Формы существования национального языка

Лекция № 20

 

 

I. Литературный язык.

II. Территориальные диалекты.

III. Социолекты.

 

I. Одной из основных форм существования национальных языков является литературный язык. Литературный язык представляет собой исторически сложившуюся систему общеупотребительных единиц, научно описанных в грамматиках, воспринимаемую носителями языка за образцовую.

Литературный язык – это высшая (наддиалектная) форма существования языка, для которой характерны высокая степень обработанности, полифункциональность, стилистическая дифференциация, тенденция к регламентации. Для литературного языка характерны следующие признаки:

- существование продолжительной традиции использования языка и её сохранение в письменных текстах;

- общеобязательность норм языка и их кодификация (лат. codificatio «систематизация»), т.е. закрепление нормы в словарях, грамматиках, учебных пособиях;

- противопоставленность внутри литературного языка письменной и разговорной форм;

- разветвлённая стилистическая дифференциация языковых средств;

- стабильность языка на протяжении длительного времени.

Литературный язык – это историческая категория, так как его функциональная нагрузка неодинакова в разных исторических условиях. Определяющую роль здесь играет уровень общественного развития и общей культуры народа, а также условия формирования литературного языка. Например, классический арабский литературный язык оформился в VII-VIII вв. н.э. как язык поэзии, мусульманской религии, науки и образования при высоком уровне развития арабской культуры. У истоков литературных языков Западной Европы были преимущественно поэтические и прозаические жанры художественной литературы, народный эпос и лишь отчасти религиозная литература. Эти литературные языки относительно поздно начинают обслуживать науку и образование, вследствие того, что в этих сферах долгое время господствовала латынь.

Статус литературного языка, большая или меньшая его функциональная нагрузка зависят от закрепления за той или иной сферой общения, или, иначе говоря, от языковой ситуации. Так, зачастую в сфере устного общения господствуют территориальные диалекты, а литературный язык оказывается ограниченным сферой письменности. Иной характер имеет ограничение функций литературного языка в тех случаях, когда в определенных сферах общения используется другой литературный язык, например, латинский в средневековой Европе. Различия в исторических путях развития народов и стран также создают своеобразие языковых ситуаций, отражаясь в специфике развития литературного языка. Так, в современной Норвегии существует два литературных языка – букмол и лансмол, выполняющих одни и те же функции универсального общения. Эта ситуация объясняется следующим: букмол оформляется в период датского господства на основе взаимодействия родственного датского языка с койне города Осло; лансмол формируется в процессе борьбы за национальную независимость на основе взаимодействия нескольких местных диалектов. В России до XVIII в. в качестве литературного языка использовался церковнославянский язык, в сфере религии, литературы, науки, риторики, в государственном управлении использовался диалект жителей Москвы, а в разговорном общении – местные диалекты; в XVIII в. начинает осуществляться синтез церковнославянского языка и московского диалекта, на базе которого возникает новый русский литературный язык.

Хотя специфика литературного языка раскрывается в совокупности признаков, в разных литературных языках в разные периоды истории соотношение между признаками литературного языка и формы их реализации не являются тождественными и стабильными: их становление и развитие протекает неравномерно. Так, в Японии, Китае и странах арабского Востока литературные языки сформировались довольно рано, однако использовались лишь в письменном общении; в разговорной речи господствовали диалекты и городское койне. В X-XII вв. немецкий язык был фактически исключен из сферы государственного управления, науки, образования и деловой переписки, так как в этих областях более употребительным был язык латинский. Уровень обработанности и наддиалектности литературного языка также может быть различным. Так, в Германии и Италии XIX в. различались региональные варианты литературного языка, возникшие в результате проникновения в них элементов северных и южныхдиалектов.

Английскийлитературный язык базируется на языке Лондона, в основу которого были положены южныедиалектные формы, вытесненные к концу XIII в. – началу XIV в. восточно-центральными. Книгопечатание способствовало закреплению и распространению лондонских форм, однако не отражало особенностей произношения, поэтому началось серьезное расхождение между произношением и написанием. Большую роль в развитии литературного английскогоязыка сыграли прямые и косвенные литературные контакты с другими языками, связанные с распространением английского языка за пределы Англии. Последнее привело к формированию вариантов английского литературного языка в США, Канаде и Австралии, отличающихся главным образом в произношении и лексике.

Не следует отождествлять понятия «литературный язык» и «язык художественной литературы». Литературный язык охватывает не только язык художественной литературы, но и язык науки, государственного управления, публицистики, устных публичных выступлений.

II. Литературный язык противопоставлен диалектам, жаргонам, койне и просторечию.

Диалект – это разновидность национального языка, используемая лицами, связанными территориальной, социальной или профессиональной близостью. Территориальные диалекты, являясь составной частью какого-либо языка, противопоставлены друг другу внутри этого языка, но при этом имеют множество сходных черт, которые позволяют людям, говорящим на них, понимать друг друга. Например, житель Архангельской области в состоянии понять и объясниться с жителем Курской области. Однако бывают и противоположные ситуации: верхненемецкие диалекты довольно сильно отличаются от нижненемецких, и общение между жителями северных и южных регионов Германии возможно лишь посредством литературного языка.

