Комсомольцы и пионеры: вместо опеки — содружество

«… Коллектив, наиболее напоминающий семью, будет самым выгодным в воспитательном отношении. Там создастся забота о младших, уважение к старшим, самые нежные нюансы товарищеских отношений.»
(А. С. Макаренко)

НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ ТОВАРИЩЕСТВА. Задумываясь над путями создания и сплочения общешкольного коллектива, мы обратились к такой давно уже сложившейся во многих школах традиции, как шефство комсомольцев над пионерами. Формы этой работы разнообразны: комсомольцы проводят политинформации и занимаются с отстающими, помогают в оформлении классов своих подшефных и т. д. Но что дает эта работа самим старшеклассникам?

И тут в откровенных разговорах с ними оказалось, что почти все (за редким исключением) шефы-мальчики и многие шефы-девочки не любят «возиться с малышами», но делают это только потому, что «надо», «поручили», «требует классный руководитель», «на собрании ругали тех, кто не работает» и т. п. Классные руководители, в свою очередь, отмечали, что с каждым годом все труднее обеспечивать шефство: если восьмиклассники, вступив в комсомол, с готовностью берутся за работу с пионерами, то в 9 и особенно в 10 классе шефами остаются лишь немногие. В чем же причина такого угасания шефской активности старшеклассников? Для чего комсомольцы-шефы приходили к пионерам-подшефным? Прежде всего и больше всего, чтобы проводить с ними «воспитательные мероприятия», т. е. передавать им готовый опыт (знания, умения, навыки), открыто предъявлять им определенные воспитательные требования и добиваться их выполнения. А в чем заключалась задача пионеров как подшефных? Усваивать передаваемый опыт, выполнять то, что предлагали, требовали комсомольцы. Если при этом общественная жизнь пионерского класса строилась на основе чрезмерной педагогической опеки классного руководителя над пионерами, то именно он определял, что и как делать шефам с «его» воспитанниками (какие беседы и как проводить, с кем из отстающих заниматься по своему плану воспитательной работы), и требовал от шефов выполнения своих указаний. В этих случаях открытые воспитательные воздействия комсомольцев на пионеров дополняли, усиливали такую чрезмерную опеку над подшефными со стороны их классного руководителя и усиливались опекой классного руководителя над самими шефами.

Таким образом, становясь шефами, комсомольцы открыто выступали в роли помощников взрослого воспитателя, а пионеры занимали позицию воспитуемых теперь уже по отношению не только к классному руководителю, но и к старшеклассникам.

Конечно, пионеры приобретали дополнительные знания, умения, навыки, восполняли пробелы в учебе, а комсомольцы, передавая опыт, лучше усваивали и осмысливали его. Но одновременно у пионеров закреплялась привычка получать готовое, выполнять то, что задумано и найдено другими («Почему это не сделали?» — «Нам шефы не говорили …» или «К нам шефы теперь редко ходят» и т. д.), а комсомольцы не приобретали в этой работе новый опыт («Делаем, что раньше с нами делали»).

Именно поэтому и среди комсомольцев, и среди пионеров возникало и развивалось разное отношение к шефству. Одни старшеклассники, те, кому нравилось открыто воспитывать, учить других (это ребята метко определяют словами «возиться с младшими», «командовать»), охотно становились и работали отрядными вожатыми и шефами. Другие, кто не привык, не любил открыто учить других, не хотел делать это под мелочной опекой руководителя подшефного класса, или вовсе отказывались от шефской работы, или участвовали в ней неохотно, эпизодически, при первой возможности освобождаясь от этой обязанности.

Пионеры также делились на тех, кто охотно подчинялся шефам, привыкнув к регламентации своей жизни, и на тех, кто сопротивлялся открытому диктату, а потому не участвовал в общественной жизни.

Следовательно, чтобы устранить недостатки шефства, нужно было изменить характер отношений старших и младших школьников: вместо опеки развивать творческое содружество пионеров и их руководителей-комсомольцев. Прежде всего нужно было найти общее дело, которое бы одинаково заинтересовало и старших, и младших. Так возник замысел трудового комсомольско-пионерского соревнования.

В середине марта на экстренном сборе пионерского отряда 5А класса 193-й школы и их старших друзей отрядная вожатая сообщила о том, что комитет ВЛКСМ, учком и совет пионерской дружины поручают: 1) изготовить для будущих первоклассников «кассы», куклы и материал для счета; 2) сделать для кабинета географии макет дрейфующей станции «Северный полюс»; 3) изготовить как можно больше скворечников к дню птиц в подарок совхозу в поселке Тайцы. «Это не игра, а очень важное общественно значимое дело. Давайте решать, как его лучше выполнить». Поднялся невообразимый шум …

Тогда взрослые предложили сначала подумать, посовещаться в звеньях вместе со старшими товарищами-комсомольцами, а потом пусть каждое звено выскажет свое мнение. «Приглашайте в свои звенья комсомольцев …» И вот со всех сторон раздались веселые голоса: «К нам, Люда! К нам, Эдик!..» Впервые не восьмиклассники «спускались» к пионерам, а их самих — смущенных, но довольных «растаскивали» по звеньям пионеры.

Прошло 10 минут, первое звено предложило организовать в классе кружки: швейный, макетный и столярный. «А мы будем вести эти кружки», — добавила восьмиклассница Лариса. Представители второго звена согласились с этим и добавили: «Пусть это будет наша фабрика, как в «Ленинских искрах» писали …» Третье звено предложило работать не в кружках, а по звеньям. Возник спор. «Если работать по звеньям, — говорили ребята первого звена, — значит, одни будут делать кассы, другие — макет, а третьи — скворечники. Нам вот, например, достанутся скворечники, а у нас девочки хотят шить. Нет уж, давайте по кружкам — кто что хочет, тот и будет делать». Но тут запротестовали девочки из других звеньев: «А мы, может быть, хотим не только шить, а и скворечники делать» — «И мы тоже!..» — «А мальчишкам, значит, шить надо будет?»

