Джим: Б о льшая часть личной информации из сеанса 22 понятна без объяснений. Молитва, по которой Ра говорит в связи с Карлой – это молитва Святого Франциска, которую Карла использовала в качестве личной настройки. Ещё с первых сеансов ченнилинга, датируемых 1974 г. В дальнейшем она помогла тонкой настройке уже группе поддержки, эту молитву всегда проговаривали перед каждым сеансом, независимо от того, был ли он телепатическим или трансовым. Ограничения, упомянутые Ра во втором ответе, касаются ревматоидного артрита Карлы, который был, видимо, сознательно ею выбран ещё до инкарнации в качестве внутреннего фокуса на медитативную работу, а не для того, чтобы каким-то образом отобразить её внешнюю деятельность, могущую принести вред основному занятию: внутреннему развитию. Поэтому не все на свете болезни лечатся даже самыми лучшими целителями, поэтому, когда болезнь не отвечает на казалось бы всевозможные усилия, больному стоит призадуматься о том, для чего ему эта болезнь дана по жизни, что стоит за этим. В последнем предложении Ра даже упомянул, что принятие Карлой её болезней и ограничений смягчит ту физическую боль, которые они ей доставляли.
Карла: Разумеется, было бы достаточно странным рассуждать об ароматах, которые не имеют явного происхождения. Мне кажется всё время, что с течением жизни я становлюсь более и более сентиментальной, и всё больше и больше удаляюсь от вибрации в унисон с человечеством. Я уверена, что постоянная потеря веса ещё более добавит к этому чувству от Алисы в Стране Чудес. До сего дня я продолжаю иметь весьма слабый физический инструмент – моё тело. Однако моя предыдущая стать, а я была тонкой осинкой, почему-то за время контакта с Ра увеличивалась в размере. Дальше – больше. Для того, чтобы понять, каков мой «нормальный», по моим ощущениям, вес, за эти годы я поняла, что он должен быть в пределах 50-60 килограмм. Только «в этом весе» мой облик нормален. Кстати, было очень любопытно наблюдать за самой собой в разных весовых «категориях», а также жить иногда не в своей «категории» достаточно долго. Человек обычно чувствует себя сильнее, чем больше у него вес. Я была удивлена этому, потому что полагала, что маленькие и худенькие, наверно, лучше настроены и более полны жизни. В общем, теперь можно понять, почему мы в Америке зачастую позволяем себе питаться сверх меры, доходя до обжорства. Господи, да это так улучшает настроение! Хотя все мы знаем последствия обжорства на здоровье!
Прединкарнационный выбор, который я сделала относительно своего тела – ограничивал меня во многом, и это позволило мне гораздо больше размышлять по жизни, в том числе и о самой болезни. Поначалу состояние, при котором ты не можешь делать то, чему обучился, конечно, выматывает. Мне нравилось работать библиотекарем, мне нравилось работать с Доном. Когда я не могла работать так, как хочу, меня это не очень расстроило в душе, но я стала об этом думать более глубоко. Затем более спокойные годы научили меня терпению. Я научилась жить с открытым сердцем, хотя моё тело просто загибалось от болезней; я нашла надежду и веру, хотя внешне, я представляла из себя развалину. После смерти Дональда я тоже подошла к смерти очень близко. И до 1992 года, когда я, наконец, повернула мою «лодку» вспять, смерть ходила со мной рядышком, практически хватала меня за руку.
Мой настоящий опыт проживания жизни практически такой же: ношу себя в себе болезненном. Употребляя не менее семи разных лекарств, я всё время нахожусь на лезвии ножа: либо принять лекарств чуть больше, чем надо, либо – чуть меньше. Единственное, что не изменилось ни на йоту за всё время опыта моей жизни – это то, что я посвятила себе помощи Странникам этой планеты. Всё, чем я владею профессионально, и что была вынуждена прекратить по болезни, всё выступает на передний план, как только я начинаю помогать людям в их духовном поиске. Только так я чувствую полноту служения. Хотя я и знаю уже, что мы наиболее полезны не в том, что мы делаем или говорим, а в том, что мы просто есть на Земле сейчас.