Наиболее крупная единица диалектного членения национального языка называется наречием.

Наречие – группа диалектов, объединяющаяся на основе общих черт и противопоставленная другой или другим группам на основе тех же черт. Так, в русском языке представлено два наречия: южновеликорусскоеи северновеликорусское. Первое отличается аканьем и особым произношением звука [ ғ ]; второе – оканьем и произношением [ г ] таким же, как в литературном языке; помимо указанных признаков наречия различаются и рядом грамматических признаков, особенностями в употреблении различных слов.

Наиболее мелкой единицей диалектного членения языка является говор.

Говор – это то же, что и диалект, но данный термин употребляют только применительно к какому-либо населенному пункту, например, говор деревни Деулино Рязанской области.

Между различными наречиями или даже близкородственными языками существуют переходные диалекты, которые сочетают в себе черты обоих наречий или языков, например, украинско-русские, польско-белорусские диалекты.

Отношения между диалектами и литературным языком меняются в разные эпохи. Памятники феодальной поры, написанные на основе народного языка, отражают местные диалектные черты. Становление литературного языка происходит обычно на базе одного из диалектов, обычно диалекта главного экономического, политического, религиозного и культурного центра страны. Этот диалект, как правило, представляет собой койне – синтез различных диалектов какого-либо региона.

Койне – функциональный тип языка, используемый в качестве основного средства общения между носителями разных диалектов или языков. Например, русскийлитературный язык складывался на основе московского диалекта, французский– парижского, английский– лондонского, испанский– мадридского, однако немецкийлитературный язык сформировался на основе верхнемецких диалектов. Остальные диалекты постепенно теряют свою самостоятельность, частично обогащая литературный язык.

III. Под социальными диалектами понимают языки определенных социальных групп.

Социолект – разновидность какого-либо языка, используемая в качестве средства общения группой лиц, объединяющихся в социальную группу по признаку возраста, пола, профессии, хобби.

Жаргон – функциональная разновидность языка, представленная в основном особым лексическим составом, которая используется представителями одной социальной группы для общения между собой.

Социальные диалекты и жаргоны противопоставлены литературному языку и образуют особую сферу общения – просторечие. Современное городское просторечие – это специфическая сфера обиходного, устно-разговорного, по преимуществу экспрессивного и часто вульгарного общения. Просторечие несет в себе все признаки сопредельных систем языка: деревенских говоров, региональных наречий, многочисленных профессиональных подъязыков и социальных жаргонов. Попадая в просторечие, элементы этих подъязыков «обкатываются» в живом массовом употреблении, приспосабливают свою семантику к общеязыковым потребностям и занимают соответствующую нишу по отношению к языковому стандарту. Различные ненормативные элементы, составляющие современное просторечие, находятся в определенных системных отношениях между собой и по отношению к нормам литературного языка. Чтобы представить себе эту систему и включающиеся в нее подсистемы, необходимо рассмотреть социально-речевую среду, формирующую просторечие и соседствующую с ним. Это так называемые профессиональные и другие подъязыки, или, точнее, лексические подсистемы: арго, жаргоны и сленг.

Арго – это закрытая лексическая подсистема специальных терминов, обслуживающих узкие социально-групповые интересы, чаще всего профессиональные. Арготизмы подобны терминам, они используются в практических интересах профессии. Именно поэтому арготизмы обычно лишены яркой оценочной окраски, хотя и могут быть экспрессивными. Далеко не всегда содержание арготизма может быть понятно непосвященному. В некоторых случаях закрытость семантики арго является самоцелью и проявляется в специальной функции арго – конспиративной или криптологической (греч. kryptos «тайный, скрытый» и logos «слово»), когда носители арго используют специальные номинации для сокрытия групповых тайн от окружающих: конкурентов, грабителей, властей. Самый яркий пример такого арго в русском языке – язык офеней – бродячих торговцев, в котором барматуха «овца», зерить «смотреть», ухлить «понимать», широм «даром». Искусственный и тайный характер имеют и некоторые арготизмы в речи деклассированных элементов, например, дербанить «делить краденое», зекс «сигнал опасности» (из воровского арго); дима «димедрол», баян «упаковка таблеток» (из арго наркоманов) и т.д.