Постепенно оформился общий замысел: в основу легло предложение третьего звена, но была использована понравившаяся многим мысль о фабрике. Правда, все единодушно согласились с мнением о том, что у нас будет уж не просто фабрика, а целый комбинат «Дружба».

На следующий день, во время большой перемены, в 5Б помчались делегаты — передавать предложение поработать вместе в комбинате «Дружба» и вызов на соревнование. Совещались и классные руководители. А после уроков собралась комсомольская группа 8Б и приняла решение возглавить работу звеньев своего подшефного отряда.

В течение нескольких дней и в кабинете директора школы, и в комитете комсомола, и в пионерской комнате шла напряженная работа. В результате была создана конкретная программа трудового соревнования пионерских отрядов пятых классов и их руководителей — восьмиклассников.

Соревнование предусматривало три этапа: с 24 марта по 1 апреля (на каникулах); с 1 по 15 апреля и с 15 апреля по 30 апреля. В пионерском комбинате «Дружба» были открыты столярные, макетные и швейные цехи. В каждом цехе поочередно работали все звенья, по 2 раза в неделю. Так, первые звенья обоих отрядов на первом этапе работали в макетных цехах, сооружая макеты дрейфующих станций «Северный полюс» и соревнуясь друг с другом; вторые звенья в это же время в швейных цехах изготовляли «кассы» для будущих первоклассников, а третьи звенья в столярных цехах делали скворечники.

На втором этапе первые звенья переходили в столярные цехи и изготовляли из фанеры «яблоки» для счета будущим первоклассникам; вторые — принимали эстафету в макетных цехах, продолжая работу над макетами, а третьи шли в швейный — шить «кассы». Наконец, на третьем этапе первые звенья, попав в швейные цехи, изготовляли куклы для постановки пьесы «Иван — крестьянский сын» тоже в подарок будущим первоклассникам; вторые звенья в столярных цехах делали «яблоки», а третьи звенья заканчивали сооружение макетов.

Главным в этом соревновании была его цель — забота о школе и подшефном совхозе. Большое внимание уделялось учету и оценке вклада каждого в общее дело. На красочной панораме, изображающей «пик дружбы» с развевающимся красным знаменем, отмечался отрезок пути, пройденный к вершине отрядами 5А и 5Б классов. После каждого дня занятий закрашивались клеточки соответственно количеству баллов, полученных отрядом во всех трех цехах. Учет велся следующим образом: за участие одного пионера в одном занятии звену и отряду начислялся один балл, каждое готовое изделие оценивалось определенным количеством баллов, причем заранее были установлены минимумы и максимумы баллов, а окончательная оценка в зависимости от качества решалась голосованием на заседании совета комбината.

По окончании каждого этапа на заседании совета комбината подводились итоги и определялся лучший отряд, получивший переходящий вымпел. Распределялись места, занятые всеми шестью звеньями, причем лучшему звену также вручался почетный переходящий вымпел. Все результаты сообщались на линейке двух отрядов, а подведение итогов всего соревнования и премирование победителей состоялись на дружинной пионерской линейке накануне праздника 1 Мая в присутствии учителей, родителей и старшеклассников.

Еще до открытия комбината на собраниях комсомольских групп 8В и 8Б классов комсомольцы распределились по цехам и решили, кто будет начальником и их заместителями, а кто мастерами. Цехами пионерского отряда 5Б стали руководить комсомольцы из 8Б. Девочки захотели работать в швейных цехах, мальчики — в макетных и столярных. Комитет ВЛКСМ выделил на должность директора и главного инженера комбината девятиклассников и утвердил их руководителями совета комбината, в который вошли также начальники цехов и их заместители.

Педагоги (старшая пионервожатая, классные руководители, учителя труда и рисования и автор этих строк) вошли в состав совета комбината в качестве консультантов.

Когда закончился первый этап, в торжественной обстановке начальники и мастера всех шести цехов при участии педагогов подвели первые итоги: скворечники и «кассы», изготовленные пионерами 5А класса, значительно уступают по качеству изделиям пионеров 5Б.

Итоги первого этапа соревнования вызвали бурю страстей. «Побежденные» высказали обоснованные претензии к старшеклассникам: они по привычке опекали младших, не поддерживали их инициативу, предпочитали основную работу делать сами. «Вы только командуете, а не учите. Мы тоже хотим и умеем думать, как сделать лучше», — говорили пятиклассники.

И на втором этапе соревнования во всех цехах 5А можно было наблюдать такую картину: пионеры коллективно обсуждали эскизы изделий, выбирая лучший. И в швейном цехе, и в столярном, и в макетном возникали по нескольку вариантов изделий, причем авторы и приверженцы каждого из них стихийно объединялись в небольшие бригады. В обсуждении этих вариантов принимали участие и родители, которые вызвались помочь ребятам. Каждая бригада выполняла свой вариант изделий и применяла свой способ работы. Чей окажется лучше? Так, в макетных цехах маленькие авторские коллективы (каждый из 3—4 комсомольцев и пионеров) соревновались друг с другом: чьи фигурки полярников выходят лучше, делаются быстрее? Если сооружались домики или вертолеты, восьмиклассники обычно брались за самые трудные операции — вытачивали лопасти винта или изготавливали каркас, пятиклассники делали фюзеляжи вертолетов и фундаменты домиков и т. п. Собирали макеты сообща. Бригады постоянно сравнивали свои изделия, внося поправки, обсуждая, как их лучше сделать. В это же время в столярном цехе (после нескольких проб разных способов работы) заработал конвейер, придуманный комсомольцами при активном участии пионеров. Весь производственный процесс был разбит ими на четыре операции: разметка контура на фанере, выпиливание лобзиком, зачистка наждачной бумагой, раскрашивание цветным карандашом. На каждом занятии пионеры и восьмиклассники менялись местами на конвейере и, таким образом, овладевали различными умениями.

