — о том, что пациенты с депрессией до заболевания действительно часто сталкивались с угрозой свободе действий, то есть что этот процесс действует как каузальный фактор для депрессии, — еще нуждается в дополнительной проверке.
Койн и Готлиб (Coyne & Gotlib, 1983) в своем тщательном обзоре указывают на слабые места когнитивных моделей и на гипотезу об отношениях причины—следствия. Так, при эмпирических обследованиях на клинических популяциях были получены логически не согласующиеся данные. Остается неясным, специфичны ли для депрессии определенные феномены когнитивных нарушений. К тому же этиологическая модель должна бы объяснять и феномены спонтанной ремиссии. Между тем у большинства депрессивных пациентов даже при отсутствии лечения депрессивная фаза заканчивается примерно через шесть месяцев. Также большинство студентов колледжа со слабо выраженной депрессией, которые часто привлекаются для экспериментальных исследований, выходят из своих «депрессивных эпизодов» недели за три, и лишь некоторые из них прибегают к какой-либо терапии. Согласно когнитивным теориям, дисфункциональные когнитивные стили или атрибутивные стили, казалось бы, должны привести к хронизации состояния и препятствовать спонтанной ремиссии. Таким образом, можно сказать, что модели атрибуции пока еще не достаточно проясняют этиологические условия депрессии. Но в описательной плоскости с помощью моделей атрибуции можно охарактеризовать довольно важные аспекты мышления при депрессии.
Для понимания эмоциональных реакций и специфических депрессивных когниций была предложена (Teasdale & Barnard, 1993; Teasdale, 1993) теория взаимодействующих когнитивных подсистем (ICS). Эти авторы различают два уровня значений — специфический и более общий, причем последний особым образом отвечает за создание эмоций. «Когнитивная уязвимость» депрессивных индивидов, находящихся в ремиссии, обнаруживается, например, в том, что при индуцированной легкой депрессии они имеют более негативное видение самого себя. В то время как «пропозиционные паттерны кода» («propositionale Code Muster») отражают специфические значения в смысле дискретных понятий и их отношений друг к другу, «импликационные коды» («implicationale Code») отображают значение в целостной плоскости, которое нельзя выразить непосредственно в языке. Эти «горячие» когниции — в противоположность «холодным» когнициям, которые обычно больше принимаются во внимание и которые можно ясно назвать, — отображают то, что называется «эмоциональным интуитивным убеждением». Ему противостоит эксплицитное знание о реальном мире. Пытаясь изменить дисфункциональные когниции, следовало бы учитывать особенно их «импликационные значения» (implicational meaning),до сих пор слишком мало принимавшиеся во внимание, а не сводить все только к рациональным «пропозиционным» значениям. Это значит, что при изменении таких когниций надо принимать во внимание и сенсорные аспекты, такие как регистр голоса, мимика, осанка и т. д., то есть невербальное выражение чувств. Это и есть связь между когнитивными теориями и теориями выражения эмоций, и согласно этому подходу то и другое является необходимыми составляющими для осуществления изменений.
