Две системы психологии В. Вундта: гейдельбергская и лейпцигская

Зарождающаяся психология. Вместо узких специальных знаний, которые приветствуют многие современные профессора, «мандарины» XIX в., пытаясь достичь Bildung, прилагали все усилия для координации идей из различных дисциплин и соотнесения их с единой всеобъемлющей схемой человеческой жизни. Уильям Джеймс (W. James, 1875) назвал их «подпирающими небеса титанами»: здесь содержится намек как раз на Вундта, который в предисловии к своему труду «Принципы физиологической психологии», изданному в 1873 г., выразил надежду на то, что физиологическая психология сможет «стать шагом к общему пониманию человеческого существования» (р. 158).

Будучи добропорядочным «мандарином», Вундт подчинялся «воле системы» (W. W. Woodward, 1982) и рассматривал психологию всего лишь как один из элементов схемы человеческого знания. Хотя личности Вундта и Фрейда в других отношениях различаются, как день и ночь, они обладали одной и той же чертой, необходимой основателям общей системы мышления: оба они были честолюбивыми скрупулезными работниками (см. предисловие). Зигмунд Фрейд, как мы увидим далее, называл себя конкистадором; Уильям Джеймс отмечал, что Вундт «ставил задачи, будучи своего рода Наполеоном разума». Фрейд в значительной степени преуспел в завоевании мира во имя нескольких выдающихся идей; Вундт, похоже, не имел никакой центральной темы. Джеймс называл его «Наполеоном без гения и без центральной идеи; в случае поражения он превратит в руины все здание... Разрежьте его на куски как червя, и каждый кусок поползет; в его мозге нет жизненных узлов, поэтому вы не сможете убить всех их сразу» (цит. по: W. van Hoorn and Т. Verhave, 1980, p. 72).

Вундт предложил миру две различные системы психологии. Он сформулировал первую подобную систему в Гейдельберге, но позднее отзывался о ней как о «грехах юности» (цит. по: W. van Hoorn and Т. Verhave, 1980, p. 78); Фрейд точно так же

Глава 3. Психология сознания 99

называл свой «проект научной психологии». Вторая программа Вундта, созданная в Лейпциге, на протяжении ряда лет подвергалась значительным изменениям (S. Diamond, 1980; С. Graumann, 1980; R. J. Richards, 1980; W. van Hoorn and T. Verhave, 1980; A. L. Blumental, 1980a, 1980b, 1986a; K. Danziger, 1980a, 1980b).

Что оставалось неизменным, так это данное Вундтом традиционное определение психологии как науки, изучающей разум и пытающейся найти законы, управляющие им. Но его идеи о разуме и методах, используемых для его изучения, претерпели глубокие изменения. Гейдельбергская программа Вундта рассматривала психологию как естественную науку. Вслед за Джоном Стюартом Миллем Вундт писал, что разум можно ввести в сферу компетенции естественных наук, применив экспериментальный метод: «Лишь эксперименты сделали возможным прогресс естественных наук; так давайте используем эксперимент для изучения природы разума» (цит. по: W. van Hoorn and Т. Verhave, 1980, p. 86). В своем первом определении психологии Вундт не отождествлял разум с сознанием, как делал это позднее. Напротив, эксперименты проводились для сбора данных, позволяющих делать выводы о бессознательных процессах: «Эксперимент в психологии — основное средство, позволяющее прийти от фактов сознания к тем процессам, которые таятся в темных глубинах нашего разума, подготавливая сознательную жизнь» (цит. по: С. Graumann, 1980, р. 37).

Однако в Лейпциг Вундт как философ был приглашен читать лекции по философии, построить философскую систему и разрабатывать психологию как часть философии. В косной системе немецкого университета философия сохраняла свое влияние, и Вундт был вынужден искать новое место для психологии в системе знаний «мандаринов». В свете воззрений Гердера и Вико, немецкие интеллектуалы обычно разграничивали Naturwissenschaftw Geisteswissenschaft. Naturwissens-chaft буквально переводится как «естественная наука», исследование физического мира и поиск законов, управляющих им. Geisteswissenschaft более сложная концепция. Буквальный перевод означает «духовная (Geist означает дух) наука», но она представляет собой исследование мира людей, созданного человеческой историей, и поиск законов, управляющих жизнью человека, его развитием и человеческой историей.