В процессе коллективной работы школьники учились взаимопомощи, творческому, ответственному отношению к делу. На сборах-занятиях комбината в обстановке товарищеского общения между пионерами, комсомольцами и взрослыми осуществлялось незаметное воспитательное воздействие педагогов на школьников. Оно подкреплялось и открытым воспитательным воздействием: беседами о первомайском празднике, о социалистическом соревновании советских людей; экскурсиями в Музей Арктики; специальными кружковыми занятиями, проводившимися учителями труда и рисования; предъявлением открытых требований, особенно относящихся к культуре труда и общения; разъяснением этих требований, побуждением и приучением к их выполнению и т. д. В общей заботе об успехе работы комбината эти открытые воспитательные воздействия взрослых поддерживались восьмиклассниками, становились их собственными требованиями и к себе, и к пионерам.

Общая творческая деятельность комсомольцев и пионеров увлекла и другие классные коллективы. Комбинат «Дружба» стал общешкольным. Большая делегация школьной комсомольской организации и пионерской дружины ездила в гости к школьникам Таицкой средней школы Гатчинского района, которым и вручила подарки — «кассы», куклы и счетный материал для первоклассников. Скворечники были развешаны на территории местного совхоза. На районном пионерском слете один из макетов дрейфующей станции «Северный полюс» был вручен почетному гостю слета — прославленному полярнику А. Ф. Трешникову …

Трудовое комсомольско-пионерское соревнование открыло новые перспективы в развитии содружества пионеров и комсомольцев. При этом особенно много сил и времени отдавали сэновцы сплочению выборного пионерского актива и комсомольцев, ответственных за работу с пионерами. Сплочению не на словах, а в общих творческих делах, таких, как предварительная (объединенным пионерским и комсомольским активом) разведка дел и друзей; сюрпризы на радость и пользу всему общешкольному коллективу (создание игротеки, операция «Золотая фантазия»: украшение гирляндами осенних листьев входа в школу, вестибюля, рекреаций, учительской, подготовка «живой» газеты и выступления в ней «на всех уровнях»); десанты совета дружины и комсомольцев в «равнодушные» пионерские отряды для совместного планирования, подготовки, проведения и обсуждения военной игры или веселой спартакиады, «путешествия на ракете времени» или спектакля для малышей; рейд дружбы в сельскую школу или агитпоход на зимних или весенних каникулах и т. д. В этих разнообразных общих делах пионеров, комсомольцев и их взрослых друзей решались (в слиянии!) две важнейшие задачи: с одной стороны, учить выборный пионерский актив участвовать вместе с комсомольцами в общей творческой заботе, быть младшими товарищами комсомольцев по руководству этой заботой и, с другой, учить комсомольцев действовать вместе с выборными пионерскими активами, быть старшими товарищами пионеров по коллективной организаторской и практической работе. «Шефы» становились старшими товарищами пионеров по общим «делам государственного значения», «подшефные» — общественниками, умелыми организаторами.

Крепнущее сотрудничество членов СЭНа не могло не вызвать к жизни и общие дела их коллективов. Начались встречи советов дружин, «смотры дружбы» старших пионерских отрядов, зарождалось содружество комсомольцев и пионеров разных школ. Мысль о нем возникла в союзе энтузиастов при обсуждении важнейших результатов одной из разведки дел и друзей.

Во время этой разведки восьмиклассники 193-й школы побывали вместе со взрослыми друзьями в отделе краеведения и туризма Ленинградского Дворца пионеров им. А. А. Жданова. Они узнали о возможности принять участие в комплексной экспедиции Академии наук СССР, целью которой было установление точного места Ледового побоища — разгрома воинами Александра Невского тевтонских псов-рыцарей. По гипотезе руководителя экспедиции, встретившегося с нами и подробно рассказавшего о своей работе, Александр Невский преградил дорогу захватчикам на Новгород. Для проверки этого предположения надо было уточнить места старинных сухопутных и водных путей из Новгородской земли на берега Чудского озера. Нам было предложено выполнить часть этой исследовательской задачи.

В те же дни группа семиклассников 157-й школы и их старшие товарищи, побывав в редакции ленинградской пионерской газеты, познакомилась с А. Л. Мойжес, старейшей сотрудницей газеты, инициатором движения красных следопытов, и увлеклась ее рассказом о Юте Бондаровской, героине-пионерке, сражавшейся в годы Великой Отечественной войны в одном из партизанских отрядов. Эта разведка была продолжена, по совету А. Л. Мойжес, в Музее истории Ленинграда, где мы получили предложение дирекции провести поход по местам боев отряда и собрать материал о его боевых действиях.

Результаты этих разведок были сообщены по сложившейся традиции на расширенном заседании комитета ВЛКСМ 193-й школы и на сборе пионерского актива 157-й дружины, а потом — на открытом комсомольском собрании 8А класса и традиционном общем сборе отряда 8Б. Поход-экспедиция был признан одним из самых важных дел комсомольской организации 193-й школы и пионерской дружины 157-й школы, которое доверялось комсомольцам-восьмиклассникам и пионерам 7Б.

При этом было решено, что первые 10 дней экспедиции восьмиклассники будут работать (вместе с автором этих строк и педагогом 193-й школы А. Н. Поздняковой) для Академии наук, а потом, придя в Лугу, встретятся с отрядом 157-й школы (возглавляемым старшей пионервожатой Г. А. Колесовой) и сообща совершат двенадцатидневный поход по местам боевых действий партизанского отряда.

 

СПЛАВ ЖИЗНИ И ВОСПИТАНИЯ. Обдумывая, как лучше организовать поход-экспедицию, мы пришли к выводу, что не пойдем обычным для организаторов таких походов путем: не будем составлять для наших воспитанников точного плана-графика похода, перечня необходимого снаряжения и других инструкций, вплоть до «меню» завтраков, обедов и ужинов, не будем решать за комсомольцев и пионеров, какие установить обязанности (поручения) и как их распределить. Конечно, мы могли бы все это подготовить сами, но тем самым была бы нарушена традиция коллективной организации деятельности.