Жаргон – это полуоткрытая лексико-фразеологическая система, применяемая той или иной социальной группой с целью обособления от остальной части языкового сообщества. Жаргонизмы, как правило, эмоционально-оценочные образования, среди которых преобладают сниженные номинации. Этим жаргонизм отличается от арготизма, он практически всегда – экспрессивное слово. У жаргонизма всегда имеется параллель в литературном языке, у арготизма – не всегда. Жаргонизм легко узнаваем и более или менее понятен всем, для этого его и используют: употребляя жаргонное слово, говорящий манифестирует либо имитирует свою принадлежность к определенной социальной группе и выражает отношение к окружающему – к объектам или партнерам в речевой ситуации – с позиции этой социальной группы. Однако резкой границы между жаргонизмами и арготизмами нет: арго как бы составляет ядро жаргона, в то время как остальные слова составляют его бытовой словарь. Например, производственное ядро лексики студенческого жаргона составляют слова типа курсач «курсовая работа», стипуха «стипендия» и др., к общебытовому словарю относятся фишка «забавная история», свалить «уйти», зарулить «зайти» и т.д.

Сленг – это надсоциальный, общий жаргон, или интержаргон, то есть совокупность популярных, но субстандартных слов и речений, привлекаемых из частных жаргонных систем просторечной лексики. Это практически открытая подсистема ненормативных лексико-фразеологических единиц разговорно-просторечного языка, его стилистическая разновидность, или особый регистр, предназначенный для выражения усиленной экспрессии и особой оценочной окраски. В отличие от арго и жаргона сленг не имеет отчетливой социально-групповой ориентации: использовать его могут представители разных профессий, разного социального и образовательного статуса и даже различного возраста. Сленговые единицы более или менее общеизвестны и широко употребительны (например, кайф «блаженное состояние с эйфорией», крыша «защита от кого-либо», беспредел «высшее беззаконие» и т.д.), они характеризуют речь не только молодежи, но и среднего поколения, не только людей с криминальным опытом, но и вполне благопристойных, не только малообразованных коммуникантов, но и нередко вполне интеллигентных людей. При этом сленговые единицы активно используются не только в свободном общении, не только в художественных текстах, но и в средствах массовой коммуникации. Сленговые единицы являются знаками специфического самовыражения, экспрессивной самореализации и лишь отчасти знаками социальной принадлежности. Резкой границы между жаргонами и сленгом нет. Во-первых, потому что сленг черпает свой речевой материал, прежде всего из социально-групповых и социально-профессиональных жаргонов, нейтрализуясь, изменяя свои значения (например, из жаргона военных в сленге появились слова салага «молодой, неопытный», букварь «молодой, необученный», из воровского – кидать «не выполнять обещанное», засветиться «привлечь к себе нежелательное внимание» и т.д.). Во-вторых, сленг тоже характеризуется некоторой социальной ограниченностью, но не определенной, групповой, а интегрированной и переходной: это язык скорее низов, чем верхов, скорее молодежи, чем пожилых, но самое главное – это язык, обычно ориентируемый на социально близких, своих.

Таким образом, просторечие выполняет противоречивую роль в современном речевом общении. С одной стороны, оно является языком массовой культуры со всеми типологическими признаками: распространенность, общедоступность, динамичность, вульгарность. Как и массовой культуре, просторечию свойственны этическая развязность, грубость, агрессивность, стилистическая монотонность. С другой стороны, просторечие – естественная и совершенно необходимая сфера языкового пространства. Этическая развязность просторечных номинаций – оборотная сторона свободы просторечия от языковых стандартов, грубость и вульгарность – продолжение простоты, агрессивность – следствие экспрессивной избыточности. Что же касается стилистической монотонности просторечия, то оно само по себе – особая функциональная разновидность речи, специально предназначенная для снижения, для усиленной экспрессии и противодействия нормам.

Каждый носитель языка обычно владеет его несколькими формами, например, литературной формой и диалектом, или литературной формой и сленгом. Степень владения различными формами национального языка характеризуется таким термином, как идиолект.

Идиолект – совокупность формальных и стилистических особенностей, свойственных речи отдельного носителя данного языка.

Умение правильно, то есть уместно, использовать данные разновидности языка относятся к коммуникативной компетентности языковой личности, к его прагматикону: говорящий в зависимости от анализа речевой ситуации использует либо литературный язык в одной из его функционально-стилевых разновидностей, либо прибегает к сленгу или жаргону.

В виду того, что все указанные подъязыки являются субсистемами одной единой системы, элементами внутреннего лексикона языковой личности, то естественно предположить, что между ними нет непреодолимых границ. Жаргонизмы могут становиться единицами просторечия и контактировать с разговорными формами литературного языка, в конечном счете они могут проникать в литературный язык, становясь его элементами. При этом обычно данные единицы теряют яркую экспрессивность.

 

Рекомендуемая литература

учебная:

1. Кодухов В.И. Введение в языкознание. М.: Просвещение, 1979. –

с. 85-89, 212-214.

2. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М.: Высшая Школа, 1987. - с. 18-

23.

3. Реформатский А.А. Введение в языкознание. М.: Аспект Пресс, 2001. - с.

512.

дополнительная:

1. Вендина Т.И. Введение в языкознание. М.: Высшая Школа, 2002.- с. 26,

160-164.

2. Общее языкознание: Формы существования, функции, история языка. М.,

1970.