В средневековой неоплатонической концепции Вселенной люди стояли между материальным и духовным мирами, имея животное тело и Божественную душу. В схеме Вико, Гердера и их последователей люди занимали сходное положение, между материальным и общественным мирами. В каждом случае тело и элементарные психические функции людей и животных, принадлежащих к миру материи и естественных наук, были одинаковыми, а высшие пределы человеческого разума — душа, по мнению христиан, или высшие психические процессы, по мнению научной психологии, — принадлежали миру Geist и Geisteswissenschaften. Таким образом, «физиология образует... переход от Natur- к Geisteswissenschaften». Экспериментальный метод физиологической психологии, изучающей аспекты сознания, близкие к ощущениям и двигательным ответным реакциям, ведет к подходу, который «основан на методологии физики». С другой стороны, над этими элементарными явлениями стоят «высшие психические процессы, которые являются правящими силами истории и общества. Таким образом, последние также требуют

100 Часть II. Основание психологии

научного анализа, подходы которого относятся к компетенции Geisteswissenschaf-ten» (W. Wundt, цит. по: W. van Hoorn and T. Verhave, 1980, p. 93).

С течением времени Лейпцигская программа претерпела изменения. Соломон Даймонд сопоставил введение к первому изданию «Принципов физиологической психологии» Вундта, вышедшему в 1873 г. с последним изданием 1908-1911 гг. По мере того как одно издание сменяло другое, Вундт все с меньшим пылом провозглашал родство физиологии и психологии. В самых ранних версиях, как мы увидели, психология была связана с физиологией по своей сути и методам. Ожидалось, что изучение нервной системы прольет свет на природу человеческого сознания.. Но к четвертому изданию, опубликованному в 1893 г., сохранилась только методологическая связь, а понятие «физиологическая психология» стало обозначать лишь экспериментальный характер новой науки (W. Wundt, 1873/1908). Подобно Фрейду и Джеймсу, Вундт перестал рассматривать психологию всего лишь как придаток физиологии.

По иронии судьбы, хотя сам Вундт пришел к отрицанию гейдельбергской системы как ошибки прошлого, его ученики и читатели во всем мире приняли данное им определение психологии как автономной естественной науки. Разработанная Вундтом лейпцигская система, более созвучная взглядам «мандаринов» на мир, разум и образование, оказалась ошибочной.

Методы исследования в психологии. В. Вундт дал точное определение новых методов, с помощью которых следовало строить научную психологию. Основным методом была интроспекция, но она представляла собой новую, экспериментально контролируемую интроспекцию, основанную на модели, разработанной Фехне-ром. В старомодной философской психологии использовали «интроспекцию в кресле» для того, чтобы выявить содержание и работу разума, но для некоторых ученых и философов это попахивало неприемлемым субъективизмом. Вундт согласился с этими критиками интроспекции, признавая тот факт, что наука о сознании может быть построена только на объективных, повторяющихся результатах, основанных на стандартизированных условиях, которые подлежат воспроизведению и систематическому изменению (W. Wundt, 1907/1908). Чтобы достичь намеченных целей, он привнес в психологию, где до этого безраздельно царила философия, физиологические (т. е. экспериментальные) методы.

Вундт проводил различие между двумя средствами психологических наблюдений, названия которых на английский язык переводятся, к сожалению, одним и тем же словом «интроспекция», что приводит к появлению текстов, в которых ученый одновременно осуждает и хвалит интроспекцию как фундаментальный метод психологии (A. L. Blumental, 1980a, 1980b, 1986a). Innere Wahrnehmung, или «внутренняя перцепция», относится к донаучному методу субъективной интроспекции «в кресле», которой занимались, к примеру, Декарт и Локк. Интроспекция такого сорта проводилась случайным, бесконтрольным образом, и при этом не стоило рассчитывать на получение результатов, применимых в научной психологии. С другой стороны, Experimentelle Selbstbeobachtung, экспериментальное самонаблюдение, является ценной для науки формой интроспекции, в ходе которой «наблюдатели» сталкиваются со стандартными, повторяющимися ситуациями, где их просят описать конечный опыт. Экспериментатор задает ситуацию и собирает отчеты

Глава 3. Психология сознания

наблюдателя о том, что тот обнаруживает в своем сознании; примерно таким же способом ассистент астронома может регистрировать наблюдения, сделанные астрономом, пристально разглядывающим Юпитер в телескоп.