После того как наши воспитанники познакомились с рекомендованной им во Дворце пионеров, в редакции «Ленинских искр» и Музее истории Ленинграда литературой, состоялись стартовые беседы руководителей похода-экспедиции и в том и в другом классе. Мы напомнили учащимся о задачах похода-экспедиции, показали на карте районы нашей деятельности и поставили вопросы для обдумывания: какой маршрут лучше выбрать и где устроить дневки? Как действовать — «школьными» бригадами (звеньями) или новыми, специально созданными командами? Какие обязанности установить и как их распределить? Какое снаряжение взять?

В 8А ответы на эти вопросы готовились в течение нескольких дней по бригадам, в 7Б — по пионерским звеньям. В эти дни на каждой перемене у карты Ленинградской области с прилегающими районами Новгородской и Псковской земель толпились ребята, велись нескончаемые разговоры и в школе, и по вечерам, когда собирались друзья по бригаде или звену. На комсомольском собрании в 8А, а затем на объединенном сборе учащихся этого класса и пионеров 7Б почти все ребята высказали мнение, сложившееся в спорах у карты: точный маршрут с распределением переходов по дням сейчас лучше не составлять, а наметить только исходные и конечные пункты и определить общее направление движения, потому что «мы ведь будем искать следы древних новгородцев, а потом партизанских действий, а эти следы могут привести нас совсем в другие места». Кроме того, говорили ребята, нельзя здесь, в Ленинграде, решить, где будут дневки, ведь их нужно делать там, где мы найдем самый интересный материал, а где это произойдет — мы пока не знаем.

Нам пришлось согласиться с предложением наших воспитанников. Договорились о том, что первую часть экспедиции начнем на станции Оредеж 10 июня, будем двигаться с низовьев одноименной реки на верховья реки Луги, 20 июня в г. Луге соединимся с отрядом семиклассников, вместе доберемся до станции Плюсса и оттуда пойдем через деревню Лышницы по направлению Ляды — Волошово — станция Серебрянка, где закончим поход 2 или 3 июля.

Интересными оказались и результаты обсуждения того, как составить команды для походов. Предложение сохранить бригады и звенья (а они в этих классах состояли только из мальчиков или только из девочек) было отвергнуто большинством голосов: решили, что надо составить сводные команды по 4—5 человек в каждой, «чтобы легче было работать, помогать друг другу», причем взрослым (их решено считать комиссарами) тоже распределиться по таким командам. Командиров отрядов выбирать постоянных, а командиров команд выбирать на сутки. В каждой команде выделить «специалистов»: гидролога, топографа, историка-журналиста (для записей бесед с местными жителями), желательно — фотографа и художника, а также шеф-повара, санитара, завхоза (ответственного за снаряжение команды). Исследовательскую работу вести совместно, помогая друг другу в разных видах деятельности.

Необычным было и решение не назначать на весь день одну дежурную команду для приготовления пищи, а завтрак, обед и ужин готовить по очереди разным командам: не придется весь день возиться у костра, останется время и для следопытской работы. С удовольствием составляли ребята и список снаряжения (используя при этом свой опыт туристских походов, которые мы уже с ними проводили). После объединенного сбора распределились по командам и начали практическую подготовку к экспедиции …

Еще во время предварительной разведки и на «стартовых» собраниях проявилась сложившаяся у наших воспитанников за несколько лет привычка настойчиво искать жизненно важные дела, находить лучшие их решения, относиться к нам, воспитателям, как к старшим товарищам по совместному творческому поиску. Но особенно ярко мы увидели это во время самого похода-экспедиции.

Каждый вечер вокруг небольшого костра или в сельской школе, если шел дождь, усаживались тесным кольцом все наши команды (в первой половине похода — пять, а после присоединения к комсомольцам пионерского отряда — одиннадцать), и начинался общий сбор-«огонек». Ничто — ни холод, ни полчища комаров, ни усталость после напряженного дня — не могли помешать нам вести неторопливый разговор или горячий спор; спрашивая мнение каждого, устраивая короткие совещания по микроколлективам, а затем слушая и обсуждая выступления их представителей, решать добрый десяток будничных вопросов нашей жизни: что не удалось и по какой причине? Что удалось сделать из намеченного на сегоднящчний день? Чему надо еще учиться и кому именно? Что показала разведка в ближайшие деревни? Что будем делать завтра: где будем вести «следопытскую» работу, куда и когда направимся дальше? Чем хочет и должна заниматься каждая команда? Кто будет вести топографическую съемку? Кто фотографировать и зарисовывать местность? Кто беседовать с местными жителями? А если будет дождь? Кто занимается завтраком? Кто пойдет за продуктами и будет готовить обед и ужин? Какие пожелания есть у командира отряда? У комиссара? У наших санитаров?..

И на следующий день мы осуществляли задуманное, решенное сообща. В течение дня возникали неожиданные задачи, которые наши воспитанники тоже решали коллективно (Как устроиться на ночлег: в палатках или пойти в деревню? Если в палатках, то где лучше разбить лагерь? Вернулась разведка: можно еще до вечера прополоть огород у вдовы партизана! Кто пойдет? И т. д.). Командиры отрядов, посоветовавшись с нами, комиссарами, созывали «летучий» (на 5—10 минут) общий сбор или собирали командиров команд и через них выясняли мнение каждого «бойца», а потом советом командиров принимали решение.

Текущее планирование, проверка и оценка принятых решений были, таким образом, кровным делом каждого, были проявлениями его постоянной заботы о жизни коллектива, причем эти организаторские действия переплетались с практической работой. Крепло и развивалось дружеское общение.

После того как комсомольский отряд соединился с пионерским, начался совместный поиск и совместная тимуровская работа для партизанских семей, совместные общие сборы-«огоньки». В этих общих практических и организаторских делах незаметно происходил обмен положительным опытом. Становились серьезнее, ответственнее и комсомольцы, и пионеры, старавшиеся не уступать «ветеранам» похода-экспедиции. Наблюдая за взаимоотношениями подростков, с трудом можно было представить, что это те же самые мальчики и девочки, которые несколько лет назад ссорились друг с другом по пустякам, не хотели делиться с товарищами своими знаниями и умениями или хвастались ими. Теперь же они оказались в условиях длительного и тяжелого похода: в течение трех недель 10—15-километровые переходы с наполненными до предела рюкзаками за спиной, по болотистой местности, в дождливую погоду; после каждого дневного перехода поиски места для лагеря, установка палаток, разведение костра, приготовление пищи на 25 человек; ночью — дежурство у костра, утром — исследовательская работа, затем — снова в путь; и как своеобразный фон — нескончаемая, изнурительная борьба с комарами. И в этих условиях ребята вели себя совсем по-другому.

Вот окончен дневной переход, хочется лечь прямо на траву и ни о чем не думать, но Гурий Ф. собирает командиров и идет вместе с ними искать «самое хорошее» место для лагеря. Мальчики из команды, которая должна готовить обед, и просто добровольцы уже несут вязанки сухих веток — топливо для костра и ведра с водой. Команды, ответственные за ужин и завтрак, идут в деревню — на разведку, а заодно покупать хлеб, молоко, картофель. Недалеко от костра расположились наши санитары. Им доставалось уже и на коротких привалах, а сейчас тем более: нужно оказать медицинскую помощь «пострадавшим бойцам». Девочки делают это без напоминаний, усердно, преодолевая собственную усталость … Конечно, не обходилось у нас и без недовольного ворчания («А почему я должен идти за дровами? Наша команда уже отдежурила»), но это была минутная слабость, а не выражение отношения к товарищам. Подростки оказывали друг другу множество знаков внимания: мальчики сами вызывались заменять девочек во время ночного дежурства, во время перехода через болото брали и несли их рюкзаки, отдавали «драгоценную» мазь от комаров. Девочки делали перевязки мальчикам, которые чаще натирали ноги, чинили их одежду, старались незаметно взять на себя основные хлопоты по приготовлению пищи (хотя за это и попадало от комиссаров). Как нельзя более кстати оказалась в походе и сложившаяся за эти годы привычка многих наших воспитанников поднимать дух, настроение товарищей веселой шуткой, увлекательным рассказом, забавными воспоминаниями или разговорами на волнующую всех тему. В критические моменты дневных переходов где-нибудь в середине походной колонны раздавался шуточный диалог Виктора Г. и Кирилла О., или Витя Б. декламировал стихи Пушкина в такт походному шагу, или девочки запевали какую-нибудь песню вроде «Марша энтузиастов», подбадривая приунывших семиклассников.

Забота друг о друге, о своем коллективе с каждым днем похода-экспедиции все более обогащалась общей заботой об успехе тех общественно важных дел, за которые добровольно взялись вместе с нами наши воспитанники.

В первой части похода ребята вели непривычные для них кропотливые наблюдения на реке Оредеж, Пристанском озере и в верховьях реки Луги, производили топографическую съемку озера и района расположения древних курганов, собирали коллекцию минералов и гербарий, записывали интереснейшие легенды и рассказы старожилов об истории деревень по маршруту экспедиции, о традиционных путях из Новгорода через Пристанское озеро на реку Лугу в среднем ее течении, о старинном судостроении, делали зарисовки и фотографии, в частности лодок, формы и способы изготовления которых уходят в седую древность.

Вопросы, которые еще в Ленинграде были поставлены перед нами учеными, возникали в походе как бы заново, рождались в сознании самих школьников из сопоставления все новых и новых данных — фольклорных, гидрологических, ботанических. Можно ли считать деревню Пристань местом перехода сухопутного пути из Новгорода на водный? Где проходила сухопутная дорога из Новгорода к Пристанскому озеру? Почему старинная церковь, построенная по преданию Иваном Грозным, стоит сейчас в стороне от больших дорог? Пользовались ли новгородцы верховьями реки Луги? Как попадали новгородцы по реке Луге в среднем ее течении к Чудскому озеру? Над этими исследовательскими вопросами школьники все чаще задумывались в походе, спорили о них на вечерних «огоньках», продолжали решать их осенью, когда обрабатывали полученный материал и представляли свое решение (вместе со всеми фактическими данными) в комплексную экспедицию Академии наук CCСP.

Вот как была оценена работа нашего коллектива учеными.

Экспедиционный отряд № 3 … собрал очень интересный материал о древних водных путях по рекам Оредеж и Луга, о применявшихся в те времена судах и сохранившихся памятниках старины. Все это представляет значительный научный интерес и будет использовано в нашей работе. В результате проведенных экспедицией Академии наук СССР изысканий вопрос об уточнении места Ледового побоища удалось продвинуть значительно вперед. В этом заслуга и наших юных друзей-пионеров.

Планируя вторую часть похода-экспедиции, мы стремились как можно лучше выполнить поручение государственного учреждения — Музея истории Ленинграда. Однако ни школьники, ни мы, их руководители, не думали тогда, как будет воспринята наша деятельность теми людьми, с которыми мы встретимся. А это оказалось самым важным …

Уже первая наша встреча — с Алексеем Николаевичем Барским, колхозником деревни Лышницы, и его семьей по-новому осветила весь смысл нашего похода. Они пригласили в дом всю группу «разведчиков» — 20 человек. Усадив каждого, расспрашивали, не очень ли устали ребята, не хотят ли поесть. Волнение, с которым Алексей Николаевич начал свой расказ, передавалось каждому. Сначала с трудом подбирая слова, а потом все более и более оживляясь, он говорил о том, как уходили в партизаны, как первые бои вела горсточка лышницких юношей, рассказал о боевых делах партизанского отряда, о товарищах, не щадивших своей жизни. Вспоминал и о том, как восстанавливали сожженную врагом деревню, какие трудности приходилось преодолевать колхозу, в котором он и сейчас работает бригадиром.

Алексей Николаевич провел нас по деревне, показал все места, где партизаны сражались с целой немецкой дивизией в феврале 1944 г. А потом бывший партизан сфотографировался со школьниками. Жена Алексея Николаевича пригласила некоторых ребят переночевать у них в доме («чтобы не так тесно было в палатках»), а утром прислала на завтрак свежих яиц и молока.