Логическое обоснование и границы экспериментальной интроспекции менялись по мере того, как изменялось систематическое определение психологии, данное Вундтом. В Гейдельберге, когда ученый верил в бессознательные психологические процессы, он отвергал традиционную интроспекцию, поскольку она сводилась лишь к наблюдению сознания и, по определению, не могла обнаружить работу бессознательного. Тщательные эксперименты, проведенные Вундтом, могли выявить феномены, посредством которых можно было сделать логические умозаключения о функционировании бессознательного. В тот период (в большей мере, чем в последующие годы) Вундт полагал, что интроспективный метод имеет более широкое применение и большие перспективы. В Гейдельберге Вундт утверждал, что «тщетная попытка проникнуть в царство высших психических процессов с помощью экспериментальных методов» является «просто предрассудком» (цит. по: W. van Hoorn and T. Verhave, 1980).

Позднее, когда Вундт пришел к отрицанию существования бессознательного, он расценивал эксперименты как возможность воссоздания одного и того же опыта у различных наблюдателей или у одних и тех же наблюдателей в разное время. Это основное внимание, уделяемое точному воспроизведению опыта, ограничивало сферу экспериментальной интроспекции, сводя ее к самым простым психическим процессам, и Вундт справедливо исключил исследование высших психических процессов из компетенции физиологической психологии, полностью отвергнув свои взгляды времен Гейдельберга. Лейпцигские ограничения, наложенные на интроспекцию, соответствовали идеализму И. Канта. И. Кант поместил трансцендентное Эго за пределы возможностей опыта, сузив применение интроспекции, как это делал теперь Вундт, до самых поверхностных аспектов разума: непосредственного сознательного опыта.

Наряду с экспериментальной интроспекцией Вундт признавал и другие методы психологических исследований. По своей природе метод экспериментальной интроспекции ограничивался изучением нормального разума нормальных взрослых людей, т. е. разумом наблюдателей в экспериментах. Наряду с экспериментальной интроспекцией Вундт признавал сравнительно-психологический и историко-психологический методы (W. van Hoorn and T. Verhave, 1980). Оба метода включают в себя исследование психических процессов. Сравнительный метод применялся при изучении сознания животных, детей и лиц «с нарушениями». Исторический метод использовали для исследования «психических различий, определяемых расовой принадлежностью и национальностью» (цит. по: W. van Hoorn and Т. Verhave, 1980, p. 92). Взаимоотношения между исследованиями сознания нормальных взрослых, животных, лиц с нарушениями и исторически обусловленного сознания с годами менялись (W. van Hoorn and T. Verhave, 1980), и самые важные изменения касались того значения, которое Вундт придавал историческому методу, или Volkerpsychologie.

Вундт, равно как и Фрейд, всегда верил в биогенетический закон, согласно которому развитие индивида повторяет (рекапитулирует) эволюцию вида. Учиты-

102 Часть II. Основание психологии

вая это, Вундт считал, что лучшим способом построить теорию психологического развития является изучение исторического развития человеческой расы. В своей первой программе психологии он представлял исторический метод как вспомогательный по отношению к главному методу психологии — экспериментальной интроспекции. Но когда Вундт пересмотрел место психологии как дисциплины, лежащей между естественными и общественными науками, значение исторического метода сравнялось с важностью экспериментального. Экспериментальный метод отвечал естественно-научным требованиям и применялся к более строго физиологическим аспектам разума; исторический метод, обращенный к общественно-научным требованиям применялся для внутренних процессов психического творчества, проявляющихся в истории, особенно языке, мифах и обычаях. Таким образом, когда Вундт изъял экспериментальную интроспекцию из исследования высших психических процессов, в соответствии с положениями самого влиятельного немецкого философа, идеалиста И. Канта, отрицавшего доступность трансцендентного Эго для людей, он заменил ее историческим методом психологии (Volkerpsychologie). В совокупности экспериментальный метод и исторический составляют законченную, хотя и не вполне естественно-научную, психологию.