Такое трогательное внимание семьи Барских произвело огромное впечатление на школьников и на нас, их руководителей. Обсуждая на общем сборе-«огоньке» встречу с этой семьей, мы пришли к выводу, что в нашей работе (записи воспоминаний, фотографировании, собирании документов) А. Н. Барский и его родные увидели и почувствовали заботу о них и о памяти погибших товарищей, что эта забота оказалась дорога им, растрогала и вызвала желание всем, чем можно, отблагодарить наши отряды, помочь нам в следопытском поиске.

Этот гуманный смысл нашей работы осознавался подростками все глубже и полнее по мере накопления собственного практического опыта заботы и анализа сделанного на вечерних «огоньках». Ребята все с большей увлеченностью вели поиск участников партизанского движения, тщательно записывали рассказы людей, с которыми встречались, — председателей подпольных сельских Советов, командира партизанского отряда, отца начальника штаба этого отряда и других, стали по-тимуровски помогать семьям бывших партизан.

Забота пионеров о далеких, но ставших близкими людях проявилась и после похода, во время обработки материалов экспедиции. Этот период был связан с рядом «скучных» операций: нужно было переписывать начисто записи бесед, посылать эти записи по почте для того, чтобы они были подписаны, ждать ответы, оформлять выставку и т. п. Вся эта работа растянулась на несколько месяцев и проходила уже осенью, когда подростки были захвачены школьными событиями и делами. Однако к этой работе они отнеслись с особой ответственностью. Для комсомольской организации 193-й школы и пионерской дружины 157-й школы участники похода сделали большие альбомы, а в Музей истории Ленинграда передали все собранные и оформленные ими материалы. В этих материалах выражалась забота нашего коллектива и о людях, память о подвигах которых мы старались увековечить, и о людях, посвятивших свою жизнь этому делу, — сотрудниках музея, работниках исторической науки.

Еще весной, задолго до начала похода, заместитель директора музея по научной части Л. Ф. Яблочкина и другие сотрудники, встречаясь со школьниками и их руководителями, рассказывали о научной важности сбора материалов по истории партизанского движения в Ленинградской области, говорили о требованиях, предъявляемых исторической наукой к материалам экспедиции. Подростки внимательно слушали, задавали вопросы, но не представляли себя конкретно в роли помощников ученых. И лишь по мере того как накапливался материал встреч с бывшими партизанами, они все полнее осознавали значение своей работы. Этому, конечно, способствовали и мы, руководители похода, побуждая школьников обдумывать (и в повседневном общении и на общих сборах-«огоньках») каждую беседу, каждую находку, поощряя тех, кто вел особенно настойчивый поиск: ведь документов сохранилось мало, все меньше оставалось активных участников партизанского движения …

Вот ребята поглощены розысками точного места партизанской засады на дороге Плюсса—Ляды, о которой им рассказывали участники этого боя. Изучается каждый поворот дороги, расположение деревьев и кустарников, идут ожесточенные споры о том, какое место было выгоднее партизанам. Кирилл Р. и Сергей К. находят, к общему восторгу, дом, в котором помещался штаб партизанской бригады. Его фотографируют, зарисовывают, приводят в порядок прилегающий участок, устанавливают вместе с работниками местных сельских Советов мемориальную доску … На седьмой день похода Володя К. и Виктор Г. приносят в наш лагерь близ деревни Заполье несколько пожелтевших листков, полученных от Ивана Дмитриевича Козырева. И это событие становится праздником для всех нас — и ребят, и взрослых. А вот и еще долгожданная победа: Лена К. и ее товарищи по команде «расшифровывают» с помощью бывших партизан фотоснимок, врученный нам в Музее истории Ленинграда, — находят человека, запечатленного на нем, и узнают историю снимка.

Период обработки материалов оказался для ребят решающим и для осознания себя помощниками научного коллектива Музея истории Ленинграда. По мере отбора, сравнения, обработки записей, протоколов, составления фотодокументов, создания схем сражений школьники получали все более веские доказательства научной ценности собранных материалов. Эта ценность была признана дирекцией музея, предложившей всем участникам похода продолжить начатое ими исследование. И вместе с этим предложением самая дорогая награда — письма со словами благодарности от людей, с которыми мы встречались летом, — участников героической борьбы с фашистскими захватчиками: «Я очень благодарен вам за вашу заботу о нас». «Большое спасибо вам за ваше внимание и ваше беспокойство и за все ваше хорошее». «Я очень благодарю членов отряда № 2 Всесоюзной экспедиции пионеров и школьников …»

Так в общей заботе о выполнении общественно важных задач пионеры и комсомольцы стали младшими товарищами не только нас, педагогов, но и других взрослых, которые оказывали на подростков (в дружеском общении с ними) глубокое воспитывающее воздействие. Заботясь о старших, помогая им, пионеры и комсомольцы учились у них в самом широком смысле этого слова: усваивали передаваемый старшими разнообразный опыт — научный и нравственный, трудовой и эстетический, но больше всего — опыт гражданского, патриотического отношения к жизни.

При этом для подростков оказывались особенно дорогими, впечатляющими (как они единодушно отмечали во время похода и после него) именно моменты непринужденного, свободного дружеского общения взрослых с ними. В таком общении участники партизанского движения рассказывали о самых ярких, самых важных эпизодах своей жизни, в которых личная судьба выступала как частица народной борьбы. Не поучая школьников, не обнажая воспитательных целей, разные, часто незнакомые друг другу люди делились с ними народной мудростью, верой в силу советского строя и ненавистью к фашизму, раскрывали перед подростками святость товарищества и гнусность трусости, предательства. То, о чем школьники узнавали на уроках литературы и истории, о чем читали в книгах и видели в кино, вставало перед ними в этих беседах (чаще всего у вечернего костра) как правда жизни обыкновенных советских людей, скромных, трудолюбивых и самоотверженных.

Уже во время похода и после него можно было видеть прямое влияние этого «народного университета» на поведение и характер подростков.

Готовность, с которой трое наших «бойцов» — Сергей К., Галина В., Кирилл Р. — идут в дальний рейд на 20 километров, в то время как отряд отдыхает; упорство и выдержка всех участников экспедиции во время последнего, самого трудного перехода Вяжищи-Серебрянка; спайка и энтузиазм, с которыми работают наши восьмиклассники сразу же после похода, ремонтируя свою школу, — в этих и многих других фактах отчетливо сказывались «партизанские уроки». Сами ребята в разговорах с нами и родителями откровенно признавались: «Нам теперь стыдно жить по-другому …»

Многому научили их и те люди, которым они помогали. Сотрудники Музея истории Ленинграда обучали пионеров и комсомольцев основным приемам собирания и обработки исторических материалов, увлекли школьников своим стремлением сохранить для будущих поколений имена и подвиги ленинградцев. Ученые и методисты охотно инструктировали наших топографов, геологов, историков, дали им много ценных советов, раскрывали смысл и романтику изучения жизни и подвигов наших далеких предков. Но что особенно важно: усвоение подростками не только незаметно, но и открыто передававшегося старшими опыта не было пассивным и поверхностным потому, что происходило на основе собственного творческого поиска лучших решений жизненно значимых задач.

Этот поиск шел в коллективной организаторской и практической деятельности, которая, как особенно четко выявил поход-экспедиция, постепенно приобрела характер повседневной заботы о людях, об улучшении окружающей жизни. Опыт такой заботы, опыт старших обсуждался, осмысливался в единстве с собственным опытом, становился ориентиром на будущее при планировании новых дел. Чем больше у школьников накапливался и закреплялся, осмысляясь, собственный опыт творческого участия, в исследовательской работе, заботы о близких и далеких людях, тем охотнее, глубже и полнее воспринимался ими положительный опыт старшего поколения и вытеснялись отрицательные представления, взгляды, привычки.

Многие советы историков и методистов стали вспоминаться и обдумываться подростками только в ходе экспедиции, при обсуждении первых шагов их следопытской деятельности, а некоторые еще позже — при коллективном подведении итогов работы, в процессе обработки материалов. Смысл многих эпизодов, рассказанных бывшими партизанами, был осознан всеми участниками похода лишь после того, как они сравнили эти рассказы, сопоставили их с собственными наблюдениями, с собственным опытом походной жизни.

В нравственном опыте старших, в их отношении к жизни, к трудностям и лишениям, в их бескорыстной заботе об участниках нашего похода пионеры и комсомольцы находили ответ на те вопросы, над которыми ежедневно размышляли.

Вот какой богатейший материал дала союзу энтузиастов — для размышлений и выводов — эта экспедиция! И когда заканчивалось обсуждение ее итогов, один из нас задумчиво проговорил: «А ведь это всего только два класса, две школы. Сколько же можно было бы сделать с ребятами всех наших школ! Если объединиться …»

 

КОММУНА ЮНЫХ ФРУНЗЕНЦЕВ. Перед СЭНом встал вопрос о том, как лучше организовать обучение и воспитание выборного актива в масштабе района. Учить посланцев пионерских дружин традиционным путем: проводить с ними занятия («А теперь послушайте и запишите, как составлять план работы …»), выступать с лекциями и докладами, устраивать для них встречи с интересными людьми? Или учить их в конкретных делах, в коллективной организаторской деятельности вместе с комсомольцами и под их руководством? Учить строить радостную, полезную, творческую жизнь в постоянно действующем коллективе? Этот коллектив и должен был стать увлекательным примером, моделью такой жизни для каждой школы в своем районе.

Таков был сложившийся в союзе энтузиастов общий замысел единой системы обучения и воспитания выборного пионерского актива и его руководителей — отрядных вожатых, членов комсомольских комитетов, ответственных за работу с пионерами, старших пионерских вожатых.

Конкретное воплощение этого замысла началось во Фрунзенском районе Ленинграда, где несколько сэновцев работали старшими пионерскими вожатыми, а Л. Г. Борисова стала завучем Дома пионеров. Ими и была создана сводная комсомольско-пионерская дружина, состоявшая из делегатов всех школ района. В дружину вошли 30 звеньев (от каждой школы — сводное звено в количестве 10—15 человек: председатель и члены совета дружины, член комитета ВЛКСМ, ответственный за пионерскую работу, несколько отрядных вожатых).

Звенья объединялись в 10 сводных отрядов. В каждый отряд входили три звена из школ, которые территориально находились недалеко друг от друга. Старшие пионервожатые стали комиссарами в своих звеньях.

Районный комитет комсомола принял наше предложение о проведении на весенних каникулах вместо обычных раздельных занятий с пионерским активом, старшими и отрядными вожатыми первого лагерного сбора сводной дружины. Этот сбор проходил по методике коллективной организаторской деятельности, разработанной союзом энтузиастов: с узловыми организаторскими делами (конкурс на лучшие предложения к плану, разведка дел и друзей, общий сбор как высший орган жизни единого коллектива, смотр дружбы) и с разными формами текущей организаторской заботы (советы дел, дежурное звено и т. д.).

В первой половине марта в Доме пионеров состоялись сборы-встречи сводных отрядов, на которых происходило взаимное знакомство, выбирались вожатые звеньев и помощники вожатого отряда, сообща придумывались названия отрядов и сводной дружины и давался старт разведке дел и друзей (из 30 школ Фрунзенского района только в трех отрядные вожатые и члены совета дружины были знакомы с методикой коллективной организаторской деятельности и использовали ее на практике).

24 марта в Доме пионеров состоялся первый общий сбор сводной дружины. После утверждения состава ее совета отряды разошлись по комнатам, где подвели итоги разведки звеньев и выбрали наиболее удачные предложения-ориентиры работы для отряда и всей дружины. Затем эти предложения обсуждались всем коллективом. Так были намечены основные дела на каждый день лагерного сбора. В заключение был объявлен конкурс (тоже по предложениям отрядов) на лучшее название сводной дружины, девиз, значок-эмблему, законы-заповеди и песню-гимн. Итоги конкурса поручено было подвести совету дружины на третий день лагерного сбора.

И первым практическим делом стал субботник в Доме пионеров. Нужно было видеть, с каким удовольствием, энтузиазмом работали все ребята — от пятиклассников до комсомольцев-девятиклассников. И вместе с ними столь же увлеченно мыли полы и стены взрослые. Вместе с ними пели песни, шутили, обменивались впечатлениями, мечтали. Так в совместном деле завязывались и крепли узы товарищества.

Каждый день лагерного сбора обогащал его участников новыми проявлениями общей заботы об окружающей жизни и своем коллективе, друг о друге. Вслед за субботником в Доме пионеров (забота о собственном доме!) отрядами был проведен рейд к друзьям, найденным во время разведки звеньев: в типографию, на фабрику, в воинскую часть, ТЮЗ. Хозяева и гости рассказали друг другу о своей жизни и работе. Ребята выступили с концертом. Затем снова состоялся субботник, но уже на строительстве жилого дома: с митингом, оркестром, песнями и дружной работой 400 коммунаров. Потому что к этому дню наша сводная дружина уже имела свое название — Коммуна юных фрунзенцев, или, сокращенно, КЮФ. В этом названии выражалась преемственность наших традиций, идущих от школ-коммун и трудовых коммун 20-х гг., в особенности от Коммуны им. Ф. Э. Дзержинского, и наша главная мечта, цель нашей жизни. В этом названии воплотилась и ведущая идея содружества поколений: пионеров, комсомольцев, коммунистов.

Совет КЮФ после обсуждения предложений отрядов принял девиз — слова М. В. Фрунзе, которыми замечательный советский полководец заканчивал свои боевые приказы: «Смело и бодро вперед! Победа во что бы то ни стало!» Были определены первые законы-заповеди коммунаров-фрунзенцев: «Будь, коммунар, новой жизни творцом, за дело Ленина смелым бойцом!», «В коммуне друзья живут без «я»: всем на удивление одно местоимение «мы», «Коммуне жить — с песней дружить» …

Очень важно, что этот девиз и законы-заповеди родились в результате совместных обсуждений и споров, размышлений о смысле жизни, о своем месте в ней и об ответственности каждого перед будущим. Это и было установлением традиций, определяющих характер наших отношений и нашей заботы. Они были поняты и приняты самостоятельно, а потому воспринимались не как навязанное извне, а как осознанная необходимость, нормы жизни.

Как символ чести коммуны и доверия к ней восприняли коммунары Красное знамя, врученное нам первым секретарем РК ВЛКСМ на торжественной линейке в последний день лагерного сбора.

На линейке был зачитан текст письма коммуны райкому комсомола с обещанием выполнить свои задачи, и прежде всего возглавить ударную работу пионерских дружин ко дню рождения В. И. Ленина. В этом письме говорилось и о том практическом деле, которое было задумано в совете КЮФ, обсуждалось на отрядных сборах и было единодушно принято всеми коммунарами: подготовить во всех школах района подарки — книги, игры, наглядные пособия — для учащихся и педагогов Ефимовского района Ленинградской области, подшефного Фрунзенскому.

После каникул в каждую школу вернулись 10—15 активистов, комсомольцев и пионеров, не просто разошедшихся по своим классам, а снова объединенных — в совете дружины — как ближайшие помощники старшего пионервожатого. Они имели реальную возможность (и полномочия!) руководить дружиной и отрядами и вместе с тем были подготовлены на лагерном сборе к такому руководству. Они на деле убедились в силе товарищества, их воодушевляло желание работать творчески — не за остальных пионеров, а вместе с ними. Они научились строить коллективную организаторскую деятельность и могли учить этому других, а главное, отношениям товарищеского уважения и товарищеской требовательности друг к другу, общей заботы об улучшении своей и окружающей жизни. И в тех школах, где старшие пионервожатые сохранили и поддержали эти отношения, пошла цепная реакция коллективного творчества.

Уроки первого лагерного сбора КЮФ были продолжены и разведкой дел и друзей, с которой началось планирование жизни дружин, и общими сборами, составлявшими планы коллективных дел, и добрыми сюрпризами школе, близким и далеким друзьям ко дню рождения В. И. Ленина. Но самым значительным результатом стала та действительно массовая творческая работа пионеров (а вместе с ними и октябрят, и старшеклассников) всех школ Фрунзенского района, которая была проведена под непосредственным руководством коммунаров для подшефного сельского района. После торжественной линейки, посвященной дню рождения В. И. Ленина, когда каждое сводное звено рапортовало об итогах этой работы, в Ефимовский район было отправлено несколько вагонов с подарками: книги, тетради, авторучки, пионерские атрибуты (купленные на средства от сданного металлолома и макулатуры), игрушки, настольные игры, наглядные пособия, сделанные школьниками и их старшими друзьями.

Благодаря Коммуне юных фрунзенцев (или, как ее иногда называют, Фрунзенской коммуне) появились и стали распространяться по всей стране (в разных вариантах) трудовые десанты, вечера разгаданных и неразгаданных тайн, пресс-конференции с «делегатами» из космоса, вечера горящих сердец, города веселых мастеров, диспуты и многие другие формы общей гражданской заботы школьников и их взрослых друзей об улучшении своей и окружающей жизни. Каждое дело, его общественно значимый и творческий характер требовали и от старших, и от младших участников полной отдачи сил на радость и пользу коллективу, требовали самостоятельного применения знаний, умений, навыков, полученных в учебной работе, приобретения новых знаний и умений, создания нового опыта, преодоления собственных отрицательных привычек. Возникало и крепло чувство ответственности каждого перед товарищами, осознание себя частью коллектива. Мы пришли к выводу, что только в общих, конкретных делах на пользу и радость близким и далеким людям, делах, оставляющих след в душе и сердце ребят, можно растить не потребителей и наблюдателей, а инициативных строителей радостной жизни. Людей, способных к сочувствию, сопереживанию, отклику на чужие заботу и радость, умеющих соизмерять свое и общее, способных к постоянному самосовершенствованию, чтобы быть максимально полезными обществу, т. е. настоящих коллективистов.

В каждом общем деле все более отчетливо проявлялась определенная закономерность. Наступал период постижения сущности воспитательного процесса формирования личности в коллективе и через коллектив.